Гайавата

Глава двадцать вторая. Пятнашки

Липкая глина принимает в себя затылок молодого парня в черной брезентовой рубашке и таких же штанах. Питер давит ему на шею правой рукой, левой придавив его правую руку, гортань крепко сжата, глаза парня испуганы, рот раскрыт в беззвучном крике. Но нет, дружок, шуметь нельзя, штык-нож тихо извлекается из ножен на поясе и медленно входит между рёбер…

Питер ползёт дальше, фонарик освещает очень слабо, это не качество снабжения, нет, это его решение. Лучше пусть они увидят его как можно позже. Уже второй час он полз, а тоннель всё не кончался. Чарли появлялись вполне ожидаемо, на узлах, поджидая его в вертикальных шахтах, хватаясь за стенки и воздух, когда он убивал их. Их длинноствольное оружие мешало в тесных тоннелях, ещё и было обычно зачехлённым, так как очень трудно вычистить глину из ствола, стоит им чуть клюнуть стенку. Советы снабжают их старьём, которое самим не нужно, в основном карабины СКС, винтовки Мосина, изредка АК, но очень и очень редко в руках мертвецов Питер находил пистолеты и пистолеты-пулемёты. Такое ощущение, что комми не знают, какую именно войну здесь ведут вьетконги. Совсем плохо у них с подходящим оружием…

Нож же Питера всегда был наготове, как и Кольт 1911, семь экспансивных смертей которого ждали своего часа в магазине. В рюкзаке у него три брикета тротила, два уже заложены и должны взорваться где-то через двадцать минут, за которые надо убраться как можно дальше. Но Питер не из тех тоннельных крыс, которые готовы обойтись частичным выполнением задачи. Питер найдет все склады оружия, заминирует их и удостоверится в смерти всех чарли, которые только ползают по этим тоннелям. Если уж работаешь — работай хорошо.

У некоторых парней из тоннельных крыс есть прозвища среди чарли, так как случается, что чарли уходят живьем из схваток в тоннелях. У Питера прозвища нет. Он уже три года здесь, но чарли о нём не знают, так как все, кто мог рассказать что-то, безнадёжно мертвы.

В соседнем батальоне среди крыс есть парень из гуронов, сослуживцы удивляются, почему Питер не перекинулся с ним и парой слов за всё время. Питер всегда отвечал, что просто не сошлись характерами, землячество не сработало и прочий бред.

Гурон слышал эти оправдания, усмехался. Но в глазах его Питер видел истинное отношение к этому. Будь ситуация немножко другой, ему следовало бы убить этого паренька, из опасения получить нож в спину. Но ситуация такова, что они оба играют в русскую рулетку с пятью патронами, каждую вылазку. Не будь они оба приговорёнными к жуткой смерти в тесных и тёмных тоннелях, смертельная и подлая схватка была бы неизбежна.

Почему? Потому, что народ Питера уничтожил гуронов.

Сон. Скорее кошмар, который совсем не пугает давно перегоревшую психику. Кого-то это ввело бы в ступор, но Питер к чему-то подобному давно уже привык. Как там сказал армейский мозгоправ в госпитале? "Приятель, не пожалей денег, запишись к психиатру, как вернешься на гражданку". Были бы эти деньги, которые не нужно было бы жалеть. Не о чем жалеть, Вьетнам выжжен на внутренней стороне черепа Питера, его не выковыряет ни один мозгоправ.

— Пэйта, можешь проверить дочь? — сонно попросила его Кэнти.

— Хорошо… — ответил Питер шепотом.

Но нужно жить дальше. Это всего лишь сны.

*Лето 1588 года*

— Береги плечо. — Питер отступил на шаг.

— Ч-то? — повернул голову Храбрый Воробей, приёмный сын, нажимая на спусковой крючок мушкета.

Выстрел, пуля улетела в неизвестном направлении, плечо рассажено.

— Ау! — мушкет прислонён к деревянному ящику, а к плечу прижата ладонь, Воробью достался мощный удар.

— А ты чего хотел? — Питер дал ему подзатыльник. — Воин должен быть внимателен, ничто не должно отвлекать его. Твоё "что" могло обойтись тебе очень дорого, промажь ты по врагу, который наступает на тебя! Заряжай по-новой, будешь стрелять, пока кровь из ушей не потечёт.

Второй приёмный сын Белое небо, подавал большие надежды. Если у первого в голове одни бабы, второй задался целью стать профессиональным воином. Самостоятельно бегает по утрам, берёт уроки фехтования у отца своего туарегского друга, Зафара Аш-Шарифа, стреляет чаще некоторых воинов, активно учит английский и испанский…

Выстрел Белого Неба поразил мишень точно посередине, хотя Питер бросил в него камешек.

