Кто вы, профессор Амбридж?

Часть 42

На следующее утро директор за завтраком не появился.

Близнецы Уизли щеголяли красными распухшими ушами: как выяснилось чуть позже, им хватило ума попытаться подшутить над аврором. Увы, они были задержаны, нещадно выдраны за уши, а потом, судя по тому, как близнецы ерзали на скамейках и почесывались, им перепало тяжеленным аврорским ремнем по чрезмерно хитрым задницам. (Тут Марина Николаевна припомнила высказывание Снейпа и невольно улыбнулась.) Кроме того, у обоих на лбу красовались несмываемые надписи — всего лишь имена, но для близнецов, привыкших пользоваться своей неразличимостью, это было наказанием похуже порки!

— Надеюсь, вы не перегнули палку? — строго спросила Марина Николаевна сменщика и заместителя Беркли, Кевина О’Лири, статного синеглазого красавца-брюнета, по которому уже сохла половина старшекурсниц (другие сохли по брутальному Беркли и его шраму, не менее брутальному Мерфи и прочим, благо выбор был достаточно обширен).

— Ну что вы, мадам, — ответил он. — Мы всего лишь отвели этих диверсантов в пустой класс и заставили сожрать весь их запас этих блевательных батончиков. Ну а через полчасика выдали антидот, ведро с тряпками и велели прибрать помещение без помощи магии.

— А выпороли зачем?

— Не выпороли, а подстегнули, чтобы шевелились пошустрее, — был ответ. — Надеюсь, дошло, а то придется повторить. Друг над другом пускай шутят, сколько влезет, это уж вам разбираться, а мы вообще-то при исполнении. Пусть скажут спасибо, что тоже в камеру не отправились за попытку покушения на аврора: парни-то уже совершеннолетние, так что…

— Думаю, вы были с ними даже слишком мягки, — вздохнула Марина Николаевна, подумав, что за каникулы школьники, как обычно, совершенно распустились. — Спасибо, мистер О’Лири. Мне должность не позволяет заниматься рукоприкладством, хотя иногда подмывает… О, кстати! У нас тут предостаточно желающих после школы попытать счастья в аврорском корпусе… Не затруднит ли вас или кого-то из ваших людей продемонстрировать этим романтическим натурам, что такое обычный день в вашем училище? То, чем в прошлом году занимались некоторые на отработках — это ведь малая толика от программы?

— Еще бы! С превеликим удовольствием устроим демонстрацию, мадам! — сверкнул белоснежной улыбкой О’Лири. — Стадион у вас тут недурной, снаряды… а, трансфигурируем, на один-то день. Давайте ребят, после смены мы им устроим курс молодого бойца!

— Я предложу желающим записаться, — с широкой улыбкой ответила Марина Николаевна.

Желающих оказалось немало, со всех старших курсов. Показательный «день в казарме» решили устроить в воскресенье, и…

Побудка в пять утра мало кого обрадовала. Изрядный кросс — тем более (О’Лири уверял, что это еще мягко, просто бегали по кругу, без полосы препятствий!), последующая тренировка — тоже… К вечеру ряды поредели настолько, что особо стойких можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Ну вот. Эти, вероятно, справятся, — сказал О’Лири Марине Николаевне, пришедшей посмотреть, как идут дела, — если еще и ночную тренировку выдержат. Но это уж не сегодня, им завтра на занятия. Молодцы, бойцы! Всё еще намерены пойти в авроры?

— Ой, не-е-ет… — пробормотал семикурсник с Рэйвенкло.

— А что ты тогда тут делал целый день?

— Хотел выяснить, смогу ли я такое выдержать, — честно ответил юноша. — Смог. Но только один раз. Каждый день… нет, не осилю. Извините.

— Не за что извиняться, понял, что это не твоё — молодец, освободишь место еще кому-то! — серьезно ответил О’Лири. — Но если надумаешь… шансы у тебя неплохие.

— Спасибо, сэр, я буду иметь это в виду, — дипломатично ответил тот и поспешил удалиться.

— А ведь так у нас лет с двенадцати гоняют… Слабаки! — вздохнул О’Лири, распрощался и тоже ушел.

Марина Николаевна посмотрела ему вслед и подумала о том, что все присланные авроры — уже не мальчишки, взрослые мужчины, в переделках бывали, и не раз. Однако почти ни у кого нет заметных шрамов или увечий (Беркли не в счет, он свой шрам носит, как тот же Шеклбот — серьгу в ухе)… Да что там, на Орфорде Амбридже и то ни единой отметины нет, хотя задания у него случались опасные (он не желал рассказывать об этом, но Марина Николаевна подняла архивные записи аврората и была весьма впечатлена послужным списком родителя)! А старый Грюм исполосован вдоль и поперек!

