Кровавый плен 2

Глава 11. Слабоумие и отвага

Обратно в поместье Вельфор из министерских владений Нилен выдвинулась еще до рассвета. Дорога до дома отца Ноэля Коннела – нынешней оболочки ее босса, заняла почти восемь часов, поэтому пришлось сделать вынужденную передышку на короткий сон и подняться рано утром.

Девушка запустила собак в белоснежную машину со сверкающим серебром трезубцем и почесала их за ушком, велев устроиться на заднем сидении и не скакать по салону. Министр Коннел сделал попытку спросить, планирует ли господин возвращаться домой, но, напоровшись на красноречивый ледяной взгляд «дочери», одномоментно прикусил язык и пожелал хорошей дороги, с облегчением вздохнув, что шерстяные лошади перестанут, наконец, громить его прекрасное жилище.

Для внешнего мира Ноэль Коннел сейчас находился на интенсивном лечении из-за полученных травм после взрыва в академии. Директор не стал опровергать эту информацию и сам никаких комментариев не дал – молчаливо согласился с предложенным обоснованием. Про племянницу, внезапно прервавшую обучение сразу после инцидента, он, вероятно, сочинил похожую историю.

Как и велел шеф, Нилен заехала взглянуть на пустующую академию. Безмолвная тишина вокруг резала уши. Даже птицы молчали. Серые тучи устлали сумеречное небо плотным покрывалом и висели низко, предвещая скорый дождь. Потускневшие шпили белых башен точно подпирали небосвод, из последних сил пытаясь удержать грядущую непогоду. С дороги, у запертых ворот, разрушений, обезобразивших величественный мраморный замок, видно не было. Прилегающая территория, покинутая и одинокая, выглядела так ухоженно, будто ее только-только подготовили к учебному сезону и на аккуратные газоны еще ни ступило ноги ни единого студента.

Девушка плотнее запахнула черное пальто и повернула голову в сторону асфальтированного участка дороги чуть поодаль от ворот, предназначавшегося для стоянки и разворота постороннего транспорта. Вялый ветерок последний раз перебрал ее короткие белоснежно-клубничные пряди, крону ближайших деревьев и затих. Радужка главы клана сверкнула кровавыми отблесками.

Она заметила неладное еще до того, как собаки повскакивали с мест и яростно зарычали, оскаливая острые зубы. Нилен мягко дотронулась до машины и пошла вперед. Мерцающая красным волна, растекшаяся от ее прикосновения, обволокла авто прозрачной защитной пленкой. Противник, не так давно подвергший риску сотни студентов, мог причинить вред и животным, и имуществу шефа – рисковать было непозволительно.

Хаски надрывались агрессивным лаем, перебравшись на передние сидения и встав лапами на торпеду. Нилен дошла до края невидимой стены и остановилась, убирая замерзшие руки в карманы пальто.

– Я ожидала, что кто-нибудь из вас обязательно явится за Лэйрьеном, – Молара развеяла барьер и шагнула вперед. – И вот она ты передо мной. Удачненько.

Вид у террористки был весьма помятый – бледный и изнеможённый. А вот огонь в глазах с их последней встречи не потух. Молли отзеркалила долгожданную гостью, убрав руки в карманы длинного мешковатого плаща, и встала точно напротив на расстоянии вытянутой руки.

– Не думала, что я так быстро оправлюсь? – с вызовом протянула она.

– Судя по твоему виду, оправляться тебе еще долго, – спокойно заметила Нилен.

– Он… меня хорошо приложил, не спорю, – Молли нахмурилась. Видимо, не решив пока, как теперь называть Ноэля Коннела, ограничилась обычным местоимением. – Но я восстанавливаюсь быстрее прочих, – продолжила девушка. – Это моя побочная «плюшка» наших способностей. Даже Лэйрьен не в курсе этого. Был. Пока я не улизнула из больницы.

– Теперь вы порознь? – Нилен задумчиво смотрела на собеседницу, складывая в мыслях полную картину ситуации.

– Он бы не одобрил мой план. Так что пришлось его не спрашивать, – Молара склонила голову набок, внимательно разглядывая хорошенькую блондинку перед собой.

Сагири отделились от древней знати в тот же день, как Изар отошел от дел. С тех пор они не поддерживали никакой связи с другими кланами, скрывая свои лица и личности. Узнать их в толпе было попросту невозможно. А лорд в этой жизни вел себя совсем как избалованный богатенький подросток – разгильдяй и балабол, ухлестывающий за симпатичными девушками и влипающий в разного рода неприятности. Притворное поведение далось ему очень естественно, как и его «сестре». Поэтому даже директор не смог распознать в них представителей древней крови.

