Исетская Академия. Дневники мертвеца (СИ)

Глава тридцать восьмая, рассказывающая о зимних развлечениях при осадном положении

10 декабря 1830 года по Арагонскому календарю

— Я все выяснил, — вкрадчиво рассказывал Мизинцев. — Ганьон искала свою служанку по всей Академии, но та бесследно исчезла.

— Нужно найти ее.

— Вряд ли удастся, Митя. Она была сообщницей парижанки, и, когда поняла, что их раскрыли, сбежала.

— Я написал графу Сухтелену, он поможет. Человек не может просто так испариться! Мы найдем ее, где бы они ни была.

Онежский с силой сжал перила, наблюдая за студентами, собирающимися в группы. Сегодня они должны были посетить город Исеть, и в радостном возбуждении не могли угомониться, что злило сопровождающих преподавателей. Среди них была Соланж: она не кричала, не суетилась, но доверенные ей дети стояли смирно, пока остальные хаотично перемещались по залу.

— Не надо было ее привлекать к этому делу, — в очередной раз завелся Мизинцев.

— Мы покинем Академию, пусть лучше будет перед глазами.

Ректор не сознался, что еще ему хотелось показать девушке город, помочь ей развеяться, но главный библиотекарь понял это и без слов.

— После всего ты слишком добр к ней. Она заняла сторону врага.

— На тот момент она не знала всей правды, поэтому могла запутаться. Я и так отстранил ее от дела, наложил отслеживающую вязь, что ты еще хочешь, под замок ее посадить? Мадмуазель Ганьон сюда пригласили для преподавания, мы заключили контракт, вот пусть и выполняет свою работу.

— Построились! — громогласно крикнул внизу Рыков, и студенты мгновенно вытянулись в струнки. — Любой, кто издаст лишний звук или посмеет нарушить строй, останется в Академии драить подземелье.

Угроза подействовала, так как ученики отлично знали характер декана оборотней, и что слова у него не расходятся с делом.

Ланж Ганьон натянула на лицо вежливую улыбку, глядя на Дмитрия, спускавшегося по лестнице. Никто не догадывался, что произошло между ними, и меньше всего ей хотелось услышать новые сплетни о себе. Онежский по очереди посмотрел на каждого преподавателя, и не задержал на Ланж ни единой лишней секунды. Верный фамильяр завилял хвостом, ударяя им о ногу Ланж, тем самым выражая поддержку. Она прикрыла глаза, послав ему волну благодарности, и перевела взгляд на Мизинцева. Кто-кто, а он не скрывал своей антипатии к девушке, причем сейчас она поняла, что он никогда не был с ней по-настоящему вежлив.

После короткого наставления, перекликавшегося с угрозами оборотня, Дмитрий повел группу к выходу, и уже спустя десять минут дети чинно расселись по саням, пытаясь избежать внимания Рыкова. Ланж приглядывала за доверенными ей студентами, но взгляд то и дело цеплялся за величие зимнего леса.

Ее непокрытые волосы красиво легли на меховой воротник, щеки раскраснелись, как у матрешки, и Дмитрий Онежский украдкой поглядывал на нее, всем сердцем желая забыть подозрения на ее счет, и прижать любимую девушку к груди. Эно чувствовал его мысли, и ободряюще тыкался мордочкой в плечо.

Город живописно утопал в снегах, но протоптанные дорожки позволяли комфортно передвигаться, и у детей сорвало крышу от вида палаток с калачами, пирогами, леденцами. Кто-то сразу побежал за сбитнем, девушки постарше деловито торговались у прилавка с бусами, парни столпились у кузнеца, демонстрировавшего закаленное магией оружие.

— Эй, красавица, подойди сюда!

Ланж не сразу поняла, что обращались к ней, но после второго призыва подошла к торговке украшениями. Укутанная в меха казашка грустно улыбалась, глядя на девушку и ее фамильяра.

— Вы звали меня.

— Звала, — неспешно ответила женщина, разглядывая парижанку с ног до головы. — Я сразу ощутила это на тебе.

— Что вы ощутили?

Но женщина не ответила.

— Возьми, — торговка протянула ей коралловый амулет на кожаном шнурке.

— Какой красивый! — невольно восхитилась Ланж. — Сколько я вам должна?

— Это подарок.

— Нет, так не годится. У всего есть цена, и я не имею права принимать украшение в дар.

— Не украшение, а амулет, — сурово поправила женщина. — Никогда не надевай его поверх одежды, он должен соприкасаться с кожей, быть у самого сердца.

Соланж крутила в руке подарок, пытаясь понять значение начертанных на нем знаков.

— В лесах живет зло, — неожиданно сказала торговка.

— Вы… знаете? — напряженно спросила Ланж.

Ответа опять не последовало.

— Когда все станет плохо, ты, девочка, рассчитывай только на себя. Сердце всегда укажет верный путь. Я все сказала, — добавила она, и отвернулась.

Пока Соланж отвлеклась на торговку, между рядами ярмарки прошмыгнула тонкая фигурка с закрытым капюшоном лицом. Она осторожно подняла глаза, огляделась, и, оставшись неузнанной, отправилась дальше. Увидев ненавистную парижанку, едва сдержала желание немедленно вонзить ей когти в горло, и отступила к прилавку с орскими блинами. От нее как раз отходили две четырнадцатилетние девочки.

— Какой вкусный блинчик! — воскликнула Ульяна.

— А я больше с мясом люблю, которые Люба печет, — ответила Алия.

— Давай еще пирожки с капустой возьмем.

— И вишневый компот.

Они шли в нужном направлении, выбрав наименее многолюдное место, словно сами предлагали себя в жертву. Несколько широкоплечих фигур в меховых шубах отгородили их от парижанки, и одна из них ухватила Ульяну, зажимая рот. Алия не успела моргнуть, как ее подруга исчезла, а с другой стороны ее за руку ухватила Диана Окская.

— Привет, Алия, давно не виделись! Вы хотели компот попить, так давай я тебя угощу!

Беглая ученица увлекла испуганную Алию за собой, до боли сжимая запястье.

— Куда они забрали Ульяну? — робко спросила малышка.

Диана жутко улыбнулась.

— С ней все будет хорошо, если ты мне поможешь. А если откажешься, или скажешь хоть слово ректору или кому-нибудь еще из Академии — твоя подруга будет умирать долго и мучительно.

— Что тебе нужно?

— Всего-то освободить Германа Герцога.

— Но…

— Не бойся, я расскажу, как это сделать. Как только он придет ко мне — я отпущу Ульяну. Даже сопровожу ее к Академии, чтобы бедняжка не заплутала.

— А если обманешь?

— Поверь, твоя подруга мне не нужна. Мы ведь никогда не враждовали, у меня нет повода желать вам обеим зла. Я клянусь жизнью, что отпущу ее, как только ты выполнить свою часть уговора.