Кто вы, профессор Амбридж?

Часть 5

Марину Николаевну ждал урок защиты от Тёмных искусств у злополучного пятого курса Гриффиндора, и как с этим быть, она пока не знала.

— Здравствуйте, — сказала она, войдя в класс. Ученики выжидательно уставились на нее. — Кхе-кхе… А что, в Хогвартсе не принято приветствовать преподавателя вставанием?

Класс неуклюже поднялся.

— Присаживайтесь, — кивнула Марина Николаевна, села за свой стол и открыла журнал. — Кто дежурный?

— Что?.. — пискнул кто-то.

— Я спрашиваю, кто сегодня отмечает посещаемость? Впрочем, раз у нас здесь присутствуют старосты, они и отметят, — кивнула она Грейнджер и передала ей журнал. — И попрошу без фокусов. Даже если я еще не запомнила всех вас в лицо, то по головам пересчитать в состоянии. Итак…

Она приняла журнал, сверила количество учеников с отмеченными фамилиями и кивнула.

— Приступим. До сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. В итоге в головах у вас, к сожалению, полная каша, но мы постараемся это исправить. В этом году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса…

Как приятно было не пачкать руки мелом или маркером!

Она постучала палочкой по доске, и на ней появились слова:

— А теперь, пожалуйста, ознакомьтесь с первой главой «Основ для начинающих», — сказала Марина Николаевна, и класс притих, но тишина длилась недолго. — Мисс Грейнджер, на мне ничего не написано. Если вы хотите спросить о чем-то, сперва поднимите руку. Прекрасно. Встаньте, когда обращаетесь к учителю. Итак, ваш вопрос?

— Мне неясны цели вашего курса, — сказала та, поднявшись.

— Мэм. Или мадам.

— Мне неясны цели вашего курса, мадам.

Марина Николаевна знала, что теперь практикуются ответы с места, но… с этой бандой определенно требовались дисциплинирующие меры! Да и препираться с учителем сложнее, когда стоишь столбом на виду у всего класса…

— Вы внимательно их прочли?

— Да, но мне они непонятны! Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний, мадам.

Последовала короткая пауза, во время которой многие ученики, наморщив лбы, перечитывали три цели курса, всё ещё остававшиеся на доске.

— Да, мы что, не будем применять магию? — громко спросил Уизли.

— Вы не понимаете с первого раза, мистер Уизли? Объясняю медленно, по пунктам: сперва вы поднимаете руку. Затем я разрешаю вам задать вопрос. После этого вы встаете и задаете его. Или не встаете и не задаете, если я не позволяю. Так более доступно?

Так и не севшая Грейнджер подняла руку, и Марина Николаевна кивнула ей.

— Не в том ли весь смысл защиты от Тёмных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания? — выпалила девушка.

— Нет, — ответила Марина Николаевна, поняв, что министерской программе следовать не удастся. Либо же удастся, но ценой затяжной войны, знавала она такие классы. — Присядьте пока.

Она помолчала, вздохнула и продолжила:

— Мисс Грейнджер задала интересный вопрос. Он содержит как минимум половину ответа. Кто скажет, какую именно?

Как ни странно, даже Грейнджер не подняла руку.

— Хорошо, тогда я вам скажу, — негромко произнесла Марина Николаевна, встала и прошлась перед классом, заложив руки за спину. — Чтобы защищаться от чего-то, нужно это что-то знать. Логика такого уровня вам доступна, я надеюсь?

За третьей партой робко поднялась рука.

— Мисс Патил?

— Мэм, в прошлом году профессор Грюм… то есть… в общем, он показывал нам все три непростительных заклятия… — к концу фразы голос ее совсем утих.

— Я в курсе. И знаю, что он учил вас сопротивляться Империо, верно? — уточнила Марина Николаевна, благо информацию об этом получила из рук министра. — Но это была всего лишь наглядная демонстрация. Вы всё равно ничего не знаете о сути и природе заклятий такого рода, о том, как именно они воздействуют на вашу психику, на ваше тело… Вы не умеете их распознавать. На это, дети мои, не каждый опытный аврор способен.

— Но этому же можно научиться? — спросила Патил.

— Можно. Но это долго, тяжело и порой больно, — честно ответила Марина Николаевна, потому что Долорес Амбридж собаку съела на пыточных заклятиях. — И в школьную программу, одобренную министерством, подобное не входит.

— Ну-у-у… — пронеслось по классу.

