Исетская Академия. Дневники мертвеца (СИ)

Глава десятая, рассказывающая о погоне в подземелье

19 сентября 1830 года по Арагонскому календарю

На следующий день после происшествия в лесу Ланж проснулась от собственного крика. В муторных снах она видела ночной лес, из которого к ней тянули руки неведомые твари. Они казались сгустками тьмы, но было совершенно очевидно, что их намерения сводятся к одной мысли: догнать ее, и порвать. Ланж убегала, не тратя сил на крики, она знала, что стены Академии спасут ее, лишь бы успеть. Оставалось совсем немного, каких-то несколько шагов, как ее грудь взорвалась болью, и от этой боли девушка проснулась.

— Что за кот с тобой случился? — взволнованно спросил Гастон, напрягая лохматый хвост.

— Ничего, — она откинулась на подушки, — плохой сон. Переволновалась после вчерашнего. Еще и Дмитрий напугал своей тревогой.

— Мне тоже не нравится это нападение. Я не учуял никого постороннего, понимаешь? Это в принципе невозможно, все живые существа оставляют запах, а мертвецы по земле не ходят.

От его слов девушку пробрала дрожь, вызывая в памяти сцены ночного кошмара — тянущиеся из тьмы бледные руки с длинными когтями.

— Да, Гастон, кем бы ни был наш враг, это живой человек из плоти и крови, и он явно использует запрещенные заклинания.

— Вот пусть наш ректор этим и занимается, вместе со своим нахальным котом-фамильяром! А мы пойдем исследовать подземелья, раз уж с лесом не вышло. Давай, Ланж, поднимайся, где твой настрой?

Девушка оделась, и поспешила на завтрак, благо сегодня проснулась пораньше. Фамильяр бодро путался у нее под ногами, еда была вкусной и сытной, и постепенно страх перед сном уступил хорошему настроению. Они с Гастоном покинули малую столовую для преподавательского состава, и, будто наперегонки, побежали к запутанной сети лестниц.

— Несолидно мы себя ведем, верно?

— Да, хозяйка, но сегодня у нас выходной, можно расслабиться перед новой учебной неделей. Вперед!

Они долго бродили по этажам, любуясь видом с лестниц, монументальностью проделанной работы над подземной частью Академии. Несколько раз они заблудились, оказались в тупиках и настолько низких ходах, что приходилось передвигаться по ним на четвереньках, но Соланж осталась довольна приключением.

В Париже ей постоянно приходилось держать марку, выглядеть идеальной и беспокоиться только о мнении других. Сейчас она карабкалась по узким тоннелям, вся в пыли, с испачканным лицом, как маленький ребенок, но от этого испытывала одно лишь удовольствие, ведь только сейчас она начала жить по-настоящему, жить для себя. Не для своих амбиций, не для родителей, не для тех, кто продвигал ее карьеру. Только для себя.

Она так увлеклась своими открытиями, что не услышала за спиной рык.

— Ты в порядке…

Фразу она так и не договорила, запнувшись о взгляд молодого оборотня. В нем сквозила ярость, безудержная жажда охоты, как с волками случается в полнолуние; все лицо было покрыто сетью шрамов, как старых, так и совсем новых, кровоточащих. Больничная одежда приобрела почти черный оттенок, на коротко остриженных волосах застряла паутина. Такое чувство, будто он ползком проделал путь по Академии, собирая на себя всю имеющуюся грязь, и от этой несвоевременной глупой мысли Соланж хихикнула.

Ответом на ее смех стал оскал: оборотень отбросил какой-то сверток, и помчался в сторону девушки. Ситуация была страшная, но Ганьон бывала и не в такой переделке. Вот и сейчас она материализовала вязь, создавая барьер перед оборотнем, но ученик метнулся в сторону, и в прямом смысле исчез.

— Какого черта? — прохрипела Ланж, и ее тут же сбили с ног.

