Гайавата

Глава семнадцатая. Отблеск Старого Света

— Не по-рыцарски это было, Пэйта… — покачал головой Бизон.

— Уж ты бы молчал! — вспыхнул Питер, ударяя деревянной кружкой по столу. — Мать вашу!

Они шли уже второй день. Второй день Питер подвергался остракизму от команды, Эктора и Бизона с оруженосцем. Только старейшина был нейтрален.

— Вы, благородные сукины дети, не понимаете даже! — Питер смахнул кружку со стола. — Узнай о нас французы, а они бы точно узнали, нам конец! Нас вычислили бы и уничтожили! Эти пираты были изначально мертвецы, неужели кто-то сомневался?!

— Умом я тебя понимаю, но не сердцем. — Эктор впервые, после исполнения приказа, заговорил с ним.

— Ты их в рабство на смерть среди табачных плантаций отправить хотел! — Питер чувствовал настоящую ярость, оттого, что его не понимают.

— Их убила бы природа, малярия и плохая еда, а не моё хладнокровное решение. — ответил Эктор, а затем ушел в свою каюту.

Что сказать? Рыцарство ещё играет в задницах многих аристократов. Только одно не понятно, какого дьявола оно так активно полыхает у Бизона?

— Да прикалываюсь я над тобой, Пэйта! — рассмеялся вдруг вождь. — Ты поступил правильно, а я решил подшутить над тобой. Правда старейшина отказался в этом участвовать, так было бы ещё смешнее!

— Ха-ха-ха! Охренительно смешно! — саркастически рассмеялся Питер. — Ты прямо Вупи Голдберг[48] в мокасинах, мать твою!

— Мать-то мою не трожь… — напрягся Бизон.

— Да мне… — хотел что-то ответить Питер, но…

— Пха-ха-ха! Твоя физиономия говорит раньше тебя! Ха-ха! Оборжаться! — снова заливисто рассмеялся вождь.

— Идти ты… — махнул на него рукой Питер и встал из-за стола.

— Эй, прости! Ладно, шутка затянулась! — спохватился Бизон, а затем замер. — Но ведь смешно же!

Питер ушел на палубу.

*Куба. Порт Гаваны*

— Кто тебя учил такие узлы вязать, Лосось?! — Эктор спустился на причал по выставленному трапу, придирчивым взглядом рассматривая швартовы[49] узлы на палах[50]. — Для второго раза сойдет, опустим.

— Какие дальнейшие действия? — спросил Питер.

— Пойдем в адмиралтейство, зарегистрируем судно и поведаем о судьбе "Святой Валенсии". - сказал Эктор. — Потом, скорее всего, нас направят к губернатору.

Все случилось как он и сказал. Они прошли по узким улочкам, между слегка обшарпанными, желтоватого цвета каменными домами, полностью деревянными зданиями, коих было большинство, сквозь скопления людей, одетых в колониальном стиле. Одежда у большинства была простой. Хлопковые или льняные штаны с рубахами у мужчин, такого же материала платья у женщин, широкополые кожаные и соломенные шляпы, обувь из кожи встречалась далеко не на каждом жителе, да даже встречающаяся была незамысловатой, тяжелые ботфорты или неказистые туфли а ля "медвежья лапа". Многие ходили босиком, в основном рабы. Рабов было очень много, если, конечно, железные ошейники не означали чего-то ещё. Встречались аборигены, чернокожие, мавры, и даже белые рабы.

— Не пяльтесь так на людей. — сказал Питер Бизону и Орлану. — Никто не любит, когда пялятся.

Судя по надписи на трёхэтажном каменном здании, они прошли Суд. Построено оно было основательно, Питер даже подумал, что изначально планировался бастион, но потом передумали. А может это привет из тех времен, когда местные аборигены ещё существовали.

— Сюда мы зайдем, когда покончим со всеми делами. — Эктор указал на большую вывеску "Кокетливая Кончита", выполненную на трёх языках и иллюстрированную изображением распутной барышни.

— Бордель? — брезгливо осведомился Питер. — Мы туда ни ногой. В мире и так слишком много болезней, чтобы добровольно заражать себя ещё и венерическими.

— Ну, тогда в кабак. — предложил альтернативу испанец.

У Питера что-то дёрнуло в душе. Пусть он и получил омоложение и исцеление, но разум остался тот же. А алкоголизм — болезнь, в первую очередь, разума, а уже потом тела. Вдруг жутко захотелось отложить все дела и пойти хлебнуть давно забытый вкус хмеля, ну или вина.