– Собираешься убить меня? – предположила Нилен.

– А ты соображаешь. Но вообще, это немного обидно. Неужели я кажусь такой кровожадной?

Не дождавшись ответа от немногословной собеседницы, Молли фыркнула.

– Избавь меня от этого взгляда. Ты мне не мамочка, – бросила она, недовольно поджимая губы.

Взгляд Нилы, мудрый и осуждающий, и правда весьма походил на родительский.

– И что ты намереваешься этим добиться? – глава клана Сагири подняла ворот пальто и снова спрятала руки в карманы. Ветра не было, но и без него воздух ощущался неприятным – холодным и влажным.

Под бесстрастным взором подчиненной лорда Молара почувствовала себя неуверенно. Она переступила с ноги на ногу и опустила глаза, разглядывая мелкие одинокие камушки на дороге, словно сомневаясь в том, что решила предпринять.

– Не пойми неправильно. У меня нет к тебе личной неприязни. Как и к… – голос девушки дрогнул, – господину Изару. Но наши интересы, к сожалению, расходятся с его замыслами. Твоя смерть… даст нам немного времени.

– Шеф и без меня найдет Лэйрьена. Я ему не нужна.

– Вероятно. Но без тебя потратит на это больше времени. И, возможно, к тому моменту его текущей оболочке уже исполнится двадцать, и у нас будет шанс… обезвредить его до следующего перерождения. И придумать что-то еще.

Дерзкий тон Молары искажался внутренним напряжением, когда речь заходила о древнем правителе. Рассуждения об убийстве нынешней инкарнации лорда древней знати давались ей с трудом, однако, другого выхода остаться в живых для них с Лэйрьеном она не видела. Ведь опасный дар отпрыска Фагуса Мораги, заключенный теперь в теле Лэйрьена Римана, ни в коем случае не должен вернуться законной владелице.

Нила почувствовала жар нарастающей ненависти, однако внешне осталась невозмутима. Девица, спокойно рассуждающая о смерти босса, сейчас бы уже умылась кровью, если бы не отсутствие такового распоряжения. Изар сохранил наследнице клана Тэрелиас жизнь, и Нилен не имела права самовольно ее прервать.

– Я не могу с тобой сражаться, – спокойно отозвалась она. – Шеф не давал подобного приказа.

Если глава Сариги воспользуется силой, то и так ослабленная магическим ранением Молара Тэрелиас с большой долей вероятности не выживет. Ее «особенность» родового дара состояла в том, что он не имел граней и уровней и разил всегда на полную мощность. Дар, созданный для быстрых и точных убийств – не способен работать вполсилы.

– Что ж. Тогда у тебя проблемы, дорогуша, – глаза Молары полыхнули алым.

***

– Каранель до сих пор в покоях лорда? – в просторном обеденном зале голос Вилейн звучал взволнованно.

Женщина пригубила крепкий ароматный кофе из маленькой фарфоровой чашечки, расписанной серебряными узорами, и довольно воззрилась на слугу. Серые глаза ее улыбались. Всю ночь дочь провела с нареченным, и подтолкнуть ее к этому оказалось гораздо проще, чем она предполагала.

– Да, госпожа, – мужчина поклонился, ставя перед хозяйкой тарелку ее любимых тостов с паштетом из авокадо, тонкой куриной нарезкой, яйцом пашот и рукколой.

– Хорошо, – она подняла голову, томно слизывая с губ остатки кофе, отчего мужчина зарделся и поспешил отвести взгляд от алого пеньюара, не до конца запахнутого на груди и открывающего слишком много шелковистой кожи.

Женщина снисходительно усмехнулась и уже потянулась к тосту, как в зал неторопливо вплыл самый важный и проблемный гость в ее доме. Он появился так тихо, что хозяйка поместья вздрогнула от неожиданности и поспешно поднялась с места, неловко задев стол бедром. Сверкающая серебристая ложка звякнула на белоснежном блюдце в натянутом безмолвии.

Слуга немедленно согнулся пополам, отвешивая благоговейный поклон. Вилейн беспокойно дотронулась до заплетенных в косы волос, уложенных кругом на затылке, и учтиво склонила голову.

Изар молча подошел к столу, сел напротив главы клана Вельфор и закурил. Белый плащ, вернувшийся из химчистки, теперь снова был на своем законном месте. Жемчужные волосы, убранные сзади в пучок, и расслабленный задумчивый вид придавали его облику легкую молодежную беспечность, которая, если рассмотреть внимательней, на самом деле была ничем иным, как затаившейся враждебностью.

