Кто вы, профессор Амбридж?

Часть 29

Время летело быстро: миновал февраль (Марина Николаевна очень удачно сбежала в Министерство, на вечеринку для своих, а чтобы Филч не слишком расстраивался, анонимно прислала ему большую коробку конфет в форме сердца), наступил март. Снег на солнце понемногу начал таять, и Ингибьёрг выводила своих учеников на улицу, показывая, как читать приметы по проталинам на земле и на льду озера.

Первокурсники, те, кто еще не изучал прорицания, ходили за суровой северной ведьмой и, разинув рты, слушали старинные саги (правда, большую часть кровавых подробностей Ингибьёрг разумно опускала). Когда прорицательница была занята, они ходили по пятам за Мариной Николаевной и приставали с вопросом — ну когда же им разрешат практические занятия?

Больше ничего не происходило, никто не пытался проникнуть в Отдел тайн, и, судя по всему, видения у Поттера если не сошли на нет, так поубавились. Либо он научился это скрывать… С Блэком он связаться не пробовал, в этом Марина Николаевна была уверена. Да тот и сам подтверждал…

Шли консультации для пятикурсников: им предстояло выбирать предметы для дальнейшего изучения, и Марина Николаевна присутствовала на некоторых из таких встреч.

Гарри Поттер на консультацию к МакГонаггал, разумеется, опоздал, явно вспомнив об этом в последний момент, все-таки примчался, извинился и сел на стул, пытаясь отдышаться после быстрого бега.

— Итак, Поттер, мы встретились, чтобы обсудить ваши профессиональные перспективы и помочь вам решить, какие предметы лучше выбрать для изучения на шестом и седьмом курсах, — сказала МакГонаггал. — Есть ли у вас какие-либо идеи относительно того, чем вы займётесь по окончании Хогвартса?

Тот что-то промычал, потом выдавил:

— Ну, я думал, может, мне пойти в авроры…

— Для этого нужны высшие баллы, — сказала МакГонаггал, извлекая из-под бумажной груды на своём столе маленькую тёмную брошюрку. — Вот видите: они требуют не менее пяти СОВ, и по всем нужно получить, как минимум, «выше ожидаемого». Кроме того, вы должны будете пройти ряд обязательных тестов на психологическую устойчивость и профессиональную пригодность. Это очень трудно, Поттер, они берут только самых лучших. По-моему, за последние три года у них вообще не было пополнения.

Марина Николаевна невольно усмехнулась: у Поттера не было шансов пройти эти тесты, судя по тому, что рассказывал Орфорд.

— Наверное, вы хотите знать, какие предметы вам следует выбрать? — продолжала МакГонаггал.

— Да, — сказал Гарри. — Очевидно, защиту от Тёмных искусств?

— Разумеется. Я бы также посоветовала взять трансфигурацию, поскольку аврорам часто приходится прибегать к ней в своей работе. Кстати, Поттер, должна предупредить вас, что я беру в свою группу только тех старшекурсников, которые получили на СОВ оценку «выше ожидаемого» или ещё более высокую. Сейчас, по моему мнению, вы заслуживаете только оценки «удовлетворительно», так что до экзаменов вам придётся как следует потрудиться, если вы хотите продолжать обучение у меня. Затем, вам нужно будет взять чары и зельеварение. Да, Поттер, зельеварение, — повторила МакГонаггал и едва заметно улыбнулась. — Каждый аврор должен быть хорошо знаком с ядами и противоядиями. И учтите, что профессор Снейп решительно отказывается брать учеников, получивших на СОВ что-либо, кроме «превосходно», поэтому…

Поттер подавленно молчал.

— Если ваши намерения серьёзны, — произнесла МакГонаггал, — я посоветовала бы вам пополнить знания в области трансфигурации и зельеварения. Я вижу, что в последние два года профессор Флитвик выставляет вам в основном «удовлетворительно» и «выше ожидаемого», так что с заклинаниями у вас всё более или менее в порядке. Что же касается защиты от Тёмных искусств, то в среднем ваши оценки были довольно высоки…

Марина Николаевна сдержалась с большим трудом.

