Гайавата

Глава девятая. Союз

Питер выбрал место. Небольшой холм в восьми милях от поселения, достаточно близко от реки. Старейшина долго жевал губу, но место утвердил. После того, как из шкур и тонких брёвен был собран временный барак, Питер вооружил почти всех жителей, кроме малых детей и старух, штыковыми лопатами и разметил территорию для копания фундамента будущего длинного дома на холме. Это было самое узкое место Гудзона, в перспективе здесь можно будет устроить паром и охватить обе стороны реки. В целом, стоит перебраться на ту сторону, как станешь недоступен для ленапе с этой стороны. Мостов нет, каноэ есть не у всех, плавать аборигены умеют, но не любят. Это будет и как способ защиты в случае провала оборонительного гения старейшины и боевого вождя, так и потенциал освоения заречной территории. Местные особо не интересуются, что за рекой, хотя знают, что там обитают могикане, которые те ещё паскуды и сволочи, последнее со слов старейшины.

Питер в будущем будет выяснять, насколько они сволочи и паскуды.

Всплыли подробности ночного нападения. Мэка узнала диверсантов. Это оказались охотники, которые ушли на трехдневную охоту. Каково же было их удивление, когда они вернулись к сожженному селению. По следам они вышли на длинный дом, видимо решили отплатить той же монетой. По дороге к дому зарезали Иони, скорее всего, в темноте не разобрались, а может и не захотели брать с собой обузу. Самостоятельного будущего у них уже не было, только проситься в другой род, который ещё рассмотрит их кандидатуры. Но это будет дно. Питеру тоже было уготовано социальное дно, но он смог создать такое предложение, от которого соплеменники не смогли отказаться. Статус у Питера высокий, но непонятный. Соплеменники, кроме руководства и помощников, стараются не лезть, контактируют строго в случае необходимости, или когда сам подойдет. В общем, другом рода он уже не станет.

Помахать лопатой пришлось много. Фундамент Питер заложил капитальный, так как запланировал жить здесь очень долго. А если учитывать то, что пришлось разравнивать площадку для дома… местные скоро начнут его ненавидеть.

День заливали раствор, пока застывал, готовили брёвна. По проекту должен получиться двухэтажный дом на тридцать семей, с большим общим залом и дополнительными хозяйственными помещениями. Подвал под домом Питер решил не делать, лучше вырыть погреб неподалёку.

Раствор окончательно затвердел где-то за сутки, но Питер дал ему стоять двое суток, лучше не рисковать, да и брёвна не обработаны. Фундамент встал, настало время брёвен. Брёвна были обработаны топорами, в местах распила обмазаны глиной, которую потом прижгли, чтобы обеспечить защиту от влаги и паразитов. Началась закладка сруба. Питеру доводилось работать на стройке деревянных домов, поэтому в вопросе он кое-что знал. Пусть работал он не всегда трезвый, но основные правила помнил. Брёвна были заготовленные стандартные, длиной пятьдесят футов каждая. Ещё были промежуточные бревна, вдвое короче. Заготовлено их было очень много, время было.

Дни шли, строительство велось, люди жили во времянке. Самое примечательное, уровень жизни упал только у Питера. Эта кожаная времянка обеспечивала такие же условия, как и оригинальный длинный дом, земляной пол, очаг посередине, сыро, по утрам прохладно, скученность народу, всё как и было до этого.

— "Вообще ни о чём не парятся." — подумал Питер, укладывая бревно в состав сруба. — "Хотя про излишнюю работу скоро начнут шептаться. Меня бы они может и послали, а вот старейшину ни-ни, патриархат, абсолютная власть. Странно вот только, что он в роду один."

До начала осенних дождей, сруб был возведен. Хорошие сосновые брёвна, податливо легли в состав, Питер даже на долю секунды подумал, что им духи помогали, так как сруб вышел образцово ровным и прямым. Оконные проёмы вышли на загляденье, правда не понятно пока, где он добудет стёкла, но эрзац-решение у него уже есть. Кожаные занавески — наше всё.

