Король уныния

ГЛАВА 10

Твоя сестра беременна.

Три слова не должны вызывать у меня тошноту, но это произошло.

Я перечитала письмо в десятый раз. Днем, вскоре после того, как я получила его, друзья Ксавьера решили, что им надоела эта бухта. Они хотели поплыть на другой пляж, но я убедила Ксавьера сначала отвезти меня на виллу. К счастью, он сделал это без вопросов.

И вот теперь, спустя несколько часов, я сидела на своей кровати и смотрела на первое письмо от отца с того самого дня, как я ушла из его офиса и из своей семьи.

Конечно, он нарушил свое многолетнее молчание ради Джорджии. Она была моей родной сестрой, но мы никогда не общались так, как с Пен.

А теперь Джорджия была беременна.

Я знала, что рано или поздно это случится, но не ожидала, что так скоро.

Смузи, который я заставила себя выпить на ужин, бурлил в моем желудке, пока я снова читала его сообщение.

Как и подобает Джорджу Кенсингтону (и да, мою сестру назвали в его честь), послание было жестче только что накрахмаленного смокинга на балу Наследия.

Слоан,

Я пишу, чтобы сообщить тебе, что твоя сестра беременна. Учитывая вышеупомянутые обстоятельства, тебе пора загладить свою вину и избавиться от детской обиды на инцидент, произошедший много лет назад. Мелочность — не самая привлекательная черта.

С уважением, Джордж Кенсингтон III

Я думала, что мое возмущение уже давно иссякло, но оно усиливалось с каждым прочтением.

Пришло время загладить свою вину и отказаться от детской обиды.

Детской обиды? Детской обиды?!

Телефон скрипнул от того, как крепко я его сжала. Не могу поверить в то, что отец все еще винит меня, а не свою любимицу.

Отчасти я понимала всю иронию своего положения. Бедная маленькая богатая девочка не была так любима, как золотой ребенок, тот, кто мог улыбаться, танцевать и очаровывать любого в комнате. Джорджия могла плакать, как нормальный человек, и вести себя как идеальная светская львица. Она была дочерью, о которой всегда мечтал мой отец, а я была позором.

Если бы я смотрела фильм с собой в главной роли, я бы посмеялась над собой, но это был не фильм. Это была моя жизнь, и как бы я ни притворялась, что меня это не беспокоит, мои испорченные отношения с семьей всегда будут слабым местом.

Я бросила телефон на кровать и встала.

Если я буду слишком много думать о нынешней жизни Джорджии, то начну думать о прошлом, а если я буду думать о прошлом…

Нет. Я не собиралась туда возвращаться.

Намерение превратило мою тошноту в твердую решимость.

К черту Джорджию, к черту прошлое и к черту попытки моего отца заставить меня извиниться за то, что сделали неправильно они. Ад замерзнет прежде, чем я вернусь к ним.

Я прекрасно обходилась и без них.

Глаза сильно напряглись, но я сжала челюсти и проигнорировала это, роясь в шкафу в поисках чего-нибудь, что надену.

В большинстве случаев я предпочитала тихий вечер с книгой, вином и фильмами.

Но не сегодня.

Сегодня мне нужна была компания.

После того как я отвез Слоан на нашу виллу, мы с друзьями пробыли на воде до заката. Мы заказали еду в номер Луки, а затем отправились в местный популярный ночной клуб.

Объективно, в клубе была отличная музыка, прекрасное обслуживание и отличные напитки. Я бы изменил несколько вещей — ретро-освещение не сочеталось с футуристической атмосферой, а планировка VIP-зала была не такой удачной, какой могла бы быть, — но в целом он соответствовал моим критериям незабываемого вечера.

Так почему же я не наслаждался?

— Это весело, — сказал Лука. Они с Эвелин ранее поссорились, так что их бурная интрижка была мертва, так и не успев полностью возродиться. — Правда?

— Да. — Мой энтузиазм напоминал энтузиазм заключенного, отправляющегося в камеру смертников.

Что Слоан делала на вилле? Неужели она опять издевалась над каким-то несчастным ромкомом? Ее рецензии были злобными, но я находил страсть, с которой она их писала, странно очаровательной. Она все время была такой сдержанной, что было приятно увидеть в ее жизни область, где она полностью давала себе волю.

Лука говорил что-то еще, но я его почти не слышал.