— Тихо! — скомандовала она и остановилась возле стола. — У нас с вами два варианта. Или вы старательно конспектируете учебник, тайком практикуетесь где-нибудь в туалете с риском покалечиться и с грехом пополам демонстрируете свои познания на экзамене…

— Или?!

— Или кое-чему я вас все-таки научу. Но конспектировать учебник всё равно придется, потому как отчетность, господа учащиеся, никто не отменял, и с меня за это спросят, — завершила мысль Марина Николаевна. — А мне моя должность дорога. И еще — к практике мы сможем перейти только после того, как я удостоверюсь, что вы надежно усвоили теорию.

Она заметила, как опасливо переглядываются ученики, вспомнила, каково отношение к Министерству на этом факультете и добавила:

— Я выйду на десять минут. Можете посовещаться. Я знаю, что вы не доверяете Министерству и ждете подвоха. Решайте сами. Те, кто не желает иметь отношения к подобному, может быть свободен. С таких я потребую только сочинения и конспекты. Однако всем придется дать подписку о неразглашении. Повторяю, моя должность мне дорога. Я пущу по рядам этот листок, — она положила его на первую парту. — Кто остается — пишите свое имя в левой части, кто уходит — в правой. Да, мисс Грейнджер?

— Ваше имя тут тоже есть, мадам, — с удивлением произнесла она, рассматривая листок и пробуя его чуть ли не на зуб.

— Разумеется. Я ведь сказала, что огласка может повредить моей карьере.

— И это же…

— Да-да?

— Ох нет, я ничего такого не имела в виду, мадам, — быстро выговорила Грейнджер.

«К этой девочке стоит присмотреться, — подумала Марина Николаевна, притворив дверь в сперва притихший, а потом взорвавшийся гомоном класс. — Похоже, она опознала чары неразглашения. Возможно, сама интересовалась подобным, но с какой целью, вот вопрос? Ничего, выясним!»

Изнутри слышались вполне ожидаемые выкрики, мол, это ловушка, провокация, этот список отправится прямиком к министру, и что будет с неблагонадежными, заинтересовавшимися практической защитой от Темных искусств? Одинокий голос разума, в смысле, Грейнджер, тонул в гвалте.

— Не справляетесь с классом, профессор Амбридж? — любезно спросил возникший откуда-то профессор Снейп.

— У них десять минут на творческое задание, — ответила она и взглянула на часы. — Уже пять. А вы отчего не на занятии?

— У меня окно, — пожал он плечами, посмотрел искоса и снова исчез за поворотом.

Марина Николаевна выждала пять минут и громко постучала в дверь.

— Ну что? — спросила она, войдя в мигом притихший класс. — Решились на что-нибудь?

Молчание было ей ответом.

— Уважаю за проявленную осторожность, — серьезно сказала Марина Николаевна, сев за учительский стол и поигрывая палочкой. — Тогда приступим к теории, а в конце занятия вы уже сможете принять более осознанное решение. Итак… Вы слышали о трех непростительных заклятиях и многие, я слышала, даже смогли сопротивляться Империо? Уже неплохо. Мисс Браун, что вы вытворяете?! Прекратите немедленно!

Красивая девушка медленно кружилась между партами, подняв руки над головой.

— Мадам?.. — первой сообразила Грейнджер, забыв подняв руку. — Вы… вы…

— Да, я наложила на нее Империо, невербально, — спокойно ответила Марина Николаевна, отменяя действие заклятия, и Браун осела на стул, с недоумением глядя по сторонам. — А теперь встаньте, как подобает, и изложите свои соображения по этому поводу.

— Сильный… сильный волшебник может сделать это исподтишка, — выговорила Грейнджер, встав возле парты. — И, вот как вы, невербально. Никто из окружающих ничего не заметит, пока человек не начнет вести себя странно.

— Именно. Садитесь, — кивнула она. — Именно поэтому очень многим преступникам удалось отвести от себя подозрения. «Был под Империо, ничего не помню»! И, прошу заметить, это заклятие чаще всего используется не для того, чтобы заставить человека броситься с ножом на министра, а совсем в иных целях. Кто приведет пример? Да, мистер Финниган?