Второй этаж вышел чуть хуже, но стоять будет, долго стоять. Если фундамент не подведет.

Далее Питер начал самую рискованную часть строительства. Крышу. Не пожалел времени, построил леса, примитивные, но вполне работающие. Он собственноручно, при поддержке Черного Бобра и Черного Соболя, установил стропила, которые несколько дней измерял и разбирал-собирал ещё на земле. Наверху ошибок выявлено не было, все встало как положено. На потолочные балки уложили доски, тем самым создав потолок, сразу за этим уложили пол на половые лаги. В качестве настила использовал дранку, уложив её внахлёст. Пусть дощечки рассохнутся, потом отсыреют, потом опять рассохнутся, потрескаются… Но в отличие от пуков травы, они простоят хотя бы пару лет, это в худшем случае. Но никто не запрещает менять рассохшиеся дощечки по мере порчи.

Следующим пунктом Питер принялся реализовывать внутренние помещения и вообще отделку. Внутри воняло смолой, хотя то ли ещё будет, когда они стены возьмутся конопатить. В проекте было учтено наличие шести помещений на каждом этаже. На двух этажах одновременно располагался большой зал, который был оборудован двумя лестницами на второй этаж. Строение получилось серьезным, старейшина смотрел на Питера другими глазами.

— Пэйта. — подошел к нему посыльный от Тихого Орлана. — Тебя старейшина зовёт.

Питер в это время размышлял над более живучей альтернативой для дранки на крыше, сидя на пеньке и глядя на дом.

— Пэйта, рад тебя видеть. — приветствовал его старейшина, обживающий свой новый кабинет, который одновременно и спальня и хранилище первых образцов творчества Питера. Всё-таки, он был прав и старик собирает экспонаты, которые развешал на стенах. — Я хочу обсудить твои слова про урожаи…

— Я от них не отказываюсь. — кивнул Питер, садясь на шкуры, которые обильно расстелили по комнате. — В целом вы всё делаете правильно, но нужно делать немного по-другому. Попеременно на участках нужно сеять ячмень, кукурузу, затем фасоль. Раз в год нужно оставлять участок под пар, то есть, ничего не сеять.

— Зачем?

— Накопление полезных веществ в почве… — Питер по взгляду старейшины увидел, что тот слушает детские сказки. — Эх… Чтобы земля отдохнула. Можно клевер посадить, тот вообще будет благосклонно ею принят.

Старейшина удовлетворенно кивнул. Это как бы означало: "Теперь ты говоришь на моём языке, Пэйта".

— Это тебе лучше обсудить с Голубой Вапити, она старшая по Трём Сестрам. — после небольшого обдумывания изрёк Тихий Орлан.

— Орлан, будь человеком. Скажи ей, чтобы подчинилась. — попросил Питер. — Я с ней уже два часа толкую, без толку! Пусть сделает, как я ей сказал и не несёт бред про гнев предков!

— М-м-м… хорошо. — кивнул старейшина. — Я порекомендую ей прислушаться…

— Порекомендуешь? — уточнил Питер.

— Там нет моей власти… — старейшина виновато развел руками.

Пережитки матриархата. Питер слышал об этом. К двадцать первому веку от них ничего не осталось, ещё одна часть культуры могавков, которую убили европейцы. Росток Клёна и Кремень, близнецы, родоначальники ходинонхсони[23], которые символизируют гендерное разделение труда. Кремень — охота и война, Росток Клёна — земледелие и собирательство. Эти две ветви хозяйствования не пересекаются, или очень редко пересекаются, разделение строгое.

