Коллекция детективов газеты «Совершенно СЕКРЕТНО»

Джек Ричи ГРОССМЕЙСТЕРЫ

— В конце концов, я гражданин этой страны и плачу налоги! — прорычал я. — И требую, чтобы вы восстановили все в прежнем виде!

— Не волнуйтесь, мистер Уоррен, — с усмешкой кивнул сержант Литтлер. — Восстановим. Независимо от того, найдем мы что-нибудь или нет.

Под словом «что-нибудь» он подразумевал труп моей жены, который полиция искала уже два часа.

— Тяжко вам придется! — буркнул я. — Только гляньте, во что вы превратили мой участок! Ваши люди перерыли весь сад! И газон перед домом! А теперь и отбойный молоток в подвал потащили!

Однако Литтлер, с комфортом расположившийся у меня на кухне, лишь снисходительно хмыкнул:

— Территория Соединенных Штатов составляет три миллиона двадцать шесть тысяч семьсот восемьдесят девять квадратных миль.

Судя по его тону, он заучил эту цифру наизусть как раз для подобных случаев.

— Считая Гавайи и Аляску? — ядовито спросил я.

Сержант небрежно махнул рукой:

— Думаю, их можно исключить. Сюда входят горы и равнины, города и пустыни, реки с озерами… И тем не менее факт остается фактом: по статистике, женоубийцы чаще всего прячут труп в непосредственной близости от своего дома.

«Еще бы, — подумал я. — Самое надежное место. Закопай ее, к примеру, в лесу, и на нее рано или поздно наверняка наткнется какой-нибудь бойскаут. Да, со статистикой не поспоришь».

— А каковы размеры вашего участка? — с гадкой улыбочкой поинтересовался Литтлер.

— Шестьдесят на сто пятьдесят футов. Вы хоть понимаете, сколько мне пришлось вкалывать, чтобы в саду был нормальный перегной? Ваши люди срыли весь почвенный слой, и теперь повсюду глина!

— Мистер Уоррен, боюсь, скоро у вас будет куда более серьезный повод для беспокойства, чем состояние вашего сада.

Я посмотрел в окно. Стараниями бригады рабочих под предводительством детектива Чилтона задний двор постепенно превращался в окопы.

Проследив за моим взглядом, Литтлер кивнул:

— Поверьте, мы ребята дотошные. Перекопаем сад, возьмем на анализ пепел из камина…

— У нас масляный обогреватель, — перебил я. — Послушайте, я не убивал свою жену и не имею ни малейшего понятия, где она.

— А как вы объясните ее отсутствие?

— Никак. Собрала ночью вещички — и поминай как звали. Вы заметили, что большая часть ее одежды исчезла?

— Откуда мне знать, какой у нее был гардероб? — Литтлер покосился на фото Эмили и едва заметно поморщился. — Мистер Уоррен, только честно: почему вы на ней женились?

— Естественно, по любви!

Если бы вы хоть раз видели мою жену, то сразу бы поняли, почему сержант мне не поверил.

— Насколько мне известно, она была застрахована на сто тысяч. В вашу пользу.

— Ну и что с того? — Страховка, конечно, тоже сыграла свою роль, но от Эмили я избавился главным образом потому, что больше не мог выносить ее бесконечное брюзжание.

Впрочем, делая ей предложение, я тоже, прямо скажем, не сгорал от страсти. Вы спросите, на кой черт я вообще в это ввязался? Сам не знаю. Наверное, поддался общему заблуждению — дескать, когда мужчине уже под сорок, с холостяцкой жизнью пора завязывать. Мы работали в одной фирме: я — старшим бухгалтером, Эмили — машинисткой. Скромная, даже застенчивая, она совершенно не умела одеваться, не могла связать и двух слов, а ее интеллектуальные запросы ограничивались чтением женских журналов, да и то лишь от случая к случаю. Короче, идеальная жена для человека, относящегося к браку как к взаимовыгодной сделке.

