Герой Эсмерельдена (СИ)

Глава 16: Золотой ключик

В привычном для Сайбера, Эвергарде — не было никаких храмов героев. Ведь в их существовании попросту не было смысла. Тогда, ещё заселённый игроками, этот мир и без того был всегда защищён. Храмы и орден появились уже после того, как Эвергард опустел. Вслед за тем, как о нём позабыли, а сервер обесточили — чудовища, что долгие годы скрывались в тени, поспешили вылезти наружу, напомнив людям о том, что не каждая ночь безопасна.

— Так и появился этот храм, — заключила магистр Милистер, то и дело стряхивая с себя прицепившийся взгляд Данте. Конечно, говорила она несколько иными словами, ведь для самих жителей этого мира не было ни игроков, ни серверов, но суть заключалась именно в этом. — Как и все остальные.

— И сколько же героев вы призвали за всё это время? — спросил у неё Сайбер, продолжая удивлённо разглядывать апартаменты женщины, обустроенные за одной из закрытых дверей, что были в зале призыва.

Как и в самом зале, освещением здесь служили лучи солнечного света, прорывающиеся сквозь небольшие отверстия в куполе потолка. Тонкие, яркие полоски сияния ближайшей звезды ниспадали на огромную кровать, накрытую кроваво-красным балдахином, окружённым изящными, резными стульчиками, тумбочками, и всем тем, на чём обычно хранят косметику. Всё это добро отделялось от остального пространства прозрачной, воздушной шторкой, за которой начинался длинный коридор из нагромождения шкафов и полок, забитых свитками и полноценными книгами, и заканчивался он прямо здесь, посреди открытого пространства, в центре которого стоял тяжёлый, круглый стол, в окружении мягких кресел. Дальше, вдалеке от всего того, что может вспыхнуть от одной лишь искры, располагался огромный, глубокий камин, и несколько кухонных стеллажей и столов, напротив которых красовалось кресло-качалка со стоящим подле него, недопитым бокалом красного вина. Что бы ни находилось здесь раньше, Милистер вполне удалось обжить это местечко, превратив в уютное подобие дома.

— Я слышала о десятке. Но точной цифры тебе не назовёт никто, — ответила магистр, выразительно закинув ногу на ногу. Кажется, она играла с чувствами Тириллмиралла. — Шести королевствам всегда что-то угрожало. Такова их суть, как средоточия мира и стабильности, посреди дикого и безумного мира. Но люди справлялись. Иногда сами, а временами — с помощью призванных гениев битвы. Нежить же была в этом мире всегда. Её силы были невелики и в то же время, поток мертвецов никогда не заканчивался, то и дело разоряя пограничные территории королевств, подобно стихийному бедствию. Страдали от нападков гуляющих трупов абсолютно все — от королей и торговцев, до корчмарей и крестьян. И конечно же, избавиться от этой проблемы, не важно, с геройской помощью, или же без неё — значило обрасти славой и уважением. Тогда разрешить ситуацию решил честолюбивый Ирр, в надежде завладеть сердцами людей и расширить свои границы, отколов от других королевств пару лакомых кусочков территорий. Но он только усугубил ситуацию. Настолько, что преумножил армию противников всего живого, справиться с которой после этого — уже не мог.

— Я слышал об этом, — кивнул герой, прильнув губами к стакану со странноватым, мутным напитком, напоминающим лёгкую брагу — как заявила магистр, других напитков здесь попросту не водилось. — Аника рассказала мне об объединении армий всех королевств, во главе с предыдущим героем. Но что произошло там, в безлюдных землях?

— Это знают лишь мёртвые, — женщина поправила выбившийся локон волос и тоже приложилась к стакану.

— Значит, преодолев весь этот путь, я так ничего и не узнал, — разочарованно выдохнув, герой стиснул зубы и как следует выругался. Правда, в уме.

— Ну отчего же, — усмехнулась Милистер. — Я не знаю всего, но могу поведать тебе о том, что неведомо большинству ныне живущих.

— И что же это? — заинтересованно переспросил герой, вглядываясь в янтарные глаза своей собеседницы.

— Я знаю, отчего весь мир ненавидит как Иррийцев, так и героев, — ответила женщина, наклонившись вперёд, словно собиралась прошептать это ему на ухо.

Аника вмиг забыла про свой стакан, превратившись в само понятие слова «внимание». То же повторили и все остальные.