— Соображаешь, сын. — похвалил его Питер. — Вижу, урок усвоен. Иди к дяде Мусе, кажется скоро будет общая тренировка. А ты, Воробей, стреляй.

Питер направился к старейшине Тихому Орлану. Тот как всегда сидел на лоджии, и курил трубку, глядя на жизнь города.

— Одна лошадь сдохла. — сообщил Питер. — Они пересекли океан не для того, чтобы передохнуть в кривых руках тупых конюхов. Нужно наказать виновного.

— Мясо было вкусным. — пространно ответил старейшина. — Уже наказали. Он три сезона будет в отряде уборщиков. Я вижу силу лошадей. У кого больше всадников, тот доминирует в битве, обходя, ударяя в тыл, разрубая бегущих врагов… У испанцев много всадников…

— У нас тоже будет много. Нужно просто перестать убивать лошадей! — Питер бросил на стол перед старейшиной пакет с гашишом. — Кто-то начал продавать это в городе.

— Гашиш?! — старик вскочил с кресла. — Кто?!

— Я не знаю. Говорят, какой-то могиканин. — ответил Питер. — Он уже ушел, в городе его нет. Нужно как-то разобраться с этим делом. Нельзя, чтобы люди начали курить эту дурь. Пусть травятся бледнолицые.

— Разберемся. — кивнул старейшина, вернувшись в кресло и начав пристально глядеть на мешочек с гашишем. — Ты говорил про воинов-законников, когда-то…

— Да, говорил о необходимости создания полиции, чтобы было кому следить за преступлениями, охранять ночной покой города, отлавливать преступников, которые рано или поздно появятся. — Питер сел в соседнее кресло. Уже появились.

— Человек пятьдесят я выделю. — решил Орлан. — Кого поставим старшим?

— Нужно уважаемого, но чистоплотного. — в общих чертах обрисовал Питер. — А то вы всякие вредные черты на лету схватываете, можете и концепцию коррупционных схем разработать независимо. Кандидат не должен быть замешан в грабежах, излишнем насилии в походах, иметь чувство справедливости, быть жестким, не отступающим под давлением.

— Ха-ха! Есть один такой! Правда горя мы хлебнём… — рассмеялся старейшина. — Знаешь что? Загони его в рамки своим кодексом. Ты же написал его?

— Написать-то написал… Но что заставит твоего кандидата следовать ему? — вздохнул Питер.

— Он сам себя заставит. — усмехнулся Орлан.

— Ну и кто это? — с возрастающим любопытством спросил Питер.

— Спящий Медведь. — Орлан широко улыбнулся.

Питер задумался. Спящий Медведь сильно повернулся на рыцарском кодексе, который почему-то запал ему в душу. Он первый поддержал воинский свод законов, запрещающий в том числе противоречащие рыцарству действия. Рыцарский кодекс у него весьма своеобразный. В нём нет пунктов, согласно которым нельзя бить в спину, нет пункта об обязательном объявлении войны перед военными действиями, там нет ни слова о даме сердца, краеугольный камень его кодекса — воин должен держать слово до последнего, даже ценой жизни. Кандидатура неплохая. Правда у него может не хватить сноровки для выявления профессиональных преступников. Ну так профессиональные преступники появятся не скоро, а значит первый главный полисмен подходящий.

— Хороший выбор, Орлан. — кивнул Питер.

— Знал, что ты одобришь. — удовлетворенно пыхнул трубкой старейшина. — Я думал об этом неделю назад, но вот этот гашиш был решающим. Когда спускаться будешь, скажи моему младшему секретарю, пусть приготовит пергамент с шаблоном указа о формировании отряда воинов-законников, я распишусь и печать поставлю.

Питер ушел в смешанных чувствах. У старейшин как-то незаметно появился собственный бюрократический аппарат, хотя он их ничему подобному не учил. Хотя про печати, подписи он им говорил и показывал, но вот разветвлённую сеть подчиненных, вертикаль власти, отдельные управления… Всё для того, чтобы эффективно управлять городом. Старик вцепился в свою власть крепко, пассатижами не оторвешь. У Тихого Орлана десять помощников, которых он зовёт секретарями, они носятся весь день по городу, уведомляя, узнавая, считая, передавая и перенося. Его глаза и уши, его голос, воплощение его власти, те, кто заставляет город шевелиться. Опасные люди, которые придут на смену старикам. Нужно будет заняться их правильным мотивированием, пока они не отрастили зубы.

