Когда она жаждет

ГЛАВА 41

БЛЕЙК

— Попробуй еще раз. Мы должны связаться с этими чертовыми итальянцами в ближайшие двадцать четыре часа, чтобы все получилось.

— Может, нам стоило подождать, пока мы с ними не поговорим.

— Разве я спрашивал твое гребаное мнение?

С моих губ срывается стон. Голова раскалывается, а в горле пересохло. Внезапно мое тело подпрыгивает, и боль пронзает позвоночник. Я в машине.

— Ты проснулась, девочка Блейки?

Это дядя Лайл.

Я открываю глаза и вижу его лицо, нависшее надо мной.

— Хочешь пить?

Я киваю, мои мысли с трудом собираются в единое целое.

Рука проскальзывает под мою голову и приподнимает меня на несколько дюймов от земли. Теплая вода со вкусом пластика капает мне на губы, но я так измучена жаждой, что мне все равно. Я жадно пью, прижимая ладони к грубому ковру, устилающему пол фургона.

Дядя Лайл внимательно наблюдает за мной. — Ты немного ушиблась. Ударилась головой об пол, когда потеряла сознание.

Как будто внезапно включается свет. Воспоминания нахлынули, и я захлебнулась водой, выплеснув ее на пол.

Сэм!

— О Боже, Сэм… Сэм…

Дядя Лайл отталкивает меня и прижимает к своей груди. — Он мертв, Блейки. Этот мальчик мертв.

Адреналин бурлит во мне. Я борюсь с ним, царапаю его, кричу. Это кошмар. Это не реально.

Вокруг моего горла появляется рука, затем рука прижимается к моим губам. Я чувствую запах сигаретного дыма и бензина. Мои глаза закатываются к затылку, когда на меня обрушивается реальность моего положения.

— Перестань бороться, девочка. Ты сделаешь хуже только себе. Хочешь, чтобы я тебя связал?

Я замираю в его объятиях. Проходит несколько секунд, прежде чем его хватка ослабевает, и он разворачивает меня лицом к себе.

Его глаза — лужи чистой тьмы. Я дрожу. Плачу. Умоляю.

А он лишь улыбается.

— Я сказал твоему папе, что позабочусь о тебе, но я не очень хорошо справлялся со своей работой. До сих пор. — Он скользит ладонями вниз по моим рукам, касаясь боков груди и задерживаясь там на мгновение. — После того как все закончится, ты останешься со мной.

Я чувствую, что вот-вот снова потеряю сознание, поэтому прикусываю язык, причем достаточно сильно, чтобы пустить кровь. Я должна сохранять самообладание. — Я не понимаю. Куда ты меня ведешь?

— Ты — приманка.

Он убирает мои волосы с лица, и я отшатываюсь от него. Я хочу, чтобы он перестал ко мне прикасаться.

Его глаза сужаются. — Веди себя прилично.

— Приманка? — задыхаюсь я.

— Твой парень придет за тобой. Избавь нас от необходимости перевозить демона вроде него через шесть штатов.

Ничто не имеет смысла. — Я не понимаю. Что тебе нужно от Роуэна?

— Лайл, он забрал трубку, — раздается чей-то голос спереди фургона. — Хочешь с ним поговорить?

Дядя Лайл ухмыляется, явно довольный. Он протягивает руку, чтобы взять трубку у одного из мужчин.

— Долго же ты ждал, — говорит он тому, кто находится на другом конце линии.

Я осматриваю окрестности в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне сбежать. Фургон уверенно движется по шоссе, бесплодный пейзаж проносится мимо в приглушенных красках. На улице темно, но вокруг нас достаточно машин, чтобы я подумал, что еще не так поздно.

Сдвинувшись с места, я чувствую, как что-то упирается мне в щеку. Я сую два пальца в задний карман джинсов и вспоминаю о ключах Сэма.

Меня охватывает печаль, смешанная со здоровой дозой неверия. Я не могу поверить, что он мертв. Он умер, пытаясь защитить меня.

Слезы затуманивают мое зрение.

Он знал, что они собираются убить его. Я видела это в его глазах. Почему же в последние секунды он отдал мне свои ключи? Могу ли я использовать их как оружие? Я не узнаю, пока не смогу рассмотреть их поближе.

Он сказал мне держать их при себе, так что пока придется так и сделать.

— Какие еще улики? — прорычал дядя Лайл в трубку. — Ты ведь получил фотографии, не так ли? Видео? Это и есть гребаная улика.

С кем он разговаривает? Он хочет заманить Роуэна куда-то. Зачем?

— Хорошо. Нам нужно обсудить компенсацию.

