Кровавый плен 2

Глава 22. Предрешенный ритуал

В поместье Вельфор они возвращались молча. Никто не решался нарушить гнетущее безмолвие. Слишком глубоко слова посланника Марии затянули спутников в переосмысление своих жизней. Им не оставалось ничего, кроме как поверить, потому что все, что рассказал Галнер, складно укладывалось в странности происходящего, а записи Марии оказались недостающим звеном цепочки и поставили точку в сомнениях.

Тетрадь изучили вдоль и поперек. Каждый теперь знал небольшой секрет другого, и оттого в замкнутом пространстве машины ощущалось сковывающее напряжение, поскольку записи не обсуждались, и какое мнение имели товарищи на компромат друг друга – можно было только догадываться.

Тяжелее всего пришлось Нилен, поскольку лорд теперь знал, каким образом сформировалось ее отношение к нему. Основанием безграничной верности подчиненной стала вовсе не миссия, что соблюдалась кланом столетиями. Юная Сагири не собиралась слепо следовать воле предков и бездумно служить древнему, которого совершенно не волновал свой народ. Даже преданных ему душой и сердцем Сагири он избегал настолько, что каждый раз им приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы найти его, а после выслушивать неизменные старческие упреки за это.

Прежде чем выйти на контакт, она довольно долго наблюдала за его поведением, решениями и отношением к окружающим. Размышляла, достоин ли он ее преданности и преданности ее людей, поскольку передающимся из века в век преданиям о своеобразном, но благородном бессмертном древнем верить не спешила. Но оказалось, все, что ей рассказывали – правда до последнего слова. Девушка и заметить не успела, как прониклась к нему. Зародившаяся любовь раскрыла понимание его натуры, того, что им движет, и основательно укрепила в наследнице долг клана, от которого она так старательно отгораживалась.

Изар никак не прокомментировал личное откровение подчиненной, так беспечно раскрытое Марией. А Нилен не посмела спросить, какие мысли он имеет на сей счет. Она вела себя тихо, как мышка, и даже не смотрела в его сторону, чувствуя себя бесконечно виноватой. Особенно после того, как прочла, что за тайну хранит он.

Проницательный оракул решила скомпрометировать лорда чуть ли ни самой болезненной темой. Привязанностью к другим людям. Но из всех тех, кто дорог бессмертному, Мария решила выбрать его неизменно преданных слуг, которые стараниями Нилен вполне могли бы перестать ими быть. Если бы глава клана вдруг решила, что довольно с них бегать за сварливым древним стаей послушных фанатиков.

Лишь то, что Сагири до сих пор не отказались от него, хотя имели на то все основания, не давало Изару окончательно сойти с ума все эти столетия. Он буквально держался на том, что нужен им. Хоть и старательно делал вид, что его не волнует их зацикленность на себе. Когда он впервые встретил Нилен в тот день в доках, она сказала, что если бы не Сагири – ему было бы ужасно одиноко в блужданиях по бесконечной жизни. Тогда девушка и понятия не имела, насколько близка к истине. Осознав теперь зыбкость, казалось бы, нерушимого стремления Сагири оказывать ему бесконечную поддержку, Изар впал в прострацию и всю дорогу задумчиво смотрел в окно с отсутствующим видом. Что будет, если однажды они действительно его оставят?

Не лучше дела обстояли и у пассажиров сзади.

Когда Кара начала учиться в академии, Лэйрьен понимал, в какую сторону качнулись их отношения, но о том, что они не родственники друг другу – не сказал. Намеренно. Не собираясь облегчать ее эмоциональные страдания. Поскольку проникнуться чувствами к убийце своей женщины для него было равнозначно тому, что для Кары воспылать запретным влечением к дяде. Настолько же возмутительно и недопустимо. Он не желал терзаться в одиночестве, поэтому с весьма извращенным удовольствием утянул и ее за собой. Лэй прекрасно понимал, что его поведение недостойно, ведь девушка даже не догадывалась, что в чем-то виновата, но тогда не способен был смягчиться. Незнание о свершенном преступлении не освобождает от расплаты.

