Кто вы, профессор Амбридж?

Часть 24

«Отныне Генеральному инспектору принадлежит решающее слово в определении наказаний, санкций, а также лишении привилегий, данных ученикам Хогвартса, и право изменять таковые наказания, санкции и ограничения привилегий, определённые преподавателями», — гласил очередной приказ министра.

Вообще-то, он даровал Генеральному инспектору еще множество функций и возможностей, но их Марина Николаевна озвучивать не собиралась. Достаточно того, что Фадж внял ее льстивому посланию, не стал пока ничего предпринимать, зато отозвал приказ о ликвидации Блэка! Не то чтобы Марине Николаевне было того жаль, но он мог пригодиться…

А на занятиях по защите Невилл Лонгботтом неожиданно начал делать такие успехи, что только диву можно было даться!

Именно поэтому Марина Николаевна и оставила его после урока, на котором отрабатывали варианты атак.

— Мистер Лонгботтом, — произнесла она, — я понимаю, чем обусловлен ваш невероятный прогресс.

— Мадам? — пробубнил он, низко опустив голову.

— Мистер Лонгботтом, я догадываюсь, что вам хочется встретиться лицом к лицу с Лестрейнджами, — прямо сказала Марина Николаевна, — и расквитаться с ними за то, что они сотворили с вашими родителями. Но вы не сможете этого сделать.

— Почему?! — вскинулся он.

— Потому что в атаке вы напрочь забываете о защите, — ответила она. — Появись перед вами Беллатриса Лестрейндж — вы кинетесь на нее, не озаботившись щитами. А если при этом вы будете работать в спарке с кем-то еще, вы бросите напарника без прикрытия, так выходит?

Лонгботтом потерянно молчал.

— Ярость в бою, мистер Лонгботтом, — сказала Марина Николаевна, — полезная вещь. Но только не слепая. Вы, вероятно, сумеете одним рывком добраться до Беллатрисы, но если по пути кто-нибудь другой ударит вас заклятием… вам конец. Месть — дело благородное, не спорю, пусть она ничем не поможет вашим родителям. Но не думаю, что они обрадовались бы, узнав, что вас настигла бесславная и глупая смерть.

— Я понял, мадам, — тихо произнес он. — Я постараюсь… не пренебрегать защитой.

— Хорошо, мистер Лонгботтом. Если захотите потренироваться, можете приходить сюда. Я скажу домовику, чтобы манекен был наготове.

— Спасибо, мадам. Но я лучше вместе со всеми. Вряд ли мне удастся вызвать кого-то из Лестрейнджей на дуэль!

— Потерпите, скоро устроим битву стенка на стенку, — серьезно сказала Марина Николаевна. — Вот тогда и посмотрите, как это работает и много ли у вас шансов против нескольких противников. Особенно взрослых…

— Да, мадам, — серьезно ответил он и вышел, а его место заняла Грейнджер, поджидавшая своей очереди в углу.

— Профессор Амбридж, — сказала она, — можно мне задать пару вопросов о Гарри Поттере?

— Попробуйте.

— Я… — Грейнджер опустила кудрявую голову, — я знаю, что профессор Снейп дает ему уроки окклюменции. Только они никак не помогают, становится всё хуже и хуже. Рон сказал, Гарри часто разговаривает во сне…

— А от меня вы чего хотите, мисс Грейнджер? — нахмурилась Марина Николаевна.

— Ну… Просто Гарри ужасно не любит профессора Снейпа, и тот его тоже, может, потому и не получается? А если бы вы…

— Нет, мисс Грейнджер, я не специалист в этой области знаний, а дилетанту браться за обучение подобному просто опасно, — серьезно ответила она. — И если директор велел заниматься с мистером Поттером именно профессору Снейпу, значит, в этом есть какой-то смысл, вы не находите?

