Гайавата

Глава двадцать седьмая. Эскапизм

*Атлантический океан*

Шквал во время шторма — настоящая проблема для морехода. Симеон Пауликиос крепко держался за штурвал. Он надежно привязал себя к основанию, чтобы случайно не улететь в бушующий океан, как неудачник Деметрий, который исчез в пучине, сброшенный резким ударом ветра. Остальная команда боролась за выживание судна всеми силами, пока успешно.

Дело с самого начала дурно пахло. Самых опытных греков-мореходов собрали в Стамбуле, в ультимативной форме попросили вместе с командами принять грузовые галеоны со всякой ерундой в качестве товара. Ну кого там в Новом Свете могут заинтересовать семена? Насколько знал Симеон, обычно оттуда их привозят. Но, как говорит старпом Николай: хозяин — барин.

Помимо различных семян были различные металлы, некая сурьма, ртуть, если верить описи, мышьяк и бронза. Также наличествовали бочки с нефтью, которую он изначально отказывался брать на борт, но его снова уговорили. Воля султана, ничего не попишешь.

Всё ерунда, главное, они везли рабов, много. Ими просто набиты трюмы, ими и едой. Пришлось вооружить часть экипажа, так как выданной охраны не хватает. За этими рабами пришлось зайти в Кафу, хотя сам Симеон этот город не любил. Пусть там и жили греки, но этот запах рабства… Хорошо, что этот корабль не его, иначе этот запах было бы не вычистить ничем. Он не физический, этот запах, он скорее духовный. Обреченность, отчаяние, надежда, подлость, пренебрежение и ненависть — это основные ноты запаха рабства. Но кто он такой, чтобы идти против султана?

Под флагами Священной Римской Империи, он провел свой конвой через Гибралтар, испанцы проверяли бумаги, долго и подозрительно смотрели, приняли мзду и не проверили трюмы, на что и рассчитывал Симеон. Рабы их не взволнуют, а вот непонятные металлы могут. Когда король отправился в свой поход против султана, в Испании все служивые расслабились и начали кутить на всю катушку, наверстывая упущенное. Король Филлип какой-то там очень строгий, религиозный и скорый на расправу, его боятся и уважают. В основном за то, что испанская инквизиция слушается его, как ручная шавка. В итальянских портах и не такое можно узнать, главное меньше пить, больше слушать в кабаках.

Всё Средиземное море под контролем Испании, их патрули бороздят воды, но, благо, очень любят мзду, которой выдали Симеону щедро, не скупясь. Фонд был большой, он всерьез рассчитывал, что присвоит себе большую часть, а остальное распределит среди экипажа, в море с этими парнями он давно, будет неправильно, если они ничего не получат.

Океан они пересекли, благо навигатор хороший попался, турецкий. Роман, который работает на Симеона уже пять лет, вообще в океанических плаваниях не смыслит, на цель не выведет.

А теперь этот шторм, практически на побережье Америки. Бывало, случались штормы и помощнее, но таких жутких шквалов в Средиземном море переживать не доводилось, а на палубе он давно! Но он пройдёт, главное не потерять конвой.

— … - что-то крикнул ему старпом. Видя, что капитан ничего не слышит, он метнулся к штурвалу и прицепил себя крюком. — Огонь горит на юго-западе!

Симеон пристально посмотрел в указанном направлении. Вечер, огни видно не так четко, как ночью, но он увидел. Кажется там что-то вроде маяка, но точно можно сказать лишь когда приблизишься.

— Сигнализируй остальным "Следуй за мной"! — крикнул в ухо старпома Симеон.

Тот кивнул и отцепившись, метнулся к мачте. Он забрался в воронье гнездо и начал подавать знаки остальным кораблям. Сигнальщик неделю назад навернулся, когда позвали на ужин. Юнги соскребали его с палубы около часа. Теперь Николаю пришлось вспомнить молодость, так как альтернативы нет.

Симеон скорректировал курс. Навигатор что-то почувствовал и вышел из трюма.

