Кто вы, профессор Амбридж?

Часть 51

— Надо же, какая бурная ночь, — не без иронии произнес Снейп, приглядевшись. — Глядите-ка, они вооружены до зубов и настроены весьма решительно!

— Смешная шутка, — оценил Коннер, — впрочем, в этой школе и так не соскучишься… Что там за шум у ворот?

— Здешний сторож просится под защиту, — отозвался один из его подчиненных, — говорит, его иначе забьют насмерть.

— Это Флоренц, — пояснила Марина Николаевна, заметив белокурую гриву, — он в самом деле служит ночным сторожем… и, видимо, теперь будет замещать Хагрида. Прикажите пропустить его, мистер Коннер, он безобидный. И он изгнанник, сородичи действительно могут его убить.

— Сюда его позовите! — крикнул тот, и через минуту пегий кентавр подошел поближе.

Внешность его за последние месяцы претерпела некоторые изменения: так, волосы Флоренц укоротил и начал собирать в хвост на макушке (после того, как один из немногих уцелевших соплохвостов чуть не спалил ему всю шевелюру), а на человеческий торс все-таки надел рубаху и жилет на меху, почти такой же, как у Хагрида. Очевидно, в табуне кентавры грелись друг о друга и у костров, а вот в одиночку Флоренцу было зябко. В хижину Хагрида он помещался с трудом (особенно в присутствии хозяина), от собственного жилища гордо отказывался, довольствуясь навесом, едва спасавшим от дождя и снега, но, судя по всему, вскоре должен был сдаться.

— Значит, ваше имя Флоренц? — произнес Коннер, и кентавр кивнул. — Прекрасно. Тогда скажите, Флоренц, как по-вашему, что может быть нужно вашим соплеменникам?

— Полагаю, они крайне рассержены, — произнес тот. Голос его тоже был не так глубок и красив, как прежде: Флоренц заметно осип, но, видимо, предпочитал лечиться от простуды собственными силами, не обращаясь к мадам Помфри.

— Это и так видно. А на что именно? Мои люди их не задевали.

Флоренц помолчал, потом сказал:

— Всё началось с меня. Я согласился на предложение Дамблдора стать преподавателем прорицаний в школе, и…

О’Лири, подошедший поближе, восторженно присвистнул, видимо, не знал этой истории.

— Однако ничего не вышло, — Флоренц покосился на Марину Николаевну, — но вернуться в табун я уже не мог. Узнав о моем согласии помочь человеку, соплеменники обвинили меня в том, что я сделался рабом людей, в том, что я выдаю наши знания и тайны… Хагрид едва отбил тогда меня у разъяренных сородичей, и за это они и на него затаили злобу. Прежде, если ему нужно было поговорить с кем-то из нашего племени, ему отвечали, но после моего изгнания перестали…

— А покороче можно? — попросил Коннер. — Они уже достаточно близко.

— Да ладно, их стрелам барьеры не миновать, — сказал О’Лири.

— Ага. Только смотрите там, чтобы они навесом стрелять не начали, а то так вот тюкнет по макушке, мало не покажется, — ответил тот. — Итак, Флоренц, вас изгнали, на Хагрида обиделись, а дальше что?

— Хагрид привел в лес великана, — сказал кентавр. — Такое соседство мало кому пришлось по душе.

— В этом я ваших сородичей вполне понимаю, — кивнул Коннер, — но мы ведь избавили их от малыша Грохха!

— Кентавры очень не любят, когда люди заходят в Запретный лес, — пояснил Флоренц. — Хагриду это прощалось, но, очевидно, терпение у нашего вожака лопнуло…

— Ишь ты, какой нетерпеливый… — хмыкнул тот. — Мадам? Позволите мне провести переговоры или желаете сделать это лично?

— Я, пожалуй, поприсутствую, — сказала она. Настоящая Долорес, помнится, не жаловала волшебных созданий, и кентавры почти наверняка об этом знали. — Как директор школы, я не могу остаться в стороне, но вам наверняка лучше знать, как вести себя с агрессивно настроенными и вооруженными оппонентами.

— Прекрасно, тогда идемте, — он галантно предложил ей руку и скомандовал своим людям: — Осветите окрестности замка, так, чтоб можно было в траве иголки собирать!