Шли дни. Разведчики ежедневно патрулировали земли. Питер решил отправить отдельный отряд в земли гуронов, чтобы разведать обстановку. Он помнил, что охлаждение отношений между ирокезами и гуронами произошло где-то через двадцать-тридцать лет после прихода бледнолицых. Голландцы вооружили ирокезов мушкетами, когда все бобры на их землях были истреблены, чтобы они отвоевали земли окружающих племен. Мушкеты дали решающее преимущество. Сначала были большей частью уничтожены гуроны, потом настал черед могикан, очень многие племена исчезли, например, Нейтральные. Чоннотоны, люди оленя, исчезли бесследно, про них ничего не известно, исключительно по вине Лиги. Лига истребила их в период с 1650 по 1653 годы. Три года и исчез народ из двенадцати тысяч человек. Агрессивная политика истребления, исключительно ради земель. Так нельзя. Питер этого не допустит. Нужно брать власть в Лиге.

— Тихий Орлан, Бородатый Утёс, Черная Лодка, Голубая Вапити. — приветствовал присутствующих в кабинете Питер через несколько недель.

— Чего-то хотел? Зачем собрал нас у МЕНЯ в кабинете? — спросил Тихий Орлан.

— Каковы наши позиции в Лиге? — сходу спросил Питер.

— Да ни шатко ни валко. — ответил Бородатый Утёс равнодушно.

— Мы имеем какую-то власть? — уточнил вопрос Питер.

— Конечно! Мы можем влиять на принятие решений советом. — ответил Тихий Орлан.

— Этого мало. — покачал головой Питер. — Нам нужно полное подчинение остальной Лиги. Я хочу, чтобы ты, Орлан, вот этими двумя руками контролировал движение каждого племени в Лиге.

— Ну и хотелки у тебя, Пэйта… — с какой-то игривостью произнесла Черная Лодка, вдовая мать рода.

— Нормальные у него хотелки! Ты не кокетничай! — осадил её Бородатый Утёс. — Муж не остыл ещё, а ты уже юбку задираешь!

— Ты меня не учи тут! Я мать десяти детей! У меня муж в походе умер! Да ты знаешь… — включилась Черная Лодка.

— Тихо! — остановил разгорающийся скандал Питер. — Вы меня верно поняли? Я хочу, чтобы вы использовали подкуп, предательства, подставы и подляны, в стиле нашего племени, чтобы получить власть в Лиге. Броня и оружие не помогут, если мы будем разобщены, потому что англичане едины, французы едины, испанцы едины, даже голландцы — это один народ, под одной властью.

— Вот всё тебе принеси, да на блюдечке подай, Пэйта! — Голубая Вапити, счастливая мать в семнадцатый раз, с кривой усмешкой взяла с подноса початок варёной кукурузы.

— Это мне-то?! — возмутился Питер. — Да это я вам всё готовое несу! Бронзу надо? На! Сталь? Держи! Броню воинам? Да пожалуйста! А когда я что-то прошу, "всё тебе принеси, да на блюдечке подай, Пэйта"! Орлан, либо выгоняй её нах№й, либо пусть засунет свой язык себе в ж%пу! Задрала уже! Каждый раз воняет!

— Щенок… — зашипела Голубая Вапити.

— Он прав. — пресёк начавшийся спич Тихий Орлан. — Ты много говоришь, едко комментируешь, а пользы нет. Первое предупреждение. Третье предупреждение будет означать, что ты уходишь из совета. Я ясно выразился?

— … - с нехорошим взглядом промолчала Вапити.

— НЕ СЛЫШУ! — рявкнул Орлан.

— Ясно. Поняла. — ответила мать рода.

— Но в чём-то она права, в то же время. — взял слово Бородатый Утёс. — Раз уж твои ученики уже вырастили своих учеников, Пэйта, пора тебе и самому участвовать в Совете Лиги. Нашего влияния хватит, чтобы продвинуть туда своего мудреца.

— Мудреца? — не понял Питер.

— На старейшину ты… — Орлан скептически оглядел его. — …совсем не похож. Но есть мудрецы, которые не дожили до седин, но обладают столь острым умом, что племя сильно проиграет, если его не будет в Совете. В этом году Совет Лиги будет проводиться у нас. Мы инициаторы, нам и кормить делегатов. Представим тебя, будешь свои интриги проворачивать самостоятельно, скажем про тебя правильные слова…

— …с нужными людьми познакомим. — продолжил за ним Бородатый Утёс. — Сегодня я расскажу тебе, кто чего стоит в Совете…

— …к кому какой подход применять, когда захочешь попросить поддержки. — продолжила за ним Черная Лодка. — Я там недавно, но уже кое чему научилась.

— Хорошо. — кивнул Питер.

Не то, на что он рассчитывал, но хоть что-то. Он себя в политике вообще не видел, слишком много болтовни. Но если оно хоть немного напоминает вот такие внутриродовые совещания, то сверхсложностей быть не должно.

*Осень 1588*

Пришли новости из Старого Света. Пришли в Гавану, ещё осенью, но к Питеру они прибыли только в декабре.