Голубая Вапити — мать рода, у неё целая куча детей, она — самая влиятельная среди женщин, полностью заведует сферой земледелия и домашнего хозяйства. В её епархию с наскока Питер сунулся зря. Она категорически против каких-либо изменений в устоявшемся порядке земледелия, поэтому послала его подальше, а потом ещё раз и ещё. Выслушала, и ещё раз послала. Остаётся надеяться, что слова старейшины возымеют эффект. Шаман не смог помочь, Питер просто зря перевёл серебро на лицевую маску для него. Зато теперь он ходит в ней не снимая, так как искажение звука сквозь неё придает его голосу таинственности. Ушастый Бизон сразу отфутболил его к старейшине, а старейшина уже заранее знает результат.

Провал, но не смертельный. У Питера ещё очень много проектов. Например, новые металлы. Бронза не самая прочная вещь, особенно если сравнивать со сталью. Всё время строительства, не считая эпизода с крышей, один помощник постоянно находился рядом с печью и пережигал глину в шамот, на повышенных температурах. Квалификация учеников достигла такого уровня, что каждый из них стал способен самостоятельно сложить плавильную печь, так как перекладывали они их не часто, а очень часто. Каменный уголь ещё не нашли, но охотники работают над этим, наряду с охотой, собирая черные камни и оставляя на местах пометки. Такое ощущение, что его просто нет. Рано или поздно обнаружится, а пока придется работать с медью и серебром. Олово искать он бросил, вдруг вспомнилось, что крупные месторождения есть только в Канаде и далеко на западе, то есть вне досягаемости. А надеяться на мелкие выходы — несерьезно и не продуктивно.

Следующий этап — колодец. Аборигены берут воду из реки и ручьёв. Тысячелетия научили их, что вода из реки может вызвать кое-что и посерьезнее поноса, поэтому предпочитали ручьи. Но ручьи бывают далеко, на холме их вообще нет, женщины ходят на две мили в лес, чтобы набрать воды. Некоторые не заморачивались и набирали с реки. Вопрос решился непосредственно Питером, который объяснил, почему следует кипятить воду, на него как обычно покивали и посмеялись. Тогда он из шестнадцати листов бронзы, бесчисленных ударов молотка и заклёпок, соорудил цистерну, гидроизолировал её, водрузил на специальный каменный очаг, который зафиксировал цистерну выше открытого пламени, чем обеспечивал более высокую долговечность. Далее он сваял кран, вбил его в прорезанное в цистерне отверстие, чем заслужил уважительный кивок от старейшины, который любил наблюдать, когда что-то делается во благо племени. Конечно, зрелище для аборигенов было дивным. Повернул ручку — течёт, повернул обратно — не течёт. Чудо науки, что тут сказать…

Теперь вся вода, из которой готовят пищу и пьют — кипяченная. Питер пожертвовал двадцать серебряных украшений, которые отлил и отполировал при помощи учеников, чтобы женщины посменно поддерживали огонь и наполняли цистерну из реки.

— Пришло время для частокола. — в один из дней подошел Питер к старейшине, сидящему на кресле в своём кабинете.

— Давно пора. Мы стали жить слишком богато… — кивнул тот, мерно куря трубку. — Соседи увидят такой богатый длинный дом и совершат налёт…

— Есть у меня небольшой план, как это нам сделать по-умному… — Питер расстелил перед ним кусок выделанной кожи дикой козы. Пергамент получился так себе, но писать на нём было можно. В качестве чернил он использовал водную смесь сажи с чернильными орешками дуба, неудобно писать остро заточенной деревяшкой, зато не исчезнет со временем.

На чертеже был изображен холм с родовым домом, опоясанный частоколом. Старейшина уже научился чтению карт, хотя не сразу и довольно долго ходил с открытым ртом от того, что мир можно отображать на любой поверхности и даже добавлять то, чего нет. Поэтому он спокойно глядел на ровные линии частокола, которые менялись на башни и ворота.

— Какой высоты будут эти "башни"? — вгляделся Тихий Орлан в чертёж. — И зачем они нужны?

