Когда она жаждет

ГЛАВА 33

НЕРО

Как только Блейк возвращается домой с работы в понедельник, она уже у меня на руках. Она едва успевает войти в дом, как мои губы прижимаются к ее губам.

Что она со мной сделала? Теперь, когда она у меня есть, я хочу ее еще больше. Неужели я действительно когда-то думал, что она перестанет вторгаться в мои мысли после того, как мне удастся переспать с ней?

Мне хочется посмеяться над той прошлой версией себя. Какой же я был гребаный дурак.

Она все время у меня в голове, искушает меня, дразнит, а она даже не догадывается.

Я вытаскиваю ее из зимнего пальто, пока она снимает сапоги. В ее глазах пляшут вожделение и тепло, когда я поднимаю ее на руки и несу в спальню.

Моя рука проскальзывает под рубашку, затем под лифчик. Когда я провожу большим пальцем по ее соску, она стонет и тянется к моему ремню.

— Я весь день думал об этой киске, — бормочу я ей на ухо, обнимая ее за джинсы, пока она расстегивает молнию. — Ты мокрая для меня, Солнышко? Ты мечтала о том, чтобы мой член заполнил твою маленькую тугую дырочку, пока ты работала?

Я просовываю руку внутрь ее джинсов, за трусики, в ее мокрые складочки.

— Да, — хнычет она. Ее маленькая рука обхватывает мою эрекцию, и она делает несколько осторожных поглаживаний, но их достаточно, чтобы разрушить меня. Я спускаю ее джинсы на бедра, чтобы открыть доступ к трусикам, а затем бросаю ее на кровать. Я перекидываю ее лодыжки через плечо, держу ее запястья над головой и стягиваю трусики в сторону, проникая в нее одним плавным движением.

Мы оба стонем одновременно. Это похоже на возвращение домой.

Она позволяет мне держать ее, позволяет использовать ее. Ее кульминация наступает первой, грубая, пульсирующая, которая засасывает меня все глубже и глубже, пока я уже не могу сопротивляться.

— Черт. Вот оно, — рычу я.

Она все еще пульсирует, все еще доит меня, когда я извергаюсь в ее тугую, влажную киску, и это такое чувство, которое стирает все мысли. Я не знаю, как долго я в нее вгоняю. Я едва осознаю, что выхожу из нее и падаю на кровать рядом с ней. Минуты расплываются. Единственный намек на течение времени — наше неровное дыхание.

В конце концов нам удается отцепить джинсы от наших конечностей. Она прижимается ко мне, прижимается к моему перегретому телу и начинает кончиками пальцев обводить мои татуировки.

— Что означает эта? — тихо спрашивает она.

Я открываю усталые глаза и смотрю вниз, на место, которое она указала на моих ребрах. Это рыба с мужским лицом, выходящим изо рта.

Это означает молчание. Это означает верность. Это означает братство.

Но я не могу ей этого сказать, а врать ей я не хочу, поэтому я делаю то, что, похоже, стало моей новой привычкой. Я пытаюсь отвлечь ее, когда у меня нет ответа.

Я перекатываюсь на нее, заставляя ее вскрикнуть, и скольжу по ее телу. Она такая чертовски мягкая везде. Мой язык обводит ее сосок, а затем я двигаюсь все ниже и ниже, пока мои губы не касаются внутренней стороны ее бедра, всего в нескольких дюймах от ее киски.

Моя сперма капает из нее, и вид ее сводит меня с ума. Я проталкиваю ее обратно внутрь пальцами и посасываю ее клитор. Ее бедра бьются о мое лицо, она дергает меня за волосы, а потом взрывается.

Она больше не спрашивает о татуировке.

Когда ее тело окончательно затихает, я прижимаю ее к себе и провожу костяшками пальцев по ее позвоночнику. — Как прошел твой первый день на работе?

Она прижимается лицом к моей шее и стонет. — Ужасно.

— Что случилось?

Ее ладонь скользит по моей груди, и она упирается подбородком в ладонь, встречаясь с моими глазами. Внутри закипает беспокойство.

— Бретт настоял на том, чтобы поговорить со мной. Он одержим тобой, Роуэн. Сначала он извинился за то, что сказал на вечеринке а потом рассказал мне эту безумную теорию о том, что ты как-то связан с пожаром.

Я сохраняю неподвижность и нейтральное выражение лица, но чувствует ли она, как внезапно ускорилось мое сердце?

