Имитация

35. Еще одна нечаянная встреча

Этим вечером Валентин опять собрался на прогулку. По случаю резкого похолодания натянул теплый свитер. И тут пришел Олег.

— Написал признание?

— Жидко какать будут! — Валентин показал ему кукиш. — Пусть сперва докажут, что я кого-то убил. Может, и убил, но пусть попробуют доказать!

— Про какого Иконникова вы с Филиппом в тот раз говорили? Фамилия знакомая, а не могу вспомнить, кто такой.

— Жили мы с ним в Торске в одной комнате, — сказал Валентин. — Как вот сейчас с тобой. Мастер каких мало. Блоху подковать запросто сумел бы да смысла, говорит, в этом не вижу.

— Его, что ли, тоже подозревают?

— Не знаю, — пожал плечами Валентин. — Спросили — ответил. В общем, так: кончай меня допрашивать. Без адвоката больше никому слова не скажу. А то у меня от ваших провокационных вопросов второй день голова гудит.

— Да ты что! — обиделся Олег. — Даже не думал тебя провоцировать! Я не занимаюсь этим уголовным делом. Не мой профиль.

— А я не знаю! — сказал Валентин и помассировал ладонями голову. — Ладно, пойду прогуляюсь.

— Давай. В кино не хочешь пойти?

— Нет. А что тебе?

Олег смущенно улыбнулся:

— Да понимаешь, я пригласил девушку…

— Когда она придет?

— Часов в семь. Может, чуть раньше.

— Ладно, до девяти погуляю, — пообещал Валентин.

— А до десяти не мог бы? — робко спросил Олег.

— В другой раз, — отрезал Валентин. — Сегодня холодно.

— Ну, так и сходил бы в кино!

Валентин поглядел на него с насмешливым укором:

— Не наглей! Сказал: в другой раз. Нет у меня сегодня настроения смотреть кино. И денег жалко.

— Дать тебе на билет? — и полез в карман. — Сколько надо?

— Рваные не беру, — сказал Валентин. — Ладно, до полдесятого!

Изольдины окна были темны. Валентин смахнул свежевыпавший пушистый снег со «своей» голубой скамеечки, однако садиться не стал, решив осмотреть окрестности и для начала двинулся по знакомой колдобистой дорожке, по которой они шли с Изольдой в тот первый их вечер Вот где-то здесь она оступилась. В такой темени не мудрено, подумал Валентин. И только подумал, как под ногой у него хрустнул ледок, и он по щиколотку провалился в какую-то незамерзшую лужу. «Уй, ёкаломанэ!..» Мгновенно спружинив, совершил полутораметровый прыжок вперед и попал в воду другой ногой. «Уй, гадство!..» Еще прыжок, и он выбрался на твердый наст. Постоял, подвигал пальцами ног, прислушиваясь к ощущениям. К счастью, ноги не промокли, молнии в сапогах каким-то чудом задержали воду. Иначе пришлось бы тут же возвращаться в общежитие. Усмехнулся про себя: повезло Олегу и его подружке…

Выйдя к автобусной остановке на Белореченской, Валентин немного погулял по улице и вернулся под заветные окна. Никаких перемен в них не случилось. Тогда он решил сделать круг побольше и уже двинулся в сторону улицы Ясной, когда его окликнула какая-то женщина:

— Дядечка, можно вас на минутку?

Он остановился.

— Вы, конечно, извините меня, — сказала женщина, сильно смущаясь, — но я такая трусиха: пришла навестить подругу, а в подъезде почему-то нет света…

— Вас покараулить? — догадался Валентин. — Пойдемте!

Ее подруга жила в соседнем корпусе, на четвертом этаже.

— Услышите, как откроется дверь, и можете уходить, — сказала женщина, когда они вошли в темный подъезд. — Ой, как только люди тут ходят и не боятся!

— Может, и боятся, а лампочки не ввинчивают, — усмехнулся Валентин.

После того, как шаги ее затихли, больше никаких звуков сверху не доносилось. Подождав минуты три, Валентин собрался уже выйти из подъезда, как вдруг услышал сбегающие по лестнице шаги.

— Нету где-то Надьки, — огорченно сообщила женщина. — Ну что за подружка у меня! Ведь сама зазвала, я нисколько не напрашивалась! Вчера говорит: ну приходи, мой во вторую — посидим, хоть наговоримся досыта. А я в общаге живу, так что меня не надо долго уговаривать, хоть каждый день готова по гостям ходить, а Нинка еще и готовит классно, и графинчик уж непременно выставит. Люблю ее, толстомясую, а она вон как сегодня… Вы, извините, тоже кого-то ждете? Я смотрю, вокруг дома обошли, на окна поглядели…

— Приятель должен был еще утром из командировки вернуться, да что-то нет его, — соврал Валентин.