Каково же было мое удивление, когда это тихое, забитое существо, почувствовав себя законной супругой, буквально за полгода превратилось в отъявленную стерву — крикливую и вечно всем недовольную. Никакого чувства благодарности!

— Как вы ладили между собой? — прищурился Литтлер.

С трудом, подумал я, но вслух сказал:

— У нас бывали ссоры. Как и в любой другой семье.

— А вот ваши соседи говорят, что вы скандалили чуть ли не каждый вечер.

Соседи — это Фред и Вильма Триберы. Причем единственные, поскольку наш дом стоит на углу, а участок Моррисов слишком далеко, чтобы отвратный визг Эмили доносился еще и до них. Впрочем, как знать? Чем больше она набирала вес, тем луженее становилась ее глотка.

— Последний раз вашу жену видели в пятницу вечером около половины седьмого.

Да, она вернулась из магазина с мороженым цыпленком, которого оставалось только разогреть в духовке. Поскольку этим ее познания в кулинарии исчерпывались, завтрак и ужин я готовил себе сам, а обедал на работе, в кафетерии.

— Лично я в последний раз видел Эмили, когда ложился спать. А утром обнаружил, что ее нет. — В подвале загрохотал отбойный молоток, и я поспешно захлопнул дверь. — Кстати, если не секрет, кто ваш свидетель?

— Миссис Трибер.

Что Вильма, что моя Эмили — никакой разницы. Обе — жирные тетки с темпераментом амазонок и куриными мозгами. А вот Фред, грустный коротышка со слезящимися то ли от природы, то ли от жизни с такой мегерой глазками, мужик неплохой. К тому же он вполне сносно играет в шахматы и уважает меня за твердость характера, которой у него нет и в помине.

— Той же ночью, — продолжал Литтлер, — мистер Трибер услышал душераздирающий крик, донесшийся из вашего дома.

— Душераздирающий?

— Он описал его именно так.

— М-да? Надо полагать, Вильма тоже его слышала?

— Нет, она спала. Но он проснулся.

— А Моррисов этот «душераздирающий» крик случайно не разбудил?

— Нет. Они тоже спали, а кроме того, их дом довольно далеко от вашего. — Литтлер достал кисет и трубку. — Трибер хотел разбудить жену, но не решился: дама, что и говорить, с характером. Однако сам заснуть так и не смог. И часа в два ночи услышал странные звуки. Подойдя к окну, он увидел, что вы копаете яму в саду. Тут уж он не выдержал и разбудил жену, так что у нас есть целых два свидетеля.

— Ах, так вот кто вам на меня настучал?!

— Да. Зачем вам понадобилась такая большая коробка?

— Другой не нашлось. В любом случае по размерам она на гроб не тянет.

— Эта мысль не оставляла миссис Трибер всю субботу. А когда вы сказали, что ваша жена «ненадолго уехала», решила, что вы… расчленили ее и закопали.

— И что же вы нашли вместо Эмили?

— Дохлую кошку, — смущенно пробормотал Литтлер.

— Понятно, — кивнул я. — Стало быть, меня подозревают в убийстве лишь на основании того, что я закопал дохлую кошку в собственном саду.

— Мистер Уоррен, сначала вы вообще отрицали, что закапывали что-либо.

— Кто бы мог подумать, что какая-то кошка…

— А когда мы ее нашли, вы заявили, что она умерла по естественным причинам.

— А разве нет?

— Это была кошка вашей жены. Кто-то свернул ей шею. Это же видно невооруженным глазом!

— Знаете, у меня нет привычки разглядывать дохлых кошек.

— Я полагаю, что, расправившись с женой, вы затем убили и кошку, — проворчал Литтлер, попыхивая трубкой. — Скорее всего, она напоминала вам о жене. А может быть, кошка видела, как вы закапываете труп, и впоследствии могла навести нас…

— Сержант, вам самому-то не смешно?

От возмущения он аж покраснел:

— Ничуть! Известны случаи, когда животное начинало рыть землю в том месте, где был похоронен его хозяин. Насчет собак это точно. А чем кошки хуже?