— Ну… допустим, человек будет ходить на работу в то же Министерство, как ни в чем не бывало, а потом передавать данные, кому велено, — ответил тот, встав. — Или там… бумагу какую-нибудь подпишет, дарственную, а то и приказ! Или просто придет в нужное время в нужное место, ему в руку сунут чужую палочку или даже его собственную, а на ней непростительные. И готово — обвинят в убийстве или чем похуже, а он вообще без понятия, как там оказался и что случилось! Только поди докажи…

— Браво, мистер Финниган! — кивнула Марина Николаевна. — Сформулировано грубо, но суть передана верно. Садитесь.

Она помолчала, потом продолжила, обратившись к памяти Долорес:

— Верно, после Империо очень сложно выявить, по собственной ли воле действовал человек или подчинялся чужой, даже веритасерум не поможет. Только очень опытный легилимент может отделить навязанную волю от истинной, но таких специалистов можно по пальцам перечесть, и на всех преступников их банально не хватит. Тем более, что это очень тяжелая работа. И стоит она, само собой, недешево, а Министерство весьма прижимисто…

Класс безмолвствовал.

— Но что мы всё о негативе? — спросила Марина Николаевна. — Ну-ка, для разрядки… Предложите мне положительные варианты использования Империо! Мистер Томас?

— Вот, например, кто-нибудь решил сигануть с моста, — со вкусом начал тот, выбравшись из-за парты. — Если его обездвижить, он точно упадет. Левиосой фиг поймаешь: если там футов сто, падать он будет быстро… Тогда можно исподтишка его приложить Империо и велеть, чтоб стоял и не двигался, пока его оттуда не снимут!

— Отлично! — сказала она, запомнив насчет Левиосы. Это должно было пригодиться. — Еще идеи? Мисс Джонс?

— Если человек не хочет или боится идти лечиться, хотя ему очень-очень надо… — светловолосая девушка низко опустила голову. — И его правда могут вылечить, а он не идет к врачу… вот тогда.

— Подходящий вариант, — после паузы произнесла Марина Николаевна. — Еще?

— Террориста убедить, чтоб не взрывал бомбу и отпустил заложников! — с места выкрикнул Финниган.

— Ага, и Авадой добить, чтоб наверняка, — добавил Томас.

— Попрошу без ответов с места и без шуточек, — строго сказала Марина Николаевна. — Итак, вы убедились, что одно-единственное заклинание может быть использовано множеством разных способов. Однако классификация относит его к Темным искусствам, а якобы шуточные заклинания — нет. Например, я обратила внимание, что в школе распространено заклинание «ватных ног». Кто скажет, чем оно опасно? Мистер Лонгботтом?

— Если его применить к тому, кто идет по лестнице, он упадет и может покалечиться, — выговорил круглолицый паренек.

— Или решит, что его парализовало, — добавила с места Джонс.

— Мадам! — подскочил Томас. — А если им запустить в человека на метле… и Ступефаем тоже можно, и Петрификусом, тот запросто с метлы свалится! Шлёп — и в лепешку!

— Мне нравится ход ваших мыслей, — серьезно сказала Марина Николаевна. — Продолжайте. Мисс Грейнджер?

— Мадам, получается, даже шуточное заклинание можно превратить в оружие?

— Разумеется. Сами можете привести пример?

— Д-да… В прошлом году в меня рикошетом угодило заклятие роста зубов, — она приметно покраснела. — Они почти до груди доросли, пока я добралась до больничного крыла. И колдовать так невозможно, если не владеешь невербальной магией, слова не выговариваются.

— Еще немного, и ты б о них споткнулась, — фыркнул Томас.

— И сломала бы, а это очень больно! — вспыхнула Грейнджер.

— Ну вот, вы прекрасно все понимаете, — произнесла Марина Николаевна. — Даже простейшей Левиосой человека можно поднять… и уронить из окна башни.

— Рон, ты же тролля так завалил! — потыкал Финниган Уизли в спину.

— Еще примеры? Мисс Браун?

— Таранталлегра! Если у человека сердце больное или еще что-то, он не выдержит пляски! Да даже если просто слабый, может умереть от переутомления, если заклинание не снимут…

— Отлично. Если кто-то из магглорожденных или полукровок знает оригиналы сказок, то в одной из них злую мачеху заставили танцевать в раскаленных железных башмаках до тех пор, пока она не умерла, — напомнила Марина Николаевна. — Еще? Ступефай уже упоминали, Петрификус из той же области…

— Заклинание щекотки? — робко подал голос Невилл, неуклюже встал и добавил: — Мэм…

— Да, совершенно верно.

— Разве от щекотки можно помереть? — тихо удивился Томас, а индианка подняла руку.

— Да, мисс Патил?