— Куда ты направляешь судно?! — прокричал он капитану в ухо, когда добрался до штурвала.

— Маяк! — ответил тот. — Там огонь горит, значит, это нужное поселение!

Турок кивнул и вернулся обратно в свою каюту. Симеон почувствовал, что шторм кончается. Начался он в две склянки[77], сейчас должно быть около семи. Быстрый, но яростный шторм, лучше так, чем длительные средиземноморские.

Через некоторое время совсем распогодилось, хотя и стемнело. Капитан решил не приближаться к незнакомому побережью на ночь глядя, рифы никто не отменял. На безопасном расстоянии замерили глубину и бросили якоря. Ночевка прошла спокойно, даже рабы перестали буянить, хотя пришлось выбросить десяток покойников, которые не вынесли путешествия.

Утром, с первыми лучами солнца, Симеон дал команду "Следуй за мной" и они вошли в залив. На островке стоял деревянный маяк, с огромной бронзовой чашей, которую весьма хитроумно оборудовали отражателем, на манер новомодных масляных светильников. Отражатель был из начищенного металла, возможно серебра.

— Дорогое удовольствие… — пробормотал себе под нос старпом.

— Где турок? — спросил Симеон.

— Дрыхнет ещё, кэп. — ответил Николай. — Будить?

— Буди. Только повежливее, а то ещё нашепчет визирю, а тот султану. Костей не соберем. — предупредил его капитан.

— Обижаешь, капитан! — заулыбался русский.

Турок вышел, с умным видом послушал мысли Симеона, потом решил, что нужно причаливать. А так-то Симеон сам не догадался.

В порту, а это был немалый порт, с каменными пристанями, встречала делегация бронированных воинов. Также на корабли грозно смотрели жерла пушек, немногочисленных, но их слабовооруженным галеонам с ними не тягаться. Как говорил его папаша, когда был относительно трезв: "одно орудие на суше, равно десяти на корабле!" Артиллеристом он был, работал на турков, а потом ему оторвало ногу взорвавшейся чугунной пушкой.

— Здравствуйте, уважаемые! — спустился по трапу Симеон. — Мы привезли к вам достопочтенного Кенан-бея, навигатора Его Сиятельства Мурада III, султана Оттоманской Порты!

Молчание.

Кенан-бей задвинул речь на английском, Симеон понял только пару слов.

Вышел вперед какой-то старый индеец в не очень богатой одежде, хлопок или что-то ещё, но точно не лён. На голове у него был странный головной убор с раскрашенными перьями. Он бросил себе за спину какую-то фразу и принялся ждать. Какой-то паренек с кипой свитков в торбе, побежал в крепость. Через четверть склянки неловкого молчания, появился ещё один персонаж. В черных латных доспехах, с мушкетом за спиной и с мечом на поясе. Шлема при нём не было.

Он переговорил о чём-то со стариком, тот время от времени бросал недоверчивые взгляды на делегацию, затем махнул рукой. Индеец в черной броне пристально уставился на турка и спросил у него что-то на английском.

Симеон в жизни не видел индейцев, но ожидал, что выглядеть они будут по-другому. Больше перьев, меньше стали. И вообще, они на индейцев не похожи, индейцев он видел, хоть в Индию и не ходил.

Завязался диалог, турок заулыбался, как будто тот ему золотой пообещал.

— Это тот самый индеец, который был нам нужен, большая удача! — развернулся он к Симеону. — Прикажи выгружать груз, они подгонят телеги!

Началась разгрузка. Аккуратно перенесли стеклянные бачки с ртутью, ящики с мышьяком, сурьмой. Одна бочка с нефтью была прогрызена крысами и залила трюм. Симеон даже спрашивать не будет, зачем им эти странные алхимические ингредиенты.

Ждали скучно и долго. Ящиков и бочек было много. Когда груз был погружен на телеги, пришло время рабов. Зачуханных, истощенных мужчин и женщин, вывели на свет. Мужик в черных доспехах как-то скептически на них посмотрел, вздохнул тяжело и дал знак заводить в город.