«Очевидно, это многое говорит о профессионализме», — решила она, припомнив Граббли-Дёрг, обычно невредимую, и прежнего преподавателя ухода за магическими существами — Кеттлберна, который уволился, заявив, что хочет еще пожить с парой собственных конечностей, а также вечно кем-то побитого и искусанного Хагрида.

Дамблдор вернулся только через два дня, добродушный, как обычно, только вот его голубые глаза были теперь холоднее льда. Марину Николаевну он подчеркнуто игнорировал, и она знала, почему: Тонкс уволили из аврората с «волчьим билетом» в прямом и переносном смысле слова — не просто за исполнение приказов Дамблдора, а не Уильямсона, но еще и за связь с оборотнем.

«Любой человек волен жить хоть с оборотнем, хоть с кентавром, хоть с гигантским кальмаром, — написал Уильямсон Марине Николаевне, — но только если не состоит на службе в аврорате. И дело не в дискриминации по расовому признаку, на кентавра бы я еще мог закрыть глаза. Аврор несет ответственность не только за себя, это раз. Мы не знаем всех тонкостей передачи ликантропии, это два. Возможно, Тонкс способна мирно жить с Люпином, накачивая его зельями и запирая в подвале по полнолуниям, но есть один маленький нюанс: что, если она тоже носитель? Передается ликантропия половым путем или нет? Вероятен ли накопительный эффект? Что, если в одну далеко не прекрасную лунную ночь Тонкс, будучи на задании, внезапно обратится и нападет на своих сослуживцев? Конечно, она может и не знать о факте заражения (хотя наверняка ведь догадывалась, связываясь с Люпином, что тот способен прикусить ее до крови во время любовных игрищ), но я категорически отказываюсь подвергать подчиненных такому риску. Ничего личного».

Сам Люпин получил следящий ошейник — почти как браслеты у отпущенных под залог в маггловском мире. И Грюм тоже — его выходки и поиск врагов в каждом мусорном бачке порядком всех утомили.

— И это правильно, — сказала Ингибьёрг, к которой Марина Николаевна заглянула с парой вопросов. — Одно дело, когда ты уже живешь с человеком, а с ним приключается несчастье… Хотя многие бросают заболевших, утративших силу, лишившихся руки или там ноги… А бывает наоборот: возвращают силы жить тем, кто уже готов уйти за горизонт. Но, — добавила она, — Уильямсон прав. Даже если девушка искренне полюбила оборотня, вылечить его она не сможет. И сама будет вечно рисковать, оставаясь с ним рядом. Это — ее дело, взрослая уже, сама решает за себя. Но вот подвергать опасности других она права не имеет. Хочет — пусть живет с ним, но забудет о службе. Или служит, но тогда забудет об оборотне. А и на ёлку влезть, и задницу не ободрать не выйдет, не в сказке живем!

Марина Николаевна молча согласилась.

— Возьмете сегодня шестой курс Гриффиндора? — спросила она Снейпа, встретив поутру на лестнице, ведущей в Большой зал. — Мне нужно отлучиться в Министерство.

— Конечно, только скажите, на чем вы с ними остановились.

— Мы покамест застряли на отработке чар с игрушечными палочками, но они вот-вот взбунтуются и потребуют перейти на настоящие.

— Хорошо, сориентируюсь по факту, — кивнул он и не мог не поддеть: — Где же ваши поурочные планы, Долорес? Где программа?

— Вам они все равно не помогут, — ответила она, — а программа утверждена Министерством, неужели вы с нею еще не ознакомились?

Оставив последнее слово за собой, Марина Николаевна отправилась в Министерство, где Фадж встретил ее, как дорогую гостью, только что не расцеловал.

— Долорес, дорогая! — говорил он. — Этот Уильямсон — настоящая находка! Конечно, его методы могут показаться грубыми, но зато они действенны! Аврорат работает, как часы, Скримджер с ног сбился, обустраивая Азкабан для всякой шелупони… Зато делом занят, некогда интриги плести… А уж Хогвартс! — всплеснул руками Фадж. — Говорите, дети после наглядной демонстрации осознали, что такое настоящий аврор? И теперь не полезут в бой со своими жалкими учебными заклинаниями? Ах-ха-ха! Это прекрасно, Долорес!