— Если заклинание сильное, то будешь так смеяться, что не сможешь вдохнуть и… и всё! — выпалила она.

— Верно. Скажу вам больше, — произнесла Марина Николаевна, — в средние века существовала пытка щекоткой.

— Да ладно, как такое может быть? — не выдержал Уизли. — Э-э-э… простите, мадам.

— Может, желаете испробовать на себе? — предложила она. — Тогда идите сюда и разувайтесь.

— Ну, я готов, только… — он начал было вставать, но покраснел и сел обратно.

— Забыли поменять носки? — угадала Марина Николаевна. — Ну что ж… еще желающие есть?

— Можно я, мадам? — сорвалась с места Грейнджер. — Я читала об этом!

— Ну, — та посмотрела на часы, — у нас есть еще четверть часа, думаю, успеем. Хотя бы в первом приближении. Разувайтесь и садитесь на мой стол, чтобы всем были видны ваши ступни.

Она живо запечатала дверь, а то так вот директор войдет, а тут… то ли пыточная, то ли тематический клуб! (Подруга пыталась затащить Марину Николаевну в подобное заведение, но та не рискнула, почитав описания и посмотрев видео.)

— Ой! — сказала Грейнджер, когда на ее руках сомкнулись кандалы, а щиколотки оказались намертво заперты в деревянном хомуте. Кажется, идея уже не казалась ей такой привлекательной.

Амбридж любила котят, поэтому Марина Николаевна живо трансфигурировала парочку из подручных предметов и натравила их на розовые пятки Грейнджер. У кошек языки шершавые, то, что надо…

Сперва девушка хихикала и поджимала пальцы. Потом начала смеяться уже истерически и извиваться всем телом, пытаясь высвободить ноги. Потом взмолилась:

— Хватит, мадам, я больше не могу-у-у-у!

Марина Николаевна, сама стараясь не засмеяться, мановением палочки убрала котят и освободила ученицу.

— И как ощущения? — спросила она.

— Сп-перва просто щекотно… — выговорила та, сидя на столе и нервно вздрагивая. — Потом… странно как-то… Вроде смеешься, а судорогой сводит, и чем дальше, тем хуже…

— А теперь представьте, что это длится часами и даже сутками, пусть и с перерывом, — спокойно сказала Марина Николаевна, — пока не сознаетесь в каком-нибудь прегрешении. От подобного нервная проводимость увеличивается, вы начинаете дергаться от любого прикосновения… Вы в порядке, Грейнджер? Видимо, у вас чувствительность высокая, надо было раньше попросить прекратить.

— Но мне же было интересно узнать, сколько я выдержу, мадам! — сказала та, обуваясь и все еще подергиваясь.

— Погодите, я вам успокоительного накапаю на всякий случай, — вздохнула Марина Николаевна, благо запаслась этим добром у мадам Помфри.

Прежде-то носила в сумочке «корвалол» с «валидолом», обычный дамский набор, да только где тут добудешь даже аналоги?

В классе шушукались.

— Итак, — сказала Марина Николаевна, — надеюсь, теперь всем ясно, что даже так называемые шуточные заклятия могут быть смертельно опасны?

— Да они чего-то как-то не шибко от непростительных-то отличаются, если подумать, — передернувшись, сказал Томас.

— Вот и подумайте. И о листочке не забудьте!

Вместо ответа вернувшаяся на место Грейнджер протянула ей заполненный листок.

— Надо же, какое единодушие, — сказала Марина Николаевна, посмотрев на ровный столбец имен слева и пустое место справа. — Хорошо. Домашнее задание: законспектировать первую главу учебника, можете коротко, а также выбрать два любых известных вам заклинания и написать минимум по три нестандартных способа их положительного и отрицательного применения. То же самое — для Круциатуса, до которого мы сегодня добраться не успели. Можете быть свободны.

Время Марина Николаевна рассчитывать умела — сразу после ее последних слов ударил колокол.

— Мистер Лонгботтом, задержитесь, — сказала она и подошла к тому круглолицему пареньку. Марина Николаевна (то есть Долорес) знала, что его родители были замучены Круциатусом до потери рассудка, потому и предпочла дать ему альтернативное задание. — Вы про Круциатус не пишите. Возьмите третье заклинание по своему выбору. Вот, например, для ускорения роста растений. Кстати, тоже есть такая пытка!

— Это как? — удивился тот.