Что, черт возьми, было в письме, что она получила? Она сказала, что это не было связано с работой. Это была ее семья? Ее друзья? Ее неподтвержденный таинственный парень? Если бы только она была здесь…

Вспышка светлых волос привлекла мое внимание.

Я застыл на месте, не сводя взгляда с новенькой, которая крутила головой. Платиновые волосы. Ледяные голубые глаза. Длинные ноги.

Она была очень похожа на Слоан, но это не могла быть она, потому что… святые угодники.

По моей коже поползли мурашки, пока она шла по залу, то ли не замечая, то ли не обращая внимания на преследующие ее взгляды.

На ее теле переливалось темно-синее шелковое платье, оно обнажало плечи и заканчивалось достаточно высоко на бедрах, чтобы дразнить воображение, не открывая при этом слишком много. Серебряные каблуки добавляли ей четыре дюйма роста, а ее кожа сияла, как жемчуг, поцелованный лунным светом.

Я поморщился. Жемчуг, поцелованный лунным светом? Откуда, черт возьми, это взялось? Я не был поэтом, но она выглядела так хорошо, что вдохновила бы самого Шекспира.

Дело было не в ее одежде или теле.

Дело было в том, как она двигалась, более свободно и плавнее обычного.

В том, как она держалась, — уверенно, с нотками уязвимости.

И то, как она привлекала к себе внимание, даже не пытаясь это сделать, словно она была гребаной богиней среди смертных.

Я никогда не видел ничего подобного.

Она остановилась перед нами с Лукой, и в ее присутствии моя кровь закипела еще сильнее.

— Слоан Кенсингтон заходит в ночной клуб, чтобы развлечься, — я спрятал свою внутреннюю реакцию за ленивой улыбкой. — Кто-нибудь, проверьте температуру в аду. Там, должно быть, холодно.

— Очень оригинально. — Теперь, когда она была ближе, я заметил заметный румянец на ее щеках. Она уже была пьяна?

Это было настолько не в ее духе, что я мог только изумленно смотреть, как она берет из рук Луки свежий коктейль и выпивает его одним глотком.

Я бросил предупреждающий взгляд на своего друга. Теперь, когда Эвелин снова не было в поле зрения, я не хотел, чтобы у него возникли идеи как использовать Слоан в качестве запасного варианта. Она была нашей общей знакомой. Любые отношения между ними были бы слишком сложными, очевидно.

Как и отношения между нами, поэтому я перешел на воду и постарался держаться подальше от Слоан в течение следующего часа, пока она перемещалась по залу.

К сожалению, VIP-зал представлял собой замкнутое пространство. Что бы я ни делал и с кем бы ни разговаривал, она всегда оказывалась рядом, занимая мои мысли и привлекая мое внимание, пока любой разговор, который я вел, не переходил в молчание.

— Чувак, просто пригласи ее на танец. — Лука не отходил от меня, сидя на банкетке, хотя за последние двадцать минут он вдруг увлекся своим телефоном.

В другом конце комнаты Слоан что-то сказала диджею, который кивнул и улыбнулся ей так, что мне не понравилось.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — я откинул голову назад и закрыл глаза, пытаясь стереть ее образ из памяти. Разве диджеям разрешается флиртовать с посетителями клуба? Разве это не непрофессионально или что-то в этом роде?

— Слоан, — голос Луки был едва слышен из-за музыки. — Ты не отводишь от нее глаз с тех пор, как она появилась.

— Потому что я не хочу, чтобы она застала меня врасплох. Она как хищник в дикой природе. Ты должен постоянно следить за ней.

— Точно, — в голосе моего друга слышалась ухмылка. — Значит, ты не против, если я с ней потанцую?

Мои глаза распахнулись, и я поднял голову, чтобы посмотреть на него.

— Вообще-то, я, черт возьми, против, но не по той причине, о которой ты подумал. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Почему? Она твой PR-агент, а не мой. Я ее почти не знаю.

— Она лучшая подруга твоей невестки.

— И что?

— И что? — прошипел я. — Это все и запутает.

— Это говорит парень, который переспал с бывшей своего соседа по комнате.

— Это было в школе-пансионе, и это совсем другое. — Мой сосед по комнате был мудаком. — Вивиан убьет тебя, если ты тронешь Слоан.