— Откуда у него эта идея?

— Он выкопал ее из темных уголков своего запутанного непутевого сознания. — Блейк вздохнула. — Я сказала ему, что он сумасшедший.

Безумен или, возможно, умнее, чем я думал. Но это не может быть больше, чем смутное подозрение с его стороны. Меня никто не видел. Я убедился в этом. Была глубокая ночь, и никто не мог видеть, как я взламываю замок Блейк и пробираюсь в ее дом.

— Надеюсь, он не будет доставлять неприятности тебе и твоему бизнесу. — Ее потрясающие глаза теплые и с оттенком беспокойства. — Я знаю, что он просто все выдумывает, но меня беспокоит, что другие могут ему поверить. В ночь вечеринки у мэра он показал мне твою биографию. Нью-Йорка в ней не было, и он попытался представить все так, будто это доказательство того, что ты солгал, что приехал оттуда.

В животе у меня появляется холодный, твердый камень.

Что за хрень? Бретт копается в моем прошлом?

Меня захлестывает гнев. Я должен сделать ему предупреждение, которое он не сможет проигнорировать. Разговор на окраине города должен сделать это.

И тут я вспоминаю себя.

Так поступил бы Неро, но Роуэн так не поступает. У Бретта нет ничего настоящего. Он понятия не имеет, кто я такой. Он пытается раскопать что-нибудь и ничего не найдет о Роуэне Миллере, так что мне остается только позволить ему потратить время впустую.

— Роуэн? — мягко спрашивает Блейк. — Ты выглядишь расстроенным.

— Нет. Я просто думаю о том, что ты сказала. — Я тихонько вздохнула. — Он может навести на меня столько справок, сколько захочет. Мне нечего скрывать. И если мои клиенты поверят каким-то глупым слухам, не подкрепленным никакими доказательствами, они будут не теми клиентами, которых я хочу иметь.

Она смотрит на меня, в ее глазах мелькает беспокойство. — Ты уверен?

— Уверен. Но мне не нравится, что тебе приходится иметь с ним дело, Солнышко.

— Я знаю. Но я справлялась с этим несколько месяцев. Я смогу делать это еще несколько, пока не улажу все дела с домом.

Мое сердце замирает. — Еще несколько месяцев? И что потом?

Она моргает.

— Как только дом будет отремонтирован, я снова попытаюсь его продать. И когда я это сделаю… — Она пожимает плечами. — Я уеду.

Я сажусь.

— Подожди секунду.

Что бы она ни увидела в моих глазах, это заставляет ее встать с кровати и накинуть халат. — Почему ты так удивлен? Это всегда было планом.

— Это было раньше. Сейчас после…

Не может быть, чтобы она все еще думала об отъезде. Я имею в виду, я знаю, что мы еще не говорили об этом, но я думал, что это очевидно, что она останется, учитывая то, что происходит с нами.

— После чего?

— После нас. Я думал, все идет хорошо, — говорю я, изо всех сил стараясь не обращать внимания на нарастающую панику.

Она сжимает губы. — Все идет хорошо. Но мы оба знаем, что это не навсегда.

— Понимаем?

Выражение ее лица становится тоскливым.

— В конце концов я тебе наскучу, и, может быть, это эгоистично — хотеть уйти до того, как это случится, но я хочу именно этого. Я не хочу ждать того дня, когда ты потеряешь ко мне интерес.

Гнев захлестывает меня. Она не понимает. Она не видит, как я влюбился в нее. Слова были на кончике моего языка, но я их сдерживал, потому что хотел быть уверенным, что она рядом со мной. И теперь я вижу, что был прав, потому что мы явно находимся на двух разных страницах, когда речь идет о нас.

— Значит, все это время ты не давала нам реального шанса?

Она выдохнула. — Роуэн, ты мне нравишься. Очень. Но ты сама сказал, что тебя не интересует ничего серьезного.

— Я говорил не о тебе, — прорычал я. — Мне казалось, я ясно дал понять, что ты другая, Блейк.

— И я хочу тебе верить, но просто не могу. В последний раз, когда я поверила в то, что казалось слишком хорошим, чтобы быть реальным, я обожглась. — Теперь в ее глазах появился блеск. — Я не могу пройти через это снова.

Она поворачивается и выходит из спальни.

Я провожу ладонями по лицу.