— Пленного растягивают на земле над ростками бамбука, привязав к колышкам за руки и ноги, — ответила она, — и садятся пить чай. Однако некоторые сорта бамбука могут вырасти за сутки на три фута, так что участь пленного незавидна. Конечно, если это всё не маггловская легенда…

— У магглов, может, и легенда, а если с заклинанием роста или волшебными растениями… — Лонгботтом задумался.

— Вот и напишите об этом, сколько получится, — Марина Николаевна развернула его к дверям. — Идите, у вас скоро другой урок! И приходите в субботу после занятий к заброшенным теплицам, поможете их разгребать.

— Да, мадам, я приду, профессор Спраут уже сказала! — обрадовался он и умчался.

— Ах да, вечно забываю, пятьдесят баллов Гриффиндору, — сказала Марина Николаевна в потолок.

Со слизеринцами было проще, они неплохо разбирались в сути непростительных, хотя о нетрадиционном применении обычных заклятий тоже не думали. Рэйвенкло — там сплошь исследователи, они это приняли на ура, а Хаффлпафф подумал-подумал и тоже согласился, что идея имеет право на существование.

С первыми курсами проблем вообще не возникало: малышне пока достаточно теории, именно по учебнику, чтобы система в голове уложилась, третьим-четвертым курсам самое время изучать боггартов и прочую мелкую нечисть. Ну а самые старшие уровнем знаний мало отличались от пятого, к ним и подход был таким же с небольшой поправкой на возраст.

— Профессор Амбридж, — официально обратилась к ней МакГонаггал через пару дней, за ужином, — не могли бы вы пояснить, отчего на моем факультете ходят слухи, будто вы пытали мисс Грейнджер?

— Это была практическая часть занятия, — ответила Марина Николаевна.

— Ничего страшного, — сказала Спраут сквозь бифштекс, — Эббот тоже пытали, она говорит, это был очень интересный опыт.

— Ну и шалунья же вы, профессор Амбридж! — хихикнул Флитвик, тоже явно посвященный в переживания своих подопечных.

— Только Драко Малфой так не считает, — буркнул Снейп.

— А его никто за язык не тянул, — пожала плечами Марина Николаевна, — если он знал, что до смерти боится щекотки, мог бы не вызываться… Хотя да, зрелище вышло познавательное. Пусть подумает, долго ли сможет выдержать под заклятием посерьезнее…

— Вы о чем вообще? — спросила потерявшая нить беседы Граббли-Дёрг, до того говорившая с директором.

— О пытках учеников, — почти что хором ответили ей деканы, и на этот раз навостривший уши Дамблдор поперхнулся основательно.

— Все было абсолютно добровольно, — со сладкой улыбкой протянула Марина Николаевна и приподняла бокал с соком, чтобы чокнуться со Спраут.

— Завтра после занятий, — напомнила та. — Поппи тоже придет, она говорит, там вроде росло что-то полезное, вдруг не сгинуло еще?

— Чем больше народу, тем лучше, — кивнула Марина Николаевна.

Надо же, всего неделя минула, а она уже освоилась! Конечно, преподаватели все как один с приветом, но где не так?

— Вы обещали предоставить отчет по старостам, — напомнил вдруг Снейп.

— Да, по итогам недели, а еще только пятница, — ответила она. — Полагаете, за выходные никто ничего не успеет натворить?

— За выходные еще как успеют, мадам, — подобострастно сказал Филч, подкравшись сзади, — такая уж их подлая натура! Письмецо вам…

— Спасибо, мистер Филч, — кивнула Марина Николаевна, взяв конверт с министерской печатью.

Старый завхоз внял ее требованию и приоделся в немодный, но новый костюм с мантией поверх. И даже вылечил свою аллергию — не простуда у него была, как выяснила мадам Помфри, — постригся и побрился. И шаркать перестал, переобувшись в приличные туфли на резиновом ходу (из-за чего походка его сделалась совершенно бесшумной, что завхоза немыслимо радовало, а вот учеников — не слишком). И, кажется, помыл и вычесал свою кошку.

— А это что за… нововведение? — осторожно спросила МакГонаггал.

— Я попросила мистера Филча забирать мою почту. Неприятно, знаете ли, когда сова швыряет письмо в тарелку или гадит в суп! — прямо сказала Марина Николаевна. — С вашего позволения…

У себя в кабинете она вскрыла письмо.

— Идиот ты, а не министр, — сказала себе под нос Марина Николаевна, хотела было сжечь письмо, но передумала. Такое может пригодиться…