Непобедимая армада, потеряв двенадцать из двухсот семидесяти кораблей, смогла сокрушить англо-голландский флот. Десант был высажен в Корнуолле, замки осаждены и взяты. Реакция англичан проявилась только через неделю, они собрали ополчение и попытались выбить укрепившихся испанцев в море. Безрезультатно. Благодаря доминированию на море, испанцы беспрепятственно снабжали свои силы, с каждым рейсом наращивая своё военное присутствие. Англичанам нужны решительные действия, но Елизавета I видимо ещё набирается решительности.

Питер порадовался, что испанцы надолго лишили англичан и голландцев колониальных амбиций, но его теперь тревожил вопрос: "А что теперь мешает им колонизировать Северную Америку?" Судя по истории, испанская колонизация шла вплоть до обретения Мексикой независимости. Республика Техас отпочковалась от независимой Мексики и вошла в состав САСШ, а не возникла самостоятельно. А если Испании не будет мешать английский флот, френсисы дрейки с генриями морганами?

— Проклятье… — Питера такие мысли застигли в Зале Совета, когда он начал осмысливать только что прочитанное письмо от Эктора. — Нам вообще дадут спокойно покорить этот континент?!

— Ты чего разорался, Пэйта? — заглянул в Зал Совета Бизон.

— Да прочитал новости от Эктора. Англичан в ближайшие годы можешь не ждать. — ответил Питер. — Жди испанцев.

— А какая разница? Они же одинаково хорошо рубятся стальным мечом! — не понял Бизон.

— У испанцев относительно недалеко есть неплохо развитые колонии, с лояльным населением, производственной базой, кораблями… Как бы они не повернули конкистадоров в нашу сторону… — Питер решил обкатать эту мысль в голове. — Не! Это я труса праздную. Уже год прошел с момента точного установления местонахождения нашего города испанцами, а тут максимум полтора отряда оборванцев проходило. Сдаётся мне, что они просто дадут нам кучу времени…

— Вождь, вождь! — позвали Бизона.

— А? — развернулся он к двери, в которую ворвался посыльный.

— Бледнолицые, много, высадились в двух дневных переходах! — доложил тот.

— Накаркал ты, Пэйта! — Бизон поднял прислонённый к стене меч в ножнах. — Пошли, нужно собрать военный совет.

*Земли Высоких Людей. Территория несуществующего пока Плезант Плейса*

— Разобьем здесь лагерь. — высокий усатый испанец в кирасе и морионе, воткнул в землю под ногами трость. — Завтра с утра пойдем дальше, к вечеру будем у этого мифического города, если карта не врёт.

— Да, господин. Будет сделано, господин. — склонился его слуга, пожилой мужчина непонятной внешности и национальности. С таким оттенком кожи и чертами лица, он равновероятно мог быть и испанцем, и итальянцем, и метисом, кем угодно.

Начался процесс остановки обоза, который был высажен день назад на удобном пляже, откуда решено было идти пешком. Корабли будут ждать посыльного, чтобы прибыть к захваченному городу.

То, что город будет взят, испанец не сомневался. Не даром он аделантадо[62] Луис Давила, внук самого Педрариаса Давилы, который самого Писарро на инков отправлял. Чей отец Эрнандо де Сото, сгинувший в землях дикарей далеко на севере.

Луису очень сильно повезло, что обнаружился этот город, который, если верить байкам ходящим среди солдат, является одним из пресловутых "золотых", семь которых испокон веков стоят на этом континенте и ждут, как бы их кто-то захватил. До обнаружения этого города, никто не собирался никому давать титулов аделантадо и отправлять экспедиции куда либо. Очень удачно Луис узнал об этом городе, о планах Прелата Гавриила на него. Вовремя поднесенные мешочки с золотом, нужные слова и аделантадо становится Луис Давила, а не какой-то там внук Писарро, пусть и тоже потомок достойного рода конкистадоров, но совсем не годный для опасных экспедиций. Луису показалось, что тот даже вздохнул с облегчением, когда объявили не его. Впрочем, каждому своё.

Теперь, спустя три месяца подготовки, сборов и путешествия, они высадились на враждебном берегу. В голове Давилы уже сформировались планы, куда он потратит награбленное золото. Пусть у него присутствовал здоровый скепсис, касающийся несметных сокровищ, но то, что кое какие богатства в городе быть должны, не подлежало сомнению.

Почему-то мелькнула шальная мысль устроить укрепления вокруг лагеря, на манер старых романских легионов… но была отброшена. Дикари не осмелятся напасть ночью, это требует высокой организации, дисциплины, чтобы иметь хоть какую-то эффективность. Да и потом, они банально могут не знать об их приходе, спокойно засыпая в темноте хибар и халуп. Да и кто нападёт на полторы тысячи человек, из которых пять сотен идальго?

У Луиса есть пушки. Ядра, чтобы разбить примитивные дикарские стены, картечь, чтобы проредить их дикарскую толпу, когда они в отчаянии побегут в самоубийственную атаку. Всё как у Кортеса, слишком сложно быть не должно.

