Коллекция детективов газеты «Совершенно СЕКРЕТНО»

Оливия Дарнелл ЭФФЕКТ БОРДЖИА

Миссис Джулия Фарлоу, крупная пожилая дама, поудобнее устроилась в кресле, закурила и уставилась на книжные полки с детективами, добрую половину которых написала она. Ее племянник Джеймс Фарлоу, сухощавый, одетый с претензией на изысканность сорокалетний холостяк, терпеливо ожидал объяснений. Приезд тетки означал, что случилось нечто экстраординарное. Обычно она не покидает Окридж-холл, пока не закончит новую книгу.

— Ты не находишь, Джеймс, — сказала наконец миссис Фарлоу, — что мы, авторы, слишком самонадеянны и считаем наших читателей полными идиотами?

Фарлоу нервно усмехнулся. Ссориться с теткой не входило в его планы, но согласиться не позволяла гордость. Он создавал свои произведения мучительно долго, насыщая их многоходовыми комбинациями и тщательно прорабатывая каждую линию, тогда как миссис Фарлоу писала легко, выдавая в год по нескольку детективов, пользующихся неизменным успехом у публики.

— Не могу согласиться, — возразил он, — преступления в моих романах абсолютно правдоподобны.

— А вот и нет, мой дорогой. Помнишь убийство в «Мести оскальпированной»? Там у тебя первой жертвой становится старая дева, которую оцарапал отравленными когтями котенок.

Фарлоу самодовольно кивнул головой, он чрезвычайно гордился этим оригинальным ходом.

— А тебе не приходило в голову, что первым пострадает тот, кто будет смазывать котенку ядом когти? Но оставим это. В следующем твоем романе логика определенно нарушена. В «Кошмаре викария» героиня задыхается в рыцарских доспехах, которые она решила примерить ради развлечения. Убийца, предвидя ее порыв, подвинтил крючки шлема таким образом, чтобы они задушили жертву. Джеймс, это невозможно.

— Могу только порадоваться, что нашел такого внимательного читателя, — сжал зубы Фарлоу.

— Я была вынуждена чрезвычайно внимательно перечитать все твои детективы. Видишь ли, их очень любят твои брат и сестра.

— О вкусах не спорят, и потом, что в этом плохого? — улыбнулся Фарлоу.

— Ровным счетом ничего. Просто счастье, что именно твои романы пришлись им по вкусу, было бы хуже, если бы они любили… — тетушка помедлила, стараясь подобрать слово, — менее изобретательного автора.

Фарлоу поднял брови.

— Дело в том, — продолжила миссис Фарлоу, — что в моем доме произошло подряд несколько несчастных случаев. Твоей сестре Холли едва не пришлось ампутировать руку из-за элементарной кошачьей царапины, а твой брат Джон лежит с тяжелым сотрясением мозга — упал с дерева, когда пытался ночью постучать мне в окно. Можешь себе представить, на Джоне был надет костюм Синего охотника! Помнишь эту историю?

— О привидении Окридж-холла?

— Ну да, ты еще использовал ее в «Призраке грота», где наследник до смерти пугает хозяйку поместья, приплывавшую ночью на лодке на остров, чтобы почитать там при свете луны готические романы. Тебе не кажется, что ты перегружаешь преступление лишними ходами? — миссис Фарлоу выдержала паузу. — Пойми, мой мальчик, чем больше ходов в преступлении, тем менее вероятен его успех. Умный убийца действует наверняка, стараясь исключить элемент случайности. Какая-нибудь мелочь, сущая ерунда — и весь замысел летит к черту!

— Нет случайностей, — высокомерно промолвил племянник, — есть рок!

— Если иметь в виду эффект Борджиа, то, возможно, это и рок, но иногда просто отсутствие здравого смысла, — миссис Джулия сделала паузу и расхохоталась. — Ну конечно, эффект Борджиа! Расскажи о нем моим дорогим племянникам, пока они окончательно не свернули себе шеи… из-за рока. Мне совершенно не хочется, чтобы в газетах появились заголовки «Смерть в доме знаменитого автора детективов!». Это так вульгарно! У меня, Джеймс, как и у несчастной героини твоего «Призрака грота», есть деньги, но я заработала их сама. Кстати, я немало потратила, чтобы дать приличное образование племянникам моего покойного мужа. Не моя вина, что Джон и Холли ничего не добились в жизни и вынуждены жить на моем иждивении. Глупость и лень никогда не способствовали преуспеванию. Так же, впрочем, — снова вздохнула она, — как глупость в соединении с амбициями и воображением.