— Нет. — взял он себя в руки. — И не уговаривай. Будешь уговаривать, запру тебя в твоей каюте до отплытия. Никакого алкоголя.

Питер-то прекрасно понимал, что уговоры его сломят, а стоит ему только начать пить… закончит он только от смерти. Осознание этого факта сильно помогло набраться решимости и воли, чтобы отсечь возможность налакаться местным алкоголем. Что бы они там не подавали. Хоть ром, хоть виски, хоть дрянное пиво, да пусть даже и вино… Креплённое вино неплохо бьет в голову…

— Мать твою! Не поднимать тему алкоголя при мне. — Питер с досадой сплюнул. — Где это долбанное здание?!

— Да уже пришли почти! — Эктор искренне не понимал, почему Питер взвился.

У ворот на территорию губернатории, стояли стражники в морионах и кирасах, вооруженные аркебузами. Эктор предъявил выданный ему в адмиралтействе квиток и их пропустили.

Двухэтажное логово гаванского губернатора не поражало богатством или размахом. Хотя то, что оно было построено из завозного гранита, много скажет знающему. Питер не знал, поэтому не оценил. Внутри было побогаче, чем снаружи. Мраморный полированный пол, ковры, гобелены на стенах, широкие стеклянные окна, экзотических пород дерева мебель, слуги, пажи, постфеодализм.

— Молчите, говорить буду я. — испанец глубоко вдохнул и выдохнул, стоя у двери в кабинет губернатора.

— …лейтенант Эктор Армандо дель Элькано, сын Роберто Гарсии дель Элькано, со свитой! — объявил их церемониймейстер.

Питер научился кое-как понимать по-испански, так как кое-какой базис имел в прошлой жизни, да и во время путешествия делать особо было нечего, а знание языка лишним не бывает.

Дальше Эктор разлился в труднопереводимом потоке восхвалений, перечислений титулов, извинений, поклонов, отступов, опять восхвалений. Когда расшаркивание состоялось и закончилось, они перешли к сути.

Габриэль де Лухан[51], генерал-капитан Кубы, губернатор Гаваны, лениво выслушал все формальности и этикет, хотя Питер заметил, что солдату чуждо это, а затем сказал что-то вроде "ближе к сути".

Далее Эктор рассказал злоключения Святой Валенсии на восточном побережье Северной Америки, свои злоключения и спасение. Генерал-капитан выразил сожаление о том, что команда не выжила, а также сообщил, что про каравеллу, которая не прибыла в Старый Свет, уже доложили и записали как пропавшую в шторме или от пиратов. Хотя никаких слухов о неслыханном богатстве, внезапно всплывшем на руках рванья в каком-нибудь порту, не было, поэтому решили, что всё-таки шторм.

Эктор замолк, генерал-капитан де Лухан выжидающе на него уставился.

— Какие-то планы на будущее? — задал он наводящий вопрос.

— Ах да! — вспомнил вдруг Эктор. — Я же привёз товар на пробу! Новый источник *этого слова Питер не понял* наслаждения!

— Какое-то дикарское яство? — уточнил генерал-капитан.

— Очень необычное, скажу я вам! — Эктор совсем не умеет разжигать интригу, но его энтузиазма хватило.

— Я заинтересован. — кивнул де Лухан, отваливаясь на своеобразный трон. — Это что-то вроде опия?

— Вовсе нет! — заверил его Эктор. — Извольте распорядиться приготовить комнату для отдыха.

— Это не опасно? — уточнил один из присутствующих офицеров.

— Я два года употребляю и *неизвестное Питеру ругательство* не было! — довольно поделился Эктор. — Итак?

— Пройдёмте в гостевой зал! — провозгласил всем присутствующим церемониймейстер.

Слуги хотели задержать могавков, но Эктор пригрозил им расправой за урон чести свиты.

— И чем вы нас удивите, идальго дель Элькано? — развалился на мягком диване генерал-капитан. Он, видимо, уже несколько лет ведет сибаритский образ жизни, так как хоть и производит впечатление бывалого воина, но образовавшееся брюшко этот образ слегка смазывает.

— Прошу… — Эктор дал знак и оруженосец Бизона поставил на стол заранее напечённые женой испанца булочки с гашишом. — Если не затруднит, извольте распорядиться о вине.

Питера опять защемило душой, но он сдержался.

— Простой хлеб? — удивился один из офицеров, смазливый молодой парень, но уже имеющий три отметины шрамов на лице.