— Сам частокол будет длиной двадцать футов. — систему мер Питер ввёл привычную себе, местные вообще мерили расстояния в полётах стрел, дневных переходах и бросках копья, поэтому даже неудобная для кого-то, имперская система, была вершиной точности. — Башни тридцать. Брёвна уже заготавливаются. Башни нужны для того, чтобы можно было поставить туда воинов и обстреливать нападающих. На двадцать футов забраться само по себе тяжело, а если в тебя ещё и стреляют… Главное не забыть снабдить охрану бронёй.

Старейшина не спросил, почему частокол напоминал девятиконечную звезду. Питер с удовольствием ответил бы, что эта форма крепостей будет придумана только к семнадцатому веку, неким Себастьеном Вобаном, который, пусть и осознавал слабость таких бастионных крепостей перед планомерной осадой, но тем не менее застроившим ими границы Франции. От могикан или ленапцев чудес осадной науки ждать не следует, поэтому Питер сделал ставку на Вобана, который был совсем не дураком построить крепость. Острые углы бастионов лишали крепость мёртвых зон, ведь "спрятавшийся" под стену нападающий будет обнаружен и пригвожден к земле из мощного арбалета. Как только Питер закончит строить частокол, штурмовать их длинный дом станет бесполезно.

— А зачем ты закрываешь весь холм? — уточнил старейшина, который пусть и не знаком с крепостями Вобана, но перспективы оценил. Будущие укрепления выглядят серьезно, неприступно и дорого, что скажется на авторитете рода.

— Это вторая линия, за неё возьмемся потом. Пока огородим сам дом, дальше посмотрим. — ответил Питер.

Действительно, Орлан зацепился взглядом за внешнее кольцо, упустив из виду внутреннее, своеобразный донжон[24].

— О… — уважительно вздохнул старейшина. — Сколько тебе нужно людей? Если потребуется, я договорюсь с Голубой Вапити и она выделит женщин.

— Хватит воинов. — Питер смог заинтересовать старика, теперь тот проконтролирует, чтобы работы были завершены в срок. — Но ты как-то надави на Голубую Вапити, чтобы приняла мои идеи. Ты же знаешь, я ерунды не советую…

— Советуешь! — не согласился старейшина. — Не ты ли мне советовал, чтобы я ограничил употребление Падающим кречетом грибов? Он обиделся и выдавал пророчества о наступающих темных временах! Еле задобрили потом.

— Так-то он прав. Тёмные времена грядут. — мрачно согласился с шаманом Питер. — Бледнолицые рано или поздно приплывут к нашим землям. Могикане, ленапе — ерунда, по сравнению с ними.

— Ах да, бледнолицые… — пренебрежительно, с легкой долей сарказма, произнес старейшина и откинулся на кресло. — Хорошее… криесло ты сделал, Пэйта…

— Кресло. — поправил его Питер. — Да, бледнолицые! Они придут, я это точно знаю. Спроси…

— …шамана, я знаю, Пэйта. — старик сделал глубокую затяжку из трубки и выпустил дымное кольцо. — Он был совсем ребенком, когда они пришли и жил очень далеко отсюда.

— У них есть корабли. И это были не те бледнолицые. — Питер уже в который раз обсуждал со старейшиной этот вопрос, но каждый раз натыкался на скепсис. — Они придут издалека, из Европы, будут мирными изначально, многие подумают, что это просто очередное племя, только бледнолицее. Это ошибка. Они истребят всех, со временем. Их нельзя будет остановить, когда они наберут силу. Наша бронза — для них прошлое. Они отказались от неё тысячи зим назад. Их оружие сильнее, они дерутся лучше, их больше. Мы должны что-то делать. Объединять племена, научиться делать сталь, порох. Ещё очень много дел впереди!

— Я этого не видел, Пэйта… — старейшина выдохнул ему в лицо дым.

— Бронзу ты тоже не видел. — Питер встал. — Ладно. Я буду продолжать готовиться, а ты прохлаждайся и позволяй убивать наш род.