Под такие успокаивающие мысли, Давила уснул в своём шатре.

Снился сон, как он возвращается в Гавану на набитом золотом галеоне, ему дают титул губернатора захваченных земель, он грабит местных дикарей, те несут ему золото, самостоятельно и с энтузиазмом. Прекрасный сон, который был прерван криками и паникой.

Луис выхватил рапиру и выбежал наружу.

В лагере творился форменный бардак. Люди бегали кто куда с факелами, кто-то поджег палатку, стреляли в лес из аркебуз, артиллеристы уже разворачивали пушку в сторону леса.

— А ну прекратить! — заорал во всё горло Луис. — Что за бардак тут происходит?!

— Господин аделантадо… — подбежал слуга. — Дикари напали на наш лагерь!

— Где эти дикари? Вы тратите зелье на кусты и деревья! Прекратить огонь!!! — начал багроветь конкистадор.

Сержанты начали организованно утихомиривать стрелков и паникующих обозников. Ажиотаж спал и всем стало ясно, что никто не нападает. Но вот девятнадцать трупов говорят об обратном.

— Как они погибли? — спросил Луис, когда их собрали в один ряд.

— Пятеро сгорели в палатке, которую случайно подожгли, один напоролся на своё копье, остальные были убиты стрельбой из кустов. — доложил слуга, протягивая что-то Луису. — Пули непонятные, тяжелые и длинные.

— Дай сюда! — конкистадор взял в руку смятую свинцовую пулю, в кавернах которой остались куски плоти неудачника, которого она пробила навылет.

Свинец, обычный свинец. Основание пули превратилось в розочку, но носик и середина тела сохранились в относительной целости.

— Встречал ли кто-нибудь что-то подобное? — оглядел собравшихся идальго Луис.

— Никогда…

— Дивно…

— Я видел длинные пули!

— Кто это сказал? — оживился Луис.

— Мануэль Тартилья. — представился виденный несколько раз Луисом солдат. Не идальго, вроде наемничал в Старом свете. — Работал в мастерской в Толедо, мастер пытался улучшить пули, чтобы их не болтало в полёте. Пытался делать их длинными, но они летали ещё хуже, чем короткие, поэтому он бросил это занятие.

— Видимо, зря бросил… — прокомментировал кто-то из толпы.

— Она кирасу насквозь пробила…

— Разговоры! — остановил намечающуюся волну разговоров Луис. — Кто может мне сказать, как это началось и где в это время были караульные?

— Я! — шагнул вперёд Диего де Коэлья. Идальго, из знатной семьи. — Караульный подал тревогу, когда открылась стрельба из кустов. Вспышки видели, основные потери мы понесли в первые секунды. Потом враги ушли, а неразбериха продолжилась.

— Понятно. — Луис недовольно оглядел присутствующих. — Усилить кара…

Грохот выстрелов прервал его. Семь человек вокруг него упали, руку обожгло болью.

На этот раз артиллеристы были оперативны и выстрелили в кусты картечью. Луис не дал вновь подняться панике, раздал нужные приказы, а затем направился в свой шатёр, чтобы ему перевязали рану. Пуля, пробившая грудь Диего де Коэлья, сильно ослабленная прохождением через всё тело, впилась в предплечье правой руки, застряв в плоти. Слуга вытащил пулю и кусочек хлопковой рубахи Диего из раны.

До утра практически никто не спал. Было ещё два таких внезапных обстрела, но они уже не несли такого результата. Солдаты и обозники не шастали где попало, караульные же держали мушкеты наготове, как и артиллеристы орудия. Видимо артиллеристы нанесли им какой-то урон, раз они стали очень осторожны.

Утром двинулись по дикой тропе, которую кто-то когда-то использовал в качестве дороги, поэтому пушки проходили свободно. Возможно, здесь часто перемещались волокуши, применяемые дикарями, которые не ведают колеса.

Так или иначе, до стен города добрались за световой день. Теперь, видя высокие стены из сплошного камня, Луис понял, что разведчики не соврали. Это серьезное укрепление, которое будет очень сложно взять. Хорошо, есть пушки и много пороха с ядрами.

Самое странное, он никогда прежде не видел таких звездообразных крепостей, с острыми углами стен, отдельными башнями и отсутствием сплошных рядов пушек на стенах.

— Строим укреплённый лагерь. Артиллеристов на холм, пусть пристреливаются к стене. Я хочу дыру вон у того бастиона через четыре дня! — начал отдавать распоряжения Луис. — Вырубить лес и построить частокол, не позволять кому-то выходить из этой крепости. Роберто, возьми сотню конных идальго и патрулируйте окрестности. Убивать всех, кто попытается выйти или войти! Приказ понятен?