Ложью Вилейн рыла себе яму во взаимоотношениях с дочерью, и никак этого понять не желала. Однако, Кара просила его молчать.

– Открой окно, – велел бессмертный все еще неразогнувшемуся слуге.

Мужчина мигом кинулся исполнять пожелание господина, знатно вспотев при этом, будто ему поручили не помещение проветрить, а крокодила с руки покормить.

Прохлада, потянувшая с улицы, зябко кольнула кожу, однако Вилейн лишь лучезарно улыбнулась, пожелав лорду доброго утра.

Слуга одернул свой черный фрак и принялся поправлять золотистые шторы с цветочным орнаментом, а затем добрался и до больших горшков с изогнутыми диковинными деревцами, украшающими обеденный зал.

– Рудольф, не мельтеши, – огрызнулась на него хозяйка, опускаясь обратно на стул. – Вели подать завтрак, и пусть Майя приведет Каранель.

– Не буди ее, – отозвался Изар, не сводя с женщины пристального взгляда. – Она… набирается сил.

– Конечно, – Вилейн, по всей видимости уверенная в состоявшейся между ними близости, опустила глаза, сдерживая удовлетворенную улыбку.

Слуга поклонился, заботливо поставил подле лорда золотую пепельницу и скрылся за широкими кухонными дверьми.

– Какой у вас план насчет Лэйрьена Римана, господин? – Вилейн с усилием отвела взгляд от аппетитно пахнущего тоста и наглухо запахнула пеньюар на груди, уже начав подмерзать.

Сигаретный дым клубящейся дорожкой плыл прямиком в распахнутое окно, разнося по помещению сильный запах ментола.

– Тебя это волновать не должно, – опасное спокойствие, с которым он говорил, прокатилось по спине женщины волной ледяных мурашек. – Займись лучше дочерью.

– Как раз о ней я и думаю, – мягко пояснила хозяйка особняка, обвивая ладонями остывшую чашку. – Воспоминания прошлого вернутся, как только она обретет свой дар. И чем быстрее мы с этим разберемся – тем быстрее вы получите желаемое.

– Ты. Меня не слышишь.

Женщина заморгала, сбитая с толку внезапным уничижением в его голосе. Бессмертный затушил даже на половину не выкуренную сигарету и, подавшись вперед, сложил руки в замок на столе.

– Она уже не та, что была десять лет назад. Тебе нужно искать новые точки соприкосновения.

Рассеянный взгляд женщины красноречиво говорил о том, что она не может осознать смысл его слов. Дочь жива, невредима и ни в чем не нуждается. И этого, на ее взгляд, Каре было достаточно для комфортного существования под материнским крылом. Дела душевные главу Вельфор не интересовали.

– Я вкладывала в нее все свое время и силы. Но теперь она совсем другой человек, воспитанный не пойми кем, – голос Вилейн дрогнул от бессильной злости. – И лишь когда она все вспомнит, мы сможем продолжить с того места, где прервались.

Изар вздохнул и прикрыл веки, призывая на помощь всю свою выдержку. Эта женщина безнадежна.

***

– Я знаю, зачем ты пришла. Но вспоминать – еще не время, – нарастающий шепот знакомого голоса утонул в шипении ее собственного. Невыносимо громкого. Яростного. Обвиняющего.

Кара резко села в кровати, судорожно хватая ртом воздух и цепляясь руками за ворот шелковой сорочки. Кровавые картины минувшего сновидения отступали медленно, нехотя. Как и угрожающие шепотки, обещающие ей самые изощренные муки ада. Последние дни девушка пребывала в чудовищном стрессе и совершенно не запоминала снов, но сегодня кошмары вернулись вновь, напоминая, что ничего не изменилось даже после того, как правда открылась.

Тяжело дыша, Кара осмотрелась по сторонам, смахивая со лба проступивший пот. Убедив беснующееся сознание, что ей ничего не угрожает, девушка рухнула обратно в кровать, крепко зажмуриваясь и накрывая лицо предплечьем. С этим нужно что-то делать. Иначе преследующие жуткие сцены сведут ее с ума, как и ненавидящий внутренний голос.

Шумно выдохнув, Кара отняла руку от лица и уставилась на узорчатую лепнину потолка. Изгибающиеся лозы тянулись вдоль стен, закручиваясь в центр и кругом обнимая увесистую античную люстру. Шторы плотно закрывали высокие окна, не пропуская дневной свет. Девушка перевела взгляд на часы, уже отсчитавшие полдень, и только сейчас поняла, что находится в спальне Ноэля.