Я пытаюсь разобрать, что говорит человек на другом конце линии, но это невозможно услышать за гулом автомобиля.

Дядя Лайл сардонически смеется.

— Почему у меня такое чувство, что ты не воспринимаешь это всерьез?

Пауза.

— Понятно. Что ж, это твоя счастливая неделя, потому что это настоящее дело, но мы не привезем его сюда, пока я не получу гарантии, что мне заплатят. — На этот раз пауза затянулась. — Отлично. Хорошо. Как я уже сказал, два дня. Мы будем там. — Он кладет трубку и хлопает ладонью по плечу водителя. — Мы в порядке, парни. Я же говорил, что в конце концов все получится. Теперь сосредоточьтесь на вождении. Ни на милю не превышайте скорость. Мы не хотим, чтобы на нас обращали внимание.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — А ты будешь хорошей девочкой и будешь делать все, что я скажу, понятно?

Я киваю, хотя ничего не понимаю. С кем они разговаривали? Что им нужно от Роуэна?

Когда я меняю положение, в моем мочевом пузыре раздается протест.

— Мне нужно в туалет, — шепчу я.

Дядя Лайл проводит взглядом по моему телу так, что у меня кровь стынет в жилах. — Давайте остановимся в Уилмингтоне, ребята. Нужно отдохнуть и перекусить, прежде чем мы снова отправимся в путь сегодня вечером.

Он садится рядом со мной и притягивает меня к себе. Меня снова начинает трясти.

— Ш-ш-ш, девочка Блейки, — шепчет он, прижимаясь сухими губами к моему уху. — Не волнуйся. Я позабочусь о тебе.

Он не отпускает меня до тех пор, пока мы не останавливаемся, как мне кажется, минут через пятнадцать. За тонированным окном — мотель с облупившимися желтыми стенами. Две женщины, похожие на проституток, слоняются у торгового автомата.

Что-то подсказывает мне, что помощи здесь я не найду. Я должна попытаться бежать.

Как только мы выходим из фургона, я вырываюсь из хватки Лайла и всеми силами заставляю свои полуонемевшие ноги двигаться.

Быстрее, быстрее.

Мои ноги стучат по цементу. Там есть дорога, по которой едут машины. Если я дойду до нее, то смогу попытаться посигналить кому-нибудь из них. Может быть, кто-нибудь остановится. Если понадобится, я брошусь в центр пробки. Я…

Что-то ударяется о мою спину.

Я приземляюсь на локти, мой свитер с длинными рукавами рвется на грубом бетоне.

Грубые руки переворачивают меня, груз ложится мне на живот, а затем раздается сильный шлепок по щеке.

Я начинаю плакать. Это инстинктивно.

— Ты глупая девчонка, — рычит дядя Лайл, и его слюна попадает мне на лицо. — Разве я не говорил тебе вести себя хорошо?

— Зачем ты это делаешь? — взмолилась я сквозь слезы.

Он поднимает меня на ноги, его ладонь обхватывает мою руку, как железная спираль. — Заткнись.

— Что тебе нужно от Роуэна?

— Не прикидывайся дурочкой, — бормочет он. — Ты, черт возьми, знаешь, кто он такой.

Один из других Железных Хищников подходит и с презрением смотрит на меня, протягивая дяде Лайлу ключ. От одной мысли, что меня запрут в одной комнате с дядей Лайлом, у меня слабеют колени, но он просто тащит меня за собой и заталкивает внутрь одного из блоков.

Дверь захлопывается за нами.

Еще одна резкая пощечина обрушивается на мою пылающую щеку. — Никогда больше так не делай.

Я прижимаю к себе горящую плоть, моргая сквозь слезы. — Я не понимаю, почему ты это делаешь. Кем бы ты ни считал Роуэна, ты ошибаешься.

Дядя Лайл снова заносит руку назад.

Я поднимаю руки, чтобы защититься. — Нет, пожалуйста!

Он останавливается, подняв руку вверх. В его глазах мелькает осознание. — Ты действительно не знаешь, кто такой Роуэн?

Я качаю головой.

Он долго смотрит на меня, а потом начинает смеяться. Он жестокий и уродливый, и от него мне становится чертовски страшно.

Ужас заполняет мой желудок, густой и тяжелый. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. У меня ничего не получится, если я буду продолжать действовать в панике.

— Ты глупая девчонка, — говорит он сквозь смех. — Он тебя обманул.

Его глаза темнеют.

— Именно поэтому ты теперь останешься со мной. Ты не можешь позаботиться о себе, не так ли? Последние несколько недель ты спала с нью-йоркским гангстером и даже не подозревала об этом?

С нью-йоркским гангстером?