— Да, сеньор! — идальго Роберто де Кордуба кивнул и развернул лошадь в сторону организуемого места для кавалерии.

За фортификационной суетой наступила ночь. Артиллеристы затащили на холм орудия, но решили начать пристрелку со следующего утра. Укрепления достроены, обстрелять лагерь из темноты теперь не получится. Солдаты и идальго собраны, готовы к осаде. Много времени она занять не должна, главное пробить стену.

— Господин, с вами хочет поговорить главный артиллерист. — позвал его слуга.

— Ну? — Луис отвлёкся от изучения карты, на которую уже нанесли примерный контур крепости и местоположение осадного лагеря.

— Не пробьем мы стену. Или пробьем, но через пару недель. — сходу огорошил его артиллерист, сеньор Альберто Витруччи.

— Это с какого перепугу? Пушки сломались? — не понял конкистадор-первопроходец.

— С пушками полный порядок. На удивление хорошо сохранился порох, но эти моряки его хранить умеют. — покачал головой итальянец. — Нет. Проблема со стенами. Мы подсчитали, толстые они сильно. Практически невозможно будет расковырять их чугунными ядрами.

— Вы по ним стреляли? Нет? Тогда откуда такие смелые заявления? Может камень мягкий? Может они полые внутри? Откуда вы знаете?! — с каждым вопросом Луис все сильнее багровел. — Приказываю вам провести стрельбы, а не делиться со мной ощущениями!

— Есть!

Артиллерист вышел наружу и Луис снова вернулся к изучению карты. Через некоторое время слуга подал обед, Луис же занимался занесением событий в личный дневник. Раздался грохот канонады.

— Маурисио, приберись, пойду посмотрю, что там происходит.

— Будет исполнено, господин…

Конкистадор взял свою рапиру и направился на холм. Артиллеристы там активно банили орудия, а итальянец задумчиво смотрел на башню.

— И какие теперь выводы? — спросил Луис.

— Полностью подтверждены мои, хм… ощущения. — повернулся к нему артиллерист. — Мы тут месяц простоим, при условии, что ядер и зелья хватит.

— И зачем мы вас тащили с самой Гаваны?! Может было проще сбросить вас в море, пока была возможность?! — вскипел Луис. — Какого дьявола могучие испанские орудия не могут разбить дикарскую стену?!

— Смею вас заверить, что с такими стенами ожидаешь встретиться в Италии, во Франции, но никак не в Новом Свете! — начал оправдываться итальянец. — Это очень похоже на работу Микеланджело во Флоренции! Но я авторитетно заявляю, что эта работа лучше итальянских и французских вместе взятых! Мертвых зон, которые вы могли бы использовать при штурме, просто нет! Я не знаю что у них за артиллерия, но вижу бойницы для орудий, которые будут сечь подбирающихся штурмующих картечью. Это точно не дикари, сеньор.

— Разведка установила точно, там индейцы, тупые индейц…

Раздался громовой рокот. Луис своими глазами увидел летящее в них нечто. Это нечто попало в самое дальнее орудие и исковеркало его взрывом. Итальянец опал на землю, на его серой от пыли рубашке проступило багровое пятно. Луис даже не успел осознать, как ему повезло не получить осколок металла куда-нибудь в тело, как уже мчался прочь. За его спиной раздался рокот, очередное нечто упало на холме артиллеристов. Взрыв, и над головой Луиса пролетел чей-то сапог. Ещё раскат, взрыв. Пробежав приличное расстояние до своего шатра, он обернулся. Холм артиллеристов потерял возможность называться так. Орудия были искорежены, лафеты сломаны, стволы погнуты, расчёты тоже больше не существовали. С Луисом сбежало лишь трое, остальные нашли свою смерть там. Потрясающая скорострельность орудия врагов застала их врасплох.

— Что это было, мать вашу?! — Луис затормошил выжившего артиллериста.

— Я не знаю, сеньор! Я не знаю! — ответил тот, нервно дёргаясь. — Дьявольщина! Очень мощный взрыв! Это не ядра! Это бомбы! У них там мортира!

— Что?! Любой дурак знает, что из мортиры можно стрелять только по городам! Точность ниже чем у твоей сломанной пушки! — не согласился другой артиллерист. — Это что-то другое!

— Заткнитесь! — остановил их конкистадор. — Сходите, посмотрите на холме, может кто-то выжил!

В голове сквозила мысль, мысль о том, что он зря связался с этим "золотым городом".

*Крепость. В то же время.*

— …вот поэтому артиллерию и называют богом войны. — закончил свою речь Питер. — Никогда, никогда не суйтесь под стволы орудий! Если не картечь, так ядро сделает с вами такие вот вещи.

Питер ещё раз взглянул на холм, на котором тела артиллеристов испанцев перемешались с орудиями, ядрами, порохом и лошадьми.