— Видать, он вам позарез нужен, раз вы толчетесь тут.

— Да, позарез.

— Может, вот-вот подъедет. Подождите.

Валентин промолчал.

— Я бы тогда тоже подождала Нинку, а то одной боязно тут торчать, — сказала женщина.

Валентин подумал, что сам Бог, видно, послал ему эту «тетечку»: глядишь, за разговором и время быстро пройдет.

— Давайте, немного подождем, — сказал он.

Прогулялись пару раз взад-вперед по дорожке вдоль дома и, не сговариваясь, направились дворами в сторону Посадской улицы. Когда проходили мимо дома Орлинковых, площадка перед которым освещалась лампами дневного света, Валентин смог рассмотреть свою спутницу. На вид ей было лет двадцать восемь. Серое драповое пальто с небольшим черным воротничком туго обтягивало ее рослую фигуру. Серая круглая меховая шапка. Рыжие, до плеч, прямые волосы. Ничем не примечательное лицо.

Мимоходом глянул на окна квартиры Орлинковых. Свет горел только в спальне, в которую Валентин так ни разу и не зашел, но видел через отворенную дверь стоящие рядом широкие кровати с овальными резными спинками. Вспомнился пронзительный прощальный взгляд Иды. Никак не мог он представить себя ее вторым мужем в ее большой квартире. В ее большой спальне с двумя кроватями. И себя — на кровати Андрея….

«Почему Изольда-то не возвращается? Сегодня уже одиннадцатый день. Не случилось ли чего?..»

— …у меня день рождения, так? А ты мне подарил хоть один-разъединственный цветочек?..

— А? Что?..

Его спутница стыдливо примолкла.

— У вас день рождения? — спросил Валентин.

— Я болтаю, а вы меня и не слушаете! — обиделась она.

— Как вас зовут?

— Ларисой.

Валентин назвал себя, и Лариса опять принялась что-то ему рассказывать, а он все думал об Изольде.

Вскоре они очутились на Посадской улице, прошли ее до конца и по Ясной вернулись на улицу Шаумяна. Валентин с тяжелым сердцем поглядел на темные Изольдины окна, Лариса еще раз безрезультатно в соседнем доме поднялась на четвертый этаж.

— Еще кружок сделаем? — предложила она. — Доскажу, как я замуж выходила.

В общежитие было рано возвращаться.

— Конечно, досказывай, — и отключился

— … или женатый?

— Что?.. — Валентин огляделся, они шли вверх по Ясной, в сторону улицы Бардина. Слева, за проезжей частью, темнели сосны, за их стволами просматривались железные гаражи, еще дальше, за гаражами, стояли трехэтажные кирпичные особняки, а справа, за железной оградой, раскинулась территория медгородка.

— Я спрашиваю: ты холостой или женатый?

— Женатый, конечно.

— И дети есть?

— Четверо.

Лариса круто остановилась:

— Погляди-ка на меня! А глаза-то лживые-лживые! — Взяла за руку, потянула к уличному фонарю и стала рассматривать его ладонь. — Вообще не вижу у тебя тут никакой семейной линии!

Валентин рассмеялся:

— А что ты видишь?

— Одни душевные страдания и разлуку. Познакомился ты с ней недавно, и уже все кончилось: то ли она тебе изменила, то ли куда-то насовсем уехала. Вот же она, твоя любовь, была и сплыла, — Лариса черкнула ногтем в том месте, где обрывалась линия.

— Врешь ты все! — Валентин сердито отдернул руку. — Пошли обратно.

— Она красивая? — нагнав его, спросила Лариса.

Валентин не ответил, и Лариса больше ни о чем его не спрашивала. Немного погодя она опять принялась что-то рассказывать, но Валентин, обуреваемый мрачными предчувствиями, опять не слушал ее.

Поднявшись в очередной раз по темной лестнице к квартире своей Нинки, Лариса сказала:

— Все, с меня хватит, — и посмотрела Валентину в глаза: — Не сердись.

— Я не сержусь, — сказал Валентин.

— Тогда проводи до автобуса.

Посадив Ларису в автобус, Валентин вернулся к Изольдиному дому и глянул на ее окна. Увы, чуда не случилось, однако он еще сколько-то покружил по улицам, и еще раз поглядел на ее окна…

Когда он вернулся в общежитие, Олег спал без задних ног, и в воздухе ощущался легкий спиртовой запашок, а на столе лежало надкусанное яблоко и стоял один пустой стакан.

На этот раз аутотренинг не помог: уснул Валентин нескоро, все думал об Изольде, и на душе было невыносимо тревожно.