Складывалось впечатление, будто на башнях включили прожекторы, мощные, какими освещают стадионы и концертные площадки. Белый свет залил всё кругом, и факелы кентавров сделались бесполезны и незаметны. Сами они от неожиданности попятились было — после ночного сумрака такая иллюминация била по глазам.

Теперь стало ясно — их далеко не орда, как могло показаться в темноте. Даже если пришли одни мужчины, что логично, причем только воины в расцвете сил (и еще кто-то остался охранять стариков, женщин и молодняк), все равно выходило, что поголовье кентавров Запретного леса не так уж велико. Ну не считать же, что это только передовой отряд! Будь так, они бы не прокормились одной охотой и собирательством, а к земледелию кентавры точно склонности не питали. Ладно еще животноводство…

— Что вам нужно? — спросил Коннер, выйдя вперед. Он усилил голос заклинанием, так, что его слышно было, наверно, и на верхушках башен. — Назовитесь!

Рослый гнедой кентавр с надменным скуластым лицом и длинными чёрными волосами сделал шаг вперед. В руках у него был большой лук, за спиной висел колчан со стрелам.

— Мое имя Магориан, а кто ты, человек?

— Дэвид Коннер, заместитель руководителя отдела по контролю за опасными тварями, — любезно представился тот.

Кентавр всхрапнул и привстал на дыбы, остальные зашумели и затопотали, особенно усердствовал один вороной, заросший буйной бородой.

— Так что вам угодно? — спросил Коннер.

— Кентавры не потерпят вторжения в свой лес! — ответил Магориан. — Мы терпели Хагрида, терпели даже тогда, когда Флоренц предал и обесчестил нас, а Хагрид не позволил нам убить мерзавца… Теперь вы явились снова! Но у нас своя жизнь и свои законы, не такие, как ваши, и вы не имеете права…

— Стоп-стоп-стоп, — поднял руку аврор. — Поменьше экспрессии. Для начала: мои люди чем-то обидели ваш народ? Нет?

Кентавр помотал гривой.

— Прекрасно. Вам так нравилось соседство акромантулов? Тоже нет? А великан? И он не нравился? Так чем же вы возмущены? Мы избавили вас от этих неприятных соседей, а вы еще и недовольны!

— Люди вторглись в наш лес, мы этого не потерпим! — воскликнул вороной, и стрела тюкнула в щит ровно между глаз Коннера.

Тот даже не шелохнулся, выдержал паузу, потом произнес:

— Закон пятнадцатый, статья «В» ясно указывает, что любое нападение со стороны магического существа, которое квалифицируется как обладающее интеллектом, близким к человеческому, и считается вследствие этого способным отвечать за свои поступки…

— Близким к человеческому? — повторил Магориан, а остальные со свирепыми воплями принялись бить копытами и потрясать луками. — Для нас это великое оскорбление, человек! Наш интеллект, к счастью, намного превосходит ваш!

— Да, я заметил, — совершенно серьезно ответил аврор. — Нужно обладать поистине могучим интеллектом, чтобы привести горстку ничем не защищенных сородичей на встречу с хорошо вооруженными магами. Да даже не будь у нас волшебных палочек…

— Тогда бы вы и близко не осмелились подойти к нашему лесу!

— К вашему? — неподдельно изумился Коннер. — На вашем месте, Магориан, я не забывал бы: вы живёте здесь только потому, что Министерство магии отвело вам определённые участки земли. Или, может, нам следует поднять вопрос о вашей депортации на историческую родину? Пускай с вами греки мучаются…

— Это на международный скандал тянет, — вставил О’Лири. — Греки, помнится, едва избавились от этих буйных. Местные им тоже рады не будут, они в своем заповеднике на Пелионе живут спокойно, коз пасут, сыр делают и виноград с оливками выращивают. Торгуют даже.

— А вино у них неплохое, — вставил Мерфи.

— Ага, если пить не бочками и закусывать, то в самый раз. Хотя мне больше анисовая водка понравилась, — кивнул Коннер и снова повернулся к Магориану.

— Мы не желаем иметь дела с людьми, как те предатели, забывшие свою природу! — зло крикнул серый кентавр. — Мы не какие-то говорящие лошадки, а древний народ, и мы не потерпим вторжений и оскорблений со стороны волшебников! Мы не признаём ваших законов и не собираемся отдавать вам первенство, мы живём обособленно и гордимся этим!

— Ну так живите, зачем вас сюда-то принесло? — удивился О’Лири.