— Отнюдь нет, идальго Алькиро. — усмехнулся Эктор. — Прошу!

Он первым взял булочку и бодро её зажевал. Принесли вино, губернатор наконец решился, ему подал булочку специальный слуга. Он обнюхал её, будто так можно учуять гипотетический яд. Он почти донёс её до рта, но остановился.

— Пусть кто-нибудь из твоей свиты съест одну из булочек. Я сам выберу. — сказал он.

Эктор проявил недовольство недоверием, но кивнул Бизону на булочку, протянутую слугой. Тот пожал плечами и одним куском проглотил её.

— Прости за недоверие, но мы в колониях, всякое бывает… — развел руками де Лухан, одновременно жуя булочку. Он всё еще не знал, как относится ко вполне обычному кукурузному хлебу, поданному как деликатес.

Через двадцать-тридцать минут всем всё стало ясно. Глаза поплыли, появились придурковатые улыбки. Губернатор зачем-то схватил последние три булочки и с азартом и жадностью их поглотил.

— "Типичная ошибка новичка." — с грустной усмешкой подумал Питер, наблюдавший за всем этим процессом.

Эктор спросил у губернатора разрешение на то, чтобы свита отправилась по делам, тот махнул рукой, полностью отдавшись чувству эйфории.

— А есть кто-нибудь, кто говорит и на испанском и на английском? — уточнил Питер у церемониймейстера.

— Хм… Хозяин не давал никаких распоряжений… — задумчиво ответил тот на чистом английском. — А для каких целей вам такой человек нужен?

— Показать город, лавки. — ответил Питер чистую правду.

— Тогда я могу дать вам одного слугу, но под ответственность, чтобы с ним ничего не случилось. — церемониймейстер пристально посмотрел Питеру в глаза. — Иначе, будут большие неприятности от самого губернатора. Понятно?

— Понятно. — кивнул Питер.

*Улицы Гаваны*

— Сколько этот мужик хочет за набор инструментов? — спросил Питер у слуги, испанца Хорхе.

— Сто пятьдесят песо. — перевел Хорхе.

— Это дорого или нет? — уточнил Питер, разменявший двухфунтовый слиток на горку монет по весу, получив семьсот двадцать три песо.

— Инструмент хорош, цена нормальна. — ответил слуга.

— Ладно. Беру. — кивнул Питер. — Веди меня к лучшему кузнецу-броннику.

— Следуйте за мной…

*Через некоторое время*

Питер отправил часть воинов на корабль, чтобы они погрузили закупленные товары в трюм. Он также купил двести фунтов хороших железных гвоздей, двадцать три ящика стального инструмента, от молотка до пилы, вымел вообще всё, что было. Приобрёл эталонную, очень и очень дорогую версию полного латного доспеха максимилиановского типа, за два слитка золота. Толстый, гофрированный, из высококачественной стали, которую Питер получить может, но в слишком ограниченных количествах, чтобы затевать такое произведение искусства. Ещё бронник продал руководство по сталеварению на испанском. Питер не стал вчитываться, так как всё равно бы ничего не понял, да и что там может быть секретного, раз его продают первому встречному? Два песо и брошюра на двадцать листов заняла место в коробке. Также Питер приобрел эталонный мушкет, очень дорогой и аккуратно исполненный. Качественная штучная работа, с чеканкой, батальной сценой на прикладе. Интересен был колесцовый замок, который Питер собирался разобрать дома. Также были куплены рапиры, сабли, шпаги, несколько щитов, запас пороха, образцы одежды и главное, несколько километров хлопковой ткани.

Ближе к вечеру, Питер наткнулся на заинтересовавшее его заведение.

— Это рынок рабов? — уточнил он у слуги.

— Он самый. — кивнул Хорхе. — Хотите прикупить себе кого-то на корабль?

— Хорхе, а здесь торгуют мастерами? — без особой надежды уточнил Питер.

— Хах, кто же продаст мастера? — рассмеялся тот. — Это в Старом свете их куры не клюют, а здесь они на вес золота! Здесь торгуют грубой рабочей силой, так-то.

— Заглянем, приценимся.

Питеру рабство претило. Совсем не в духе его воспитания, противоречит кое-каким его принципам, да и вообще, рабство — мертворожденный детеныш цивилизации.

Рынок был обширен, торговали много кем. Когда Питер вошел на территорию, мимо него как раз проводили колонну скованных цепями высоких африканцев. Судя по характерным лицам, украшениям и одежде, масаи. Питер часто смотрел выпуски Дискавери, где-то в девяностые, там был выпуск про масаев, их специфические костяные бусы, красные тоги и растянутые уши.