Я вчера…

Густо покраснев, Кара нырнула под одеяло, пытаясь совладать с приступом стыдливости. Глупость, сущую глупость она сотворила. Повезло, что друг поступил порядочно и не воспользовался минутой ее наивного замешательства.

Однако, терзающая неловкость быстро сменилась распаляющим гневом. Подлая материнская манипуляция теперь безвозвратно отдалила их друг от друга. Бессердечное пренебрежение душевными метаниями дочери в угоду собственным целям разжигало внутри настоящую бурю негодования. Последний проблеск желания сблизиться с матерью померк после этой ночи. Единственный родной человек на всем белом свете относится к ней как к дорогому подарку для бессмертного лорда. Такое безразличие со стороны матери Кара простить была не в силах.

Девушка лениво сползла с кровати и отправилась в душ. Она надеялась, что Ноэль воздержится от шуток по поводу случившегося ночью недоразумения.

И о чем я только думала. Повелась как наивная овечка.

Злило, что несмотря на всю окружающую ложь, которой ее пичкали целых десять лет, она не научилась сомневаться в людях и все равно приняла слова матери за чистую монету. Без тени сомнений и критического осмысления. Злило, что женщина, которую она совсем не знает, имеет на нее столь сильное влияние. Лишь потому, что когда-то родила ее.

Непростая ситуация, в которую Кару впутала судьба, являлась теперь только ее собственной заботой. Конфликт интересов между ней, Ноэлем и Лэем не терпел посторонних. Мать, и так все усложнившая, не имела права более вмешиваться в ее жизнь.

Прошлое осталось в прошлом. Кара не желала его возвращать. От того, что она вспомнит себя, свою демоническую силу и тот роковой день… ничего не изменится. Прошлое не решит проблем. Только настоящее.

Я должна что-то придумать. Сделать что-то… для них обоих.

Угрюмое девичье лицо, озабоченное тягостными размышлениями, просветлело при виде неожиданно приятного сюрприза, бережно уложенного на кровати. Кара коснулась плотной голубой ткани и довольно улыбнулась. Горничная выполнила просьбу, одолжив хозяйской дочери прекрасный сарафан на широких бретелях. Простой и приятный к телу он расходился широкой юбкой до колен, спадая на ноги тяжелыми складками. Большие перламутровые пуговицы, сбегающие по ткани, отливали едва уловимой бирюзой. В груди сарафан оказался немного тесноват, в остальном же сидел идеально. И, самое главное, не вызывал дискомфорта, как вычурные материнские наряды.

Девушка усмехнулась.

Деревенщина, как пить дать. Как бы сказал Дрейк.

Воспоминания о безмятежных учебных буднях, когда самой большой проблемой была претензия скандального президента студсовета, отозвались грустью в душе.

В коридоре первого этажа ей встретился Рудольф – личный слуга матери, сообщивший, что хозяйка и правитель собрались обедать и молодая госпожа спустилась как раз вовремя.

Официанты в белоснежных фартуках уже накрывали на стол, составляя с подносов дымящиеся тыквенные супчики в глубоких круглых тарелках, располагающихся на широких плоских блюдцах. Дополнительные блюдца оберегали руки от горячей посуды и смотрелись по-ресторанному эффектно. Широкие края нижних тарелок покрывала дорожка из свежей зелени и половинок томатов черри.

Кара только сейчас осознала, насколько голодна. Последнее время, из-за нескончаемых переживаний, о еде она даже не вспоминала. Игнорируя острое побуждение немедленно вцепиться зубами в хрустящий багет, только что проплывший мимо нее на подносе, девушка прошла в зал с натянутой как струна спиной, сложив ладони на животе и напустив на себя спокойный и невозмутимый вид. Пропуская хозяйскую дочь вперед, слуга мягко поклонился всем присутствующим и прикрыл за собой двери.

– Мой лорд. Матушка, – поздоровалась Кара похоронным тоном, подходя к столу и изящно опускаясь на место справа от юноши.

Хоть она и старалась заставить тело вести себя как подобает леди – движения больше напоминали скованные и неловкие, чем грациозные.

Услышав заветные слова, излишне громко и серьезно слетевшие с уст дочери, Вилейн расплылась в нежнейшей сахарной улыбке, нисколько не скрывая своей радости. Непонятно, чем она гордилась больше: тем, что Кара назвала ее мамой, или тем, что признала Ноэля своим лордом.

Но ничего подобного в мыслях девушки не было. Она лишь обезопасила себя маской, вынужденно надетой для защиты от грязных уловок окружающих. Пусть лучше мать полагает, что ее хитрость удалась, и пребывает в блаженном неведении относительно реального положения дел.