Боже, как бы мне хотелось убить Бретта. Это все его рук дело. Он причинил ей такую боль, что она не хочет больше никому отдаваться.

Но я не он. Она нужна мне, и я никогда не причиню ей вреда.

Слов будет недостаточно, чтобы убедить ее остаться. Я должен показать ей, что имею в виду.

Как? Когда ремонт в ее доме будет закончен, она снова выставит его на продажу. Я могу отложить ремонт, но не хочу обманывать ее еще больше, чем уже обманул.

Так что у меня есть месяц, может, два.

Мне нужно что-то придумать.

На следующий день, после того как мы закончили осмотр достопримечательностей, я потащил Сандро в торговый центр Riverbend. Это ближайший торговый центр в округе, и поскольку Рождество наступит чуть больше чем через неделю, он просто пестрит украшениями. Мы проходим мимо парня в костюме Санты, сидящего у пряничного домика, и длинной очереди детей, жаждущих сфотографироваться.

— Что мы здесь опять делаем? — спрашивает Сандро, оглядываясь по сторонам.

— Мне нужен рождественский подарок для Блейк.

Это не так много, но это начало. Если у меня есть от шести до восьми недель, чтобы доказать ей, что я ее парень, я собираюсь использовать любую возможность, чтобы показать ей, что я серьезно отношусь к ней.

Я должен подарить ей что-то значимое. Что-то, что покажет ей, что я уделяю ей внимание, а не просто пытаюсь затащить ее к себе в постель. Это не гребаная интрижка. Она мне не надоест.

Одно воспоминание о ее словах вызывает во мне прилив раздражения. Она действительно ничего не понимает. Думаю, я не могу ее винить. Она понятия не имеет, в каком состоянии я был до того, как она ворвалась в мою жизнь и все изменила. Она не представляет, как спасла меня.

— Что ей нравится? — спрашивает Сандро.

— Книги. Я уже думал о том, чтобы заменить те, что она потеряла во время пожара, но сейчас ей некуда их поставить. У меня также нет списка тех, что у нее были. Если я спрошу, это не будет сюрпризом, а я хочу, чтобы это был сюрприз.

— Я сделал фотографию, когда мы приехали.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Сандро. — Ты сфотографировал книги?

— Да. Она разложила их по цветам, и я подумал, что это выглядит аккуратно.

Он достает из кармана телефон и открывает изображение.

Я прищуриваюсь. — Корешки трудновато разобрать.

Сандро увеличивает фотографию. — Да. Но, может быть, если ты отнесешь ее в книжный магазин, они помогут тебе найти нужные книги.

— Пришли ее мне.

Я уже собираюсь начать поиски ближайшего книжного магазина, одного из тех крупных, которые могли бы помочь мне найти даже специальные издания, которыми так увлекался Блейк, но тут мои шаги замирают.

Подождите. Что это?

Я останавливаюсь перед пустой витриной. В стеклянной витрине висит табличка, гласящая, что он сдается в аренду. Это небольшой магазинчик с затейливой металлической конструкцией, украшающей окно, тяжелой деревянной дверью и шашечной плиткой на полу.

Я подхожу к стеклу и заглядываю внутрь. Полки выстроились вдоль стен. Мне требуется мгновение, чтобы осознать увиденное. Когда я это делаю, на моем лице появляется ухмылка. — Забудь о книгах. Это лучше.

Сандро подходит ко мне. — А?

— Эта витрина. Она идеальна. Помнишь, что Блейк рассказала нам, когда мы приехали на День благодарения? Она всегда мечтала открыть свой собственный книжный магазин.

И с тех пор она несколько раз упоминала мне об этом. Черт, она сейчас сорвется. Она ни за что не захочет уезжать из Даркуотер Холлоу после того, как я подарю ей это. Она может бросить работу в «Frostbite» и начать свой собственный бизнес прямо здесь.

— Чувак, ты начал встречаться с ней меньше месяца назад. — Сандро выглядит потрясенным. — Фальшивые свидания, если быть точным. Я до сих пор не уверен, когда это стало настоящим. Купи ей серьги в форме сердца или что-нибудь в этом роде.

Я поворачиваюсь к Сандро и хватаю его за плечи. Когда он видит широкую ухмылку на моем лице, он бледнеет. Наверное, я выгляжу как сумасшедшая.