У Питера дух перехватило. Точно такие же одежды и украшения масаев, как в передаче, без особых изменений. Некоторые вещи не меняются веками.

— Обалдеть… — прошептал он.

Тут его внимание привлекло скопление белых людей на торговом постаменте. Белые люди в грязных робах, на некоторых костяные амулеты и украшения.

— Это ещё, мать их, кто такие? — скорее себя, чем кого-то спросил Питер.

— Эти? Дикари с Канарских островов. — пренебрежительно махнул рукой Хорхе. — Ничего не умеют, на человеческом языке почти не говорят, бесполезные.

Питер что-то слышал про коренное население Канар, но вот что именно, не помнил[52].

— Как они сюда попали? — спросил он у Хорхе.

— Сейчас спрошу.

Слуга подошел к работорговцу, лысому и потному мужику лет пятидесяти, и у них завязалась беседа.

— Нашли их деревеньку высоко в горах на острове Тенерифе. — ответил Хорхе, отойдя от внимательно поглядывающего на Питера и воинов лысого. — Говорит, там никто жить не должен был, зимой очень холодно, но пастух наткнулся на охотящегося гуанча и пошел уже с ополченцами, которые захватили их и продали на первый же пришедший галеон.

— Интересно… — Питер задумался. — А почему бы и нет? Беру всех.

— Всех? — прищурился слуга. — Зачем?

— Будут пахать на меня. — пожал плечами Питер. — "Как род Высоких Людей на меня пашет, так и они будут. А что? Я с дикарями работать умею."

Хорхе снова подошел к лысому работорговцу и завязал диалог.

— Требует двести тридцать три песо, за всех, включая детей. — доложил слуга.

— Эх… ладно. — как бы нехотя расстался с деньгами Питер, скорчив печальную мину. А в душе он ликовал. Целая толпа из полутора сотен новых соплеменников, по цене бесполезного для него золота, которое они нашли давно, да и другие роды нанесли значительно, самородное, чистое, бесполезное. А тут рабочие руки за бесполезный мягкий металл! Ценились бы у европейцев стеклянные бусы и ржавые ножи, Питеру пришлось бы заморочиться с их изготовлением. Но европейцев интересует золото, а с ним возни меньше, это отличает европейцев от африканских дикарей в лучшую сторону.

— Вон тех негров почём продают? — спросил Питер, указав на рослых африканцев, стоящих на высоком постаменте.

— По двадцать песо за штуку. — прищурился Хорхе, читая табличку.

— Дорого! — Питер отвернулся от негров. — Нужно кого-то попроще. Есть наподобие канарских дикарей?

— Ну… — Хорхе активно зачесал затылок. — Есть мавры, но сухонькие они, да к климату не приспособлены. Вон тот сеньор продаёт их по пять песо за штуку.

Питер присмотрелся. Мавры оказались совсем не маврами. Что-то европеоидно-монголоидное… вроде берберы, но Питер не стал бы ставить на это деньги.

— "Ха… деньги. Что для меня теперь деньги?" — мысленно усмехнулся он.

— Беру всех. С детьми, женщинами и стариками. Будут пахать на моей плантации. — решил Питер. — "Плантация, имя которой — могавская жизнь. Во сто крат хуже, чем сахарный тростник".

Воинов для охраны должно хватить, да и буянить не должны, ситуация совсем не та.

— Их же кормить придется! — начал мыслить рационально Питер. — Нужно много не скоропортящейся еды. Солонина, овощи. Где найти?

— Следуйте за мной, сеньор… — повёл его Хорхе.

— "Уже сеньор… Видимо произвело впечатление, когда я спокойно купил себе две роты рабов, выбросив на стол денег больше, чем он за всю жизнь заработает" — подумал Питер, идя за ним.

Рабов сопроводят на корабль специально обученные надзиратели. В корабле предусмотрено место для терпимого пребывания трёхсот человек, главное чтобы кормили.

Провианта он закупил на половину золотого слитка. Также, пользуясь случаем, он приобрёл одиннадцать тысяч фунтов посевного зерна, семян и плодов. Могавков ждёт небольшая сельскохозяйственная революция через пару лет. Картофель перевернёт их жизнь, обеспечив вторым хлебом, сведя на нет любую угрозу голода. Это даже ценнее, чем приобретённые только что "рабы". Питер скажет им, что их ждёт, только после отплытия, вдруг им не понравится перспектива обитания посреди дикого континента?