И теперь, когда истина раскрылась, вся его злость и ненависть просто потеряли смысл, а причиненная Каре жестокость стала выглядеть еще более бесчеловечно. Но без такого расклада притяжение между ними бы не возникло, поэтому Мария и затеяла подобный фарс. Однако это не успокаивало.

Кара же, до сегодняшнего дня практически уверенная в своей виновности, в обоснованности его неприязни и необходимости наказания, была готова смириться с любым проявлением жестокости к себе. Она жаждала ее, порой неожиданным образом даже находя приятной. Но получилось так, что во всех злоключениях в итоге оказалась виновата та, из-за кого ее и считали убийцей. Неоднозначный виток истории, реализованный Марией, даже учитывая его необходимость, был ужасен. Сколько разрушительных эмоций им пришлось пережить ради необходимого исхода, что поможет миру выжить.

Вероятно, раскрытыми щекотливыми фактами ткач судьбы планировала их всех сплотить, но пока что атмосфера совсем не располагала к сближению.

Уготованные для них роли, при всей их важности и неотвратимости, вызывали закономерное отторжение.

Изару трудно давалось осознание, что по прошествии стольких веков он неожиданно может стать настолько опасен для планеты. Отмахнуться от предсказаний означало бы подвергнуть мир недопустимому риску, тем более что Мария предоставила достаточные доказательства для того, чтобы они убедились в верности ее слов. И все же оказалось трудно безропотно верить, не имея на руках более конкретной информации о заявленном апокалипсисе, но иного выхода не предвиделось.

Лэйрьен тяжело переваривал беседу с Галнером и злился на свой праведный гнев, который оказался всего лишь фикцией, спланированной и подстроенной его же горячо любимой невестой, из-за чего невинная девушка попала под его слепое заблуждение.

Нилен не могла простить себя за проявленное недоверие, за то, что усомнилась в лорде. Изар с таким трудом поддался на ее настойчивые чувства, и она боялась, что устоявшаяся между ними связь может пошатнуться.

Кара не желала мириться с тем, что, возможно, придется собственноручно и осознанно лишить Изара жизни. Бессмертного лорда их древнего рода. Своего друга. Кожа покрывалась ледяными иглами, когда она об этом думала. Убийство Марии оказалось подстроенной случайностью. Но сейчас совсем иной расклад. Если другого выхода не будет – ей придется убить. Снова. И в этот раз с четким пониманием, что и зачем она делает. Хватит ли ей выдержки?

Кара настолько ушла в себя, что даже не заметила, как машина запарковалась у материнского поместья. Очнулась, только когда Лэй открыл дверь и подал ей руку. В мягкой уличной подсветке, плавно разгоняющей ночную тьму вокруг, глаза его казались тусклыми, но все равно отливали медовыми отблесками, а рассыпанные по плечам волосы очерчивались сзади золотистой дымкой.

Неловкость так и не отступила. Тех долгих часов, что они ехали в тишине, не хватило, чтобы все обдумать. Прикосновение к его руке вызвало обжигающую душу бурю. Отпускать не хотелось, но в то же время кратковременное эмоциональное охлаждение на фоне откровений Марии могло послужить возможностью отгородиться от него дистанцией. Кара надеялась, что это поможет ей принять свою судьбу и спокойно отдать долг лорду, как она и обещала. От мук неопределенности девушку спас пораженный материнский возглас.

Запахнув плотнее темно-серую шаль, женщина настороженно замерла. Сила окутала ее мерцающим полем, готовая вот-вот перейти в нападение. Глаза, налившиеся алым ядом, метали молнии.

Кара поспешно высвободила руку и направилась в дом, избегая смотреть как на Лэя, так и на мать.

Вилейн выпрямилась и скривила презрительную гримасу.

– Как ты смеешь прикасаться к моей дочери? – женщина шипела словно змея.