— Мэм, а какие тесты предлагает Министерство, если у претендента достаточно высокие баллы по СОВ? — спросил Поттер.

— Ну, вам нужно будет доказать, что вы умеете сопротивляться давлению и так далее, продемонстрировать выносливость и упорство, поскольку подготовка авроров занимает ещё три года, и вдобавок иметь очень хорошие навыки практической защиты. Это означает необходимость усердно трудиться даже вне школы, так что если вы не готовы к тому, что вам придётся сдавать новые экзамены по окончании Хогвартса, вам действительно лучше было бы поискать другое место.

— Я подумаю, мэм, — сказал он и вышел.

МакГонаггал посмотрела на Марину Николаевну.

— Его не возьмут в авроры, даже если вы будете натаскивать его лично, — правильно истолковала та выражение лица декана Гриффиндора. — Он может сдать на «превосходно» все предметы, но не пройдет психологические тесты. В аврорате заметно ужесточили критерии отбора в последние пару лет.

— Ну должен же быть у мальчика хотя бы призрак надежды, — пробормотала МакГонаггал.

— Да-да, надежды юношей питают… — Марина Николаевна встала. — На любую другую должность в Министерстве он может рассчитывать, но не на аврорат. Минерва… это элитные бойцы. Неуравновешенному юноше с серьезными психологическими проблемами не место в аврорском корпусе. Просто примите это как данность… Попытаться, конечно, он может, но я сомневаюсь, что ему удастся не просто натянуть школьные оценки до приемлемого уровня, а сдать вступительные экзамены в корпус. Рядом не будет мисс Грейнджер с подсказками, мистера Уизли с моральной поддержкой, так что…

— Понимаю, Долорес, — тяжело вздохнула та. — Но, быть может, такая цель хотя бы сподвигнет Поттера заниматься усерднее?

— Я очень в этом сомневаюсь! — искренне ответила Марина Николаевна.

Близился уже апрель, в воздухе повеяло весной, и стадион пришлось как следует просушить, потому что бегать по мокрой грязи — удовольствие ниже среднего. Зато и лед на озере скоро должен был сойти, а то бассейн поднадоел: заколдованный потолок — совсем не то же самое, что настоящее небо!

С такими мыслями одним прекрасным теплым вечером Марина Николаевна поднималась к себе и уже поставила ногу на верхнюю площадку лестницы, как вдруг поняла, что теряет равновесие, опрокидывается назад, и…

Она попыталась схватиться за перила, но пальцы поймали только воздух… и что-то еще, невесомое и скользкое…

Потом наступила темнота.

— …Амбридж! — звал в темноте знакомый голос. — Амбридж! Да очнитесь же вы… Долорес! Вы меня слышите?

— Рефлексы проверять не пробовали? — пробормотала она, и тут же кто-то оттянул ей веко, а в глаз ударил луч света. — Ой-й-й… больно же…

— Живая, — со вздохом облегчения констатировал Снейп, а это был именно он. — Голова сильно болит?

— Угу…

— Глаза открыть можете? У меня полумрак, вы же помните, так что не бойтесь.

Марина Николаевна с трудом приподняла веки. Перед глазами всё плыло.

— Сколько пальцев видите? — серьезно спросил Снейп, поднеся руку к ее лицу.

— Шесть, — честно ответила она.

— Ясно, доза маловата, — кивнул он, поднес к ее губам стакан и заставил проглотить изрядную порцию зелья, горького настолько, что в голове мгновенно прояснилось. — А теперь?

— Два, — Марина Николаевна поймала его за руку и заставила убрать пальцы от своего носа. — А что случилось?

— Это я хочу у вас спросить, что случилось! И нет, не вскакивайте, полежите спокойно. Еще не всё подействовало, а я в вас пару пинт точно влил.

— Я каким-то образом свалилась с лестницы, — подумав, припомнила Марина Николаевна. Голова сильно болела, но это быстро проходило, и соображать становилось всё легче. — А можно мне еще этой отравы?