— Всё, веди меня к кораблю. — решил Питер.

Местные сильно удивились такой массовой закупке большей частью бесполезных рабов, но никто с вопросами не подходил, скорее всего решили, что на плантацию, с билетом в один конец.

Эктора пришлось ждать до следующего утра. Он вернулся в сопровождении четверых мрачных офицеров и одного веселого парня лет двадцати пяти.

— Это ещё кто такие? — спросил у него Питер.

— Это сопровождение… — выглядел Эктор не очень. Под глазами мешки, взгляд одуревший, походка дёрганная. Вчера он явно не ограничился гашишом. — А это Алехандро Виолиниста, подмастерье-сталевар.

— К вашим услугам, сеньор Хэссун. — поклонился названный. — Идальго дель Элькано хорошо отзывался о ваших сталелитейных мощностях.

— На кой он нам? — спросил Питер на английском. — Воровать секреты?

— Ты же сам говорил, что мало знаешь о стали и методах его производства! — удивленно воскликнул Эктор, а затем поморщился от громкости своего голоса.

— Я знаю о стали такое, чего ещё не будут знать лет четыреста все местные мастера! — Питер не горел желанием учить этого креола технологии массового отлива стали. Тот узнает достаточно и сбежит в Европу, чтобы сказочно обогатиться. — Он сбежит сразу же, как узнает достаточно!

— Ну, положим, с могавских земель очень сложно сбежать… — напомнил Эктор, поднимаясь к штурвалу. — А ещё, он никуда не сбежит. Его, вообще-то, приговорили к смерти за убийство кабальеро в пьяной драке два дня назад. Очень повезло, что я, как ты и просил, расспросил губернатора о специалистах по различным профилям. И ещё, вечером приведут ещё одного уголовника, ученика корабела, который должен был отправиться на каторгу в Юкатан, но я обменял его на Агента Пёрпл.

— Они по-английски разумеют? — уточнил Питер. В целом, приобретения перспективные.

— Да, сэр. Я понимаю и говорю. — взял слово Алехандро Виолиниста.

— Что за фамилия у тебя такая странная? — прищурился Питер.

— Мой дедушка был скрипачом, его прозвали Виолинистом. — пояснил Алехандро.

— И как ты стал сталеваром?

— Молча.

— Советую тебе проявить уважение к Пэйте, иначе легко можно вернуться обратно на плаху. — порекомендовал Эктор. — Сейчас всё зависит от того, понравишься ты ему или нет.

— Прошу прощения. — сталевар чуть склонил голову. — Радость от внезапного разрешения неразрешимой задачи по сохранению головы, затмила разум.

— На первый раз. — Питер внимательно изучил нового испанца.

Пшеничного цвета волосы, нос картошкой, близко расположенные голубые глаза, перманентная ухмылочка на лице, кому-то он мог бы показаться глуповатым, но Питер видел его насквозь. Ещё во время разговора с Эктором, он понял, что Алехандро его понимает, так как у того глаза загорелись, когда речь пошла о передовых технологиях. А вот на потенциальную невозможность сбежать из земель племени его нисколько не покоробила. Почему?

— Тебя не пугает перспектива оказаться посреди диких земель? — спросил Питер напрямик.

— Там же есть золото и местные женщины? — с улыбкой спросил сталевар.

— Вопрос снимается. — удовлетворился ответом Питер. Виолиниста из тех людей, которые сформировали костяк покорителей Нового Света. Им не трудно сорваться с насиженного места ради новых земель в тысячах миль на запад. Они на многое пойдут, чтобы открыть что-то новое, поработить кого-то нового, забрать что-то новое и, несомненно, дорогое. Конкистадоры.

— Оружием владеешь? — продолжил опрос Питер.

— Как кузнец.

— Не воин. Хорошо. — кивнул ему Питер, а затем повернул голову к Эктору, опирающемуся на штурвал. — Что решил с устройством здесь?

— Обсуждается приобретение участка, внутри города, буду строить себе виллу. Губернатор очень расположен ко мне, после вчерашнего вечера. — поделился планами тот. — Одновременно начну строительство фрегата по твоим чертежам. Пусть подробностей мало, но что-то мы построим. Соберу команду, схожу в пробное плаванье и направлюсь к вашим берегам, за следующей партией Агентов. Если успею в сезон, попробую прорастить тут вашу пеньку. Куплю рабов, начну выращивать и для канатов и для добавок.