Сегодня было первое боевое применение экспериментального артиллерийского орудия, разработанного Питером и не имеющего аналогов в мире. Посреди бастиона № 6 был установлен подвижный лафет, на котором смонтирована сама пушка. Калибр её восемь дюймов, стреляет исключительно бомбами. Пристрелку производили давно, тот холм, куда испанцы затащили свои пушки, был самым удобным местом для ведения огня по крепости, поэтому к нему пристрелялись в первую очередь. Скорострельность этого уникального орудия три выстрела в минуту, что прекрасно для такого калибра.

В чём же уникальность? Первое — взрыватель на основе бертолетовой соли. Химия там не слишком сложная, Питер смог осилить производство небольших количеств бертолетовой соли, из которой он делал капсюли. Детонация производится ударом молотка по капсюлю, который вставляется в отверстие у казны. Второе — орудие казнозарядное. Питер смог обеспечить надлежащую точность при притирке деталей, чтобы казна надёжно запиралась. Поэтому снаряды к ней идут унитарные, с точно отмеренной порцией пороха для отправки к противнику. Открывается камора, в неё помещается снаряд, затем пороховой картуз, камора запирается на полуоборот. Далее вставляется капсюль в отверстие, движение заслонки, в заслонку вмонтирован ударник, по которому нужно ударить молотком. Ударник вызывает детонацию смеси бертолетовой соли с серой, та в свою очередь, вызывает детонацию заряда. Система в изготовлении не слишком сложная, но содержит в себе слишком много ноу-хау, чтобы можно было допустить попадание её в руки европейцев.

Вообще, если европейцы попадут внутрь города, будет настоящая научная революция в Европе, так как даже не спрашивая у аборигенов, которые скорее всего будут перебиты, многие вещи и сами скажут своё назначение. Например, вон те артиллеристы, не будь они так мертвы, быстро бы разобрались в назначении деталей орудия и принципе его работы. С бертолетовой солью возникли бы проблемы, но они бы знали саму концепцию, и через годы смогли бы подобрать верный рецепт, или заменить аналогом. Искушенный разум, покажи ему цель, быстро изобретёт логическую цепочку, ведущую к ней. А сейчас в Европе как раз невиданный расцвет мозгов, которые с каждым годом будут делать открытия всё смелее и смелее. И перестанут озираться на церковь, которая потихоньку теряет позиции.

— Ну что? Усвоили урок, воители, бл№дь?! — Питер грозно уставился на понурившихся воинов, столпившихся на бастионе.

Во время ночных налётов, кое-кто почувствовал себя бессмертным и решил дать ещё один залп с той же стороны, за что поплатился жизнью, так как испанцы не сплоховали и дали залп крупной картечью. Трое мертвы, два мушкета приведены в негодность, впрочем как и комплекты брони. Плевать на мушкеты и броню, два обученных стрельбе воина легли в землю сегодня утром, над их головами уже водружены могильные камни.

— Ещё одна сука посмеет ослушаться меня, я её в это орудие вместо снаряда запихаю и отправлю к испанцам! — прорычал Питер. — Я специально для вас, до№бо%бов, писал установление, где жирной линией подчеркнул пункт про ведение беспокоящей стрельбы по организованному противники, обезьяны вы тупые! Это было элементарное правило! Я от вас не требовал многого, идиоты!

Воины ничего не ответили. Питер был прав, а ещё, они действительно читали это установление, но не придали значения каким-то глупым правилам, они же воины, а это пергамент!

— Что будем делать дальше? — спросил Ушастый Бизон, который не стал участвовать в вылазке, ибо не по статусу ему беспокоить кого-то ночью одиночной стрельбой.

— Ждать. — ответил Питер, чуть успокоившись. — Деревянный Змей на "Гудзонской Изабелле" скоро начнёт обстрел их кораблей и попробует выгнать их в океан, где они будут встречены "Поворотом судьбы", который поставит в их существовании точку. Надеюсь его адъютант не подкачает.

— Хрен знает его… — Бизон в морских боях совсем не разбирался, поэтому пожал плечами. — Но вроде Морской Желудь достаточно ходил со Змеем, ему даже прозвище дали специфическое. А то был зеленым…

— Это потому что он блевал постоянно на корабле, до Зеленого у него Коричневый прозвище было. — с усмешкой внес поправку Быстрый Волк, который только утром вернулся с разведки окрестностей на наличие других испанцев.

— Хрен с ним, но я ходил с ним на Повороте, умеет он кораблём управлять, это точно. — Бизон почесал чуть проявившуюся щетину. — А с сухопутными что делать будем?

— Пусть попробуют нас штурмовать, или уйти, когда корабли утонут. — равнодушно ответил Питер.

Ожидания у него были положительные, испанцы даже не осознают, в какую западню попали.

— Ладно, пошел я спать, что-то новая жена ночами покоя не даёт. — пожаловался Бизон.