— Кенан-бей, уважаемый. — обратился Симеон к довольному турку, который, видимо, даже не ожидал, что не придется долго и мучительно искать этого конкретного индейца. — Не могли бы вы спросить, могут ли мои экипажи сойти на берег и отдохнуть?

— Хм… — турок посмотрел на измотанные тяжелым плаваньем лица матросов. — Я спрошу.

Он опять что-то сказал чернобронному индейцу. Тот бросил взгляд на корабли, что-то сказал, каким-то предупреждающим тоном. Турок опять обернулся и с прищуром оглядел с надеждой смотрящих на него матросов.

— Он сказал, что в город не пустят. — ответил Кенан-бей, переводя речь говорящего в этот момент индейца. — В порту есть постоялый двор, там продают вино и пиво, никаких "грогов и ромов". Не буянить, к женщинам не приставать, здесь за это легко можно лишиться сперва мужского достоинства, а потом жизни, так как большая часть мужчин этого города — воины. Косые взгляды не бросать, не воровать, за воровство карают плетьми, за убийство — плаха или свежевание. Свежевание?

Он обратился к индейцу с вопросом. Выслушав ответ, он слегка сбледнул с лица.

— За убийство или более тяжкое преступление — плаха, свежевание или что-то ещё. — продолжил турок. — Прямо на эшафоте бросается шестигранная кость, где каждая цифра обозначает вид казни. Местные особенно любят свежевание. Кхм. Говорит, что у них есть хороший специалист, который делает это медленно, умудряясь держать жертву в сознании. Поэтому не балуйте, лучше выпейте по паре кружек пива, поспите на кроватях, проиграйте деньги в кассино и уплывайте. Что за кассино?

Он переспросил индейца ещё раз.

— А, игорное заведение. Как там? Кас… казино. — прослушал объяснение турок. — Это такое место, где стоят специальные столы, за которые можно сесть и сыграть в азартные игры, которых нет в Европе. Можно заработать неплохие деньги, а можно проиграться до трусов. Говорит, вино и еда игрокам подается бесплатно.

У экипажа, который приуныл, когда запретили город, запретили женщин, появилась заинтересованность в казино.

— Всё. Выбирайтесь на берег, но помните, мы представляем здесь султана, не помрачите его репутацию. — предупредил турок и направился вслед за индейцем.

— "Как будто там есть что помрачать…" — подумал Симеон.

Он-то знал о развлечениях султана. Алкоголь, запрещенный мусульманам, прелюбодеяние, постоянные казни по прихоти, эта война с христианами… Да его полмира ненавидит. А вторая половина тоже бы ненавидела, но она о нём просто не знает. Симеон хоть и был мусульманином, но сочувствие к бывшим братьям по вере испытывал. Вообще, весь экипаж официально был принявшим ислам, с другими османы не работают. Или работают, но очень невыгодно для оных. Хотя выбор был не велик, отринуть Христа и стать османским моряком, или уйти на корм рыбам, хотя фигурировал ещё вариант с рабством на галере.

Симеон соскучился по суше, твердая земля приятно давила сквозь подошвы поршней. Никакой качки, что бы кто не говорил, а даже самый закоренелый моряк не может без суши.

Он первым вошел в трактир, заказал себе мяса и вина. Вкус был неописуемый. Специи, пар, ещё и атмосфера стала веселой, когда к нему присоединились помощники. Вино хоть и было дорогим, зато качество адекватно цене. Накидались быстро. Мунатас, квартирмейстер, бербер по происхождению, запел какую-то песню на своём, Николай начал танцевать. Сломали стул, разбили несколько тарелок, пришлось заплатить. Но это ерунда, денег было достаточно, мздоимцев по пути встретилось меньше, чем ожидали султанские советники.