— Мы отходим через три часа. — Питер протянул ему руку. — Увидимся ещё.

— Хорошо. Приятно иметь с тобой дело, Пэйта. — пожал руку Эктор. — Обязательно увидимся.

*Река Гудзон*

Путешествие обратно заняло всего две недели, так как Гольфстрим сам нёс их в нужном направлении. На удивление, ни одного пирата. Правда, на борту всё же произошел инцидент с восстанием, но, ценой здоровья пяти "мавров", удалось привести всё к образцовому порядку. Питеру даже не пришлось участвовать.

Весь путь они обсуждали увиденное со старейшиной. Тот был поражен, особенно когда они зашли на верфь, где как раз строили корвет для Королевского флота. Он увидел механизмы, огромные бронзовые рули, заготовку под корпус, сотни людей, трудящихся единым слаженным организмом. Да c таким количеством людей, такую поделку как Гудзонская Изабелла можно за полгода построить, а не за два. Старейшина проникся, осознал. Ещё его поразила численность людей. Концепцию товарно-денежных отношений он вроде как усвоил, поэтому чётко понял, что Питер банально купил две сотни человек. Как будто обменял шкуры на корзины во время встречи двух дружественных племён. А население города, Тихий Орлан не видел столько людей в целом за жизнь, не то что за один день, это был удар.

— Пэйта! — к Питеру, вышедшему на причал, бросились Мэка и Кэнти.

Крепкие объятья, поцелуи, тёплые слова — в прошлой жизни у Питера этого не было практически никогда, если не считать временных пассий.

Женщины отлипли от него только тогда, когда подошел Тихий Орлан и назначил встречу вечером.

Алехандро с живым интересом наблюдал за разгрузкой корабля, конвоированием рабов в отдельный барак на берегу и вовсю глазел на необычные длинные дома. Но больше всего он глядел на трёхэтажное бетонное здание, которое к их приезду уже достроили и активно обживали. У главных дверей дома, на стенах, были выгравированы два высоких силуэта воинов с копьями и щитами. Либо ученики постарались, либо шаман. А может и вместе поработали.

Ушастого Бизона встретили все три жены и десяток детей. Оруженосца он отпустил, тот с облегчением помчался к родителям, которые ждали его тут же.

Плавно, встреча перетекла в бетонный длинный дом, где быстро накрыли большой стол. Питер пробыл лишь на официальной части, где старейшина раздавал слонов, расписывал мир бледнолицых, их опасность, а так же изливал лозунги, а ля "но мы выстоим, преодолеем, осилим, превозможем!"

Потом все соплеменники принялись объедаться, а старейшина пригласил Питера к себе в кабинет. Они прошли в длинный дом Орлана, прошли в кабинет, к ним присоединился шаман и Бородатый Утёс.

Первый час Питер только слушал, внося пояснения. Затем своим мнением о ситуации поделился Утёс.

— Духи должно быть благосклонны к нам, раз мы имеем время, чтобы что-то решать… — коротко отозвался Падающий Кречет. — Пэйта, я отправлюсь в мир духов, чтобы узнать, стоит ли тебе устраивать поход на онглеченов…

— Англичан. — привычно поправил Питер. — Знаю я, к чему ты ведешь. Нет.

— Бизон сказал мне, что ты отвёз бледнолицым какой-то мощный проводник в мир духов. — продолжил, игнорируя прямой отказ, шаман. — Судя по тому, что он видел, это очень мощный проводник. Мне он нужен. Утёс?

— Да, Пэйта. Дай ему проводник. — поддержал его Утёс. — Нам нужно будет хорошее видение будущего…

— И ты туда же! Да Кречет окончательно чокнется от этого! — попытался образумить их Питер.

— Пэйта, просто дай ему этот проводник! — Орлан тоже предвидел вечное нытье шамана, поэтому просто решил дать ему что он хочет.

— Хорошо! Но я вас предупреждал. — махнул рукой Питер. — Сами виноваты.

Шаман удовлетворенно улыбнулся. Видимо он продуктивно прокапал мозги Утёсу, а тот убедил Орлана.

— Завтра заберешь. — сказал Питер. — "Я что, мать Тереза, чтобы заботиться о его здоровье? Раз он так отчаянно хочет сварить себе мозги, добро пожаловать".

Дальше он вернулся к себе домой, его встретили жены, накормили, уложили в кровать и он наконец расслабился.

Утро было хмурым, и началось с ранней побудки.