Фарлоу с достоинством кивнул.

— Согласен. Но мои успехи вас не разочаровали?

— Оставь, пожалуйста. Первые твои детективы разошлись только потому, что было удачно использовано наше родство и сходство имен. Остальные книги ты издавал на собственные деньги и сейчас по уши в долгах. Я могу помочь тебе, но с одним условием — ты должен повлиять на твоих брата и сестру. Объясни, что у меня крепкое здоровье, я не собираюсь садиться за весла, чтобы до смерти испугаться какого-нибудь не в меру резвого привидения, не ставлю кровать под плохо закрепленными портретами предков и не держу террариум с экзотическими гадами. В общем, не буду утомлять перечислением — ты лучше меня знаешь, что происходит с героями твоих произведений.

Она поднялась, кивнула и выплыла из комнаты.

«И эта старая корова пытается учить меня писать детективы!» — думал Фарлоу, листая историю средневековой Италии. Собственно, он и так помнил, что два Борджиа — папа Александр VI и его сын Цезарь — отравились вином, предназначенным ими для какого-то очередного кардинала, а обольстительная Лукреция Борджиа губила всех своих возлюбленных. Но уточнить не мешало, и он принялся за чтение. Изобретательность, с которой члены этого зловещего семейства совершали свои преступления, привела Фарлоу в такой восторг, что он охотно взял бы всех Борджиа в соавторы. В воображении уже вырисовывались контуры нового романа, действие которого развивалось в заброшенном палаццо. Но времени на разработку сюжета не оставалось. Необходимо было действовать.

Все племянники миссис Фарлоу ненавидели ее с пылом и страстью, достойными средневековых итальянцев. Близнецы Джон и Холли не могли простить тетке своей материальной зависимости и железного упорства, с которым она пыталась заставить их заняться хоть каким-то делом. Чувства самого Джеймса были сложнее. Он ненавидел ее за неизменный успех у читателей, насмешливость и советы, как писать детективные романы, которыми он пренебрегал, считая произведения знаменитой Джулии Фарлоу примитивными и старомодными. Только в одном он соглашался с тетушкой — глупость близнецов была сродни слабоумию. Эта парочка даже не смогла сама сообразить, что смерть благодетельницы поможет решить все их проблемы. Фарлоу не стал говорить об этом прямо, нет. Просто в один из своих приездов он нарисовал брату и сестре сладостную картину жизни после получения внушительного наследства.

Предвкушение денег и свободы заставило их задуматься, что уже само по себе было достижением. Когда Холли спросила Фарлоу (как автора детективов, разумеется) можно ли сделать так, чтобы человек быстро покинул этот мир, а на тех, кто помог ему это сделать, не пало и тени подозрения, тот возликовал и ответил, что в его произведениях — десятки способов идеального убийства, организаторы которого остаются безнаказанными. Это была откровенная ложь, рассчитанная на то, что близнецы не дочитывали до конца ни одной книги, но судьба Джона и Холли в случае их разоблачения Фарлоу не волновала. Никаких чувств, кроме раздражения, он к близнецам не испытывал, зато выигрывал при любом развитии событий, получая свою долю наследства, если близнецам повезет и убийство останется нераскрытым, и становясь единственным наследником, если их разоблачат. Но, судя по последнему визиту тетки, Джон и Холли оказались еще глупее, чем предполагалось, и устранение миссис Фарлоу ложилось на его плечи. Рисковать же не хотелось.

Фарлоу с тоской вперил свой взор в портрет Цезаря Борджиа, и внезапно его осенило. Борджиа! Эффект Борджиа! Он убьет тетку с помощью ее же книг! Фарлоу схватил первый попавшийся томик. Детектив назывался просто и незамысловато — «Секрет Мэри-Энн». Фарлоу поморщился от отвращения к подобной примитивности и принялся за чтение. Поистине, эта наивная вещица была послана ему тем самым роком, в который не хотела верить тетушка. В детективе рассказывалось о старой богатой даме, которую убил племянник, прислав ей от имени второй своей богатой бездетной тетки отравленный пирог. Та также получила пирог с ядом, но уже от имени первой родственницы. Таким образом, злодей одновременно избавлялся от обеих и получал огромное наследство.