— Тогда, во время объединения, герой выступил с идеей оставить треть войска Иррийцев, для защиты ослабленных границ шести королевств, — сделав выразительную паузу, во время которой Сайбер уже начал что-то осознавать, Милистер допила свою брагу и поставила на стол пустой стакан. — И с ним не стали спорить. Он ведь герой, в конце-то концов. Что произошло там, среди бесконечных песков, действительно не знает никто. Но я знаю, что случилось здесь, когда объединённое воинство не вернулось. Будучи единственной страной, у которой ещё осталась вооружённая армия, Ирр быстро захватил соседние земли и провозгласил территории людей — Империей, во главе которой предстояло стоять Оддерштадту.

Подняв было свой стакан, Сайбер едва не подавился от всей глубины поступившей информации, и поспешил поставить его обратно. — То есть, это была идея героя?

— А так ли это важно? — усмехнулась женщина, встав с места и вновь наполнив свой опустевший стакан из глиняного кувшина. — Важно лишь то, к чему это привело. Твой предшественник был если и не во главе всей этой затеи, но её частью. Его стараниями были захвачены пять королевств.

— Безумно хитро и вероломно, — задумчиво произнёс Данте, старательно догоняя Милистер в плане распития терпкого напитка. — До такого не додумался бы даже я.

— Вот поэтому ты и сидишь здесь, посреди песков, а не греешь задницу на удобном троне, — легко подколол его Сайбер, в то время как и в его голове вспыхивали вопросы, на которые он не способен был дать ответ. Неужели герой и правда помог одному королевству захватить все остальные? Зачем ему делать это? — Так, постой-ка. Но если Ирр захватил все королевства, то почему мы не в самом процветающем городе этого мира, а посреди развалин?

— Что бы там не планировали Иррийцы изначально, всё пошло не совсем по их плану, — продолжила рассказ женщина, наполнив и стакан Данте, продолжающего поглядывать в её сторону с выражением голодного волка, смотрящего на отбившуюся от стада, беззащитную, белую овцу. — Ведь как только захваченные королевства дружно подняли белый флаг, а Империя была создана — к их границам подошла очередная армия мертвецов. Столь огромная, что для преодоления высоких стен величайшего государства, мёртвые попросту складывались в кучу, поднимаясь по телам своих же соратников. Они быстро, почти молниеносно заполнили Ирр, уничтожая всё на своём пути. Что интересно, в этот раз они не только убивали людей, но и крушили здания, строения и стены, словно преисполнившись местью за учинённое предательство.

— Так и пал Ирр, — подытожил герой, наконец справившись со своим стаканом, и в полной мере ощутив, что градус в нём был немаленький. — Но раз армия нечисти была столь огромной, как остальные государства отбросили её? Почему не пали вместе с Оддерштадтом?

— А вот это — самое интересное, — ответила женщина, поправив глубокое декольте своей мантии, из которого навязчиво проступала светлая, бархатистая кожа, манящая взгляд старого авантюриста. — Орда мёртвых отступила назад, как только стёрла с лица земли королевство предателей, как если бы ими управлял кто-то, чьи мозги ещё не успели сгнить.

— Интересно, — только и смог сказать Сайбер, старательно вкладывая новые кусочки паззла на их законные места. Их всё ещё было недостаточно для полного понимания этого мира, но картинка происходящего уже становилась более ясной. — А инквизиция?

— Она появилась гораздо позднее, — с явным раздражением в голосе, ответила женщина, всем своим видом намекая на то, что священники умудрились причинить вред и ей. — Когда нежить принялась как и в старые времена, разорять границы оставшихся королевств. Только вот, если раньше, до вмешательства Ирра, её количество никогда не превышало пары сотен бездушных тел, то теперь ряды противника выросли до десяти сотен. Мертвецов стало больше. Настолько, что границы королевств не могли сдержать их наплыв. Да и двигались они более осознанно, словно зная, когда и куда именно нужно напасть, чтобы учинить наибольший вред. Тогда к людям и вышел епископ неназванной церкви, с обещанием защитить их от тёмной угрозы.

— Неназванной? — уточнил Сайбер.

— Тогда никому и в голову не пришло расспросить его о деталях веры, ради которой он бросал своих инквизиторов на защиту просто люда, — женщина поспешила наполнить все стаканы, которые к этому моменту уже опустели. — А когда ему удалось обещанное, оказалось, что и вопросы задавать уже поздно. Инквизиторы стали силой, с которой следовало считаться всем и каждому, а те, кто задавал лишние вопросы — считались еретиками, жизнь которых не имела ни цены, ни смысла.