Лэйрьен проигнорировал ее, принявшись вынимать из багажника чемоданы с вещами Кары.

Собаки, заметив прибывших, выскочили с заднего двора и помчались к вышедшему из машины Изару. Но он остался бесстрастен, лишь украдкой дотронувшись пальцами до шоколадной шерсти. Питомцы заскулили, грустно глядя вслед уходящему хозяину, но как только заслышали позади характерные звуки перекатывающихся в коробке вкусняшек, игривость вернулась к ним в трехкратном размере. Нилен ещё раз встряхнула коробку и присела на корточки, провожая шефа встревоженным взглядом.

Вилейн повернулась к проходящему мимо бессмертному.

– Мой лорд, когда вы уехали на поиски… преступника, я предполагала, что он предстанет передо мной, как минимум, плененным.

– Он мой гость. Размести его, как подобает, – бросил Изар, скрываясь в дверях.

На скрип зубов хозяйки поместья обернулись даже шоколадины, уже вовсю хрустящие печеньками-рыбками, но поручение господина она выполнила незамедлительно, велев дворецкому разместить «гостя» и позаботиться о том, чтобы он находился под круглосуточным наблюдением. На случай, если ему вдруг что-то понадобится, разумеется.

Кара приняла ванну, вернулась в свою комнату и бессильно упала спиной на кровать. Нащупала у подушки «Дух» и занялась перечитыванием пометок к тексту. Никакого отношения к грядущему апокалипсису они не имели. Как и та единственная подчеркнутая двойными линиями фраза, не подходящая ни к одной даже отдалённо близкой теме. Но почему Мария ее выделала? Возможно, в ее рефлексии не было никакого тайного смысла, и она сделала это для себя, для развлечения, но фраза все равно отпечаталась на подкорке именно благодаря тому, что выделялась толстыми черточками под буквами. «Как далеко я зайду в своих странствиях»? – спрашивал в пустоту герой книги. А читатель, в лице Марии, отвечал: «Туда, где ни разу не был».

Кара упорно вчитывалась в строки, лишь бы не думать о завтрашнем дне, когда она воссоединится со своей страшной нестабильной силой и станет несвободна. Ответственность за спасение мира, на которую ее обрекли, казалась неподъемной. Неужели не было лучшего кандидата в спасители?

Опасаясь, что времени у них не так много, Изар не захотел откладывать ритуал, но, что он из себя представлял, заранее объяснять не стал, уверив, что завтра ей все расскажут на месте. Никто из присутствующих также не распространялся о деталях, соблюдая однозначное желание лорда не грузить девушку предстоящим действом раньше времени. Неизвестность страшила куда больше известного грядущего конца света.

Молару было решено пробудить уже после того, как все закончится, дабы не тратить лишнее время на длительные объяснения. А хозяйке поместья они и вовсе не планировали ничего рассказывать. Меньше знает – меньше козней затеет.

Короткий стук, сопровожденный возмущенными восклицаниями по ту сторону двери, застал ее врасплох и напугал внезапностью. Почти сразу дверь распахнулась, явив на пороге Лэя. Личный слуга матери залетел следом, пытаясь остановить его. Не обращая внимания на уверения Рудольфа о том, что госпожа Каранель уже спит, мужчина прошел в комнату и остановился напротив кровати, успев заметить на лице девушки тягостную печать переживаний.

Кара вскочила с постели, прижимая книгу к груди, словно та могла защитить ее от присутствия директора. Полотенце, съехавшее с мокрых волос, упало на пол. Девушка стиснула в руке ворот свободно болтающегося на ней банного халата, с вопросом взирая на незваных посетителей.

– Простите, госпожа, я уверял господина Римана, что вы отдыхаете, но он не пожелал ко мне прислушаться, – Рудольф выглядел таким бледным, что Каре стало его жаль. Узнай мать, что слуга не уследил за гостем, учинит ему немало проблем.

– Все в порядке. Вы можете идти, – Кара старалась придать голосу уверенности, но в нем все равно чувствовалась растерянность.

