Куда уж хуже

46

– Ну не знаю,– с сомнением произнес Дортмундер.– Возьмем для начала колени.

– Это твои колени, Джон, и ты принес их с собой,– напомнил Келп.– Ты смотри на одежду.

Было очень сложно смотреть на одежду, игнорируя отражающиеся в зеркале магазина распродаж колени, которые напоминали двух угрюмых бомжей, угодивших в кутузку по ложному обвинению.

С другой стороны, и на саму одежду тоже было смотреть нелегко.

Это было логическим завершением их разговора в машине по пути в Хендерсон, когда Дортмундер пожаловался Келпу, что все в этом городе разглядывают его с нескрываемым подозрением. Если бы он знал, чем все закончится, то держал бы проблему при себе, просто смирившись с тем, что выглядит подозрительным типом, каковым, собственно, и являлся.

Но увы. Несмотря на полный успех встречи с Лестером Фогелем (после которой Дортмундер почти поверил, что план сработает), он абсолютно пал духом в этом дешевом магазинчике на окраине, разглядывая собственные колени, словно смотрящие на него с немым укором, и саму одежду.

Начнем с того, что это были не брюки, а шорты. Шорты! Это претило чувству собственного достоинства Дортмундера, последний раз носившего их в возрасте шести лет, Да еще здоровенные мешковатые бежевые шорты со складками. У него складывалось впечатление, что на нем надеты два пакета из оберточной бумаги, ниже которых располагались колени и черные носки на ступнях, засунутых в темно-коричневые сандалии. Сандалии! Итак, снизу вверх: широкие массивные сандалии, его собственные черные носки, колени, шорты. Точно ли это нормальная одежда?

И не забывать еще про рубашку! Хотя забыть это было невозможно: она выглядела так, словно ее сшили в глухую полночь во время отключения электричества. Все части рубашки были разного цвета: левый рукав – сливового, правый – лимонного, спина – темно-синего, левая передняя часть – ядовито-зеленого, правая – светло-вишневого, а нагрудный карман – белого. При этом рубашка была огромной, также мешковатой и ниспадала вдоль его туловища поверх чертовых шортов.

Дортмундер отвел взгляд от своих коленей, без восторга осмотрел свое одеяние, которое заставил его напялить Энди Келп, и поинтересовался:

– И кто носит такое дерьмо?

– Американцы,– сообщил Келп.

– Что, в Америке кончились зеркала?

– Они думают, что это выглядит элегантно. Они считают, что это – настоящая одежда для тех, кто выбрался в отпуск, а на остальное им плевать.

– Им-то, может, и плевать,– проворчал Дортмундер,– но мне это кажется отвратительным.

– Если ты будешь носить эту одежду, то никто даже не взглянет в твою сторону.

– И я знаю, почему! – Дортмундер нахмурился еще больше, уставившись на возникшее рядом с ним в зеркале отражение Келпа, который выглядел весьма респектабельно в серых летних хлопчатобумажных брюках, синей рубашке-поло и черных мокасинах.– Интересно, почему для собственной маскировки ты выбрал совсем иную одежду?

– Это мой стиль,– пояснил Келп.

– А это – мой?! Да я похож на пляжный тент!

– Видишь ли, Джон,– доброжелательно начал Келп,– согласно моей легенде, я – мелкий служащий в отпуске, возможно, клерк или продавец в магазине электротоваров. Поэтому на отдыхе я ношу то же самое, что и на работе. Только вместо белой рубашки с ручками в нагрудном кармане на мне сейчас поло, что подразумевает мое умение играть в гольф. Понимаешь?

– Это – твоя легенда?

– Именно. А твоя легенда. Джон, такова: ты – работяга в отпуске. Ты каждый день пашешь на стройке, где носишь измазанные краской джинсы, тяжелые рабочие ботинки со стальными носами, футболки с дурацкими фразами и кадрами из мультиков, и на всем этом вечно лежит слой пыли от штукатурки. Поэтому, когда ты отправляешься на отдых, то не надеваешь там ничего, что хоть как-то может напомнить тебе о работе.

– О такой работе, как ты описал, точно вспоминать не захочется.

– Вот! Таким образом, ты идешь с женой в торговый центр, чтобы найти одежду, абсолютно противоположную тому дерьму, что ты носишь на работе. Твоя жена выуживает эту рубашку из груды вещей на лотке и говорит: «Выглядит здорово». А ты соглашаешься и надеваешь ее. Когда мы выйдем отсюда, Джон, я хочу, чтобы ты посмотрел по сторонам и увидел, сколько парней носит подобные рубашки.

– И ты уверен, что люди решат, что я – рабочий?

– Ну, Джон, тут одно из двух. Или они решат именно так, либо им на память сразу придут цифры 9-1-1. Ты понимаешь...

– И это,– пообещал Дортмундер отражению собственных коленей,– будет еще один должок Макса Фербенкса передо мной.