— Ваши люди вошли в лес незваными, нарушив договоренность! — ответил Магориан. — Мы желаем видеть Дамблдора!

— Это невозможно, — ответил Коннер, — профессор Дамблдор тяжело ранен и не в состоянии принимать посетителей. Да еще и таких буйных. Но если вы имеете в виду, что вам нужен директор Хогвартса, то тут никаких проблем нет… Мадам?

— Долорес Амбридж, — отрекомендовалась Марина Николаевна, сделав шаг вперед, иначе ее не было видно за рослыми аврорами. — Заместитель министра магии, директор и Генеральный инспектор Хогвартса. Что вам угодно?

— Человек Министерства — на посту директора?! — взревел вороной кентавр, ударив копытами в землю. — Я ведь говорил, Магориан! Всё началось с этого предателя Флоренца, а теперь, выведав наши секреты, люди опустошат лес и загонят нас в хлев!

— Интересно, зачем, если от вас толку, как от козла молока? — пробормотал Снейп, с интересом слушавший разговор из заднего ряда. — Прорицания, разве что, да и те мутные… Гм, простите, госпожа Ингибьёрг.

— За что? — удивилась та. — Я имела удовольствие побеседовать с Флоренцем, и… вы правы, Северус, их пророчества, основанные на движении небесных тел, охватывают такую сетку событий, что вычленить какое-либо и соотнести его с конкретной персоной почти невозможно. Марс яркий — это к войне! Но об этом и люди знают с незапамятных времен… Возможно, — добавила она, — те кентавры, что остались на Пелионе, еще хранят мудрость Хирона, а здешние порядком одичали, да-с.

— Да уж как-то не до подробных прорицаний, когда снег идет, а от голода брюхо подводит, — пробормотал он. — Это ведь не на греческом солнышке греться, под сенью струй и виноградных лоз…

— Неудивительно, что к философствованию намного более склонны южные народы, нежели северяне, — ответила Ингибьёрг. — Раздумьям о бренности всего сущего намного приятнее предаваться в тепле и на сытый желудок, а не после выхода в ледяной океан на рыбную ловлю или охоты на кабана… Тут уж если вернулся живым и добыл чего-ничего на пропитание — и то хорошо, какие уж там умствования!

Кентавры тем временем прекратили изрыгать проклятия и потрясать луками, немного успокоились, и Марина Николаевна повторила:

— Что вам угодно? Никто не покушался на ваши охотничьи угодья, так зачем вы явились?

— Мы требуем, чтобы люди не смели пересекать границ Запретного леса! — проговорил Магориан. — Достаточно с них будет опушки!

— А как же нам преподавать уход за магическими существами? — с интересом спросила Граббли-Дёрг, давно присоединившаяся к Ингибьёрг. — Вы, что ли, приведете нам единорогов и гиппогрифов для демонстрации?

— Пускай ваши жеребята учатся по картинкам, — фыркнул вороной кентавр, — а звери Запретного леса существуют не ради того, чтобы люди тыкали в них пальцами и норовили разобрать по кусочкам!

— Повторяю, мы требуем полного запрета для людей на посещение леса! — топнул копытом Магориан.

— Вот беда, не сходить мне больше за мухоморами… — едва слышно прошептал Снейп, явно адресуясь Ингибьёрг, потому что ответила именно она:

— Они у вас тут не достаточно забористые, Северус, всё равно что сыроежки. Даже духа нужного, считай, нет… Вот попробовали бы вы той настойки, что родня Храфна готовит, тогда ощутили бы разницу.

— О нет, спасибо, я воздержусь…

— Мы ждем, — окликнул Магориан, взяв лук наизготовку.

— Скажите ему что-нибудь, мадам, — шепнул Коннер Марине Николаевне, — не до утра же нам тут стоять, мои парни подустали, если честно…

Она кивнула, вынужденно сделала еще пару шагов вперед, остановившись перед рослым кентавром. Глядеть на него приходилось снизу вверх, но увы, Флитвика с его скамеечкой поблизости не было, да и не спасла бы она, если уж на то пошло.

— Итак, — сказала Марина Николаевна, дождавшись, пока кентавры немного утихнут, — вы, Магориан, требуете от людей, чтобы они более не пересекали границ Запретного леса и не вмешивались в вашу жизнь… хотя они и так в нее не вмешивались. Верно я вас поняла?