Слуга застыл, как вкопанный, в нерешительности косясь в сторону нарушителя спокойствия хозяйской дочери.

– Я сама провожу господина Римана в его комнату. Вы можете быть свободны, Рудольф, – повторила Кара уже более жестко и уверенно, подходя к двери и намекая на серьезность своих слов.

Мандраж, не дающий ей расслабиться, с приходом директора только усилился, и девушка не хотела, чтобы он это заметил.

Рудольф покорно откланялся и прикрыл за собой дверь.

– Что бы ты ни хотел обсудить – предлагаю перенести на более подходящее время, – не глядя на мужчину, не спускающего с нее глаз, Кара устало прошествовала к прикроватной тумбе и отложила книгу. – Я не готова сейчас…

Лэй подошел к девушке и притянул ее к себе, молчаливо прижимая к груди. На миг она растерялась, ощутив теплоту его объятий.

– Ты должен уйти. Прошу, – Кара сделала попытку отстраниться, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не дать волю чувствам в его руках.

Она была скована ужасом предстоящего воссоединения с утерянным даром, который не хотела демонстрировать.

– Тебе страшно?

Тихое звучание его бархатистого голоса подняло волну озноба по телу.

Девушка поджала дрожащие губы, сглотнула застрявший в горле ком, и принялась высвобождаться более настойчиво.

– Мне нужно отдохнуть. Прошу, уходи.

– Я никуда не уйду, – Лэйрьен крепче обвил ее руками, теснее прижимая к себе.

– То, что мы узнали… я не могу просто забыть, – попытка соврать звучала ужасно нелепо и неправдоподобно.

С ненавистью к себе она смирилась уже давно, поэтому слова Марии о жестоких чувствах Лэя не ранили ее настолько, чтобы навсегда его оттолкнуть. А новость о том, что произошедшее между ними оказалось подстроено самой «жертвой», лишь сняло камень с души. Навалив десяток новых. Еще тяжелее предыдущего. Но ни один из них не смог бы разрушить ее болезненную любовь.

– Можешь ненавидеть меня до конца жизни. Но сейчас я никуда не уйду, - мужчина стоял на своем.

Кара молчала, поскольку если бы сказала еще хоть слово – поток слез было бы не остановить.

– Завтра все изменится. Но сегодня еще есть время, – его спокойный тон ласкал слух и действовал успокаивающе.

Завтра она вернет свой дар. Завтра ее договоренность с Изаром вступит в силу. Вне зависимости от того, придется ей убить лорда или нет, первоначальный план с рождением ребенка все еще сохранял силу.

Понимая направленность переживаний Кары и причину, по которой она хотела дистанцироваться, директор не собирался оставлять девушку одну в эту тревожную ночь, как бы она ни настаивала.

Нилен замерла перед дверью, сомневаясь, стоит ли тревожить шефа. После откровений Марии Тэрелиас, он ушел в себя и эмоционально закрылся от окружающих. В другом случае она бы не посмела нарушить его покой, но сейчас ощущала острую необходимость объясниться и выразить сожаление относительно своего недальновидного поведения, которое, по всей видимости, сильно выбило его из колеи.

Постучав и отчетливо расслышав неохотное разрешение войти, девушка проскользнула в комнату и беззвучно прикрыла за собой дверь. Бессмертный, так и не снявший верхнюю одежду, расположился на широком подоконнике, прислонившись спиной к откосу. Освещаемый лишь тонкими ниточками света, тянущимися от светильника на противоположной стене, он рассеянно следил за качающимися деревьями за окном.

Шоколадины, мирно дремлющие на кровати, синхронно подняли головы, но, увидев хозяйку, успокоились и улеглись обратно.

Приблизившись к лорду, Нилен склонила голову, не решаясь нарушить напряжённое молчание. Она ждала малейший знак, что ей позволено говорить, что он желает ее выслушать, но юноша оставался безмолвен, устремив пустой взгляд на темный двор. Поэтому девушка собралась с духом и заговорила первой.

