Коллекция детективов газеты «Совершенно СЕКРЕТНО»

Эд Лейси КАЗИНО

Муниципальное казино в Ницце, что во Франции, относится к числу тех зданий, которые, казалось бы, можно встретить не на мировом курорте, куда ездят богачи и знаменитости, а в каком-нибудь фильме ужасов или триллере покруче. Не буду спорить, лет сто назад, возможно, оно и могло похвастаться парочкой просторных концертных залов, где пели самые сладкоголосые дивы, и внушающей уважение и трепет приставкой «гранд». Но с тех пор прошло так много лет, что о них не помнят даже самые древние старожилы.

В наши дни картина изменилась до неузнаваемости. На втором этаже величественного и мрачноватого здания сейчас размещаются казино, ночной клуб и модный ресторан. Там всегда шумно и многолюдно, в глазах рябит от вечерних нарядов дам и их многотысячных драгоценностей, от белых манишек и чёрных фраков их спутников. На первом собирается публика попроще и победнее. Чтобы попасть в зал с рулеткой, нужно пройти по грязному и слабо освещённому коридору. Здесь играют в ту же рулетку, только значительно проще. В ней используются лишь девять цифр — от одного до девяти, крутят обычный резиновый мячик вроде тех, какими играют в гольф, а шансы выиграть, говорят, составляют семь к одному. Никому нет никакого дела до внешнего вида игроков, так что здесь днём с огнём не отыщешь фрака или смокинга. Можно прийти без галстука или даже в трусах, лишь бы были деньги. Никто не обратит внимание на ваш наряд. Всем наплевать, потому что вокруг не идёт, а кипит игра!

Замечу сразу: так сложились обстоятельства, что второй этаж был мне не по карману. Мои финансы, как говорится, пели романсы. Их состояние было настолько плачевно, что мне не оставалось ничего иного, как попытать счастье в рулетку для бедных. Чтобы вы поняли, как мне не везло, скажу, что в довершение ко всему, направляясь на игру, я ещё и заблудился. В полутьме, похоже, свернул там, где следовало идти прямо, и очутился в каком-то узком и совсем тёмном коридоре, явно не в том, который вёл к игровому залу. В своё оправдание могу сказать, что в тот вечер я изрядно заправился французской шипучкой, хотя пьяным не был: на ногах стоял крепко, да и язык не заплетался. Я зажёг спичку и попытался оглядеться по сторонам. Оказалось, что я почти вплотную подошёл к плотным чёрным шторам, из-за которых доносился какой-то глухой шум.

Когда спичка догорела до конца, и пламя ужалило пальцы, я негромко выругался и зажёг новую. Потом подошёл к шторам и, раздвинув их, увидел маленькую дверь. Стоило мне её открыть, как меня едва не оглушил шум, царивший в игровом зале. От самой комнаты меня сейчас отделяли ещё одни шторы. Я осторожно посмотрел в щель и сразу понял, что, как и думал, это не главный вход. Прямо передо мной находилась стойка с кассой.

Покачав удивлённо головой, я развернулся и направился назад. Вышел в главный коридор и в конце концов всё же нашёл дверь, ведущую в игровой зал. Я заплатил франк и погрузился в рай любого азартного игрока. Фрэнки нигде не было видно, хотя, по правде говоря, я и не ожидал его здесь встретить. Ему сейчас наверняка было не до рулетки, у него было дело важнее и приятнее. Я сделал несколько ставок и, как и следовало ожидать, проиграл. И хотя мой проигрыш составил всего несколько десятков франков, потеря была вполне ощутимая для моих поющих романсы финансов.

От выпитого ранее шампанского меня слегка замутило, и я решил вернуться в гостиницу. Настроение, сами понимаете, у меня в тот вечер было не из самых лучших. Не найдя Фрэнки в номере, я ещё больше разозлился.

Днем мы с ним заметили на пляже рослую блондинку из Голландии в крошечном бикини. Я был уверен, что приз достанется мне, потому что Фрэнки на пляже был мне не соперник. Когда он снимал одежду, то производил не самое приятное впечатление — одна кожа да кости, посмотреть не на что. Я же весил под центнер, причём это был центнер не жира, а очень даже неплохо натренированных мышц.

Конечно, мы с Фрэнки не знали голландского, поэтому покорить верзилу блондинку своим остроумием не могли. Когда она встала и направилась по крупной гальке к крутому спуску, ведущему к воде, с очевидным намерением искупаться, мы бросились на помощь.

Вот тут-то костлявый Фрэнки меня и обставил. Пока я неторопливо нёс свой центнер тренированных мышц к красотке, уверенный в победе, он не хуже местного лягушатника молнией подлетел к воде и предложил даме руку. Моё поражение дополнило ещё и падение. Торопясь за Фрэнки, я поскользнулся и растянулся во весь рост, вызвав у отдыхающих громкий смех. Блондинка, как мне показалось, смеялась громче всех. Она хохотала над моим бедственным положением, а Фрэнки, слегка придерживая её за талию, осторожно вёл по крутому берегу к воде.