Когда они освободили место для других членов команды, решили посетить это загадочное заведение, где можно выиграть баснословные деньги. Или выйти без портков.

Здание с надписью на латинице, стояло чуть поодаль от трактира. В трехэтажном здании было три огромных игровых зала, по одному на этаж. Вокруг сновали молодые индейцы в странной, но красивой одежде, одеты они были во что-то наподобие рубашек, со странными воротниками, в черных штанах, на них была и обувь из черной кожи, но необычная. Они разносили выпивку и еду. Здесь уже заседали матросы, вольготно развалившись на удобных креслах и обучаясь необычным играм. Языкового барьера в таких делах не существует. Отрежь игроку язык, он всё равно сможет объяснить, как играть в кости.

За каждым столом стояли индейцы в такой же странной одежде. Только на них были зеленые жилеты и странные головные уборы с козырьками. Симеон подошел к одному столику, за которым сидел матрос с корабля старины Андрона, капитана "Пейк-и-Шерефа", третьего после лидера судна. Они с Андроном на одной галере ходили…

Симеон положил пару монет на стол.

— Господин капитан, тут деньги не принимают, нужно было на входе в окошке поменять на такие вот деревяшки. — поделился опытом матрос. Имени его Симеон не знал, да и не нужно, не его команда.

Задумчиво хмыкнув, Симеон вернулся к входу, где уже менял серебро на деревяшки Николай.

— Я так понимаю, выигрываешь деревяшки, затем можно поменять их тут же? — спросил Симеон у своего старпома.

— Ага. Тут Никита уже пару склянок сидит, разобрался. Выиграл деревяшек на три золотых монеты, хотя пришел с одной! Везучий, паскуда! — азартно сгребая крашенные деревяшки, поделился Николай.

— А ну-ка, посмотрим… — Симеон разменял у улыбающейся индианки два золотых дуката на кипу деревяшек.

Усевшись за стол с Николаем, он начал вникать в правила игры. Индеец, который представился как Крупье, начал на пальцах объяснять правила. Правила были простые. Нужно было набрать двадцать одно очко, но не больше, чтобы выиграть. Если набрать больше, автоматически проигрываешь, если набираешь меньше двадцати одного, но больше чем Крупье, побеждаешь. Играть можно всемером, причем все играют против этого индейца со странным именем. За столом сидели Николай, Симеон, Никита и Мстислав, все члены экипажа "Мийя-бен-Халифа", где Симеон капитанствует. Началась игра, Симеон поставил самую малую деревяшку, чтобы войти в курс дела. Никита объяснил правила, за что Крупье был ему благодарен, он наверное уже устал жестами объяснять значения карт.

Первый кон Симеон проиграл, а вот Никита удвоил всю имеющуюся у себя сумму. В общем, через пять конов, Симеон ушел, лишившись около пяти акче[78].

Он решил попытать счастья за другим столом, за которым стоял, на удивление, ещё один Крупье.

— "Тезки, наверное." — решил Симеон.

Тут играли в некую Баккару. Нужно было набрать девять или около девяти очков, опять играя против Крупье. Пару раз проиграв, Симеон решил пойти посмотреть ещё что-нибудь. В зале на втором этаже были игры на силу, меткость метания ножей и верную руку. Он попытал удачу, побросав в мишень специальные оперенные дротики, выиграл несколько крашенных деревяшек. Решив, что посидит немного в некоем "баре", разменял деревяшки обратно на деньги. Выдали не конкретно его монеты, вообще другие. Девица дала ему красивую золотую монету и шестьдесят серебряных, тоже далеко не акче. Главное, сами индейцы их принимали, а значит не подделка. В один момент к нему подсел какой-то подозрительный индеец и на жуткой турецко-греческой тарабарщине предложил угоститься гашишем. Симеон знал, что это такое, поэтому не отказался. Тот как можно незаметнее выложил перед ним завернутые в тряпку хлебцы и потребовал две серебряных монеты. Симеон возмутился, тот попытался объяснить, потом ещё раз. В итоге капитан понял. Один хлебец он съел на месте, и только когда начался эффект, отсчитал индейцу монеты. Второй хлебец последовал за первым, через некоторое время стало совсем хорошо.