– Я стыжусь того, что усомнилась в вас. Мой поступок недостоин наследника Сагири.

Изар никак не среагировал на ее слова, продолжая блуждать взглядом по ночной улице.

– Если желаете – накажите меня. Но прошу, не молчите, – обычно невозмутимый голос девушки дрогнул.

– Ты не сделала ничего, за что тебе должно быть стыдно, – Изар говорил, не поворачиваясь к подчиненной. – Я не сержусь. Просто все это лишний раз напомнило мне о том, что слабости необходимо отсекать. Особенно такие нелепые.

От жестоких слов, озвученных отстранённым тоном, сердце сжалось в тугой узел. Нилен стала причиной его разочарования в единственном, что не давало ему забыть о своей человеческой природе. От этого душа захлебывалась болью.

– Я возомнила, что смыслю в жизни больше, чем все наши предыдущие поколения, – Нила не теряла надежды все исправить. – Это непростительная блажь. Моя глупость не должна заставить вас отказаться от того, что вам дорого. Прошу, оставайтесь собой. Не меняйтесь.

– Завтра, когда все закончится, ты можешь быть свободна. Займись делами клана. Продолжи род.

Пальцы девушки до боли вцепились в рукава толстовки.

– Мое место – рядом с вами, – повторила она извечную фразу, что твердила ему в моменты, когда в прошлом он пытался ее отвадить, но она каждый раз отказалась ему подчиниться.

– Это приказ. На сей раз который ты выполнишь, – отрезал бессмертный. – Закончим разговор на сегодня. Иди спать. Завтра трудный день.

Утром они собрались в просторном гостином зале поместья Вельфор, предназначенном для больших приемов и многолюдных событий, в том самом, куда доставили спасенную от возмездия Молары Кару. Из помещения вынесли всю мебель и предметы интерьера, полностью освободив его под ритуальные нужды. Девушка с тревогой слушала, как Изар велел матери и Ниле возвести дополнительные защитные преграды, помимо его собственной. Обычно хватало одного единственного барьера, но бессмертный опасался, что в этот раз, учитывая возможную нестабильность Кары, одного окажется недостаточно.

– Белоснежка, единственное, что тебе нужно запомнить – ты не должна отторгать возвращение силы. Поняла? Иначе процесс может принять непредсказуемый оборот, – помня, что девушка не горит желанием воссоединяться с даром, Изар счел важным упомянуть об этом. – Она все равно вернется, так или иначе. Но сопротивляясь, ты можешь пострадать. Или навредить кому-то из нас.

С каждой фразой глаза Кары распахивались все шире. Она не могла сдержать панику, стремительно ей завладевающую.

– Он забыл упомянуть, что это стандартная техника безопасности, – Лэй едва коснулся руки Кары. Пальцы ее были ледяными.

Она надела свое любимое свободное белое платье с коротким рукавом, надеясь таким образом придать себе стойкости перед предстоящим ритуалом, но страх не спешил отступать под натиском ее напускной уверенности.

Девушка подняла глаза на директора, слабо улыбнувшегося ей в ответ. Стене, которую она намеревалась возвести между ними, не суждено было появиться. Ночью Лэй пресек все ее отчаянные попытки избавиться от него. И она сдалась, решив принять обстоятельства такими, какими они складываются. Тяготящими, мучительными, но не лишенными толики счастья.

– Не забыл. Она должна осознавать опасность, – Изар недовольно сверкнул взором, наблюдая, как Лэйрьен пытается сгладить эффект от его слов.

После встречи с Галнером, бессмертный вновь стал мрачным и серьезным, будто и не существовало вовсе того игривого подростка.

– Дорогая, можно тебя на минутку? – Вилейн отвела дочь в сторону, принявшись с излишней щепетильностью поправлять золотистый резной ободок, который сама же и надела на нее незадолго до сбора в гостином зале.