Мне не нравится, когда надо мной смеются. Не нравится так сильно, что в ту минуту у меня пропал к рослой девице всякий амурный интерес. Зато очень чесались руки, так хотелось отшлёпать эту дуру. Конечно, я никого не отшлёпал. Моя месть была страшна и коварна. Я решил предоставить её моему удачливому сопернику, а сам отправился в гардеробную пропустить стаканчик…

В гостиницу Фрэнки вернулся около двух часов ночи. Чтобы не разбудить меня, он решил раздеться в туалете. Пока он сбрасывал с себя одежду, негромко насвистывая какой-то весёлый мотивчик, я, конечно же, проснулся и сел на кровати.

Увидев, что я не сплю, Фрэнки спросил:

— Куда ты пропал, Майк? Мы тебя везде искали. У этой куколки есть подруга. Тоже блондинка, тоже одна, и ей очень одиноко. Дружище, мы нашли пару классных тёлок, с которыми можно было бы отлично развлечься. К сожалению, утром они уезжают. У них турпоездка по Европе, и в Ниццу они заехали всего на два дня.

Ну что я говорил! Видите, как мне везло!..

Может, я не прав, жалуясь на удачу. Поначалу моё пребывание во Франции было очень даже неплохим.

Эта история началась месяц назад на ипподроме в Штатах. К четвёртому заезду, как нетрудно догадаться, я спустил всё, что у меня было, и поэтому околачивался около окошка, где принимали десятидолларовые ставки, в надежде встретить какого-нибудь знакомого, у кого можно было бы перехватить пару двадцаток.

Когда я увидел этого костлявого типа, то сразу понял, что мы уже где-то встречались. Если удача от меня уже давно отвернулась, то на память я ещё не жаловался.

— Привет, Майк! — поздоровался он. — Ты что, не помнишь меня? Я Фрэнки Адамс.

— Здравствуй, Фрэнки! — кивнул я и сразу его вспомнил. Одиннадцать лет назад, когда мне было шестнадцать, мы состояли в одной уличной банде. Наши «Тюрбаны» были самыми крутыми парнями в городе и держали всех в страхе. Только я был главарем, а Фрэнки — мальчиком на побегушках.

— Недавно мне здорово подфартило на скачках, — с широкой улыбкой сообщил он, — так что сейчас я при бабках и собираюсь проветриться. С детства мечтал побывать в Европе, особенно во Франции, вот только не могу путешествовать в одиночестве. Слушай, Майк, если у тебя нет сейчас особенно важных дел, поехали вместе. Я оплачиваю билеты и даю деньги на карманные расходы. Французский я знаю в пределах школьной программы, так что не пропадём.

Никаких дел, ни особенно важных, ни пустячных у меня в тот момент не было. В то время я был на мели, поэтому согласился на предложение отправиться в европейский вояж без раздумий. Через шесть дней мы приземлились в парижском аэропорту Орли. Фрэнки щедро отстегнул мне пару сотен баксов на расходы и велел дать знать, когда они закончатся.

В Париже мы несколько дней ходили по ночным клубам и осматривали достопримечательности. А когда надоел противный непрекращающийся дождь, отправились в Ниццу греться на солнышке.

На Ривьере мы с Фрэнки загорали на пляже, снимали девчонок и играли вечерами в казино. Мне как всегда не везло, и я постоянно пребывал в подавленном настроении. Фрэнки Адамс почти всегда выигрывал. Он, надо отдать ему должное, не зарывался и всегда держал себя в руках. Уходя из казино в самый разгар игры, мой приятель говорил, что это не его день. Если он считал такое везение не своим днём, то что же оставалось говорить мне?

Хотя Фрэнки не выпендривался и ни разу даже взглядом не намекнул, что я сижу у него на шее, мне было до чёртиков стыдно и неприятно просить у него деньги. Каждый раз, когда он давал мне доллары или франки, я мысленно клялся себе, что это происходит последний раз, но постоянно проигрывал и опять вынужден был идти на поклон к моему состоятельному приятелю…

Сейчас я пялился в темноту и прислушивался к ровному дыханию безмятежно спящего Фрэнки. Сна у меня как не бывало, вставать тоже не хотелось. Я лежал и в очередной раз прокручивал события прошедшего дня: как свалял дурака на пляже, как заблудился в казино и случайно очутился за кассой. Там игроки меняют деньги на фишки, а победители проделывают обратную операцию — обменивают фишки на деньги. И тут у меня неожиданно промелькнула мысль, что несмотря на игру по маленькой, каждый вечер в эту рулетку спускают тысячи две долларов и все они лежат у этого парня за стойкой.

Стойка находилась на расстоянии вытянутой руки от занавеса, так что я, если бы захотел, легко мог похлопать по плечу кассира, полного мужчину с усиками невысокого роста в синем смокинге. На стойке перед ним аккуратно лежали тугие пачки десяти-, двадцати-, сто- и пятисотфранковых купюр. Игроки толпились вокруг столов и не смотрели по сторонам. Они были поглощены игрой и обращали внимание на кассу только тогда, когда победитель отправлялся за выигрышем. Напротив, в самом углу, располагался бар, который тоже не пользовался особой популярностью у игроков. Скучающий бармен или мыл стаканы, или читал газету и тоже смотрел куда угодно, только не на кассу.