— Нет, — честно сказала девушка. — Гарри каждый раз приходит с занятий совершенно больным. И тут еще… он нечаянно увидел кусочек воспоминаний профессора, а тот рассвирепел. Он всегда злится на Гарри, но тут… это же ментальный контакт, и Гарри было очень больно!

— Мисс Грейнджер, я ничего не могу с этим поделать, — терпеливо повторила Марина Николаевна. — Если мистер Поттер не в состоянии закрыть свой разум, это говорит о его несобранности и нежелании работать, только и всего. Думаю, и вам, и мистеру Уизли, и мистеру Лонгботтому это вполне по силам.

— Может… может попросить профессора Снейпа, чтобы он продемонстрировал это на мне? — предложила Грейнджер. — Тогда я пойму, где ошибается Гарри и смогу ему подсказать!

— Вы тогда начнете экспериментировать и можете невзначай такого натворить, что вас обоих даже в Мунго не расколдуют, — серьезно ответила она. — Впрочем… знаете, мисс Грейнджер, я попробую поговорить с профессором Снейпом. Возможно, он согласится опробовать свою методику на мне, а я, хоть и не специалист в ментальной магии, все-таки разбираюсь в этом лучше вашего.

— Спасибо, профессор Амбридж! — воскликнула девушка.

— Я ничего не обещаю! Возможно, он еще и не согласится…

— Но вы хотя бы пытаетесь помочь, — искренне сказала Грейнджер, — а не отмахиваетесь, как остальные. Ни сам директор, ни наш декан… никто не хочет не то что помочь, а просто объяснить, что и как нужно делать! Гарри говорит, профессор Снейп не дает никаких инструкций, просто велит защитить разум, а как? Как это сделать? Я искала в библиотеке книги, но там тоже всё так туманно описано, что ничего не поймешь… — она перевела дыхание и продолжила: — Сказано, нужно очистить сознание, освободиться от всех эмоций. Но каким образом?

— Самой интересно, — вздохнула Марина Николаевна. — Ладно, попытаюсь что-нибудь сделать, но, повторяю, ничего не обещаю. Идите, не то опоздаете на следующее занятие! И не забывайте о том, что вы староста. Если первые курсы уже освоились в школе, это не означает, что вы можете пренебрегать своими обязанностями.

— Я не пренебрегаю, мадам, — серьезно ответила Грейнджер, — но мне нужно было с вами поговорить. А меня подменил Симус, просто на всякий случай.

— Хорошо, но постарайтесь, чтобы такие замены не стали закономерностью, — строго сказала Марина Николаевна, дождалась кивка и распрощалась.

«Похоже, — подумала она, — меня ждет еще одно интересное задание!»

— Сегодня у нас в меню новинка! — радостно сказала за обедом Спраут. — Будем дегустировать… Вот это с гриффиндорской делянки, это со слизеринской…

— Помона, а почему у Хаффлпаффа клубника лиловая? — с некоторой опаской спросил Флитвик.

— Они каким-то невероятным образом скрестили ее не то с черникой, не то с ежевикой, — ответила та, — вот и оценим результат!

— Прямо-таки генная инженерия, — блеснула познаниями в маггловской науке Бербидж и осторожно взяла лиловую ягоду. — Хм, а на вкус весьма недурно! И вот эта желтая малина тоже хороша. Правда, чем-то яблочный джем напоминает…

— А виноград, полагаю, слизеринский? — спросила Марина Николаевна, полюбовавшись прозрачно-зеленой, с серебристым матовым налетом гроздью. — Да? Сразу видно — ягоды одна к одной, косточек нет, кожица нежная…

— Да уж, Слизерин предпочитает комфорт, — хмыкнула Граббли-Дёрг, с интересом рассматривая ломтик арбуза, который благоухал на весь зал. — А тут косточки замучаешься выплевывать!

— Ну так надо сделать, чтобы они сами разбегались, — вспомнила Марина Николаевна древний анекдот, и Спраут захихикала:

— А что, это идея! Северус, а вы почему ничего даже не попробуете?