— Там был боковой тоннель, — ласково пояснил оборотень, стискивая ее горло со всей силы. — Как давно я об этом мечтал!

Соланж отчаянно дергалась, пыталась освободиться из его хватки. В глазах потемнело, и она неспособна была призвать вязь, неспособна была оттолкнуть студента, лишь скребла своими слабыми пальцами по его руке.

— Они отняли у меня все, они заставили меня быть тем, кем я не был! Мы — хищники, мы — свободные звери, а не овцы в загоне! Ничего, скоро моя новая семья придет, и освободит нас от рабства, а вы познаете ее ярость! Но не ты, красавица, ты останешься здесь, со мной.

На секунду ей стало обидно, что ее жизнь закончится в исетской глуши, вдали от родины, в руках неизвестного оборотня. Лучше бы ее убила Флер! Но судьба еще не вынесла свой приговор, ибо рядом раздался жуткий лай, и парень обернулся на звук.

Это был Гастон, верный фамильяр. Пока враг сосредоточил внимание на девушке, этот пройдоха скользнул в один из боковых ходов, схватил зубами сверток, отброшенный оборотнем, издевательски помахал хвостом, и был таков. Парень разжал пальцы, и, не глядя на Ланж, помчался за вором.

Она даже растерялась: сначала ее настойчиво пытались убить, а потом бросили, ни разу не обернувшись. Она судорожно дергалась на полу, пытаясь глотнуть немного воздуха, но боль была такой сильной, что ей пришлось из последних сил создавать вязь, снимая боль. Когда отек спал, она поняла, как это прекрасно — дышать, просто дышать!

Перевернувшись на бок, она попыталась встать, но в итоге пришлось ограничиться четвереньками, и девушка надеялась, что оборотень не вернется воплотить свою давнюю мечту. Вот, значит, о чем мечтают волки!

Услышав впереди топот, она с силой вжалась в стену, пытаясь слиться с подземельем. Неужели он расправился с Гастоном, и вернулся за ней?..

— Следы ведут сюда!

— В последний раз спрашиваю, как он вырвался? — мужчина рычал на каждом слове.

— Он оттолкнул лекаря, и сбежал. Когда медсестра вошла в палату, лекарь только приходил в себя.

— Я же приказал выставить охрану! Где они были?

— Лекари порой использовали их в качестве помощников, привлекая к силовой работе.

— Рррр, если им нужна помощь — пусть идут к ректору, это его забота! Если Герцог что-то натворил, я их всех порву!

Герцог… Тот самый Герц, оборотень, о котором говорила Диана!

— Стоять! Здесь есть посторонние запахи.

Ланж задержала дыхание, боясь, что ее обнаружат. Казалось бы, ей нужна помощь, но девушка лишь молилась, чтобы ее не заметили.

— Там дальше должна быть кровь, я чую ее, — сказал новый голос, и мужчины скрылись за поворотом.

Не решаясь использовать вязь, девушка кое-как поднялась на ноги, и пошла наверх, надеясь вернуться в свою комнату незамеченной. Она пыталась почувствовать Гастона, понять, что с ним, но фамильяр не отзывался. Никогда раньше они не разлучались при таких обстоятельствах, и сейчас она казалась себе уязвимой, слабой, опустошенной, словно у нее забрали часть души.

«Где же ты, Гастон? — отчаянно призывала она фамильяра. — Засранец блохастый, только останься в живых, молю!»

Но он не отвечал. Обычно в голове часто звучал его ехидный голосок, но на этот раз фамильяр проигнорировал оскорбление, что не означало ничего хорошего.

В глазах потемнело, и Ланж потеряла сознание, ненадолго, правда, через несколько минут она уже уверенно цеплялась за перила, карабкаясь наверх. Шаг за шагом, девушка уговаривала себя идти вперед, не останавливаться, и ценой больших усилий ей удалось доползти до одного из верхних уровней подземелья. Она дрожащими руками обняла себя за плечи, сползла по стене, и заснула.