— Нет, хватит, вы и так уже на грани передозировки, — ответил Снейп. — И как вы ухитрились упасть? Споткнулись?

— Нет. Точно нет. Там есть исчезающая ступенька, но она намного ниже, и она отмечена, я ее перешагнула. И потом, если бы я споткнулась, то упала бы, скорее всего, вперед, а не навзничь… Я уже на площадку поднималась, как вдруг…

Марина Николаевна замолчала, потом выговорила:

— Кто-то меня столкнул.

— Вы заметили кого-нибудь?

— В том-то и дело, что нет… Вряд ли это Пивз, он ведь не трогает преподавателей, верно?

— Да. В смысле, в классе набезобразничать может, мелкую пакость сотворить, облить водой или швырнуть чем-нибудь, но такое… нет. Точно не он. Думайте, Долорес. Может, все-таки вы сами поскользнулись? Каблук поехал по краю ступеньки?

— Во-первых, я не на каблуках, я из бассейна поднималась, и на мне были спортивные кеды с ребристой подошвой, — ответила Марина Николаевна и задумалась, вспоминая. — Я ведь говорю — я поставила ногу на верхнюю ступеньку, но вес на нее перенести не успела, меня что-то толкнуло в плечо, довольно сильно, развернуло… Я еще пыталась за что-нибудь схватиться, но оно проскользнуло между пальцев… А потом, видимо, я ударилась головой и больше ничего не помню.

— Да уж, летели вы знатно, — мрачно произнес Снейп. — Даже к лучшему, что сразу головой стукнулись и отключились — расслабленное тело часто меньше страдает.

— И… кхе-кхе… как именно я пострадала? — осторожно спросила она, прислушавшись к себе. Вроде бы нигде не болело.

— Я насчитал пять сломанных ребер, двойной перелом руки и пару трещин в бедре. Ну и всякие синяки и ссадины. А череп у вас прочный, только кожу рассекли до кости, а трещин нет. Но это мы уже залечили.

— Но сотрясение, судя по всему, есть…

— Да, и сильное. Тоже скоро пройдет.

— А кто это — мы? И как я тут оказалась? — насторожилась Марина Николаевна и попыталась приподняться. Очень зря: перед глазами потемнело, желудок сделал полный оборот и подкатил к горлу.

— Тазик дать? — заботливо спросил Снейп. — Сказал же — лежите смирно!

— Не надо… — она несколько раз глубоко вдохнула. — Так вы ответите?

— По порядку: я, вообще-то, собирался мирно отойти ко сну, но тут вломилась ваша домовушка, вся в слезах и с воплем, что мадам Амбридж умирает. Как вы понимаете, сон у меня как рукой сняло.

— Летти? А она-то откуда… — Марина Николаевна только сейчас заметила, что на нем надета одна лишь рубашка, кое-как заправленная в брюки.

— А вы до сих пор не поняли, что ли? — удивился Снейп. — Я был лучшего мнения о вашей наблюдательности!

— А что я должна была наблюдать? Мы договорились с ней, что я буду звать именно ее, если мне потребуется помощь, но и только!

— Да. И с тех пор она ходит за вами по пятам и ждет распоряжений. Она… хм… насколько я понял из ее причитаний, она хочет быть вашим домовиком, но пока вы не позовете, не может бросить работу в Хогвартсе. Вернее, может, силой тут никого не держат, но тогда ей некуда будет деваться.

— Час от часу не легче… — пробормотала Марина Николаевна. — А прямо она сказать не могла?

— Нет. И не отвлекайте, потом с ней разберетесь! — Снейп помолчал, потом продолжил: — Так вот, я кинулся за ней. И, скажу я вам, если бы вы пролежали там до утра или хотя бы до тех пор, пока на вас не наткнулся бы Филч, всё могло закончиться весьма плачевно. А так… через полчаса встанете.

— Вы и лечить умеете? — зачем-то спросила она.