— Нет, не убьет. И все, что я сказал, это то, что я хочу потанцевать с ней, а не переспать с ней, — Лука пожал плечами. — Но никогда не знаешь. Мы в отпуске. Может, мне повезет.

Я не был жестоким человеком, но в тот момент мне как никогда хотелось ударить одного из моих самых давних друзей.

— Если ты…

Всплеск одобрительных возгласов прервал меня на полуслове. Мой взгляд метнулся к стойке диджея, где на соседней стойке танцевала Слоан.

Слоан. Танцует. На барной стойке.

Ад, должно быть, уже превратился в ледяной замок.

Все глаза в зале были прикованы к ней, пока она раскачивалась под музыку, которая перешла от танцевального микса к нынешнему веселому хиту в жанре R&B.

Либо я был лучшим в мире учителем танцев, либо она была не просто пьяна — она была пьяная в стельку.

И все же, я оказался прав. Ее скованность была вызвана излишней задумчивостью, а когда она не была так сосредоточена на том, чтобы сделать каждое движение идеальным, она танцевала… ну, она танцевала так, что зажигала каждую клеточку моего тела.

Я прикрыл рот рукой, разрываясь между наблюдением и вмешательством. Трезвая Слоан завтра утром будет не в восторге.

Мои губы изогнулись при мысли о ее реакции, но это ощущение мгновенно исчезло в момент, когда один из посетителей клуба забрался на стол, схватил ее за талию и начал тереться об нее.

Моя реакция была настолько быстрой, настолько бурной, что я не смог бы объяснить, что произошло дальше, даже если бы кто-то приставил пистолет к моей голове.

В одну секунду я сидел.

В следующую секунду я уже был на ногах, и мои глаза заволокло красным, когда я пронесся сквозь изумленную толпу.

Трезвая Слоан ударила бы парня по яйцам за то, что он к ней прикоснулся. У пьяной Слоан таких проблем не было.

Она повернулась лицом к парню, чьи руки оказались в опасной близости от ее задницы. Если бы она сдвинулась еще на дюйм, то образовавшаяся вокруг стойки толпа людей получила бы прекрасный вид под ее юбку. Некоторые уже достали свои телефоны, но быстро опустили их, когда подошел я.

Они увидели в моем выражении лица что-то такое, от чего поспешили убраться с дороги, когда я забрался на стол и сдернул с нее парня.

Я возвышался над ним на несколько сантиметров, но даже если бы это было наоборот, ярость, бурлившая в моем нутре, дала бы мне несправедливое преимущество.

Он издал недовольный звук.

— Что…

— У тебя есть три секунды, чтобы уйти, — сказал мертвенно спокойным голосом. — Три.

Я не успел досчитать до двух, как он сглотнул и исчез в глубине клуба. Чертов трус.

Часть меня была разочарована тем, что у меня не было возможности врезать ему в нос, но были дела и поважнее.

Я снова встретился взглядом со Слоан. Она не заметила ни отсутствия своего партнера по танцам, ни моего появления; она была слишком занята, делая снимки с одним из посетителей клуба на полу и, следовательно, предоставляла всем возможность полюбоваться ее декольте.

Я схватил двойную порцию текилы, прежде чем она достигла ее губ.

— Эй! Я… — ее протест оборвался вскриком, когда я повалил ее с ног и перекинул через плечо. Я не думал, что она сможет ходить прямо на этих каблуках после бог знает скольких выпитых напитков.

— Отпусти меня, ты, неандерталец! — Слоан колотила меня по спине, пока я выносил ее из-за стола и за дверь.

Клуб располагался в нескольких сотнях футов от побережья океана, и не прошло и нескольких минут, как шум волн перекрыл просачивающуюся в ночной воздух музыку.

— Аккуратно выбирай, что ты просишь. — Я опустил Слоан на толстый слой белого песка. У меня был соблазн окунуть ее в океан, чтобы она протрезвела, но даже я не был настолько глуп.

Пока что.

— Ты мудак. — Она поднялась на ноги с удивительной грацией, учитывая ее опьянение. — Какого черта, по-твоему, ты делаешь?

— Какого черта я делаю? Думаю, что слежу за тем, чтобы ты не проснулась от фотографий своей голой задницы, разбросанных по всему гребаному интернету!

Ее взгляд пригвоздил меня к месту.

Как всегда, Слоан была великолепна в своем гневе. В любой другой вечер я бы сидел и смотрел, как ее маска спокойствия взрывается самым впечатляющим образом, но сегодня раздражалась не она одна.