Невероятно изящная вещица представляла собой переплетение тонких ветвей с мелкими листьями и соцветиями, местами покрытыми красноватой и синеватой патиной. Девушка была так взволнована, что даже не возразила против явно лишнего материнского подарка.

– Мама, в чем дело? Я бы не хотела отвлекаться. Мне нужно знать, к чему готовиться.

– Любовь моя, я только хотела напомнить, что тот, кто спокойно расхаживает по моему дому и беспрепятственно входит в твои покои – наш враг. Тебе стоит поскорее охладеть к нему. Ты – будущая госпожа Шагарди. Пара для лорда. Не стоит демонстрировать свою неразумную привязанность прямо на глазах у твоего будущего супруга.

Кара остановила руку женщины, убирающую длинную черную прядь ее волос под ободок.

– Избавь меня от нравоучений, пожалуйста, – переживания и так существенно подкосили девушку, и ресурса на то, чтобы препираться с матерью, просто не было.

– Я берегу твое сердце, Каранель, – грозовые глаза Вилейн блестели родительской настойчивостью донести до чада очевидные истины.

Строгий темно-серый костюм с длинной юбкой и высокая прическа только добавлял облику женщины начальственной строгости.

– Уже немного поздно для этого, мама, – не желая более продолжать бессмысленный разговор, Кара вернулась к остальным.

Играя на нервах Вилейн, Лэй демонстративно взял ее дочь за руку, принявшись поглаживать большим пальцем шелковистую кожу. Девушке было плевать, как остальные воспринимают их связь. Его прикосновения успокаивали – и это главное.

Лорд дал им знак занять позицию в центре зала, друг напротив друга. Сам встал за спиной директора чуть поодаль, а Вилейн, уже принявшаяся возводить барьер, расположилась за дочерью. Нилен осталась подле шефа, ожидая своей очереди на второй защитный заслон. Третий должен был поставить Изар. С расчетом, если вспышка древней субстанции пробьет первых два, то задержится на последнем, самом мощном. Прислуге, на всякий случай, велено было покинуть дом.

Когда первая полупрозрачная алая пленка сомкнулась вокруг них, Лэйрьен приблизился к девушке, обнимая словно после долгой разлуки.

– Не сомневайся, – негромко произнес он.

Мягкий голос на краткий миг ослабил ее панику.

Второй заслон окутал первый, и мужчина отстранился, вынимая из-за пояса длинный серебристый кинжал.

Бессмертный говорил, что для ритуала потребуется кровь, так что Кара с готовностью протянула руку, в ожидании резкой острой боли.

– Левую, – поправил Изар, устремляя вперед мерцающие нити, густо опутывающие барьерный кокон.

Созданная структура походила на подрагивающую капиллярную сеть и со стороны выглядела жутковато.

Все трое смотрителей обряда находились в состоянии призыва своей древней сути, непрерывно подпитывая щиты, крепнущие с каждой секундой.

Кара дернулась, когда Лэй полоснул лезвием по нежной коже, тут же приложив холодную сталь к образовавшейся ране. Щедро смазав одну сторону кинжала, мужчина отпустил ее руку и проделал то же самое со своей ладонью. Смазав вторую сторону клинка своей кровью, он аккуратно положил острие и рукоять на пальцы и протянул оружие девушке.

Кара недоуменно воззрилась на него, не понимая, что от нее требуется.

– Чтобы вернуть силу, – произнес Изар, и, выдержав некоторую паузу, продолжил, – необходимо, чтобы забравший ее индивид был мертв, иначе его собственная энергия не сможет разъединиться с чужеродной. Иными словами, тебе придется пронзить его сердце.

В голове загудело так, что потемнело в глазах. Бессмертный говорил что-то еще, но она не слышала. Лицо Лэйрьена не выражала абсолютно ничего, а горящие золотом глаза неотрывно глядели на нее. Ожидая конца.

Все это время окружающие молчали о том, что ей предстоит свершить. Намеренно утаивая знание о грядущем, опасаясь вызвать закономерно бурную реакцию раньше необходимости.