Конечно, я не был агнцем. За одиннадцать лет у меня случались неприятности с законом. Так что идея ограбить кассу, взявшаяся, казалось, ниоткуда, не оказалась для меня полной неожиданностью. Я не стал прогонять её и ругать себя за испорченность и плохие мысли…

Длинные руки, размышлял я, лёжа на спине и глядя в потолок, позволят без труда дотянуться до стойки, не выходя из-за занавеса. Главное, чтобы меня никто не увидел.

Решив ограбить казино, я уже предвкушал, как с победным видом вывалю пачки франков на кровать в нашем номере и расскажу Фрэнки о том, что мне наконец повезло в Монте-Карло.

Провернуть это дельце я решил следующим же вечером.

Утром мы познакомились на пляже с парой неплохих девчонок-студенток из Штатов. Я с самого начала понял, что толку от них не будет, но Адамс заявил, что попытка не пытка, и предложил поужинать вместе.

— Ты поужинай с ними, — ответил я, — а я смотаюсь проветриться в Монте-Карло. У меня такое предчувствие, что мне сегодня обязательно повезёт.

— Конечно, поезжай, Майк, только смотри не увлекайся, — предупредил как всегда осторожный Фрэнки. — Они там очень ловкие ребята, живо оставят тебя без штанов.

— По крайней мере я смогу рассказать своим детям, что был в Монте-Карло и играл в знаменитом казино, — хмыкнул я. — Ничего страшного. Даже если проиграю, переживать не буду. А может мне повезёт, и я увижу саму Грейс Келли.

— Жителям Монте-Карло запрещено ходить в казино, — грустно покачал головой Фрэнки Адамс. — К тому же у них хватает ума не играть на деньги… Кстати, Майк, бабки нужны?

— Нет, спасибо. У меня есть.

Я поужинал в какой-то забегаловке для туристов, потом зашёл в хозяйственный магазин и купил большой тяжёлый кусок мыла. Когда я сунул его в носок, получилась неплохая маленькая дубинка. Подготовившись к ограблению, я сел на набережной и принялся дожидаться полуночи. Мне казалось, что это лучшее время для ограбления, потому что в это время в кассе должно быть особенно много денег.

В пять минут первого я пропустил для храбрости стаканчик виски и отправился в муниципальное казино. К счастью, мне никто не попался, пока я шёл по длинному коридору. Подойдя к занавесу, я испугался, что казино в этот день закрыто. Но раздвинув шторы, увидел привычное столпотворение у столов. Бармен привычно скучал за газетой, работы у него, как всегда, не было и он позёвывал, прикрывая рот ладонью.

Я сделал глубокий вдох, протянул левую руку через занавес, схватил кассира за шиворот и резко дёрнул назад. Его голова и кусок мыла в моей правой руке встретились на полпути. Бедняга мигом отключился. Я осторожно опустил его на пол и внимательно осмотрел игровой зал. Слава Богу, никто не обратил на нас внимания.

Но когда я протянул левую руку за деньгами, меня ждало страшное потрясение. В кассе лежали несколько жалких бумажек. От разочарования я едва не расплакался. Не зная, что делать дальше, я схватил их и в панике побежал по коридору. Рассовав купюры по карманам, торопливо прошёл через пустой вестибюль и выбежал на улицу.

В расположенном по соседству с казино парке я нашёл мусорный бак и выбросил носок с завернутым в него куском мыла. Избавившись от орудия преступления, вошёл в первое попавшееся кафе на открытом воздухе выпить кружечку пива и пересчитать добычу.

Мой улов составил одиннадцать десятифранковых банкнот, три двадцатифранковые и одну бумажку достоинством в пятьдесят франков. Всего двести двадцать франков, совсем негусто для налёта на казино.

Пересчитав деньги, я похолодел от страшной мысли, что из-за каких-то жалких сорока четырёх баксов рисковал свободой! А что, если отпечатки моих пальцев остались на воротнике кассира? Они могут привести местных фараонов прямиком ко мне. Нет, исключено, мысленно сказал я. Придя в себя, он тут же начнёт потеть, и пот испортит все отпечатки. Я ещё раз поблагодарил Бога: меня никто не видел в казино.

Я выпил ещё пива, чтобы успокоиться, и в час ночи вернулся в гостиницу. Фрэнки Адамс лежал в постели и листал какой-то журнал.

— Ну, как Монте-Карло? — поинтересовался он.

— Я передумал идти в казино. Послонялся по городу и вернулся на автобусе в Ниццу… А у тебя какие успехи с девочками?

— Никаких. Впрочем, я их и не ожидал, — ответил Адамс и откинул одеяло. В изножье кровати лежали толстые пачки франков. — Зато мне здорово повезло в казино! Я с утра понял, что сегодня мой день, Майк. Представляешь, вошёл в зал в одиннадцать, а перед самой полуночью вышел почти с двумя тысячами долларов во франках!.. Эй, Майк, в чем дело? У тебя такой вид, будто ты увидел привидение.