— Я куплю ей этот магазин. Я арендую его для нее. Ты свяжешься с отделом аренды торгового центра и составишь договор.

— Подожди, подожди…

— Это только что стало твоим главным приоритетом.

Он застонал и стряхнул мои руки с себя. — Я не знаю, что хуже: то, что ты сжег ее дом, чтобы заставить ее переехать к тебе, или это. Что, черт возьми, такого в этой девушке, что заставляет тебя делать это безумное дерьмо?

— Она мне нравится, ясно?

— Значит, все серьезно?

— Серьезнее, чем все, что у меня было раньше.

Сандро вскидывает руки вверх и ходит по кругу, а затем возвращается ко мне. — Скажи мне, что ты не раскрыл ей свои секреты.

Его тон приглушает мое настроение. — Нет, черт возьми.

— И что с того, что все становится все серьезнее и серьезнее? Ты собираешься продолжать лгать ей бесконечно?

— Если это то, что я должен сделать.

Его глаза сузились. — Тебя не беспокоит, что она никогда не узнает, с кем встречается на самом деле?

— Если бы она знала, кто я, она бы со мной не встречалась, так что нет. Меня это не беспокоит.

Только после того, как я это говорю, я понимаю, что это ложь. Меня это беспокоит. Меня беспокоит, что она никогда не узнает моего прошлого, того прошлого, которое сделало меня тем, кто я есть. Семья, друзья, враги. Хорошие и плохие времена.

Не должно, потому что я знаю, что, открыв ей правду, мы расстанемся, но в моей груди поселилась грусть от осознания того, что она никогда по-настоящему не поймет меня. Она никогда не увидит тьму, которая питала меня так долго, тьму, которая, как мне кажется, никогда полностью не исчезнет.

Даже сейчас, когда у меня есть она, я все еще чувствую, как она пульсирует глубоко внутри моей грудной клетки. Похоронена, но не полностью погашена.

Я не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты, но ничего не поделаешь.

Если единственный способ сохранить ее — это хранить секреты, то это мой крест.

Я поднимаю взгляд на Сандро. Он смотрит на меня обеспокоенными глазами.

— Откуда ты знаешь, что она не станет встречаться с тобой, если узнает?

— Ее отец был в банде. Она ненавидела его и всех ему подобных. Она презирает мужчин-преступников.

Я могу сказать, что он не упустил нотку тоски, проскользнувшую в моем тоне.

— Ты все еще скучаешь по этому? По той жизни, которую мы оставили?

— Иногда. Но уже не так сильно. Не с тех пор, как я начал встречаться с Блейк.

Некоторое напряжение исчезает с его плеч. — Понятно.

— Ты скучаешь по ней? — Он грустно улыбается. — Частично, конечно. Острых ощущений, когда нарушаешь правила и это сходит с рук. Уважение, которое все оказывали мне, когда я говорил, на кого работаю. Нам было весело, не так ли?

Я вспоминаю свадьбу Рафа. О вечеринке в честь дня рождения его жены — последней, на которой я присутствовал. Ночи, когда мы совершали невозможные ограбления или заключали сделки, которые приносили нам миллионы.

Он проводит длинными пальцами по своим вьющимся волосам.

— Но я не против стать натуралом. По крайней мере, я уверен, что проживу теперь гораздо дольше, чем если бы остался в Нью-Йорке. На днях я встретил девушку, представляешь? Это большая новость.

— Кого?

Он ухмыляется.

— Она из Канзас-Сити. Нашел ее в одном из приложений для знакомств. Ее зовут Келли, и мы сразу нашли общий язык. Мы разговорились, и она из тех людей, которые сразу пропускают светские разговоры и переходят к сути, понимаешь?

— Конечно.

— Ну, она говорила о том, что однажды хочет иметь семью. Девочку и мальчика. И я подумал, что здесь моей будущей жене не придется каждый день беспокоиться о том, вернусь ли я с работы целым и невредимым. Мне не придется гадать, не навел ли кто-то порчу на мою семью. Это не так захватывающе, но по-своему хорошо, понимаешь?

Я провел рукой по бороде.

— Да, я тебя понимаю. Думаешь, тебе этого достаточно?

Он вздохнул.

— Я не уверен. Но я так думаю.

Я тоже не уверен. Мы долго молчим. Затем Сандро достает свой телефон и фотографирует номер телефона под вывеской "Сдается в аренду".

— Я позвоню им.