— Да, — кивнул он, хмуря густые брови.

— Хорошо… А что вы предпримете в том случае, если какой-нибудь не в меру любознательный ученик пренебрежет запретом и все-таки зайдет в лес? И даже более того, заблудится там?

— Мы не трогаем жеребят, это закон! — гордо ответил кентавр.

— Вот, будет, кого за мухоморами посылать, — снова прошептал Снейп.

— Провинившихся? — правильно поняла его Граббли-Дёрг.

— То есть вы не тронете его? — уточнила Марина Николаевна, стараясь не обращать внимания на коллег.

— Разумеется, нет!

— А поможете выйти из леса?

— Мы не помогаем людям! — снова рявкнул вороной кентавр.

— То есть ребенок может блуждать день за днем рядом с вашим поселением, а вы не проводите его до опушки? Акромантулов в лесу больше нет, — Марина Николаевна покосилась на Коннера, — но что, если несколько особей затаились где-то в самой глуши? Да и без них опасностей в лесу хватает…

— Ребенка, возможно, мы и проводим, — процедил Магориан, — если наткнемся на него прежде хищников.

— А если кто-то из взрослых отправится на поиски, вы, надо думать, изрешетите смельчака стрелами?

— Закон должен быть един для всех! — ответил он. — Повторяю, мы требуем, чтобы люди не смели…

— А я вам скажу, уважаемый Магориан, что вы не имеете права чего-либо требовать, — спокойно ответила Марина Николаевна. — По очень простой причине: это ваши предки еще в тысяча восемьсот одиннадцатом году, обуреваемые гордыней, потребовали причислить ваш народ к «тварям», а не «существам». Вы об этом забыли?

Магориан даже попятился от неожиданности.

— Насколько мне известно, ни один представитель вашего народа никогда не обращался в Бюро по связям с кентаврами, хотя оно функционирует и по сию пору, — добавила она. О, Долорес была прекрасно осведомлена обо всем, что касалось волшебных созданий!

— О, а я и забыл о той истории, — хмыкнул Коннер. — Да, мадам директор совершенно права, Бюро по связам с кентаврами всё еще существует при Секторе тварей Отдела регулирования магический популяций и контроля над ними… и, по-моему, там даже есть один сотрудник. Со всеми вопросами обращайтесь туда.

— Думаю, он будет в восторге, — серьезно сказал О’Лири.

— Да, только вот в самом Секторе к требованиям кентавров прислушаются примерно с той же вероятностью, что и к требованиям садовых гномов… Те, правда, даже разговаривать толком не умеют, но по классификации-то тоже относятся к волшебным тварям, так что никакой дискриминации, нет-нет!

— За что боролись, — высказался Мерфи, явно любуясь выражением лица Магориана, — на то и напоролись!

— Во всём виновата гордыня, — добавила Ингибьёрг, подойдя поближе. — Скольких она сгубила, и не перечесть! Хоть Дамблдора взять, хоть этого вашего Волдеморта… Гордыня ослепляет.

— А ведь могли бы жить мирно, как вон табун с Пелиона, — добавила Граббли-Дёрг, попыхивая трубкой. — Нет, подавай им независимость в пределах отдельно взятого леса!

— Независимость можно и предоставить, только что они станут с ней делать? — спросил Коннер. — Вымрут ведь. Не сейчас, так через несколько поколений, вследствие близкородственного скрещивания.

— Да, на лице вон того бородача уже заметны признаки вырождения, — кивнула прорицательница. — Что ж… этой участи не миновали многие славные народы. Земная слава проходит, и ничего ты не поделаешь с разрушительницей собраний…

— Довольно болтовни! — вороной кентавр приподнялся на дыбы, вскинув лук. Стрела уже трепетала на тетиве, и, хотя Магориан потянулся остановить соратника, тот прянул в сторону, явно забыв о том, что ненавистных людишек надежно укрывают магические щиты. — Лес — наш дом, и любого, кто ступит на наши земли, ждет наказание!

Марина Николаевна краем глаза видела, как О’Лири приподнял руку и сделал непонятный жест.

Что-то негромко щелкнуло, и кентавр осел на задние ноги, с изумлением глядя на стрелу — что-то будто срезало ее наконечник. Еще щелчок — со звоном лопнула тетива, и вороному едва не прилетело в лицо плечом внезапно распрямившегося лука.