Он перевел дыхание, предложил ей чаю и продолжил:

— А эти трое? Восхитительно, чуть не вся боевая мощь банды Дамблдора нейтрализована… Шеклбот отстранен от должности до выяснения обстоятельств. Есть еще Артур Уизли, конечно, но формально нет повода к нему придраться. А Перси!..

— Что такое? — не поняла Марина Николаевна.

— О, я же сделал его своим первым помощником, как и обещал, — мгновенно посерьезнев, сказал Фадж. — Вы были правы, необычайно целеустремленный юноша! Нужно было только дать ему правильный стимул, и он буквально горы свернул!

— Конечно, господин министр, под вашим чутким руководством немудрено добиться таких успехов, — серьезно сказала она. — Юноша счастлив, я полагаю?

— Более чем! Даже начал сам выдавать любопытные идеи, кое-что уже пошло в работу… я о сквибах, — пояснил он. — Невероятно перспективное направление оказалось! Уровень доверия к Министерству необычайно возрос… кто бы мог подумать, что столько семей скрывали своих сквибов! Ну да ничего, мы это исправим…

— Несомненно! — с жаром произнесла Марина Николаевна. — А что насчет того моего прошения?

— А! Рассмотрено, Долорес, конечно же, рассмотрено! — ухмыльнулся Фадж. — И вот мой вердикт…

В тренировочном зале, против обыкновения, было довольно тихо, и Марина Николаевна остановилась послушать.

— Прежде вы изучали простое действие заклятий, а теперь перейдем к их взаимодействию, — негромко, но внушительно, как обычно, говорил Снейп. — Пока по-прежнему с учебными палочками. Итак… Мисс Грейнджер, я знаю, что вы поднимете руку, поэтому спрошу вас сразу: как именно вы выбираете заклинания для отражения атаки?

Ответ Марина Николаевна не расслышала, но, судя по тону Снейпа, он был доволен. В плохом смысле этого слова.

— Так-так, — сказал он. — То есть вы выбираете одно заклинание, если не срабатывает, следующее… верно? Ясно, для вашего уровня это уже неплохо. А теперь постарайтесь уложить у себя в головах вот что: настоящий бой — не дуэль. Там не будет поклонов и приветствий. Если хотите посмотреть, как это выглядит, попросите профессора Амбридж, она, вероятно, уговорит авроров продемонстрировать.

Снейп выдержал паузу и продолжил:

— Вы не можете стоять на месте и думать, какое заклинание применить следующим. Двигаться вы уже научились, я оценил, но вот серьезное применение заклятий вам еще только предстоит освоить. Начнем с простого упражнения — оно не сложнее, чем ваши игры с мячом. Итак, я даю последовательность заклинаний, а ваша задача — сотворить их на как можно более высокой скорости, не прерываясь. Вернее, не сотворить. Никаких слов, никакой невербальной магии, только движения палочкой. Встаньте в ряд. Начали!..

Насколько поняла Марина Николаевна, это была точно такая же игра. Левиоса — Мобиликорпус — Ступефай — Силенцио — Петрификус Тоталус… Нужно очень хорошо знать рисунок каждого заклятия, чтобы завершающее движение одного плавно перешло в начальное другого… Она пожалела, что не видит этого.

— Лонгботтом, не цепляйтесь за палочку, как утопающий за соломинку, так легче ее вышибить, — говорил Снейп, явно дирижируя шестикурсниками. — Уизли, не размахивайте так палочкой, иначе глаз кому-нибудь выбьете! Финниган, вы не дрова колете, аккуратнее и более плавно, да, вот так… Стоп.

Он помолчал, потом сказал:

— Не так плохо, как я ожидал, но до совершенства еще очень далеко. Так… Мисс Патил, вы занимались танцами?

— Да, сэр, и еще немножко йогой, — удивленно ответила та.

— А вы, мистер Томас?

— Я только потусить с пацанами… ой, простите, сэр, сорвалось… В общем, повихляться под музычку, — честно сознался тот.

— Ну а вы, мисс Джонс?

— Я занималась художественной гимнастикой, — едва слышно ответила девушка. — С лентой… Это… ну… почти то же самое.

— А показать сможете?

— Что показать, сэр?

— Как вы работали с лентой. Я вам ее трансфигурирую, только скажите, какой длины она должна быть, сколько весить…

— Да… думаю, смогу, — прошелестела Джонс. — Сейчас скажу…

Марина Николаевна не выдержала и приоткрыла дверь, чтобы видеть происходящее.