— Теперь только бабу найти осталось… — пробормотал капитан.

Подозрительный индеец подходил и к другим морякам, те покупали не глядя, некоторые были пьяны до изумления. Внезапно дверь с шумом открылась и в помещение ворвалась пятерка воинов в кирасах с изображением на нагрудной пластине меча и щита в обрамлении орнамента, как на флаге, виденном в порту. Подозрительного индейца попытались схватить, но тот вытащил нож и пытался отбиваться. В итоге его зарубили на месте. Один из этих воинов чем-то строго грозил сотрудникам заведения, те дёргались при каждом его слове. Симеону было по барабану, совсем не до проблем индейцев. Главное, есть эти хлебцы никто не запрещал, а значит за ним нет вины.

Время пролетело незаметно. Когда совсем стемнело, он направился в трактир, где купил себе место в номере. Сразу заснуть мешал гул из казино, но со временем и он утих.

Утро встретило нежным розовым светом из окна. Настроение было прекрасным. Никогда он так хорошо не отдыхал, в хлебцах определенно есть что-то хорошее, хоть они и запрещены. Нужно сделать так, чтобы турок поговорил с тем влиятельным индейцем на предмет закупки таких замечательных хлебных изделий, а лучше пусть выведает секрет изготовления. С тем и пошел.

Кенан-бея он встретил внизу, он сидел за столом с мрачным выражением лица и пил бульон.

— Ночка выдалась тяжелой? — спросил Симеон, усаживаясь напротив.

— Ночь была легка, а вот голова утром потяжелела. — пожаловался навигатор тихо. — Надо отчаливать, а то по срокам опоздаем. И ещё… выдели матросов, нужно погрузить ответный подарок султану от его большого друга. Они сложили подарки на причале.

Симеон понял, что Кенан-бей там не только пряники жевал, ещё и дипломатические переговоры вёл.

— Слушай, уважаемый Кенан-бей, а не довелось ли тебе отведать здешних хлебцов? — начал издалека Симеон.

— Ты про гашиш, что ли? — сразу понял о чём речь турок. — Я уже закупил партию сырья для реализации, а также рецепт. Ещё этот Пэйта отправляет сто фунтов кулинарного гашиша в дар султану. Очень щедрый подарок.

— И не говори, Кенан-бей. — кивнул Симеон. — А где здесь можно приобрести этот чудесный гашиш?

— Официально они его не продают. — ответил навигатор. — Можно купить у подпольщиков, Пэйта сказал, что где-то в лесах существует делянка, где какие-то предприимчивые могавки, при участии гуронов и могикан, производят нелегальный гашиш, пекут хлебобулочные изделия и продают их населению. Сразу скажу, я не знаю, кто такие гуроны и могикане, знаю только, что могавки здесь, как османы в нашей империи, доминирующий народ. Ещё можно договориться о крупных закупках у некоего Падающего Кречета, он заведует этим делом. Но будет дорого, сразу скажу. Он продаёт неохотно, даже с самим Пэйтой долго ругался.

Симеон задумался. Можно скинуться всей командой… Все одно, веселее плавание пройдет.

*Сердце-Стали. Через день*

Эктор почти запорол план. Но компенсировал всё тем, что завоевал благосклонность султана. Хотя, если верить данным англичан, это сделать не сложно, если показывать что-то новое, необычное, чудесное. Хотя пособие по обеспечению сохранности войск в походе, а также некоторые тактические приёмы и методики борьбы с современной пехотой, обеспечат некоторое превосходство на суше, а если добавить туда ещё и инновационную артиллерию, то османы могут не остановиться под Веной.