— Я, — сказал он, — сперва подожду и посмотрю, не окажетесь ли вы все в больничном крыле, отведав плодов этих вот ботанических экспериментов. Тогда и решу, стоит их пробовать или все-таки лучше воздержаться.

— Умеете вы настроение поднять, — буркнула Спраут и, кинув в рот клубничину, немного невнятно добавила: — Ну и ладно, нам больше достанется! И вообще, ребята уже ели, никто не пострадал…

— Филча надо угостить, — сказала Марина Николаевна, — и Хагрида с Флоренцем.

— Уже, — покивала та, — Филчу я корзинку передала, а тем двоим гриффиндорцы оттащили.

— Отлично…

В Большом зале было шумно, за факультетскими столами шла дегустация десерта, а Марина Николаевна думала о том, как бы заговорить со Снейпом об уроках окклюменции. Возможно, он и не откажется продемонстрировать, как это работает, но вот не увидит ли чего-то лишнего? Того, чего ему видеть вовсе не полагается? С другой стороны, это отличная мотивация для того, чтобы освоить это непростое искусство… С третьей — пока его освоишь, Снейп успеет поковыряться у тебя в голове, и еще неизвестно, как поведет себя, поняв, что Долорес Амбридж в самом деле не настоящая!

— О чем вы так глубоко задумались, профессор Амбридж? — спросил вдруг директор.

— О работе, разумеется, — ответила она. — Да, на днях пришлют нового преподавателя прорицания. Весьма достойная особа. Правда, последние тридцать лет она давала только частные уроки, но, узнав, в каком прискорбном состоянии находится преподавание этого предмета в Хогвартсе, сама вызвалась помочь.

— А кто это? — с интересом спросила Граббли-Дёрг.

— Ингибьёрг Шнайбьорнсдоттир, — с удовольствием ответила Марина Николаевна.

Эту старушку… вернее, старую ведьму долго упрашивать не пришлось: учеников у нее сейчас не было, потому как личных она выбирала сама и держала в натуральном рабстве несколько лет, пока те не усваивали всей премудрости или же она не признавала их бездарными. Увы, подходящих кандидатур в последнее время не находилось, и она согласилась взглянуть, не найдется ли очередной жертвы в Хогвартсе.

— Что?.. — в ужасе произнесла МакГонаггал. — Безумная Ингибьёрг?!

— Почему безумная? — не поняла Марина Николаевна. — Вполне интеллигентная дама, немного своеобразная, конечно, но профессия располагает, знаете ли…

— Она вроде раньше в Дурмштранге преподавала? — припомнила Граббли-Дёрг.

— Да, и не только там, но она уже давно ведет частную практику. То, что она согласилась приехать — большое одолжение с ее стороны. Кстати, — добавила Марина Николаевна, — еще я договорилась с Илверморни: в конце этого года они обещали прислать своего специалиста, он проведет несколько факультативов для желающих. Говорят, настоящий индейский шаман, потомственный. Самой интересно донельзя!

— Когда вы все это успеваете, Долорес? — поразился Флитвик.

— Я просто привыкла рационально планировать время, — улыбнулась она.

Знал бы он, сколько всего обязан успевать среднестатистический учитель в обычной школе, не удивлялся бы так! Здешняя нагрузка была, что называется, ни о чем: занятий не так много, работ на проверку тоже, свободного времени масса, на дорогу, быт и дурацкие бумажки его тратить не нужно… Так отчего бы не заниматься повышением квалификации или не разрабатывать планы модернизации школы?

— Да, нам повезло с вами, профессор Амбридж, — вздохнул Дамблдор и заулыбался, поедая виноград.

— Не то слово, — сказала Граббли-Дёрг. — Можно сказать, струя свежего воздуха! Переменами повеяло и всё такое…

— Перемены не всегда хороши, — заметил директор.

— Хороши, если они к лучшему, а в этом сомнений нет, — не осталась та в долгу. — Помона, а передайте мне еще кусочек арбуза!