— И снова, настолько хитро, что я чувствую себя идиотом, — произнёс Данте, продолжая пытаться высечь искру своим взглядом, крадущимся по изгибам фигуры магистра Милистер, отлично читающимся даже несмотря на мантию, которая при тщательном рассмотрении, напоминала скорее тонкий халат, под которым, как надеялся сам Данте, больше нет никакой одежды.

— Так если они справляются, зачем я здесь?

— Инквизиция оказалась опаснее, чем тирания Ирра. Под предлогом защиты они захватили ещё больше власти, чем планировал павший король, в то время как сама причина бесконечного появления мертвецов у границ — так и оставалась неразрешённой загадкой, — кажется, Милистер уже изрядно захмелела. Об этом кричало то самое декольте, которое она перестала поправлять, не смотря на то, что обнажённого тела становилось всё больше. И Данте не собирался говорить ей об этом. — Орден героев считали, что призыв — единственная возможность для разрешения всех проблем разом.

— И инквизиция им помешала, — понял Сайбер.

— Да, — кивнула женщина. — Она уничтожила большинство тех, кто был в курсе происходящего, а сам орден — объявила вне закона, — Милистер на мгновение задумалась над тем, стоит ли рассказывать герою о том, что он сотню лет провёл в пустоте, и решила, что лучше не стоит. — Противостоять епископу решился лишь Аластор. Будучи одним из сильнейших магов нашего времени, он провёл долгие годы в изучении ныне запретного ритуала призыва, собрал вокруг себя осколки былого ордена и сделал то, за что его в скором времени казнят.

— Так значит… — Аника, всё это время старательно записывающая рассказ женщины где-то среди своей внутренней библиотеки памяти, внезапно встрепенулась и застыла, позволив слезам легко заблестеть в уголках глаз. — Он всё ещё жив?

— Уж поверь мне, милочка, этот старый пройдоха живее всех живых, — отмахнулась Милистер.

— Но откуда вы знаете? — на этот раз слеза не устояла на своём месте и покатилась вниз, по щеке девушки, упав прямо в стакан.

— Я чувствую его присутствие в этом мире, — как-то загадочно и даже томно, ответила магистр. — Не буду погружаться в детали, но можешь поверить мне на слово. Аластор жив.

— Отличные новости! — тут же обрадовался Данте. Он таки получит свою награду!

— Кстати, — в разуме Сайбера всплыла ещё одна деталь, которую стоило бы обсудить. — Вы назвали его воришкой. Откуда вы знаете Данте?

— Я в курсе того нелепого контракта, — женщина кивнула в сторону авантюриста, внезапно не то растерявшегося, не то обидевшегося от её фразы. — Он сообщил мне об этом прямо перед тем, как отправился в храм Эсмерельдена.

— То есть, он был тут до того как призвать меня?

— Я так и сказала.

— Но почему было не призвать меня здесь?

— Храмы связаны между собой. Одно и то же королевство не может использовать призыв несколько раз подряд. Не знаю, кто именно это придумал, но думаю, что это было сделано не просто так. Достаточно лишь вспомнить Ирр, — ответила ему женщина, тут же расставив все точки над «И».

— Разумно, — согласился герой. — Но почему именно Эсмерельден?

Женщина устало выдохнула, собираясь с мыслями перед тем, как рассказать то, о чём планировала умолчать. — Тебя уже призывали, сто лет назад. Но инквизиция прервала тот ритуал, не дав тебе преодолеть пустоту междумирья.

— Сто лет? — не до конца понимая, о чём идёт речь, герой медленно отпил из своего стакана. — В каком это смысле?

— В том, что последний век ты провёл в бездне небытия, — прямо ответила Милистер, устав уклоняться от этой темы. — Ты должен был появиться в этом мире ещё до рождения Аластора.

— Но как же… — мысли Сайбера сплелись в тугой клубок, отдающий в висках пульсирующей болью осознания. — Как же та моя жизнь, в моём родном мире?

— Я поняла, о чём ты подумал, — тут же прервала его женщина, подняв руки вверх. — Но не волнуйся об этом. Здесь твоё время течёт иначе, чем там. Не знаю, как именно всё устроено, ведь ритуал призыва придумала не я, но если верить древним записям, то сто лет здесь равняются примерно году в твоём собственном мире.