Питер сначала начал волноваться, а потом хорошенько подумал. Изначальной задумкой был управляемый хаос. Сделать проигравших на море османов сильнее на море, а проигравших на суше испанцев, сильнее на суше. Эктор, хоть и баск, но дворянин, его послушают, особенно если он купит кого надо. Но до этого не дошло. Он всё слил султану, тот сейчас счастлив как ребенок на Рождество, если верить письму, которое доставил посланник. Естественно, письмо было зашифровано. Питер предполагал, что его могут не отпустить, либо испанцы, либо османы, но сообщение с ценным союзником за океаном не прервут. Вдруг ещё что-то выдаст? За то, что испанцы узнают чего-то лишнего про Сердце-Стали, Питер не переживал. Они и так всё знают, а он знает всё про них. Пусть информация слегка устарела, ну так у них тоже. Сейчас у Новой Испании нет таких сил, которые могут разобраться с его четырехтысячной армией. Так что, конфликт с ними будет в отдаленном будущем.

Больше проблем может доставить Елизавета, которая поселилась прямо под боком. У неё здорово прибавилось колонистов-протестантов из Нидерландов, Англии и Священной Римской Империи. Даже несколько семей шведов. Хорошо это или плохо, скорее хорошо, что немалая часть колонистов умирала по пути, это объяснялось незнанием современных моряков и ученых о том, что это дефицит витамина С вызывает смертельную цингу, а не миазмы океана или инфекция. Избежать этого можно с помощью лимонов и лаймов, а так же квашенной капусты. Делиться этим фактом со всем миром Питер не спешил, лишь Эктор получил наставление пить специальный сироп, богатый витамином С. Сироп изготовлен из кожуры апельсинов и манго, которые лежат на дне. Питер предположил, что Эктор не догадается. Ведь сироп был позиционирован как общеукрепляющее средство по секретному шаманскому рецепту, включающее в себя изнурительный ритуал и намаливания. Кажется клюнул и не стал копать, во всяком случае, часть экипажа у него умерла[79].

Открывать им мир длительных и более безопасных плаваний Питер не хотел. Стоит разобраться с этой неразрешимой проблемой, как здесь окажутся толпы конкистадоров, которые в ином случае передохли бы большей частью по дороге. А сейчас страх загнуться в пути держит многих европейцев в Старом свете, надежнее страха людоедских индейцев. Индейцев можно убить, а вот цингу — нет. А она может. И сделает это с большей частью твоих друзей, которые поплывут с тобой.

Тут Питера посетила совершенно левая мысль. В двадцать первом веке латиноамериканцы в среднем здоровее оригинальных испанцев в Испании, даже несмотря на поганую медицину у первых и неплохую у последних. Почему? Океан пропускал в Новый свет только самых здоровых и крепких. Те, кто не верил в способность пережить плавание и неизбежную цингу, оставались в Испании и рожали детей, таких же как они, а они ещё, и снова, а самые крепкие из тех детей, опять уходили в Америку, а слабые оставались. Отрицательный отбор во всей красе. Всё лучшее Испания отдала Америке. Сама того не желая.

Ещё играла немаловажную роль и свежая кровь от аборигенов, что тоже сказалось положительно. Метисы почти всегда здоровее и красивее своих родителей. Почти всегда.

Метисы, это может и хорошо, но вот Елизавета всё ещё здесь. У неё становится всё больше людей, оружия…

Хорошо, что они не нашли подвоха в мушкетах, поставляемых могавками. Во-первых, кремневый замок сделан умышленно более сложным, чем можно было, что ускоряет поломку. Во-вторых, калибр. Несерьезный.380, а если говорить как лягушатники, 9 миллиметров, не пробивает кирасы изготовления могавков вообще ни на какой дистанции. А ими, извините-простите, вооружено не менее тысячи двухсот англичан. Тысяча двести англичан, которые будут мазать, снова мазать, а когда будут попадать, то даже не поймут, что их пули не пробивают могавских кирас. Это такое небольшое преимущество на случай войны.

