Жена поневоле

58

Разбудил Киру громкий собачий лай. Она накинула халат на длинную мужскую футболку и выглянула в коридор.

На ступеньках лестницы стояла домоправительница и злобно смотрела на лающего на нее пса.

Ларион добросовестно выполнял указания хозяйки — никаких посторонних в их доме. Он хотел прогнать чужого из гостиной, но хозяйка четко указала ему место: коридор, и поэтому он просто наблюдал за экономкой в холле, но подняться выше лестничной площадки ей не позволил.

— Ларион, иди ко мне, мой хороший, — позвала Кира собаку и, взяв его за ошейник, спросила у стоящей на лестнице женщины. — Что вы хотели, Раиса Васильевна?

— К вам гости — Лаврентий Павлович, — в ровном голосе женщины слышалась нескрываемая злость. — Ваша собака меня напугала — такая огромная зверюга должна сидеть на цепи на улице, а не разгуливать по дому.

— Это мне решать: кто, где должен находиться в этом доме. Он охраняет меня и моих дочерей от чужих людей, вознамерившихся проникнуть в дом.

— Чужие у нас по дому не ходят, — возразила экономка — это при прежнем хозяине она была эталоном почтительного уважения и молчаливого послушания, «новая хозяйка» никому из служащих дома не нравилась (никому — это Розе и ей).

— Неужели? — бровь Киры презрительно дернулась. — Вы хотите сказать, Раиса Васильевна, что убийство в этом доме совершил кто-то свой? Ведь, согласно вашему заявлению, чужие — здесь не ходят! Может быть, вы даже знаете, кто из ваших «своих» зарезал несчастную девочку?

— Что?! Зарезали девочку?!

Обернувшись на крик, Кира увидела на площадке между этажами побледневшую гостью, закатывающую глаза к потолку.

— Моя девочка!

Отпустив собаку, Кира бросилась к ней на помощь и поддержала женщину за плечи, чтобы та не упала с лестницы.

— Успокойтесь, Екатерина Ивановна, мы говорили не о вашей дочери. Слышите? Не о вашей. Вчера вы не спросили, в чем обвиняют Вячеслава, а я не стала уточнять.

— Не о моей Майке вы говорили? — с надеждой переспросила женщина, хватаясь рукой за запястье хозяйки. — Правда, не о ней?

Кира тут же постаралась освободить свою руку.

— Вячеслава обвиняют в убийстве ребенка, произошедшем в этом доме.

— Класс! Настоящее убийство! Мы что-то пропустили вчера? Про «зарезали» Евгений не говорил, — Алиса высунула взлохмаченную голову в коридор и с интересом слушала взрослые разговоры.

— Алиса, закрой дверь и не подслушивай, — нахмурилась Кира. — Разве ты не видишь, что нашей гостье нехорошо.

— Я не подслушивала — вы так кричите, что всех перебудили. Просто мне интересно посмотреть на место убийства — Женечка нам место убийства не показал и фотографии места я не сделала…

— Женечка? Может, мне передумать насчет воздушного шара?

Голова Алисы тут же скрылась за дверью.

— Присядьте в гостиной, Екатерина Ивановна. Сейчас придет Лаврентий Павлович, и вы с ним обо всем поговорите, — проводив гостью в гостиную к креслу, Кира вышла в холл и увидела стоящую на лестнице домоправительницу. — Вы еще здесь?

— Вы же не сказали, что передать охране — вдруг вы не захотите принимать Лаврентия Павловича, и я опять окажусь виноватой.

Возразить на это было нечего — она, и правда, забыла дать четкие распоряжения экономке.

— Передайте охране, чтобы пропустили Лаврентия Павловича.

Экономка кивнула головой и гордо удалилась.

— Мам, присмотри за Евриком в мое отсутствие, — из дверей своей спальни вышла полностью одетая и даже чуть-чуть подкрашенная Виктория, на руках она держала маленькую, ушастую собачонку.

— Это еще что такое? — удивилась Кира, рассматривая небольшой, лающий комочек на кривеньких ножках с огромными ушами и выпученными глазищами.

— Да-а… Дом такой огромный, что ты даже не знаешь, кто в нем живет — вечером мы гуляли с Ларионом, а Лидия Владленовна гуляла с Евриком в саду, вот мы и познакомились. Я предложила взять песика к себе, и она с радостью согласилась — это ведь собака твоего мужа…

— Ах, да! — вспомнила Кира разговор о миллионах и собачке. — Вячеслав что-то говорил о каком-то щенке, но я забыла…

— А ты не забыла предупредить кого-нибудь, что бы меня отвезли в Москву?

— Зачем? Я же вас вчера предупредила о наших поездках. Около десяти бабушка с дедушкой и Романом приедут сюда, и мы поедем на конюшню, потом в дом Дмитрия Викторовича, а потом, после обеда, вы пойдете гулять по Москве. Надеюсь, ты договорилась с бабушкой или дедушкой о прогулке?