— Значит, всего лишь год? — клубок внезапно распутался сам собой. Там, в мире без магии, нежити и крокодилов с человеческими телами, Сайберу довелось потратить год своей жизни на службу отечеству в рядах регулярной армии. И он прекрасно знал, что значит один год жизни, пролетающий подобно мгновению. Тем не менее, такие подробности выбивали из колеи. — Чего ещё я не знаю?

— Кроме того, из-за этих аномалий со временем, здесь ты и стареешь ровно с такой же скоростью. На один год за проведённые здесь, полноценные сто лет, — продолжила женщина. — Если быть проще, в этом мире ты смертен настолько же, насколько светило среди облаков.

— А вот это уже звучит интересно, — герой удивился ещё больше чем прежде, и сделал ещё глоток. Где-то в глубине возникло ощущение того, что это лишь часть истины. — Продолжай.

— Но это обоюдоострый клинок, — проницательно произнесла магистр магии. — Раны твои заживают с соответствующей скоростью, и царапина, что зажила бы в том мире за несколько дней, тут будет заживать месяцами.

«И правда», — с тех пор, как кошка прокусила его руку впервые, прошло уже много дней. Но дырки, оставленные её клыками — и не думали заживать. Взглянув на свою ладонь, Сайбер невольно убедился как в собственных мыслях, так и в словах женщины. Но что на счёт шрамов, оставленных клинками инквизиторов, там, в Лиггсбри?

— И тем не менее, некоторые раны зажили весьма быстро.

— Правда? — Милистер как-то странно ухмыльнулась, посмотрев сначала на Сайбера, а затем — на Анику, задумчиво витающую среди собственных мыслей. — Значит, быстро?

— Ну да, — подтвердил его слова Данте. — Когда я их подобрал, на нём живого места не было, — теперь ухмыльнулся уже он.

— Так ты в курсе? — спросила у авантюриста женщина, продолжая посматривать на тех двоих.

— Постольку, поскольку, — спокойно ответил Тириллмиралл. — Изначально это была случайность, но затем я решил проверить.

— Да о чём вы вообще? — взорвался герой, совершенно не понимающий, о чём идёт речь.

— Это я расскажу тебе позднее, — женщина многословно подмигнула Сайберу и поднялась со своего кресла. — А пока, позвольте вернуться к более насущным делам. Так ты сделал то, о чём просил тебя Аластор? — последнее она спросила уже у Данте.

— Возможно, — ответил авантюрист, подозрительно прищурив и без того хмельные глаза. — А тебе-то зачем?

— Затем, что тот ключ подходит к единственной двери, — женщина наполнила свой стакан, и одним махом тут же осушила его, заставив Данте невольно сглотнуть. — И эта дверь находится в этом храме.

Здесь переглянулись уже герой и авантюрист. Как оказалось, той дверью — была вторая дверь, которую видел Сайбер в зале призыва. Огромная настолько, что через неё смог бы пройти великан, она, судя по проржавевшим петлям, не открывалась с тех самых пор, как был призван предыдущий герой. И что самое главное — к ней действительно подходил ключ, в то время как сам он был настолько миниатюрным, что казалось, подойдёт разве что к шкатулке. Данте, к слову, смог отдать его не с первой попытки. Дважды он вынимал его из складок своей накидки, и дважды же — убирал его обратно, подобно безумцу, привязавшемуся к бесполезной безделушке. Всё же, он пожертвовал этому ключику добрую треть своей жизни, и герой, в отличии от открыто-смеющейся женщины, его понимал. Тем не менее, ключ был передан в руки Милистер, а затем — помещён в маленькую замочную скважину, которую Сайбер не сразу смог разглядеть среди плотного слоя паутины, разросшегося по всей площади полотна.

— А что там, внутри? — спросил у магистра, Данте, не в силах оторвать взгляда от заветного ключика, которому отдал долгие годы собственной жизни. — Куда ведёт эта дверь?

— В библиотеку, — ответила Милистер. — По крайней мере, орден героев называл это помещение именно так. Когда-то в каждом из храмов были такие комнаты, до того, как их разграбила инквизиция.

Вместе с тем, как был повёрнут смехотворно-маленький ключик, где-то в глубине каменной кладки стены прогремел не то взрыв, не то тяжёлый удар, от силы которого из потолка вывалились несколько мелких камней, и на группу свалилось целое облако пыли. Сайбер даже по привычке вытащил меч, а Данте — ловко извернувшись, отпрыгнул в сторону.