Офис Бретта. Те фотографии. Я забыла о них во всем этом хаосе, но теперь они вернулись ко мне. — Что?

— Он был высокопоставленным. И у него неплохая репутация.

Болезненная улыбка дяди Лайла исчезает. На долю секунды мне кажется, что я вижу намек на страх в его глазах. — Его называют Ангелом Смерти.

Я моргаю на него. — Ты лжешь.

— Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы ты увидела, как мы передадим его людям, которые заплатят нам кучу денег за его поиски. За него назначена большая награда.

— Кому он нужен?

— Семье Ферраро. Ты когда-нибудь слышала о них?

Я покачала головой.

— Это одна из семей мафии в Нью-Йорке. Твой «Роуэн» убил одного из членов их семьи, а потом инсценировал свою смерть. Он прячется, как гребаная крыса.

Он все неправильно понял. Он понятия не имеет, о чем говорит. Кто-то солгал ему, и теперь он собирается разрушить мою жизнь и жизнь Роуэна из-за этой лжи. Это был Бретт?

— Роуэн позвонит в полицию. Они найдут нас, и ты отправишься в тюрьму.

Он хихикает.

— Такая наивная. У твоего парня судимость в два раза длиннее, чем у меня. Прежде чем исчезнуть, он работал на Рафаэле Мессеро. Конечно, ты и понятия не имеешь, кто это такой. Мессеро — глава очень влиятельной мафиозной семьи.

Моя голова поплыла.

— Ты действительно доверяла ему, не так ли? — Он наклоняется вперед и берет меня за подбородок. — Ну, тогда тебе будет не так сложно доверять мне.

Роуэн, гангстер в подполье? Вся эта история безумна, но дядя Лайл считает, что говорит мне правду. Либо кто-то сумел его одурачить, либо…

Он опускает руку. — Я оставлю тебя ненадолго. Мне нужно сделать несколько звонков. Но не думай ни о чем. Один из моих парней будет прямо за дверью.

Он ждет, пока я кивком подтвержу, что услышал его, а затем выходит за дверь.

Я прижимаюсь к стене, сердце бешено колотится. Потом я вспоминаю, что ключи Сэма все еще лежат у меня в заднем кармане.

Я достаю их и держу перед лицом. Ищу… не знаю что.

И тут я вижу это.

Метка AirTag.

Облегчение распирает мою грудь, как воздушный шар. У Роуэна есть способ отследить меня. Предположим, он догадается, я должна верить, что так и будет.

И тут меня осеняет: Сэм провел свои последние минуты, думая о том, как спасти меня. Он знал, что они собираются убить его, и все равно пытался защитить меня.

По щеке скатывается слеза, но я вытираю ее. Я должна быть сильной. Сильной, как Сэм. Если я снова сорвусь, это мне не поможет, но если буду помнить о своем окружении и быть готовой к приходу Роуэна — поможет.

Комната в мотеле маленькая и пустая. Мне требуется всего пятнадцать минут, чтобы обыскать каждый уголок в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия. Но здесь вообще ничего нет. Нет даже телефона, чтобы позвонить в службу приема. У меня есть ключи Сэма…

Я снимаю AirTag с кольца для ключей, засовываю его в крошечный кармашек, расположенный внутри большего кармана джинсов, и продолжаю сжимать ключи в руке.

Вскоре возвращается дядя Лайл. В одной руке он держит засаленный бумажный пакет. — Я принес тебе поесть.

Я поднимаюсь на ноги, сидя на кровати. — Я не голодна.

Он закрывает дверь и бросает пакет на маленький столик у окна. — Как хочешь, но не жалуйся, если потом захочешь есть. Мы не будем делать незапланированных остановок.

Мой взгляд следит за его движениями. — Хорошо.

Он снимает свои кожанки и вешает их на спинку стула. — Тебе нужно поспать. Через три часа мы снова отправимся в путь.

Поспать? Понадобится слоновий транквилизатор, чтобы уровень адреналина в крови упал настолько, что я смогу заснуть.

Когда я ничего не говорю, его глаза скользят по моему телу, задерживаясь на очертаниях груди. — Если ты не хочешь спать, мы можем сделать кое-что еще. То, о чем я думал очень долгое время.

Я делаю шаг назад.

Он мерзко ухмыляется и подходит ближе.

Я начинаю двигаться по кровати, пытаясь сохранить между нами дистанцию, но тут он прыгает вперед, и вот он уже рядом, прижимает меня к стене.

Я вскрикиваю, и он закрывает мне рот ладонью.

— Тихо, — шипит он. — Ты же не хочешь меня злить, Блейк. Если ты будешь вести себя хорошо, я смогу сделать так, чтобы тебе было хорошо.