— Вынужденно, — ответил он, — плюс Летти помогала. Но вы всё-таки покажитесь мадам Помфри. Я, знаете ли, больше по части быстро залатать пострадавшего и отправить обратно в бой, у домовиков свои штучки… но вот с тонкостями — это к специалистам.

— Хорошо, утром схожу… скажу, что споткнулась, — вздохнула Марина Николаевна. — Как вы меня дотащили только…

— Летти переправила, не на руках же вас нести, — фыркнул Снейп. — А с Мобиликорпусом долго… Так вот, Долорес, вы говорите, что никого не видели? Летти тоже не видела, но ей показалось, будто она слышала шаги. Правда, она так испугалась за вас, что веры ей маловато. Но вы еще сказали, что пытались за что-то схватиться, и это что-то проскользнуло меж пальцев?

— Да.

— Тогда я знаю, кто столкнул вас с лестницы.

— Только не говорите, что это был Поттер…

— Долорес, если вы не в курсе, у него есть мантия-невидимка, — просветил Снейп. — Досталась от отца. Ну а сынок использует ее напропалую с полного попущения директора… Впрочем, у меня есть еще одно доказательство.

Он продемонстрировал свернутый лист пергамента, совершенно чистый.

— Он лежал у вас под рукой. Очевидно, вы все-таки успели что-то схватить, либо же Поттер выронил это от неожиданности, а спуститься и забрать свою собственность он побоялся.

— А что это? — на этот раз Марине Николаевне удалось приподняться на локте.

— А это еще одна штучка, доставшаяся Поттеру от родителя и крестного. Карта Мародеров, так они себя называли. И уверяю вас, Долорес, если Поттер куда-то потащился после отбоя под мантией-невидимкой и с картой наперевес, значит, снова ищет приключений…

— Так что же вы сидите! — она попыталась вскочить, но комната сделала полный оборот перед глазами, и Марина Николаевна со стоном улеглась обратно. — Надо найти его и… и…

— И обезвредить, — закончил Снейп. — Не порите горячку. Из замка так просто не выбраться, вы же сигнальные чары на каждом углу поставили, и они до сих пор не сработали. Вдобавок, прошло всего полчаса, и как минимум половину этого времени Поттер наверняка прячется по углам в ужасе от содеянного. Кстати, если окажется, что толкнули вас нарочно, я сам попрошу вас подписать разрешение для Филча использовать розги.

— Лучше Ингибьёрг попросить, она умеет и без розог… — пробормотала Марина Николаевна.

— Далее, — продолжал Снейп, — вряд ли он пошел на дело один. Скорее всего, с ним Уизли, может, кто-то еще. А под одной мантией-невидимкой, пусть даже и большой, прятаться и передвигаться вдвоем-втроем не слишком удобно. Хотя Мародеры как-то вчетвером справлялись… И вдобавок, — он снова поднял пергамент, — вот без этого им придется быть втройне осторожнее.

— Они что, замка не знают?

— Знают. Но это не простая карта. Глядите… — Снейп взял свою палочку и прикоснулся к пергаменту со словами:

— Профессор Северус Снейп приказывает открыть ему всю содержащуюся в тебе информацию!

По гладкой поверхности пергамента вдруг побежали слова, как будто их выводила чья-то невидимая рука.

— Вот такие это были затейники, — с некоторым даже удовольствием произнес Снейп.

— А… кто из них кто? — спросила зачем-то Марина Николаевна.

— Бродяга — это Блэк. Сохатый — Поттер. Лунатик…

— Люпин?

— Да. А Хвост — Петтигрю. Тот самый… предатель… — Снейп сжал пальцы на карте так, что чуть не порвал, но тут же взял себя в руки. — Так вот, я не могу ее открыть. Но вас карта не знает, так что попробуйте. Вот ваша палочка…

— А как?

— Слыхал я, нужно сказать «клянусь, что замышляю шалость и только шалость»… Когда с Поттером занимался, не удержался и подсмотрел, — пояснил он. — Я эту карту давно хочу заполучить, хотя она меня не слушается.