Елизавета медлит, она чувствует, всей своей королевской душой, что с могавками что-то нечисто. Она знает, что английской армии они не боятся, крепость Сердце-Стали ей не взять вообще никак. Слухи о конкистадорах, которые практически в полном составе полегли, активно ходят среди родов, с которыми англичане торгуют.

Но самая главная причина её медлительности — то, что могут дать могавки. Доступ в порт у англичан есть, пусть куда попало лезть не дают, ограничив территорию, но моряки неплохо проводят время в трактире и игорном доме, что здорово повышает их моральное состояние. Ещё одного мятежа и бегства корабля репутация королевы не перенесет. Один корабль банально сбежал, так как экипаж решил, что вольное пиратство даст гораздо больше, чем работа на Королеву-в-бегах.

Войска держались в готовности, а рука Питера на пульсе событий в Нью-Лондоне, где заведено некое подобие посольства, откуда ведется сообщение посредством голубиной почты, которой в совершенстве владеют англичане. Обмен опытом.

Разумеется, разведчики регулярно шерстят окрестности города на предмет лазутчиков. Спящий Медведь уже начал жаловаться, что работает не по профилю, так как старейшины вменили ему ещё и отлов лазутчиков. Питер установил, что лазутчики из местных племен заинтересованы материально, англичане обещают им оружие и броню.

Эти греки — отличный ход со стороны султана. Эктор не забыл про список необходимых ингредиентов, которые изначально должен был собирать по лавкам алхимиков. Питер был готов к низкому качеству. Но султан удивил, полностью выполнив весь список необходимого, в качестве дара. Он отправил лучшее, что можно купить за деньги. И это помимо подаренных полутора тысяч рабов, из которых пережили путешествие восемьсот с чем-то.

Жаль, конечно, что померло так много, но ничего не поделать, помогать европейцам, да даже туркам, колонизировать Америку, он не собирался.

Ещё было письмо от самого султана. Он выражал огромную благодарность за бесценные знания, которыми Питер с ним поделился, а также за Эктора, которого он отпускать не собирался. Конечно, это нарушило целый ряд планов, но потенциальные прибыли, которые сулит сотрудничество с османами…

Из преимуществ во взаимодействии с ними было то, что их совсем не интересовал Новый Свет. Султан и так получает баснословные прибыли от торговли с Индией. У него в руках такое количество земель, что администрация справляется с трудом. Его раздутый бюрократический аппарат настолько инертный, что про некоторые вещи, происходящие в глубинке он узнаёт в виде нескольких циферок в ежегодном отчете, который он ещё и скорее всего не прочитает. Мурад III — не тот человек, которого можно было бы назвать государственным деятелем. Он много пьет, курит дурь, прелюбодействует, его мало интересует рутинное управление страной, поэтому всё в руках визирей, которых он меняет как перчатки, небезосновательно опасаясь набора слишком сильного могущества одним из них.

Из минусов — отношение Европы. Пусть Питеру плевать, что там о нём подумают испанцы, но никто не знает, как ситуация сложится в будущем. То, что Мурада III рано или поздно остановят, не подлежит сомнению. Европейские державы пассионарны, они с энтузиазмом дерутся за любую возможность усилиться и обогатиться. В Англии должна была произойти промышленная революция в XVIII веке, но кажется, уже не произойдет. Эта революция заложила бы основы доминирования Великобритании на большей части планеты Земля, но не срослось, не получилось. Хотя ещё не вечер, король Яков VI, который уже стал официальным королем Англии и Шотландии Яковом I, в той истории тоже стал таковым, но только после смерти Елизаветы I. Зато теперь он стал королем сильной католической страны, протестантизм проиграл важные битвы и стремительно отступал.

Османская империя же, в целом инертна. Ещё одна мелкая серия из Мурадов III, и империя станет "больным человеком Европы", отняв этот почетный титул у Испании, которая сейчас далеко не больной человек. Это дело далекого будущего, но то, что это будет, не подлежало сомнению. Питер не так уж сильно повлиял на исторические процессы, происходящие в мире. Пусть не Англия, но кто-то станет мировой морской державой, рано или поздно. Но это точно будут не испанцы и не османы.