— Она с Ромкой по телефону болтала и ничего не слышала! — объяснила невнимание сестры Алиса.

— Вика, ответь на мой вопрос, — настаивала Кира.

— Я хотела погулять с Романом по Москве.

— Без моего разрешения и без сопровождения взрослых?

Вика обиженно кивнула

Кира взяла дочь за руку и потянула вниз по ступенькам.

— Вот там, — ткнула она пальцем в сторону гостиной, — сидит мать девочки, которая не вернулась домой, а без разрешения и без взрослых поехала в Москву! Сбежала от родителей! Она пропала! Сейчас сюда приедет полиция, следователь, ее друг, присоединятся волонтеры и начнутся поиски этой девочки — будут обзванивать больницы, морги, делать ее фотографии, расклеивать на столбах и раздавать прохожим. Ты не хочешь поучаствовать в ее поиске? — Кира снова взяла дочь за руку и потянула на верх к двери второй хозяйской спальни. — А вот тут, за этой дверью, — хлопнула она ладонью по двери, — тут обнаружили мертвую девочку, которая тоже поехала в Москву! Сбежала от родителей! Но ее искать уже не будут — она умерла! Умерла! Ей было очень обидно, что ее жизнь кончилась! Она горько плакала, когда поняла, что умерла и что не будет больше никаких подарков, дней рождений, уроков, выпускных экзаменов, института, любви, свадьбы, детей… Никогда не будет! Понимаете? — Кира снова потянула дочь по коридору к дверям ее спальни. — Этим девочкам было около двенадцати лет, ты не на много их старше, но ты, почему то, посчитала себя взрослой и без разрешения, и без взрослых решила прогуляться с незнакомым, взрослым парнем… Разве ты работаешь? Разве ты можешь сама себя обеспечить? Разве ты сама за себя отвечаешь? Если «нет», значит, ты еще не взрослая и решать что-то самостоятельно ты не можешь! А уж тем более сбегать из дома… Или ты хочешь, чтобы мы всей семьей сидели бы на месте этой женщины в окружении полиции, друзей и волонтеров и искали бы тебя по больницам, моргам, оврагам и водоемам? Надеюсь, что не хочешь!

Кира увидела слезы дочери и немного смягчилась.

— Пойми меня правильно, Вика, я не против, чтобы ты дружила с мальчиками, я могу понять твою влюбленность в этого парня, но я не могу доверить ему твою безопасность и жизнь: мало ли что может случиться — ты упадешь, сломаешь ногу, а он бросит тебя и сбежит… До шестнадцати лет я отвечаю за тебя перед государством — если с тобой что-то случится, то меня будут судить, потому что я разрешила, недосмотрела, упустила, передоверила. Возможно, Роман смелый и честный, умный и добрый, возможно, но я этого не знаю и не могу ему доверять! Если бы ты была постарше и пошла бы на свидание с Николаем или Евгением я бы отпустила тебя, даже не сомневайся — их я знаю и могу доверить самое ценное — уж они, то, не испугаются опасности, не бросят тебя одну и защитят. Пойди, посиди в спальне и подумай над своим поведением. И включи, наконец, голову, пожалуйста. Алиса, а ты пойди погуляй с собаками, скоро приедут бабушка с дедушкой и ты покажешь им дом, а мне надо встретить друга Екатерины Ивановны и Константина Александровича.

Кира уже сделала несколько шагов к лестнице, но остановилась.

— Хочу вас предупредить, девочки, — понизила она голос, — что друг Екатерины Ивановны и Вячеслава Львовича не совсем обычный человек — он карлик. Поэтому, когда увидите Лаврентия Павловича, то глаза не таращить, рты не открывать, не восклицать и не удивляться вслух. Понятно?

Дочери дружно покивали головами, но, как показалось Кире, не придали особого значения ее словам.

Алиса подхватила на руки тойчика, позвала Лариона и, перепрыгивая через ступеньку, помчалась на прогулку.

Бегущие рядом по дорожке собаки совершенно не реагировали друг на друга — Ларион воспринимал появившуюся в доме собачку, как очередную животину, такую же, как морской свин Пончик — с причудами хозяев не поспоришь, но можно сделать вид, что докучливой животины не существует и жить станет намного легче; Еврика же поначалу не обрадовал запах чужой собаки в собственном доме (хотя он и находился в изгнании, но хозяйский дом считал собственным), но, когда Виктория познакомила их и объяснила каждому их обязанности, то даже обрадовался, что вся черная работа по охране его собственного дома досталась не ему — из охранника он превращался в хозяина и гордо бежал чуть впереди лохматого рыжего великана, показывая всем «кто в доме хозяин».

Озадаченная выбором одежды, Кира же вернулась в кабинет. Она выбрала свое любимое цветастое шифоновое платье, коричневые ковбойские сапоги с ажурным голенищем и тонкую коричневую замшевую курточку с бахромой — для завершения образа ей не хватало широкополой шляпы и лассо.