Я рассуждал точно так же. Действительно, чем?

Литтлер с явным удовольствием прислушался к грохоту отбойного молотка.

— Когда нам сообщают о пропаже человека, мы рассылаем «летучки» по всей стране и ждем. Как правило, через неделю-другую у пропавшего кончаются деньги, и он возвращается.

— Ну так что же вам мешало немного подождать? Я уверен, что через несколько дней Эмили вернется. Она взяла с собой сто долларов, а самой ей и гроша ломаного не заработать.

Сержант отрицательно мотнул головой:

— Когда пропадает женщина, а ее муж той же ночью начинает что-то закапывать в саду, мы не можем позволить себе ждать.

Я тоже не мог. В конце концов, нельзя же труп Эмили хранить вечно. Пришлось разыграть перед Триберами этот дурацкий спектакль с похоронами кошки.

— И поэтому вы сразу взялись за лопаты?! Предупреждаю, вы мне ответите за каждый камешек, травинку, кирпич, если они не будут возвращены на свое место!

Литтлер невозмутимо пожал плечами:

— К тому же на ковре в гостиной обнаружены следы крови.

— Это моя кровь. — Я помахал у него перед носом забинтованным пальцем. — Случайно разбил стакан и порезался.

— Вы сделали это нарочно, чтобы оправдать наличие пятна.

Он был прав, хотя пятно мне понадобилось лишь на тот случай, если свидетельских показаний окажется недостаточно, чтобы начать полномасштабный обыск.

Тут я заметил Трибера: облокотившись на ограду, он с любопытством наблюдал за рабочими, продолжавшими свою разрушительную деятельность. Я встал.

— Пойду скажу пару ласковых этому вруну!

Спотыкаясь о кучи вывороченного дерна и перепрыгивая через траншеи, мы с Литтлером подошли к Триберу.

— И это называется — добрый сосед?! — злобно прошипел я.

Тот нервно сглотнул:

— Альберт, поверьте, лично я вас ни в чем не подозреваю, но вы же знаете, какое воображение у Вильмы.

— Про шахматы с этой минуты можете забыть! — Я повернулся к Литтлеру. — С чего вы взяли, что я закопал жену именно на участке?

Сержант вынул трубку изо рта.

— В пятницу, около половины шестого, вы ездили на бензоколонку на Мюррей-стрит — менять масло в моторе. Механик записал в квитанции показания спидометра и время окончания работы. После этого вы проехали лишь одну восьмую мили. Это точное расстояние от бензоколонки до вашего гаража. Другими словами, оттуда вы отправились прямиком домой. По субботам вы не работаете. Сегодня воскресенье. Значит, с пятницы ваша машина не тронулась с места.

Все, как я и рассчитывал! Если бы полиция сама не додумалась проверить мой «бьюик», я бы нашел способ подкинуть им эту идею.

— А вам не приходило в голову, что я мог ее закопать где-нибудь на соседском пустыре?

— Ближайший пустырь находится в четырех кварталах от вашего дома. Вряд ли вы бы потащили труп по главной улице. Слишком рискованно, даже ночью.

Трибер осторожно откашлялся:

— Простите, Альберт, но раз уж они разорили вашу клумбу, может, дадите парочку отростков?

Окинув его испепеляющим взглядом, я повернулся на каблуках и направился в дом.

По мере того как солнце клонилось к закату, самоуверенность Литтлера таяла на глазах. К половине седьмого отбойный молоток в подвале смолк, и на кухне появился перепачканный глиной детектив Чилтон. Вид у него был измученный и голодный.

— Ничего! Абсолютно ничего.

Литтлер стиснул зубами мундштук трубки.

— Вы уверены? Искали везде?

— Все прочесали, — прохрипел Чилтон. — Если бы там был труп, мы бы его уже давно нашли.

Литтлер сверкнул на меня глазами:

— Но я же знаю, что вы убили свою жену! Нюхом чую!

Хотя в данном случае чутье его не подводило, мне всегда было жалко людей, которые слепо полагаются на инстинкт.