— Я никогда не позволю уничтожить наш род! — вскочил старейшина. — Когда мы увидим бледнолицых, тогда и поговорим!

Питер ничего не ответил и пошел продолжать копать колодец. Воины уже заготавливали лес, пиля и рубя отмеченные Питером деревья.

— Ну что? — спросил Черный Бобёр, у которого был перерыв.

— Глухо, как всегда. — Питер взял в руки лопату и начал спуск вниз по забитым в стенки кольям.

Через две недели они осилили колодец. Сложность заключалась в том, что Питер решил обкладывать стены камнем, который таскали в небольших количествах дети. Из-за каменных стен колодца, вода не загрязняется падающей землей, это большой плюс. Ещё, когда водоносный слой был достигнут, вниз насыпали слой песка, слой мелкой гальки и крупным гравием. Это обеспечит естественную фильтрацию воды. Две недели адского труда, и у племени, прямо перед длинным домом, появился бесперебойный источник чистой воды. Три дня вода наполняла колодец, на третий день Питер вытащил первое ведро воды и тут же налил его в кипятильную цистерну. Разочарованный вздох наблюдавших за знаковым событием женщин, был ему вознаграждением.

*Месяц спустя*

— Здесь вот копаем. — Питер воткнул лопату в землю. — Камни придется выкапывать.

— Почему именно здесь? — поинтересовался из любопытства Ушастый Бизон.

— Да! Почему именно здесь? Вон там камней вообще нет! — поинтересовался с возмущением Белый Карибу.

— План утвержден старейшиной. Можете сходить и оспорить. — Питер все возмущения пересылал Орлану, так проще, чем объяснять аборигенам концепцию чертежей. Заведомо бесполезно. Проще сразу слать к начальству. Умный не пойдет, дурака и это не научит.

— Ты много болтаешь, Карибу. — вступился за попираемый подчиненным авторитет старейшины Бизон. — Сказали копать здесь, копай!

— Эх, мать твою… — Карибу взялся за лопату. Некоторые, наиболее часто используемые Питером ругательства, стали приживаться у аборигенов.

Будет очень иронично, если из всех его достижений самым значительным станет: "Научил ирокезов ругаться английским матом".

Земля размечена, деревья срублены и уложены неподалёку. Осталось только вскопать и построить.

До зимы успели. Климат тут мягкий, это не Канада, зима наступает относительно поздно. Но если наступает… Последнее бревно Питер вбил в мёрзлую землю. Бревно укрепили камнями и засыпали землей. Ворота уже были повешены, в качестве засовов использовались здоровенные бронзовые запоры. На петли тоже пришлось потратить солидно, но оно того стоило. Теперь проще опрокинуть частокол, который изнутри ещё и усилен упорами, чем выбить ворота. А с кремневыми топорами местных… Крепость неприступна.

На бастионах построили небольшие срубы, в которых можно переночевать при большой необходимости. Срубы были оборудованы бойницами, поэтому даже если всё вокруг захватят враги, наблюдатель будет обороняться до конца. Туда заступали наблюдатели в броне и с арбалетами. Запас из сотни болтов Питер посчитал достаточным для длительной обороны. Запас еды и воды на три дня, запасной арбалет, все это нужно было для максимальной автономности обороняющегося. Ведь может сложиться так, что нападающие прорвутся за стену и будут пытаться пробить двери длинного дома. Стреляющие в спину стрелки с бастионов будут им совершенно не к месту. А если их будет слишком много, то наблюдатель просто очень дорого обойдется нападающим. Его, конечно, можно банально сжечь, но во время боя это будет сделать очень сложно.

У Питера в амбициозных планах было обложить частокол камнем, для максимальной защищенности, но он решил от этого отказаться. До баллист и онагров алгонкины ещё не доросли. И вряд ли дорастут.