Отныне судьба миссис Фарлоу была решена. В «Секрете Мэри-Энн» давалось описание изготовления нитробензола. Это вещество, использующееся в кондитерских изделиях, в больших количествах смертельно, при этом его избыток может быть результатом технологической ошибки.

Вездесущий рок и здесь пришел Фарлоу на помощь. Тетушка обожала шоколад, об этом пристрастии знали все поклонники ее таланта и постоянно посылали любимой писательнице горы конфет. Как-то раз Фарлоу, беззастенчиво использующий свое родство с автором знаменитых детективов, объявил в интервью о своей любви к шоколаду, причем именно к тому же сорту, что и его тетка — шоколадным конфетам «Сафо» с ликером. Поклонники, правда, не воспользовались счастливой возможностью, и конфет Фарлоу так и не получил, но зато его поход за «Сафо» в магазин не вызовет подозрений, а коробка с ними среди множества подобных подношений легко дойдет до жертвы. В конце концов, можно будет даже заявить, что отравить хотели его самого!

Изготовив нитробензол, Фарлоу начинил конфеты дозой, достаточной для истребления жителей небольшого селения, и поехал в Окридж-холл. Там он встретился с Джоном и Холли, до сведения которых довел, что тетушка вновь нашла для них работу, а дабы они приступили к ней быстрее, намерена распространить вегетарианство, которого она придерживалась, на всю семью.

Последовавший за этим скандал произвел сильное впечатление на обитателей Окридж-холла, как и безупречное поведение самого Фарлоу, который встал на сторону тетки. На следующий день он пытался успокоить близнецов, безуспешно старавшихся вскрыть стенд с экзотическим оружием, привезенным их прадедом из колоний. Выставив из комнаты Джона, он вручил Холли пакет с коробкой конфет, которые в Рождество нужно было положить среди других подарков от поклонников тетки. Холли послушно обещала сделать все, как он сказал, и, хитро прищурившись, попросила порекомендовать им с Джоном какую-нибудь книгу для чтения. Фарлоу задумался, а затем с демонической улыбкой протянул «Секрет Мэри-Энн». Если Холли, прочитав ее, не поймет, что не стоит есть конфеты из рокового подарка, его совесть чиста.

Рождество Фарлоу обещал провести у тетки, но, следуя своему сценарию, в последний момент отказался приехать и отбыл во Францию к друзьям. Его алиби было безупречно, оставалось только ждать известий из Англии.

В один поистине прекрасный день сбылись его самые заветные желания. Он наконец получил от поклонницы, некоей Дафны де Куси посылку с конфетами. Вместе с ними почтальон принес английские газеты и поздравительную открытку от Холли. Фарлоу достал конфету и, с наслаждением откусив кусочек, развернул газету, где обнаружил набранный жирным шрифтом заголовок «Двойное убийство в доме знаменитого автора детективов». Фарлоу узнал, что его сестра и брат скончались почти одновременно и, судя по всему, их смерть произошла в результате отравления. Джон скончался сразу же после того, как он съел кусочек торта, а Холли умерла, не допив чашку кофе. К миссис Фарлоу, которая вот уже несколько дней не вставала с постели, журналистов не пустили. Удивительна была не только синхронность смертей, но и то, что жертвы отравления сами принесли роковые торт и кофе своей тетке.

Дважды перечитав газеты, Фарлоу задумался. О конфетах не было сказано ни слова. Но в любом случае обстоятельства складывались невероятно удачно. Он был вне подозрений, а вожделенное наследство было совсем близко. Оставалось только ждать. Съев вторую конфету, Фарлоу протянул руку к открытке Холли.

Что собиралась отпраздновать Холли, Фарлоу уже не удалось узнать. Он попытался выплюнуть конфету, но не смог из-за спазма в горле. Резкая боль в животе согнула его пополам, строчки расплылись перед глазами, и последнее, что он увидел, была выпавшая из руки открытка, которая мягко опустилась на раскрытые страницы «Истории средневековой Италии».