— Добро пожаловать, мастер Сайбер, — почти триумфально, но всё равно как-то лениво, произнесла Милистер, когда повинуясь одному-единственному, лёгкому толчку, дверь послушно отодвинулась внутрь. — Это обитель героев. Место, где сосредоточена память об их свершениях, и предметы, вобравшие в себя древнюю, непостижимую мощь.

В глаза всех и каждого ударил яркий свет, отражённый от десятка… Нет, сотен блестящих лат, кольчуг и щитов, размещённых на манекенах вдоль стен очередного зала, заставленного бесконечными рядами полок, на которых покоилось оружие, книги, камни, какие-то тряпки, и даже одинокая, соломенная шляпа, напоминающая самурайскую. Это была оружейная. Нет, сокровищница! Но никак не библиотека, не смотря на то, что книг и свитков здесь действительно было немало.

— Это как это? — едва поймав отвалившуюся от удивления, челюсть, Данте на подгибающихся ногах прошагал вглубь помещения, добра в котором хватило бы для того, чтобы выкупить целое королевство, а на сдачу взять нескольких красоток с рынка рабов.

Даже поникшая было Аника, погружённая в мысли об отце, находящемся в лапах епископа, на мгновение озарилась, и даже позволила себе улыбнуться. Что же касается молчаливой кошки, всё это время с заметной регулярностью напоминающей об обещанной рыбке, то она просто принялась громко шипеть на сонму незнакомых предметов. Причём на каждый из них по отдельности.

— Это единственная библиотека, избежавшая загребущих лап инквизиции, — пояснила Милистер, жестом пригласив всех присутствующих внутрь. — Дело в том, что никто, кроме самих Иррийцев, не знал о расположении этого храма.

— Тогда откуда у них ключ? — спросил у неё Сайбер, послушно шагнув в зал, напоминающий оружейную "Пятого легиона", частью которого он когда-то являлся.

— Он был у одного из членов ордена, которого инквизиция подвергла допросам и казни.

— Понятно, — взгляд героя проплыл по бесчисленным полкам, скрипящим под тяжестью мечей, топоров и секир. Нет никаких сомнений — всё это было экипировкой игроков, причём настолько высокоуровневой, что большинство обитателей этого мира — не смогло бы использовать её даже при очень сильном желании. Некоторые из представленных экспонатов не сможет использовать даже он.

— Кстати! — вдруг вспомнила женщина, пройдя чуть дальше, к полкам, заваленным свитками, среди которых отчётливо выделялся один, отличающийся лёгкой, светлой дымкой, что окружала его, даже не смотря на то, что тот просто безмолвно лежал. — Кажется, это принадлежит вам.

Не сразу поняв, что обращаются именно к нему, Тириллмиралл на какое-то время замер, не веря ни глазам, ни ушам, и только после этого смог выдавить пару слов, не решаясь шагнуть вперёд. — Это… Оно?

— Оно, мистер Данте, — уверенно ответила женщина, сдобрив свои слова добродушной улыбкой, которая до этого момента, на её лице не появлялась от слова совсем. — Это ваша награда за выполненный контракт.

На подгибающихся, ватных ногах, последний авантюрист Эсмерельдена медленно подошёл к магистру магии, и аккуратно, почти боголепно, принял из её рук ветхий свиток, обдавший его руки холодом даже сквозь кожаные перчатки. — Оно… — тихо пробормотал он, не в силах более сдерживать собственные эмоции, нахлынувшие на него, подобно высокой, морской волне. Из его извечно-сухих, мудрых глаз — хлынули слёзы.

Сайбер ринулся было к товарищу, внезапно упавшему на колени, но не успел поймать его. Да и тот, судя по его пустому выражению лица, этого не желал. — Что это?

— Это то, что обещал ему Аластор взамен услуги с кражей ключа, — спокойно ответила женщина.

— Тогда почему он…

— Потому, что это его единственная, недостижимая мечта, — всё так же безучастно произнесла Милистер. — Последний свиток воскрешения. Крупица древней магии, избежавшая костра инквизиции.

Не до конца понимающий происходящего, герой склонился над авантюристом, положив руку тому на плечо, но тот даже не отреагировал на это прикосновение. Окружённый несметными богатствами, о которых только может мечтать авантюрист, Данте Фон Тириллмиралл погрузился в застарелую, давно позабытую печаль, которая скрывалась в глубинах его разума все те долгие годы, что он двигался к этому моменту.