— Пэйта! Сбежало трое тех людей! — примчался оруженосец Бизона.

— Нахрена будить? — Питер встал с постели, прикрыл голых жен одеялом и оделся.

Прибыв на место происшествия, он произвел опрос стражи.

— Как? — спросил он у Неприметного Дуба, щуплого длинноволосого паренька в стальной кирасе и шлеме.

— Подняли шум, Широкий Камень вошел внутрь, чтобы успокоить, его избили. Вошел Маленький Бурундук. Его тоже избили. Пришли остальные воины, начали наводить порядок, пересчитали этих бледнолицых, не досчитались троих. Один рыжий мужик сбежал, двое черноволосых и смугловатых, один мужик, одна баба. — доложил Неприметный Дуб.

— А сам где был? — продолжил опрос Питер.

— Так за подмогой бегал! — очевидно он удивился вопросу, так как инструктировал их Питер лично.

— Похвально. — кивнул тот.

— Догонять будем? — спросил Дуб.

— Зачем? — Питер посмотрел на капитальную дубовую дверь барака. — Сами вернутся, а нет — не судьба.

— Пленные же!

— Это не пленные. Запомни и передай остальным. — покачал головой Питер. — Собери воинов и построй перед бараком. Сейчас выведем их и я буду с ними говорить.

— Есть! — Дуб рванул в сторону скопления насмехающихся над пострадавшими стражами воинов и заорал. — Строиться! Перед бараком, приказ Пэйты! Стро-о-иться!

После построения, Питер отрядил десятерых, чтобы вывести бывших рабов.

Канарцев и берберов вывели и построили в некое подобие строя. Женщины и дети обоих племен были испуганы, а мужчины с опаской смотрели на грозных воинов в стальной броне, так сильно напоминающей испанскую.

— Кто-нибудь понимает на английском? — спросил Питер на английском. Тишина. — На испанском кто-нибудь понимает?

— Я понимаю и говорю. — вышел вперед рыжий бородатый мужик из канарцев.

— Это хорошо. Выходи вперед. — Питер поставил его рядом с собой, напротив толпы. — Из вас, берберы-туареги-или-как-там-вас-ещё, кто-нибудь понимает на испанском?

Один высокий безбородый мужик, с татуированным лицом, долго мялся, но в конце концов, под давлением общества, вышел.

— Я говорю. — сказал он лаконично.

— Вот и отлично. — Питер рассмотрел двоих говорящих и откашлялся. — Итак. Переводите на ваши языки, чтобы остальные могли понимать. Вы больше не рабы. Теперь вы свободные члены нашего племени. Мы вместе построим дома, дадим земли столько, сколько вы только сможете обработать, ремесленники со временем получат мастерские и инструменты. Вы будете трудиться во благо племени, а племя будет вас защищать. Сразу скажу, вокруг десятки враждебных племён, они не будут с вами говорить, они вас убьют. На родину вы уже не вернётесь, слишком далеко, да и корабля у вас нет. И вообще, кто вас там ждёт? Канары полностью под властью испанцев, а пустыни… если хотите добровольно существовать в условиях палящего зноя и нехватки воды, то мне вас искренне жаль.

Но! При всей враждебности окружающих племён, плодородной земли у нас много, очень и очень много. Паши, сей, жни — рай для крестьянина. Не умеете — научим, не по душе — со временем можно стать воином или ремесленником. Вопросы?

После перевода, среди толпы начались перешептывания. Вопрос задал рыжий канарец.

— Люди не верят, что вы делаете это бескорыстно.

— А мы и не делаем это бескорыстно. — усмехнулся Питер. — У нас своя цель. Бледнолицые, испанцы ли, англичане ли, рано или поздно придут за нашей землёй. Мы собираемся дать им отпор. У нас есть знания и умения, чтобы превратить каждый фут нашей земли в смертельную ловушку, но нас мало. Другие роды не горят желанием присоединяться к нам, так как мы слишком другие. Вы — наш способ пополнить ряды воинов, пахарей, ремесленников. Это, по-вашему, бескорыстно?

Снова перешептывания, а местами даже активные дебаты, сразу же после перевода.

— Наши старейшины решили. — обронил "мавр". — Мы принимаем ваше предложение.

Питер улыбнулся самой дружелюбной улыбкой из всех, на которые был способен.

— Тогда сегодня же начнем строить для вас длинный дом.

Рыжий бородач переговаривался со своими около двадцати минут, Питер терпеливо ждал. Наконец они затихли и рыжий вышел к нему.