— Ну… Клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — произнесла Марина Николаевна, коснувшись карты палочкой и чувствуя себя до крайности глупо.

Тотчас на пергаменте, в том месте, до которого она дотронулась, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелёными чернилами слова: «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост! Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новейшее изобретение — Карту Мародеров!».

На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. В левом верхнем углу профессор Дамблдор вышагивал в своём кабинете; миссис Норрис, кошка завхоза, кралась на первом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале наград…

— Поразительно! — выговорила Марина Николаевна, найдя на карте себя и Снейпа в подземельях. — Так, а где эти мерзавцы?

— Сейчас… Смотрите, Грейнджер, Финниган и Томас в гриффиндорской гостиной, — нахмурился Снейп. — И с места не двигаются.

— А вот и Поттер, — указала она. — С ним Уизли, Лонгботтом… и Джинни Уизли.

— Очевидно, старосты пытались их задержать, — негромко произнес он. — Был уже такой инцидент на первом курсе, только тогда остановить компанию пытался Лонгботтом. Но они что, с ума сошли?! Куда они собрались в таком составе?

— В Министерство, конечно же, — вздохнула Марина Николаевна, — в Отдел тайн. Правда, не понимаю, почему именно сейчас! Гм, Северус, а где это они сейчас?

— Хм… на этом этаже есть статуя старой горбатой ведьмы, если я правильно помню, и Поттер частенько там отирался. А это, если не ошибаюсь, обозначение подземного хода… Да, верно, вот тот, что ведет к Дракучей иве! Значит, не все заделали, об этом я не знал.

— Он же прямо в Хогсмид ведет! — сообразила Марина Николаевна. — А оттуда они могут уехать на «Ночном рыцаре» или воспользоваться камином… аппарировать они ведь еще не умеют? Так, медлить нельзя… Летти!

— Мадам! — та явилась, кинулась ей в ноги и принялась колотиться лбом о край кушетки. — Летти виновата! Летти не успела!..

— Прекрати выть и слушай приказ, — оборвала ее стенания Марина Николаевна. — Возьми кого-нибудь еще из домовиков. На четвертом этаже, возле статуи горбатой ведьмы — четверо учеников. Они под мантией невидимкой, но они точно там. Видишь, на карте показано? Всех обездвижить и доставить ко мне в кабинет! Если там окажется еще кто-нибудь — с ним поступить так же. Всё ясно?

— Да, мадам! Летти может сделать это сама!

— Нет, лучше подстраховаться. Позови Тринки, и за дело…

— Вам еще рано вставать, — предупредил Снейп.

— Я надеялась, что вы поможете мне добраться до моего кабинета. Но я всегда могу снова вызвать Летти… — Марина Николаевна села ровно и посмотрела на себя. Одежда ее пребывала… в некотором беспорядке.

— Ничего личного! — быстро произнес Снейп.

— Я разве что-то сказала? — усмехнулась она, застегивая блузку и мантию.

И подумала: в чем-то права была тетя, которая говорила — что-что, а нижнее белье всегда должно быть приличным! А то так вот попадешь под трамвай, привезут тебя в больницу, разденут — а на тебе трусы линялые или у бюстгальтера лямка зашита… Стыдоба ведь!

— Идите умойтесь, — произнес он, — вон там. У вас лицо в крови и волосы растрепаны.

— Спасибо, — искренне сказала Марина Николаевна и, придерживаясь за стенку и мебель, прошла в ванную комнату. Из зеркала на нее взглянуло такое чучело, что она невольно вспомнила домовенка Кузю и принялась приводить себя в порядок.

— Нормально, — сказало вдруг зеркало, когда она поправила прическу. — Не страшнее обычного.

— Ты меня ни с кем не путаешь? — поинтересовалась Марина Николаевна.

— Э… спросонок ошибочка вышла, — созналось оно. — Но останусь при своем мнении: видало я и похуже…

«У Снейпа и зеркало ему под стать», — вздохнула Марина Николаевна и вышла.