Если бы удалось построить сухой док для строительства достойных кораблей, ещё и корабелов найти… Мечты, мечты…

Но идея султана передавать ему рабов, Питеру понравилась. Пусть люди там разные, они иногда даже друг друга не понимают, зато люди. Повлиять как-то негативно на культуру ирокезов у них не получится, банально недостаточные количества представителей других культур, да и была бы культура, на которую можно повлиять. Могавки — суть дикари, как бы не печально было это признавать. Исчезни сейчас Питер, большая часть проектов просто будет заброшено. Они уже не вернутся к нативному образу жизни, но что-то ему подсказывает, что максимум произойдет захват близлежащих территорий и старейшины станут почивать на лаврах, а потом из-за океана кто-то придёт. Уже не будет необоснованного дружелюбия к бледнолицым, их будут считать врагами, но вот масса поселенцев… Питер уверен, что даже если они будут отбиваться изо всех сил, рано или поздно их сломят. Не испанцы, так французы. Про французов, к слову, тоже нельзя забывать. Через какие-то десятки лет они придут на территорию Канады и в Вест-Индию. Англичан тоже не следует списывать со счетов. Когда закончится крестовый поход, целые армии вооруженных ветеранов похода придётся куда-то девать. На турков их повторно не направишь, внутренние враги будут побеждены, что останется? У испанцев останется память о старой занозе в заднице, проживающей на территории Северной Америки. Они вспомнят, будут пытаться взять реванш в таком унизительном поражении. Англичане тоже захотят себе кусок пирога, только на этот раз с испанцами у них отношения будут теплее. Это кардинально поменяет картину колонизации Нового света.

Но время есть. Османы будут щедры, если быть щедрым в ответ. Султану на европейскую грызню наплевать, его интересуют ближайшие европейские территории и уничтожение ближайших врагов. Русское Царство, после смерти некоего Ивана IV, которого за любовь к ближнему и уникальному умению всепрощения, прозвали Грозным, к власти там пришел какой-то дурак, являющийся его сыном, некто Федор I. Англичане о нём не лучшего мнения, хотя считают, что лучше такой, чем акула с непомерными аппетитами, каким был Грозный. Федор угрозы для османов не представляет, поэтому с севера им проблем ждать не приходится, наоборот, есть возможность отщипнуть что-то.

Потенциальную угрозу несут поляки из Речи Посполитой, король которых однажды станет спасителем Европы, разбив наголову осман. Питер этого не знал. Да даже если бы и знал, больше необходимого он туркам помогать не собирался. Вообще, он им помогает только ради хаоса. Ради войны, на которую отвлекутся потенциальные колонизаторы.

Пусть сейчас в едва намеченный порт Нью-Лондона прибывают корабли с немногочисленными колонистами, но это ерунда, по сравнению с тем, что будет, когда настоящая страна возьмется за планомерное заселение интересующих территорий. Этого Питеру не надо.

Размышления это хорошо, но нужно вернуться к текущим делам. Алехандро Виолиниста сбежал. Угнал баркас, загрузил немного золота и ушел в горизонт. Догонять не стали, пусть бежит. Он уже достаточно хорошо поработал на благо могавков, справятся без него. Правда некоторые технологические новинки ушли вместе с ним, но это не критично. Блауофены уже начали делать в Европе, ничего концептуально нового в сталеварении он не узнал, если не считать теорию порошковой металлургии, которую Питер рассказал ему для общего развития, но это технология двадцатого века, нечего ловить.

Сейчас Питер сидел и думал над возможностью захвата Нью-Лондона. В планах основание нового города западнее, где есть большие пространства для пахотных земель, англичане могут помешать и впредь угрожать новому городу.

— Этот континент слишком тесен для нас двоих, Елизавета… — произнес Питер, закуривая трубку.