— Мы согласны, но хотим жить отдельно.

— Этого не будет. — покачал головой Питер. — Либо вместе, либо уходите к враждебным нам племенам.

Рыжий вернулся в толпу, опять началось бурное обсуждение.

— Хорошо, мы согласны.

— И чего было тут обсуждать? Ладно, сейчас общий обед, затем решим какие будем строить дома.

Да, Питер всё больше и больше убеждался, что запомнят его как строителя, а не сталевара или учителя. Сталь — это, конечно, отлично, круто и надёжно, но после бронзы, эффект получился смазанным. А дома, дома — другое дело. Строительство видно всегда, шум, плюс участие почти всего рода в этом деле… а затеял кто? Правильно. Пэйта! Поэтому у аборигенов в головах откладывается образ Питера, который только и делает, что строит новые здания.

В виду культурных особенностей канарских гуанчей, пришлось закладывать пятнадцать домов, в которых будет жить по восемь-девять человек. Проекты таких небольших домов у Питера были, так как он глядел далеко вперёд, в те времена, где племенной строй потихоньку разрушается и могавки живут семьями, а не родами. Ямы под фундамент выкопали быстро, залили бобровский бетон, дали экспозироваться до затвердения.

С берберами, которые представляли из себя два племени: туареги и сива, было проще. Они не были приспособлены к проживанию в стационарных домах, а шатры им Питер организовывать не собирался. Было решено построить такие же по типу малые дома под семейства. Заложили ещё двенадцать фундаментов.

В процессе совместного строительства, Питер неплохо осведомился о том, как сюда попали туареги и сива. Они стали жертвами робких попыток исследования Сахары со стороны португальцев, которые пришли в оазис как гости, пили их воду, ели их еду, а утром оружием захватили их в рабство. Дважды провернув такую схему, они посчитали, что неплохо исследовали Сахару и вернулись на свои земли, где сплавили их по бросовым ценам испанцам, которые как раз закупали чернокожих для работ на кубинских плантациях. Привезли их за день до Питера, поэтому продан был лишь самый рослый и сильный воин, да одна красивая девушка. Ведь на месте разобрались, что они совсем не те чернокожие, которые смогут очень долго работать на плантациях.

До вечера залили фундамент, вечером опять общий ужин, но уже с новыми членами рода. Обстановка пока что была опасливая, с закономерной осторожностью со стороны новоприбывших, и с объяснимым недоверием со стороны могавков.

У Питера резко разболелась голова, когда один из стариков, через переводчика, поднял вопрос о строительстве мечети. Вот ему только этого не хватало. Предварительно он пообещал подумать, но для себя решил, что устраивать тут религиозный центр не собирается. Нужно как можно быстрее разбавить новеньких, не дать им сформировать отдельное общество, чтобы они ассимилировались за несколько поколений. В конце концов, их ждала неминуемая смерть, не купи он их.

Говоря о покупке. Уже около десяти человек со стороны туарегов и сива, подходили к нему со словами благодарности. Они-то прекрасно понимали, что Питер заплатил за них золотом, а это для чужаков готов сделать далеко не каждый.

В общем, кое-какую репутацию в глазах новичков Питер уже имел, дальше нужно обеспечить мирное сосуществование и содействие.

— "А ведь это начало плавильного котла. Смешение культур, приводящее к образованию новой. Можно что-то взять у них, а что-то дать им." — размышлял Питер, приятно уставший после целого дня работы.

Ученики же его, на ужин не пришли, впрочем как и Алехандро-сталевар. Они сейчас, объясняясь на ломанном английском, вводили его в курс дела, показывая передовые достижения в области литья и коксования.

Корабела, которого звали Диего, просто Диего, бастарда какого-то заштатного испанского графа, определили в дом с учениками Эктора, которые одновременно ещё и моряки. Ничего внятного про него Питер сказать не мог, только то, что он будет испытывать сходные с ним проблемы. По ряду признаков, Питер определил в нём алкаша. А так как "топлива" для него нет, он уже начал страдать от абстинентного синдрома.

Так пошли дни. Дома были построены довольно споро, так как пул умелых строителей уже был. Новеньких расселили по домам, детей их определили в школу, где уже преподаёт Черный Соболь, обучая письму подрастающее поколение.

Наконец, через некоторое время, Питер подсчитал, что настал день Х.

Тридцатого июня 1585 года, корабль Гудзонская Изабелла, направился к берегам будущей Северной Каролины, дабы высадить десант и вернуться обратно…