Ноэль, тут же смекнув, что происходит, с излишним рвением решил принять предложенные правила игры. Даже не взглянув в сторону девушки, он со снисходительным видом протянул ей руку для поцелуя.

Каре немедленно захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым по голове. Но раз уж она сама породила этот фарс – идти на попятную выглядело бы странно. Девушка стиснула зубы и наклонилась, бережно обхватывая его кисть ладонями и дотрагиваясь губами до бледной кожи.

Наблюдая развернувшуюся сцену, хозяйка особняка почти прослезилась, но тут взгляд ее упал на неожиданное одеяние чада.

– Дорогая, что это за одежда? – мягко поинтересовалась Вилейн, окидывая голубой сарафан небрежным взглядом.

Сама же одетая в великолепное серебристое платье-рыбку, обтягивающее ее стройную фигуру, мать, совершенно очевидно, была недовольна увиденным.

– Я выбирал, – ледяным тоном пресек юноша все ее претензии.

Кара с трудом удержала себя от благодарного смешка, продолжая держаться в рамках напускной сдержанности.

Вилейн захлопнула рот и принялась расправлять на коленях салфетку, не прекращая приторно улыбаться каким-то своим мыслям.

– Выглядишь очень миленько. Мне нравится, – Ноэль, наконец, повернулся к Каре, и глаза его лукаво сузились. В них блестел смущающий интерес. Совсем как тогда, на качелях.

Девушка поспешно убрала назад распущенные волосы, схватилась за ложку и принялась болтать ею в супе, опасаясь, что друг может выкинуть что-нибудь еще для более наглядного убеждения матери в состоявшейся между ними связи.

Суп оказался восхитительным – ароматным и чуть сладковатым, но вместо того, чтобы попросить добавки, Кара аристократично промокнула губы уголком салфетки и сложила руки на коленях в ожидании второго блюда, поглядывая на багет, лежащий слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться. Голод все еще нещадно напоминал о себе.

Мать принялась за второй бокал белого вина, болтая о всякой чепухе, вроде того, что редкая карликовая пальма на пути в ее особняк замерзла, и пришлось заказывать другую. Но теперь новую поставку нужно ждать несколько месяцев, а в это время интерьер простаивает несовершенным и незаконченным.

Ноэль молчал, не желая принимать совершенно никакого участия в праздной беседе с будущей тещей.

Кара повернула голову, разглядывая хмурое лицо юноши. Ей не хотелось называть его настоящим именем. Ведь тогда придется согласиться, что он – не тот, кем она его на самом деле считает. Девушке было страшно осознавать его истинную сущность. По большей части потому, что Ноэль Коннел – связующее звено с прежним миром. Хрупкое и опасное звено, но все же.

Бессмертный разблокировал телефон, лежащий рядом с опустевшей тарелкой, посмотрел на время и нахмурился еще сильнее.

– Нила еще не вернулась? – Кара озвучила возможную причину его беспокойства и оказалась права.

– Уже должна была, – ни одни мускул на его лице не дрогнул, но глаза готовы были растерзать виновника ее задержки, кем бы он ни был.

– Позвонишь ей?

– Звонил. Не отвечает.

Кара похолодела. Могла ли Нила угодить в неприятности? Ведь места, куда она отправилась, охвачены влиянием Лэя. Мог ли он устроить ей ловушку?

– Далеко мы от…

– До ближайшего города – два часа. До Нью-Шела – четыре, – ответил он на ее недосказанный вопрос.

И плюс столько же до дома отца Ноэля в Торланде.

– Ехать часов восемь по грубой прикидке. – Кара принялась рассуждать, в том числе пытаясь успокоить и саму себя. – Она могла сделать остановку, чтобы отдохнуть…

Юноша молча поднялся, достал из кармана пачку сигарет и, не дожидаясь смены блюд, направился курить, но не в сад, а на парковку перед главным входом в поместье.

Женщины проводили его тревожными взглядами.

Стараясь заглушить нарастающее волнение от долгого отсутствия Нилы, Кара стремилась побыстрее занять мысли чем угодно, лишь бы не накручивать себя.

– Милая, скажи, господин Изар всем доволен? Он порой ведет себя очень странно. Я его совсем не понимаю.

Чем угодно. Но не этим.

Мать завуалированно попыталась выяснить подробности прошлой ночи, которую дочь провела вместе с лордом, однако Кара резко и бескомпромиссно перевела разговор в чуть ли не единственную интересующую ее сейчас тему.

– Расскажи мне про отца. Что с ним случилось?