Худенькая невзрачная Джонс, получив гимнастическую ленту, вдруг преобразилась. Видно стало, что и роста она не такого уж маленького, и держаться умеет.

Девушка подняла руку, и лента зазмеилась по полу, потом собралась в спираль, резко распрямилась, будто выстрелив в противоположную стену, превратилась в размытый круг, взлетела в воздух — Джонс, перебежав через зал, поймала ее за другой конец, дернула на себя и схватила палочку, к которой крепилась лента…

— Вот оно, — негромко произнес Снейп, когда она закончила. — Вот, о чем я говорю. Движение руки — и результат. Вы же знаете, как будет извиваться лента, мисс Джонс, когда даете ей тот или иной импульс? Как она поведет себя, если вы не довернете запястье хоть немного?

— Конечно, сэр, — ответила она. — То есть сразу так не выйдет, но…

— Неважно. Главное — принцип. Если вы остановитесь и опустите руку, лента упадет, так? То же самое и с заклинаниями — движение должно быть непрерывным.

— Сэр, — произнес Финниган, почесав в затылке, — а если так вот делаешь-делаешь, и вдруг понимаешь, что надо совсем другое заклинание использовать, вот прямо сейчас! А движение никак с завершающим движением предыдущего не стыкуется, тогда как быть?

— Для этого, Финниган, используются специальные связки, — ответил Снейп, — но о них мы поговорим немного позже. Дарю вам балл за то, что додумались об этом спросить. А теперь… до звонка две минуты, поэтому домашнее задание — нарисуйте непрерывную цепочку заклинаний, которую мы только что отрабатывали.

— Как — нарисовать? — не понял Уизли.

— Вы знаете движения, которые нужно произвести для достижения нужного эффекта? Вот их и зарисуйте, — ответил Снейп. — Всё, вон отсюда!

Грянул звонок, и Марина Николаевна поспешила отойти за угол, чтобы ее не затоптали.

— Кстати, на защите Снейп не такой уж страшный, — услышала она голос Томаса.

— А чего его бояться хоть на защите, хоть где? — не понял Финниган, гордый целым одним баллом, полученным от страшного слизеринского декана. — Он же не маньяк какой-то, а учитель. Ну… а что ругается, я б, может, на таких недоумков еще и не так ругался!

«Неужели дошло к шестому курсу?» — подумала Марина Николаевна.

— Салли, Салли, — это Браун и Патил изловили тихоню Джонс при попытке к бегству, — погоди! А покажи, как ты это делаешь? Так здорово! Ну покажи… Гермиона ленту наколдует, да?

— Конечно! Так покажешь?

— Покажу, конечно, только сразу не выходит, — предупредила та.

— Сразу почти никогда не выходит, — изрекла Браун, — но если долго мучиться, что-нибудь получится!

Девушки удалились, обсуждая ТТХ ленты и приемы, а Марина Николаевна вошла в зал.

— Ну, как вам шестой курс? — спросила она.

— Удивительно, но сегодня мне даже никого не хотелось убить, — искренне сказал Снейп. — Умеют они, конечно, чуть меньше, чем ничего, но это-то дело поправимое при наличии желания заниматься…

Тут он посмотрел на Марину Николаевну и добавил:

— Помню-помню ваши слова насчет «заинтересовать учеников» своим предметом. Вам, кажется, это вполне удалось, а я явился на готовенькое?

— Не выдумывайте, Северус, — ответила она, — защитой они заинтересовались задолго до того, как мы приступили к занятиям. Я всего лишь… кхе-кхе… подтолкнула их в нужном направлении.

— Пускай будет так…

— Теперь, значит, кроме упражнений с мячом будут еще и упражнения с лентой? — не удержалась Марина Николаевна. — Индивидуальные и групповые выступления?

— Это мысль, — одобрил Снейп. — Надо подумать, к чему приспособить булавы и обруч. Что вы на меня так смотрите? Я не совсем дремучий, в курсе, что такое художественная гимнастика!

— По-моему, для волшебника это несколько неожиданное знание.

— А вы забыли, что я не в волшебном мире рос? Ладно, оставим это, — он махнул рукой. — Как поживает министр?

— Прекрасно! Можно сказать, цветет и пахнет, всем доволен, а еще… — улыбнулась Марина Николаевна и помахала в воздухе здоровенным официального вида конвертом с несколькими внушительными сургучными печатями. — Пляшите, Северус!

— С чего бы вдруг? — нахмурился он.