— Не смеши меня, — сказала она. — Я не ты. Людям все равно, чем я занимаюсь в свободное время.

— Это неправда. — Мне не все равно. Мысль пронеслась в голове, но я не успел ее прогнать. — Ты Кенсингтон и известный PR-агент, и камеры всегда следят за тобой. Это ты меня этому научила.

— Я Кенсингтон лишь номинально. — Крошечный проблеск уязвимости промелькнул на лице Слоан и вонзился в мою грудь прежде, чем ее выражение снова стало ледяным. — Ты всегда говоришь мне «расслабиться». Теперь, когда я это делаю, у тебя с этим проблемы?

— У меня проблема с тем, что какой-то случайный парень лапает тебя на публике, — огрызнулся я.

— Почему?

Потому что мысль о том, что кто-то еще может прикасаться к тебе, убивает меня на хрен.

— Потому что, — иррациональный гнев обдал мои слова жаром, — это не ты.

— Перестань вести себя так, будто ты меня знаешь, — ее голос поднялся до уровня крика. — Мы не друзья. Мы не встречаемся. Ты просто клиент, и именно ты заставил меня приехать сюда. Ты не имеешь права вести себя, словно ты мой парень или надзиратель.

— Я пытаюсь помочь!

— Мне не нужна твоя помощь!

Каждая порция язвительных слов приближала нас все ближе, пока мы не оказались в нескольких дюймах друг от друга, наши грудные клетки вздымались, а тела сотрясались от силы наших высказываний. Между нами полыхала вражда, подогреваемая годами сдерживаемого разочарования и искрой чего-то гораздо более опасного. Я не знаю, почему меня это так волновало, ведь она была права. У меня не было к ней никаких претензий, кроме работы, и я всегда говорил ей расслабиться.

Но не так. Не тогда, когда это было вызвано болью, а не свободой.

— Ты права. Я тебя не знаю, — сказал я. — Но я знаю Слоан, а Слоан никогда бы не попала в ситуацию, подобную той, в которой оказалась ты. Слоан надрала бы тому парню задницу, и она вытащила бы тебя так же, как это сделал я.

Отчасти мое вмешательство было эгоистичным, но я также искренне беспокоился. Кто знает, какие фотографии и видеозаписи успели сделать люди до того, как я ее вытащил?

Возможно, я перегнул палку, но к черту это. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Профессиональная репутация Слоан значила для нее все, и она никогда не простит себе, если одна пьяная ночь поставит под угрозу то, на создание чего у нее ушли годы.

— Может, Слоан не всегда хочет быть Слоан! — ее каблуки покачивались на мягком песке, и она ругнулась, прежде чем снять туфли. — А еще я ненавижу, когда люди говорят о себе в третьем лице.

Мой телефон завибрировал от входящего вызова, но я проигнорировал его.

— Хватит отмазываться. Что произошло сегодня днем? Почему ты ушла?

Ставлю все свое наследство на то, что загадочное письмо было напрямую связано с ее желанием напиться до беспамятства.

Мой телефон снова завибрировал. Я отключил звонок, не глядя на него. Слоан сглотнула. При лунном свете она была более хрупкой, ее волосы вместо холодного серебра стали позолоченными, а в глазах светилась настороженная правда, которую могла открыть только глубина ночи.

Больше всего на свете я хотел этой правды и, как следствие, доверия, которое с ней связано.

Впусти меня, Луна.

Она открыла рот, но ее прервал знакомый рингтон. Она ответила на звонок, закрыла глаза, превратив хрупкость в холодный профессионализм.

— Слушаю.

Черт. Я провел рукой по лицу, словно кожей чувствуя разочарование.

Никогда еще я так не ненавидел изобретение мобильного телефона, как сегодня.

— Да, мы… поняла, — ее тон изменился, и меня кольнуло зловещее предчувствие. — Конечно. Я разберусь с этим.

Слоан повесила трубку и повернулась ко мне.

Тяжелое чувство, словно свинцовый груз, опустилось в мой желудок. Я знал, что она собирается сказать еще до того, как она это произнесла, но это не смягчило воздействия ее слов.

— Твой отец, — сказала она, ее глаза протрезвели впервые с тех пор, как она появилась в клубе. — Ему стало хуже. Они не знают, переживет ли он эту ночь.