Мое тело становится очень неподвижным, в то время как мой мозг работает в усиленном режиме. Я не могу бороться с ним. Он сильнее, и он одолеет меня за несколько секунд. Может быть, если я соглашусь и нанесу ему удар, когда он меньше всего этого ожидает… Если я смогу застать его врасплох, то, возможно, мне удастся сбежать.

Я понятия не имею, остался ли за дверью один из его парней, или он сказал им уйти, когда вернется. Остается надеяться, что охранник ушел. Это риск, но у меня нет другого выбора.

— Могу я снять ладонь?

Я киваю.

Он убирает руку и подходит ближе, вжимаясь в меня всем телом.

— Даже в пятнадцать лет ты уже была красавицей. — Его сухие губы проводят по моей щеке. — Идеальное сочетание невинности и соблазна.

Он просовывает руки под рубашку, а затем его ладони оказываются на моей груди, болезненно сжимая ее.

Я поправляю хватку на ключах, проталкивая их сквозь щели между пальцами.

Он целует меня, и я едва не задыхаюсь. Он проводит языком между моими губами, он на вкус как пепел и пахнет несвежим потом. Его пальцы сжимают мой сосок.

Ты должна поцеловать его в ответ. Заставить его поверить в это.

Все мои силы уходят на то, чтобы заставить губы двигаться. Как только это происходит, он стонет и трется о мое бедро.

Мое зрение затуманивается. Мне никогда не было так плохо.

Поскольку я не уверена, что мой желудок выдержит еще такое, я толкаю его в грудь. Он разрывает поцелуй и делает шаг назад, убирая руки из-под моей рубашки. Его выражение лица снова становится сердитым.

— Я должна тебе кое-что сказать, — поспешно говорю я.

Гнев затихает. Как я и думала. — Что?

— Ты прав. — Я делаю глубокий вдох. — Думаю, я втянула себя в большие неприятности.

Он вскидывает бровь.

— Я была так потеряна в одиночестве. — Я тяжело сглатываю, а ключи крепко сжимаю в руке. — И Бретт никогда не помогал.

Глаза дяди Лайла вспыхивают. — Этот мальчик — идиот. Тебе нужен настоящий мужчина, Блейк.

— Может, и нужен.

На его лице начинает расцветать самодовольная ухмылка. — Я же говорил тебе…

И тут я наношу удар. Я провожу клавишами по его лицу, пытаясь поймать его взгляд. Кажется, мне это удается, потому что он вскрикивает от боли и пошатывается назад.

Я не теряю ни секунды. Я бегу к двери и хватаюсь за замок, пытаясь повернуть его.

Черт, он застрял.

Он застрял.

О Боже.

А потом он перестает заедать, и я с силой распахиваю дверь. Одна нога успевает выскочить.

Только одна.

Прежде чем что-то ударяет мне в голову, и я теряю сознание.

Когда я вновь обретаю сознание, на мне появляются руки и язык во рту. Я вскрикиваю.

Дядя Лайл отшатывается от меня, и его окровавленное лицо оказывается в фокусе. От лба к щеке тянутся две кровавые раны. Глаза я все-таки пропустил.

Выражение его лица — искаженное рычание. — Ты лживая дрянь. Теперь ты действительно облажалась.

По степени его злости я могу сделать вывод, что прошло совсем немного времени. Должно быть, я была в отключке меньше минуты.

Он поднимает мои руки над головой, кровь капает мне на лицо, и начинает расстегивать мои джинсы.

Я бьюсь об него, сопротивляясь изо всех сил.

Он дает мне сильную пощечину, и во рту появляется привкус меди.

— Хочешь сделать это по-плохому? После того, что ты только что вытворяла, думаю, мне понравится заставлять тебя кричать.

Он расстегивает молнию и начинает стягивать с меня джинсы. Я бьюсь, как пойманное животное, но он настолько сильнее, что это бесполезно. Он сжимает мои запястья своей рукой, пока мне не начинает казаться, что он вот-вот сломает их, а другую руку он засовывает мне в трусики. Он больно прощупывает меня, его ногти царапают меня, когда он вводит в меня два пальца.

Я снова кричу, но уже не так громко. Мой голос хриплый. Я побеждена. Я чувствую, как теряю себя, как ломается моя воля.

БАХ.

Дверь распахивается.

Дядя Лайл с ревом вытаскивает из меня свои пальцы и спрыгивает с кровати. Он достает из-за пояса пистолет и направляет его на человека, стоящего в дверном проеме.

Затуманенным от слез зрением я смотрю на силуэт, стоящий в дверном проеме.

Это Роуэн.