— То есть вы не рады тому, что Министерство в самые сжатые сроки одобрило учебное пособие по всему школьному курсу зельеварения за вашим авторством?

Воцарилась тишина.

— Вы шутите? — выговорил Снейп.

— Даже не думаю. Держите, читайте сами. Я вызвалась на роль почтальона, раз уж все равно была в Министерстве по делам.

Он выхватил у нее конверт, сломал печати и уставился в очередной приказ, украшенный лихим росчерком Фаджа, перечитывая его снова и снова.

— Ну… — сказал он наконец, — сплясать не обещаю, но…

— Отпустите… поставьте меня немедленно! — еле выговорила Марина Николаевна, потому что Снейп от избытка чувств едва не задушил ее и действительно ухитрился оторвать от пола. — А если кто-то войдет?!

— А я ничего не видел, — сказал от дверей вездесущий Аберкромби.

— Чего именно вы не видели? — Марина Николаевна наконец-то ощутила под ногами паркет, перевела дыхание и поправила мантию.

— Ничего! — заверил тот. — Я вообще-то профессора Снейпа искал, и мистер Финниган сказал, что он был тут, я думал, успею, вот.

— И зачем я вам понадобился? — спросил тот, тоже успевший принять обычный грозный вид. Если бы еще глаза так радостно не блестели…

— Я хотел спросить, сэр, — серьезно сказал Аберкромби и зашел наконец в зал.

— С таким зачином вы всю перемену будете спрашивать, — вздохнул Снейп. — Сформулируйте вопрос покороче, будьте любезны.

— Ага… — тот шмыгнул носом и уставился на него снизу вверх. — Сэр, у нас сегодня было занятие на повторение с профессором Слагхорном. Ну и вот, я делал всё точно по учебнику, а получилась ерунда! А я точно помню, что вы мне за это зелье поставили «выше ожидаемого»! Как такое может быть?

Марина Николаевна невольно начала улыбаться, потому что изложенные ею в письме Фаджу измышления начали сбываться.

— Вы точно ничего не перепутали? — с интересом спросил Снейп.

— Точно! — уверенно ответил Аберкромби. — Я прямо по десять раз все проверял, чтобы не напутать, даже за руку себя поймал, когда лишний раз помешать хотел, вот…

— А не припомните ли, Аберкромби, в прошлом году вы рецепт откуда брали, из учебника или с доски? — Снейп тоже начал хищно улыбаться.

Мальчик задумался, потом сказал:

— С доски. Точно-точно, с доски! Вы там крупно написали, а в учебник лазить неудобно — руки грязные, заляпаешь ведь…

— Но тот рецепт вы, конечно, не запомнили?

Аберкромби помотал головой, подумал и спросил:

— А он что, был не такой, как в учебнике, сэр?

— Не совсем. Но вы, Аберкромби, пока ничего об этом не слышали, понятно вам?

— Нет, — честно ответил тот, — но если так надо, то я ничего не слышал, не видел и вообще… мимо проходил!

— Вот и проходите дальше, — велел Снейп, — не создавайте лишних проблем своим старостам.

— А я сам староста! — гордо заявил Аберкромби.

— В каком смысле? — не поняла Марина Николаевна.

— Ну… мы подумали и решили, что старшекурсников на всех не хватает, потому что у них СОВ, ТРИТОН и вообще учебы много, — ответил мальчишка, — и выбрали у себя старост на всех курсах с первого по пятый! У нас вот я и Элли Джелли — смешное имя, правда?.. Ну и, в общем, никто уже никуда не потеряется, вот!

— А старшекурсники знают?

— А зачем? — резонно спросил Аберкромби. — Мы сказали, что просто выбрали себе вожатых, как у скаутов, а то вдруг им обидно будет? Старостам, то есть.

— По-моему, — сказал Снейп, помолчав, — когда это вот чудовище подрастет, Хогвартс содрогнется. А потом и мир.

— Можно подумать, это что-то плохое, — улыбнулась Марина Николаевна. — Так, мистер Аберкромби, марш на занятия! Раз вы теперь самоназначенный староста, то нечего опаздывать! А вы, Северус, не хотите узнать, что мы будем дальше делать с вашими учебниками?

— Да, мы как-то отвлеклись, — кивнул он и снова взглянул на пергамент, будто опасался, что тот испарится. — И что мы будем делать? Как я понимаю, издание — дело небыстрое.

— Идемте на этот раз ко мне, — сказала она, — во-первых, ближе, во-вторых, я попросила Летти переправить материалы именно туда.