— Уважаемые, у вас память хуже, чем у золотой рыбки, — серьезно сказал Коннер. — Вы не видели, что мы сделали с гнездом акромантулов? Забыли, что они тоже «твари» по общей классификации? Разумные, кое-кто даже способен к осмысленной речи, да вот беда — агрессивные сверх всякой меры… Никакие аналогии на ум не приходят?

— Вы можете оставаться в лесу, это ваш дом, — вовремя вступила Марина Николаевна, — но указывать, кому еще входить в него, а кому нет, у вас нет права. Люди постараются не тревожить вас и не забредать в ваши охотничьи угодья, но если кентавр проявит агрессию по отношению к ни в чем не повинному человеку, будь то волшебник или случайно заблудившийся маггл…

— Что, нас сожгут так же, как пауков? — хрипло спросил серый кентавр.

— Да зачем утруждаться? — спокойно ответил О’Лири и поднял голову. — Вашему приятелю не магией лук сломали. Это со стены стреляли. Из маггловского оружия — вы в этом освещении, как на ладони, положить весь отряд — минутное дело.

— Люди слишком много себе позволяют! — прорычал вороной и сделал пару шагов вперед.

«Так-так-так, — негромко проговорила очередь, и кентавр попятился, когда пули взрыли землю у самых его копыт. — Так-так-так».

На этот раз очередь скосила корявое деревце, на свою беду выросшее далеко от опушки, только щепки полетели.

— Я полагаю, мы все-таки уладим дело миром? — спросила Марина Николаевна у Магориана. — Вы возвращаетесь в лес и живете, как жили до сих пор. Люди, повторюсь, не станут без нужды забредать на земли вашего племени, но и вам стоит прекратить считать весь Запретный лес своей собственностью.

Магориан молчал, раздувая ноздри, молчали и другие кентавры.

— Разве только, — добавила она по наитию, — вы согласитесь стать хранителями леса.

— О чем ты, женщина? — мрачно спросил он.

— Кто знает Запретный лес лучше вас? Кто найдет любой след и выследит чужака, если тому вздумается причинить вред обитателям леса? Мне рассказывали кое о ком, кто убивал единорогов несколько лет назад, — припомнила Марина Николаевна. — Почему вы не вмешались? Разве вы не могли остановить его?

— Мы поклялись не препятствовать тому, что должно случиться по воле небес. Движение планет показало нам, что произойдёт в ближайшее время…

Еще один кентавр, помоложе, рыжей масти, сказал:

— Флоренц решил, что лучше будет вмешаться, и оказался прав.

— Лучше?! — вороной от негодования топнул копытом. — Всё происходящее не имеет к нам никакого отношения! Кентавры не должны мешать тому, что предсказано звёздами! И не наше дело бегать по лесу в поисках заблудившихся людей!

— Налицо конфликт поколений, — серьезно произнесла Ингибьёрг, а Граббли-Дёрг согласилась.

— Происходящее имеет к вам самое прямое отношение, — сухо сказала Марина Николаевна. — Придёт сами-знаете-кто — порадуетесь и акромантулам. Всё, господа, время позднее, решайте живее, что вы намерены делать. Или вы считаете лес своим, но при этом бережете его, охраняете и не нападаете на людей, которые не пытаются причинить вред вам и другим обитателям, или…

Она выдержала выразительную паузу.

— Да, такие вот, — Коннер кивнул на живописную группу кентавров, — которых неизвестно, какая муха завтра под хвост укусит, хуже акромантулов. Те просто норовят сожрать всё, что увидят, с ними как-то проще: увидел — убей!

— Если мы согласимся… — выговорил Магориан, — обещаете ли вы не вмешиваться в дела нашего племени?

— Была охота, — буркнул кто-то из авроров.

— Да. Как прежде мы не встревали в ваши внутриплеменные отношения, так не будем и впредь, если вы не попросите об этом, — сформулировала Марина Николаевна.

— Если мы обещаем охранять лес и его обитателей от чужаков со злыми намерениями, пообещаете ли вы не входить под его сень без большой на то нужды?

— Как прежде лес назывался Запретным, так будет и впредь, — кивнула она. — Но уроки все-таки проводиться будут. И лесничий — надеюсь, Хагрид к нам вернется, а если нет, мы найдем другого, — тоже должен будет ходить в лес беспрепятственно. Даже если это будет Флоренц.