*Где-то середина января, по ощущениям Питера*

На самом деле это оказался промежуток между концом января-началом февраля. Местные начали готовиться к празднику Гийеваноускуагова. Это конкретный аналог нового года, во время которого, если верить памяти Питера, должны сжигать белую собаку. Собаки что-то не видно, поэтому он решил, что на этот раз обойдутся без жестокого обращения с животными.

— Обломись, Питер Хэссун. — пробормотал он, поплотнее запахивая куртку из шкур.

Пришли гости. Из рода Высоких Птиц прибыла делегация. Как они узнали, где находится их новый длинный дом? Всё очень просто. Шаман последние три недели жёг дымный костёр, сигнализируя что-то азбукой Морзе. Или каким-то другим шифрованием. В общем, он, вместе с помощником, махал на костер одеялом целых три недели, с перерывами на ночь.

Делегация была из двадцати трёх членов. Они принесли дары и белую собаку. Не повезло другу человека. Их лидерами был Бородатый Утёс и Холодная Река, старейшина и мать рода, соответственно. Их разместили в длинном доме, на самом почетном месте, возле тепла очага.

Питер сложил внутри печь с дымоходом, но местные настояли на очаге. Травятся дымом всем родом, но продолжают следовать традициям. Впрочем, очаг зажигают редко, в женском крыле, на кухне, тоже стоит печь, на ней они давно готовят пищу. Оказалось, на бронзовых конфорках готовить удобнее, чем на открытом огне.

В этот раз очаг разожгли, видимо чтобы вместе с гостями потравиться дымом. Это ритуал такой. Да и стесняются сородичи своего авангардизма, чего уж таить. У Высоких Птиц длинный дом как у дедов, и печей никаких нет, всё как предки заповедовали.

Откладывать не стали, бедного пёсика сожгли на улице. После наступило время праздничного ужина, на котором, за роскошный общеродовой стол, сели все сородичи и гости, помещение позволяло.

Празднование шло своим чередом. По канону заповедано праздновать неделю, что с честью и выполняли сородичи с гостями. Пили кукурузный напиток, галлоны которого заготавливали всю осень, ели дичь, оленину, жареный кукурузный хлеб, фасоль… Всё как положено, в общем. Душу Питера привычно укололо отсутствие горячительных напитков, но он в очередной раз поборол себя. Стоит ему произвести самогон, как это убьет все его потуги. Он поставил цель улучшать жизнь племени, а не спаивать их. С этим справится белый человек и без него. Он что-нибудь придумает для противодействия белым. Марихуана. Вот решение. Можно выращивать мощные сорта конопли и продавать её белым людям за ожерелья из ракушек и ржавые ножи, пусть травятся. Это подорвёт их эффективность и поставит в зависимое положение от аборигенов. Прожектёрство конечно, но…

На четвертый день празднования, вдруг заговорили о деле. Двое старейшин о чём-то шептались во главе стола. Орлан махнул Питеру рукой, подзывая.

— Пэйта, это Бородатый Утёс. — представил Тихий Орлан своего коллегу. — У него есть разговор с тобой.

— Будь здоров, Пэйта. — пожилой абориген в богатом гастовехе[25], бородатый, лицо в шрамах, один глаз закрыт бельмом, нос острый, волосы седые, в прошлом Питер видел таких стариков в резервациях, классический эльдар[26]. Выглядит намного старше Тихого Орлана. — Орлан сказал мне, что такой длинный дом построили с твоей помощью…

Дальше начался торг. Старика заинтересовал такой дом, в котором ноги не мерзнут и кости не ломит, и это посреди зимы! Он готов был выдать оплату шкурами, кремнем, едой, даже помощью в войне против алгонкинов. У Питера была идея получше. И эта идея уже три дня как была обсуждена с Тихим Орланом и одобрена советом племени.

— У нас всего в достатке. — покачал он головой. — Но вы можете дать нам кое-что получше. Союз.