– Прости, Белоснежка. Ты знаешь, что у нас нет выбора, – радужка бессмертного полыхала так ярко, что отчетливо просматривалась даже через барьер.

– Нет, – выдохнула Кара, отшатнувшись назад и задев боком защитный кокон. Ужаливший ее легкий электрический разряд затрещал и принялся уплотняться в месте соприкосновения. Девушка машинально отпрянула в сторону, почти не воспринимая разлившуюся по плечу и бедру ноющую боль.

– Пока мы не закончим, ты не сможешь выйти за пределы барьера, – спокойно отозвался Изар.

– Я не стану! – выкрикнула Кара, отходя все дальше от эпицентра. От своей жертвы, бесстрастно протягивающей орудие для своего умерщвления.

Дыхание участилось настолько, что легкие стали неспособны сделать полноценный вдох. Она убила Марию. Теперь должна убить любимого мужчину, а затем, возможно, и лорда. Панический спазм сжал грудь, заставляя девушку согнуться пополам. Судьба бессердечно планировала сделать из нее серийную убийцу.

Изар не мог использовать погибель всего человечества как аргумент, поскольку Вилейн ни о чем не подозревала. Но этого и не требовалось. Кара прекрасно все осознавала. Но не могла решиться. Мысли лавинообразно давили друг друга, не позволяя ей прийти в себя. Сердце подскочило к горлу. Вот, что имел в виду Галнер, когда уверял Лэя, что она должна вернуть силу.

– Я не могу, – прошептала Кара сквозь слезы. – Я… не могу.

Остатки стойкости, с которой она должна была принять предначертанное, рассыпались в пыль. Драматическое усилие, с которым герои обычно преодолевают эмоциональные слабости и на благо мира сознательно отдают все, что потребуется, оказалось ей не по силам. Ничего доблестного в убийстве близких не было. Ничего героического в происходящем не было.

Душу рвал кромешный ужас, сковывающий и тело, и разум. Потонув в водовороте исступления, Кара и не заметила, как солнце на запястье вспыхнуло кроваво-красным. Оставленная лордом метка разогревалась все сильнее и вскоре стала нестерпимо жечься. Фрагмент заключенной в ней силы бессмертного, разлился по телу девушки плотным едва ощутимым покровом. Адский костер, полыхавший в глазах лорда, сжигал ее волю, заменяя своей. Заставляя слушаться. Заставляя отзываться на его приказ.

Яростное инородное желание стиснуть рукоять кинжала и вонзить его в грудь Лэйрьена воспринялось рассудком как чудовищное безумие. Слезы заливали глаза. Она с мольбой уставилась на бессмертного и замотала головой.

Ни один мускул на лице Изара не дрогнул, когда он усилил контроль.

Борясь сама с собой и сопротивляясь всеми силами, что у нее еще остались, Кара шла к центру ритуального круга, движимая железной волей бессмертного. Плененной девушке удалось обернуться через плечо и посмотреть на мать, всем видом жаждущую приближающейся развязки и нисколько не сопереживающую терзающим ее мукам. Нила от устремленного на нее загнанного взгляда Кары виновато опустила глаза. Лорд был хладнокровен. А Лэй пугающе спокоен.

Когда дрожащая рука Кары сомкнулась на рукояти кинжала, сердце, казалось, перестало биться. Белая рубашка директора нестерпимо слепила. Стрекотание барьера нестерпимо оглушало. Чуть прогнув под себя контроль бессмертного, девушке удалось отступить так, чтобы острие не касалось груди мужчины. Порезанная рука вцепилась в запястье той, что собиралась поразить цель. Ногти впились в кожу, оставляя глубокие кровавые подтеки.

Я этого не сделаю! Не сделаю!

Изар направил на контроль заклейменной дополнительную энергию. Но делал это очень осторожно, поскольку мог серьезно ранить ее.

– Нет! – девушка дрожала от злости, не желая подчиняться. Лучше пусть она умрет. Но не уступит.