Вороной гневно всхрапнул, но Магориан поднял руку, призывая его к тишине.

— Пусть так, — сказал он с плохо сдерживаемым гневом. — Если уж все мы оскверним себя договором с людьми, чем этот предатель хуже? Но никто из нас не подаст ему руки и не обменяется словом, если в том не будет превеликой нужды, или если от этого не будет зависеть чья-то жизнь!

— Я думаю, он не будет слишком переживать об этом, если вы не станете пытаться убить его, — вздохнула Марина Николаевна. — И еще: как я уже говорила, ученики у нас даже чересчур любознательны в тех вопросах, которые совершенно их не касаются, и могут попытаться забраться в чащу. Поэтому не помешали бы дозорные: чем ловить этих негодяев в самых дебрях, проще не дать им туда углубиться!

— Принято, — кивнул Магориан. — Что еще?

— Сообщайте обо всем, что только заметите подозрительного. Скажем, единороги вдруг ушли с привычного места… вам лучше знать повадки местных обитателей. Раз уж вы не желаете разговаривать с Флоренцем, повесьте на опушке яркий лоскут, кто-нибудь из преподавателей придет и выслушает сообщение.

— А вы грамотные, кстати? — спросил вдруг О’Лири. — А то сов-то в лесу полно, да и в дупле можно записку оставить…

— Думаю, способ связи не столь важен, — сказал Коннер. — Надеюсь, принципиальное согласие достигнуто? Магориан?

— Да, — мрачно ответил тот, переступив с ноги на ногу, и протянул Марине Николаевне широкую ладонь, жесткую, как лошадиное копыто. Потом посмотрел на небо и добавил: — Вот что, значит, пророчил Стрелец…

После короткой паузы он добавил, поднявшись на дыбы и замерев в величественной позе.

— Мы уходим. С этой ночи Запретный лес — под нашей защитой, и не суйтесь туда без нужды!

— Как было уговорено, — пожала плечами Марина Николаевна, глядя вслед удаляющимся кентаврам.

Судя по громкой ругани, после яркого освещения в лесу им было темновато — факелы успели погаснуть, — и кто-то споткнулся.

— Надеюсь, на сегодня всё, — вздохнул Коннер. — Давайте, парни, возвращаемся в замок. Сегодня уж тут отдохнем, мало ли… Мадам?

— Конечно, места тут предостаточно, — ответила она и спросила: — Мистер О’Лири, а это вы вороному лук сломали? Я видела, вы руку подняли…

— Нет, зачем, — сверкнул он улыбкой, — это тоже стрелок. Кто именно, не знаю, но, сдается мне, Василиск. Он зачем-то сегодня вызвался дежурить.

Марина Николаевна запрокинула голову, но разглядеть кого-либо на башнях или возле узких окон было невозможно, поэтому она просто подняла руку и помахала, зная, что если Орфорд там, он ее увидит.

Оставалось загнать учеников спать и самой хоть немного отдохнуть — последние сутки выдались на редкость насыщенными!

— Вы были до крайности убедительны, — сделал ей комплимент Снейп, нагнав по пути.

— А вы своими шуточками чуть не сбили мне весь настрой.

— Было так слышно? — притворно удивился он.

— Более чем, — Марина Николаевна не выдержала и зевнула.

— Идите спать, Долорес, — сказала ей Ингибьёрг. — За порядком я пригляжу, раз уж я теперь ваш заместитель… гхм… по воспитательной работе.

Прорицательница взвесила в руке посох, и Марина Николаевна невольно улыбнулась: да уж, с таким завучем можно было не беспокоиться о дисциплине!

— А вы… — негромко сказала она Снейпу, поднимаясь по лестнице, — если вы еще раз прилюдно ущипнете меня за задницу…

— Вы сломаете мне нос? — живо ответил он. — Я слышал, как О’Лири пересказывал эту эпичную сцену в Министерстве… Но не переживайте, Долорес, никто не видел, все смотрели на кентавров. Зато вы сразу так оживились…

— Озверела, вы хотите сказать?

— Пусть так. Главное, вспомнили древний закон и нашли нужные слова. По-моему, недурно вышло.

— Знаете, Северус, — задумчиво произнесла Марина Николаевна, обернувшись и посмотрев на него в упор. — Меня интересует только одно…

— И что же? — с любопытством спросил он.

— С этим вашим чувством юмора… Почему вы до сих пор живы?