— Сегодня на ужин у меня печенка с луком, — весело сообщил я ему. — Надеюсь, вы со мной закончили?

В комнату торопливо вошел детектив Смит:

— Сержант, я тут побеседовал с его соседом, Трибером…

— Ну и?! — нетерпеливо выдохнул Литтлер.

— Оказывается, у мистера Уоррена есть летний коттедж на озере.

Я чуть не уронил пакет с печенкой. Какой же идиот этот Трибер! Вечно болтает, когда его не просят!

— Ага! — радостно воскликнул Литтлер. — Что я говорил?! Они всегда прячут свои жертвы поблизости! Против статистики не попрешь!

— Не сметь! — взорвался я. — Я потратил на обустройство дачи две тысячи и не позволю вашим вандалам все изгадить еще и там!

Литтлер рассмеялся:

— Чилтон, распорядитесь насчет прожекторов и скажите людям, чтобы перебирались… э-э… — Он повернулся ко мне: — Где находится ваше гнездышко?

— Вы прекрасно знаете, что меня там не было! Вы же проверили показания спидометра!

— Вы могли перекрутить его назад. Адрес?!

— Так я вам и сказал!

— Что, горячо? Или вы как раз сегодня собирались туда наведаться, откопать ее и перезахоронить где-нибудь в другом месте?

— Чушь! Согласно конституции Соединенных Штатов, я имею полное право хранить молчание.

Литтлер насмешливо фыркнул, взялся за телефон и через полчаса знал точный адрес моего коттеджа.

— Слушайте, вы! — рявкнул я, когда он положил трубку. — Имейте в виду, я этого так не оставлю! Я… я дойду до мэра!

Литтлер, довольно потирая руки, подмигнул мне.

— Чилтон, позаботьтесь, чтобы завтра здесь навели порядок.

— Каждый цветок, каждую травинку, или я подам на полицию в суд! И на вас лично! До конца жизни со мной не расплатитесь!

Вскоре они ушли, но мое настроение было испорчено настолько, что его не смогла исправить даже печенка с луком.

Ровно в полночь в дверь черного хода тихо постучали. Я открыл. На пороге с понурым видом стоял Трибер.

— Альберт, старина, я…

— Какого черта ты сказал им про коттедж?!

— Извини. Случайно вырвалось.

— Они же там камня на камне не оставят. И это после стольких трудов… Ну да ладно, после драки кулаками не машут. Вильма спит?

Фред кивнул.

— Из пушки не разбудишь.

Я надел пальто, и мы спустились к нему в подвал. Труп Эмили был на месте — в леднике, накрытый куском старого брезента.

Мы перетащили ее в мой подвал, выглядевший как поле боя после массированного артобстрела, и, опустив в самую глубокую «воронку», забросали комьями глины.

— Ты уверен, что они ее не найдут? — обеспокоенно спросил Фред.

— На все сто. Здесь-то они уже искали.

Мы вернулись на кухню.

— Господи, неужели мне ждать целый год? — с тоской спросил Фред.

— Ничего не поделаешь. Зато когда ты пристукнешь свою Вильму, она спокойно полежит у меня, пока страсти не улягутся. Ко мне полиция больше не сунется, но, боюсь, твоему участку не поздоровится. Со статистикой не поспоришь.

— Черт бы побрал эту статистику! Какой от нее толк, если… Но как же еще долго ждать! — Фред вздохнул. — Что ж, в конце концов, мы подбросили монетку, и ты выиграл. Все по-честному. — Он помолчал. — Альберт, а ты это серьезно?

— Насчет чего?

— Да насчет шахмат. Ты сказал, что больше не будешь со мной играть. Неужели это правда?

Когда я представил, во что к утру превратится моя дача, у меня появилось сильное желание ответить утвердительно. Но он стоял передо мной такой расстроенный, маленький и жалкий…

— Ну что ты! Конечно, нет.

Фред просиял:

— Тогда я сбегаю за доской?