– Кара! – ледяной голос лорда эхом разнесся по пустому помещению.

– Нет! – упрямо процедила она, продолжая бороться с разливающимся внутри желанием убить.

Лэйерьен сомкнул ладонь на ее руке, мертвой хваткой вцепившейся в рукоять, а другую положил на затылок поверх черных шелковистых локонов и рывком подался вперед, одновременно притягивая девушку себе.

Кара распахнула глаза, ощущая расползающееся алое озеро между ними. Хлынувшая из раны кровь, потекла по рукам и одежде, глухими шлепками падая на деревянный паркет. Девушка замерла, чувствуя, как тело директора наливается свинцом. Руки его соскользнули вниз, а голова тяжело опустилась ей на плечо.

Кара вытащила кинжал и отшвырнула в сторону, успев поймать мужчину прежде, чем он рухнет вниз. С трудом уложив Лэя на пол, она лихорадочно принялась зажимать рану в его груди, безуспешно пытаясь остановить потерю крови.

Голова директора качнулась в сторону. Веки сомкнулись. Окровавленными ладонями Кара обхватила его лицо, наблюдая, как тонкая струйка крови вытекает из уголка губ. Мир вокруг завопил. Она даже не понимала, что это ее собственные рыдания.

Едва ощутимо завибрировав, вытекшая кровь замерцала. Паркет, кожа и одежда вспыхнули жидкими рубинами, заставив зажмуриться от невозможно яркого света. Тело мужчины засияло алым ореолом. Тончайшая невесомая вуаль, похожая на песчинки пыли, с трудом выбиралась из десятилетнего заточения, медленно покидая пленителя. Отделяясь от угасающей чужеродной энергии и закручиваясь воронками, вихри силы потянулись к девушке, больно впиваясь в кожу и стремительно проникая вглубь тканей. Жидкий огонь растекся по венам, грозясь расплавить все, чего коснется. Позвоночник полыхал, наполняясь вновь обретенным источником.

Собственное тело, откликаясь на воссоединение с утерянной частью естества, гудело и мучительно ныло, вспоминая давно забытые ощущения. Мощи. Темной и ужасающей. Проникающей в разум и меняющей его. Прежнее самоощущение хлынуло в сознание, замещая собой то, что Кара считала своей личностью. Пытаясь поглотить и раздавить иную, вынужденно сформированную, личину. Слабую и излишне эмоциональную. Намереваясь стереть ее, не оставив даже возможности выбора.

Я… не хочу! Не хочу!

Кара стиснула зубы, сопротивляясь разрушительной магии, несшей необратимые последствия для психики. Магии, что готова была снова превратить ее в опасного монстра.

Вихри остановились и задрожали, не понимая, куда двигаться дальше. Кара, перекрывшая им доступ в себя, закусила губы от боли. Кожа покрылась разрастающимися язвами. Древняя мощь, так бесцеремонно отринутая, искала другой способ воссоединиться со своим первоисточником.

Я! Не хочу!

– Каранель! Что ты делаешь?! – возглас Вилейн не достиг ушей дочери.

– Я не хочу! – крик Кары потонул в алой вспышке, острыми ножами разлетевшейся в стороны.

Воздвигнутые барьеры сгинули так быстро, что Изар даже не успел среагировать, чтобы вовремя уплотнить последний заслон. Нилен выскочила вперед, закрывая его живым щитом и концентрируя вокруг бурлящие сгустки энергии. Надеясь, что они ослабят несущуюся к лорду смерть.

Бессмертный рванул ее за рукав назад, прижимая к себе и разворачиваясь спиной к летящей на них волне. Он крепче зажал девушку в руках и вытянул из себя остатки жизненных ресурсов, направляя все на ее защиту.

Особняк взорвался градом выбитых стекол и дверей, выпуская на свет вновь обретенный дар. Стрекочущая энергия, раскатившаяся на десятки миль вокруг, рассеялась, как только сознание хозяйки угасло.