Имитация

28. Ида Орлинкова

— Ираида Леонидовна, вы тоже считаете, что застрелить вашего мужа мог лишь кто-то из его близкого окружения?

— Ну да, наверное.

— Полагаю, вы прикидывали, кто бы это мог быть?

— Прикидывала. Но чтобы подозревать кого-то из своих знакомых… Я все же думаю, что это дело рук той помойной сучки…

— …Которую если не вы, то ваш муж должен был… неплохо знать? Как и она его?

Ида кивнула низко опущенной головой.

— Следовательно, она должна была знать, что ваш муж был левшой.

— Вовсе необязательно! — мотнула головой Орлинкова. — Видите ли, Андрюша упорно тренировал правую руку и при желании мог пользоваться ею достаточно свободно. Даже писал ею, пока не было компьютеров. А расписывался всегда правой рукой.

— Как я понимаю, даже хорошо его знавшие люди могли не догадываться, что он левша?

— Могли и не догадываться. Даже Лина, его личный секретарь, удивилась, когда я ей об этом сказала.

— Однако вы полагаете, что если бы он действительно решился на самоубийство, то выстрелил бы левой рукой?

— Скорее всего. Я часто думала об этом и вот на днях вспомнила, как Миша Ионин года два назад принес показать нам свой газовый пистолет, и Андрюша прицеливался из него. То одной рукой, то другой. Потом признался мне, что правая рука с пистолетом была как чужая.

— Если вы курите, то прошу не стесняться, — сказал Брянцев и, подождав, пока она доставала из сумочки сигареты, приступил к новой серии вопросов: — В тот вечер, когда случилось несчастье, вы задержались на работе случайно или это у вас в порядке вещей?

— Не сказать, что в порядке вещей, — раздумчиво начала Ида. — Но в тот день шеф действительно попросил меня остаться на пару часов после работы. Между прочим, вы можете хоть сейчас позвонить ему…

— Значит, вы покинули офис…

— Где-то в начале седьмого, так как управилась с делами раньше.

— Сколько времени добирались до дому?

— Я не сразу пошла домой, а еще побродила по магазинам.

— Около двух часов бродили по магазинам?

— Где-то так.

— Но вы знали о приезде Карташова?

— Да, конечно.

— И тем не менее не торопились домой?

— Нет, не торопилась. Я страшно волновалась, ну вы же в курсе наших давних отношений с Карташовым… — она сунула сигарету в рот и, пока прикуривала, длинное трепещущее пламя зажигалки едва не опалило ей волосы.

— Вы только что сказали, что почти не вспоминали о нем, — напомнил Брянцев.

Ида удивленно округлила глаза:

— Ну и что? Не вспоминала, пока он был далеко. А когда до встречи оставались считанные часы…

— Муж знал, что вы задержитесь?

— Да, я его предупредила, что задержусь часа на два или три.

— И решили до конца использовать это время?

— Я подумала, что будет лучше, если они без меня поговорят о делах. Закуска в холодильнике была.

— Когда вы с мужем в тот день разговаривали последний раз по телефону…

— Но я с ним не разговаривала! Передала через секретаря, что задержусь.

— Вы всегда так делали в подобных случаях?

— Нет, только если он бывал занят или отсутствовал.

— Как вы думаете, почему он в тот вечер так рано пришел домой? Он ведь не мог не знать, что поезд опаздывал.

— Да, Лина божится, что говорила ему об этом.

— Кстати, как ее полное имя и фамилия?

— Ангелина Федоровна Савина.

— Говорите, всего полгода проработала с Андреем Никитичем?

— Да, где-то так.

— Откуда она пришла?

— Я даже не знаю. Ее отдел кадров рекомендовал.

— А что прежняя секретарша?

— Нашла более денежную работу. В банке. Рыба ищет где глубже…

— …А человек — где больше платят? — улыбнулся Брянцев. — Лина-то где сейчас?

— В турагентстве «Дальние берега».

— Вы продолжаете поддерживать с ней отношения?

— Да как сказать… Приходит, не забывает.

— И наверное интересуется ходом расследования?

— Я ухожу от таких разговоров. Впрочем, ее больше занимают собственные сердечные дела.

— Сколько ей лет?

— Двадцать пять.

— Замужем?

— Нет, но собирается.

— Кто жених?

— Вполне современный обеспеченный мужчина.

— Поди предприниматель?

— В банке работает. Референтом.

— В каком банке?

— Даже не скажу.

— А узнать можете?

Орлинкова усмехнулась:

— Круто вы взялись за мою Лину!

Брянцев пододвинул ей телефон:

— Если нетрудно, позвоните ей сейчас.

Орлинкова набрала номер. На том конце провода долго не снимали трубку. Наконец, в аппарате чуть слышно дрогнул звоночек.

— Линусик? Здравствуй, моя хорошая! Я из прокуратуры… Да вот следователь интересуется… Ты можешь ответить?.. Нет, просто анкетные данные, я что знаю, сказала, но ему еще интересно знать, где работает твой Юрик. В банке… Как, как?.. Офир?.. Офирбанк?.. Референтом?.. Ладно, скажу… — и, положив трубку, передала Брянцеву настоятельную просьбу Лины ни в коем случае не вызывать Юрика повесткой, это может повредить его репутации, и продиктовала номер его домашнего телефона.

Брянцев понятливо покивал.

— Кстати, когда вы в тот вечер ходили по магазинам, вам случайно не встретился кто-либо из знакомых?

— Я уж не помню. Кажется, нет. А это так важно?

— Да, очень важно.

Ида горько усмехнулась:

— Я никак опять в числе подозреваемых? Ваш коллега Кожухов уже пытался стращать и меня, и Валентина… Карташова.

— Ираида Леонидовна, да разве я вас стращаю? — воскликнул Брянцев, картинно всплескивая руками. — Ни единым словом!

— …Кожухов даже обозвал нас сожителями.

— Но ведь это не так?

Ида тяжело вздохнула:

— К сожалению. Мы просто были хорошими друзьями. Валя меня поддержал в самую трудную минуту, и я ему всю жизнь буду за это благодарна.

— Вы ему доверяете?

— Как себе! Я ему даже код от своей квартиры дала.

— А это зачем?

— Ну, мало ли что может случиться. Я теперь одна и всего боюсь.

— Вы сказали, что были с Карташовым друзьями. А теперь?

— У него… временное помутнение рассудка. Ужасно переживаю за него…

— В чем выражается это помутнение?

Лицо у Иды отвердело, сделалось непроницаемым.

— Больше ничего не могу сказать, — обронила она, почти не шевеля губами.

Брянцев подождал, пока лицо ее снова не ожило.

— Ираида Леонидовна…

— Подозреваемая Орлинкова, — поправила его Ида и махнула рукой: — Валяйте, выдвигайте свои обвинения! Я вас не боюсь.

— Да никто не собирается вас ни в чем обвинять! — успокоил ее Брянцев.

— Однако же вас интересует мое алиби!

— Меня интересует алиби всех, кто имеет какое-то отношение к случившемуся. Чистая формальность.

— Но когда вы убедитесь в том, что у меня нет алиби… — пробормотала Ида, натягивая на лицо улыбку.

— Я уже убедился в этом, — сказал Брянцев.

— И что за этим последует?

— Вы внимательно прочитаете и, если не будет у вас возражений, подпишете вот этот протокол. После чего мы с вами мирно расстанемся.

— Надолго?

Брянцев развел руками:

— Как получится. Возможно, в иных случаях довольно будет и телефонного разговора.

Ида улыбнулась с заметным облегчением:

— Звоните почаще! Буду рада.