— Я сейчас к ней человека отправлю, скажу что тебе мало ласки и ты ещё хочешь. — Быстрый Волк ловко уклонился от бизоньей попытки его поймать. — Да шучу, шучу!

Питер усмехнулся и продолжил наблюдение за лагерем испанцев. Частично он был скрыт холмом артиллеристов, но кое что было видно.

— Остыло? — спросил он у канониров.

— Неа. Ещё полчасика и можно стрелять. — ответил Бронзовый Сокол, пацан лет девятнадцати, который ходил ещё с Эктором на Изабелле, но был переведен в гарнизонную артиллерию. — Эй, Пороховой Енот! Ты пробанил ствол? Я что-то пропустил…

— Ой блин! — парень чуть младше кинулся к стволу и открыл камору.

Чуть дало дымком, с несколькими искрами.

— Дебил! — Сокол ударил его по затылку рукой. — А если пороха было бы много?! Загорелся бы нахрен! Был у нас такой эпизод на корабле…

— Так-то ты тоже дебил, совсем не следишь за подчиненными. — заметил Питер.

— Я самостоятельность и ответственность вырабатываю! — объяснил поведение Сокол.

С приходом Питера начали появляться новые прозвища, у крутых воинов не редки прозвища "Кирасир", "Стальной", "Железный", у артиллеристов ходят "Бронзовый", "Медный", "Ядерный", "Бомбический", "Картуз", "Болван". Хотя последнее дают совсем уж неумехам.

*Река Гудзон*

Деревянный Змей поставил корабль под углом, чтобы была возможность уйти от испанцев, которые его заметили и начали предпринимать какие-то действия. Канониры взяли прицел на самый ближний корабль, который представлял из себя галеон, сейчас поднимающий паруса и маневрирующий.

— Огонь… — дал приказ Змей.

Единственное орудие Изабеллы выстрелило, отправив снаряд прямо в центр палубы галеона. Ударник сработал как надо, палубу облило горящей зажигательной смесью. Змей удовлетворенно наблюдал, как испанцы начинают оперативно черпать воду из реки, чтобы потушить пожар.

— Орудие заряжено, капитан! — доложил канонир.

— Целься! — дал команду Змей. — Огонь!

На этот раз промах. Дистанция большая, это неизбежно. Снаряд бесполезно булькнул на полкорпуса правее судна.

— Огонь по готовности. — дал приказ Змей.

— Три градуса направо. — канонир пристально смотрел на маневры галеона, который очень сильно хотел сблизиться. — Огонь.

Снаряд ударил в мачту, феноменально удачный выстрел. Такелаж и паруса загорелись. Корабль ещё плывет, но он уже покойник. На галеоне тоже это поняли и начали массово прыгать за борт. Тем временем паруса загорелись полностью, горящая парусина начала падать на палубу, поджигая просмоленное дерево. Канониры, да и экипаж встретил гибель вражеского корабля восторженным рёвом.

— Прицел на следующего по дистанции. — хладнокровно приказал Змей, опуская подзорную трубу.

Тут вдруг стал виден парус ещё одного корабля.

— Мать твою… — прошипел Змей. — Слишком рано! Какого злого духа он творит?!

Это оказался "Поворот судьбы", который обладал более скорострельным каморным орудием чуть меньшего калибра. Он пришел слишком рано. По плану, он должен был получить сообщение о вражеском флоте день назад, с гонцами на самых быстрых лошадях, затем дождаться выхода вражеских галеонов с судоходной части Гудзона в океан и там расстрелять их с большой дистанции. Но что-то пошло не так.

"Поворот" тут же начал жечь ближайший корабль, делая по выстрелу в двадцать секунд, заставив флагманский галеон пылать.

— Черти дери! Быстрее! Стреляем и уходим! — дал команду Змей.

Галеоны отвернули от реально опасного "Поворота судьбы", который грозил пережечь их в рамках двадцати минут, и направились в сторону "Гудзонской Изабеллы". Морской Змей дал по ним один выстрел, безрезультатный, так как скорость снаряда была погашена парусом и он упал на палубу без детонации. Испанцы быстро выбросили его в реку.

Теперь из западни, эта операция превратилась в двойную погоню. Поворот Желудя преследует испанцев, испанцы преследуют Изабеллу Змея. Но главная цель, не позволить кораблям испанцев дойти до крепости, считай уже провалена. Галеон может догнать его, если будет идти прямо, уже проверено на "Повороте судьбы", поэтому придётся маневрировать, искать ветер, о стрельбе речи не идёт. Одна надежда на Желудя, который вполне в состоянии будет расстрелять их, но орудие греется. Ведь говорил же он поставить несколько, чтобы стрелять непрерывно!

— Как же всё неудачно… — с беспокойством прошептал Деревянный Змей.