Куда уж хуже

48

Похоже, это действительно сработало! Дортмундер слонялся по Лас-Вегасу в этих ужасных тряпках, которые навязал ему Энди Келп, и никто не обращал на него внимания. Копы проезжали мимо, даже не притормаживая. Охранники в отеле словно смотрели сквозь него, хмурясь на орущих сорванцов. Люди, проходящие мимо, не хихикали и не указывали на него пальцем, словно на персонажа, сбежавшего из Тунтауна[52]. При этом, как теперь заметил Дортмундер, большинство из них было одето точно так же по-дурацки, как и он. А то и хуже.

Единственный комментарий, которого он был удостоен, случился в пятницу утром, когда, выйдя из своего номера в «Единороге Рэнди», Дортмундер столкнулся с мумифицированной хозяйкой мотеля. Та стояла на пороге своего офиса и, неодобрительно прищурившись, разглядывала солнечный свет, словно тот ей был противопоказан. Узрев Дортмундера в новом одеянии, она осмотрела его с головы до ног, буркнула: «Ага» – и вернулась в офис.

Главное испытание состоялось, когда Дортмундер и Келп вошли на территорию отеля «Гайети». Они не спеша брели по берегу Пушечного озера и изучали коттеджи, в один из которых в понедельник должен был въехать Макс Фербенкс. При этом ни один из местных охранников, которые проявили столь живой интерес к Дортмундеру два дня назад, в этот раз даже не удостоил его взглядом. Это было просто удивительно – какой хорошей оказалась эта маскировка!

– Что будет, если я надену это дерьмо в Нью-Йорке? – задумчиво спросил Дортмундер.

– Я бы не стал рисковать,– посоветовал Келп.

Из вестибюля они позвонили в номер Энн-Мэри, но там никто не взял трубку. Тогда они решили осмотреть казино, которое снаружи по форме напоминало кляксу из теста Роршаха[53]. Когда посетитель входил в отель, то справа он видел двери, ведущие к бассейну и озеру, прямо – стойку регистрации с полудюжиной дежурящих за ней портье, а слева – вход в казино, который напоминал пещеру. Это впечатление складывалось оттого, что, несмотря на хорошее освещение вестибюля, за дверью царила иллюзия полной темноты.

Сразу после входа в казино располагалась целая армия игровых автоматов, вокруг которых бродило множество людей, одетых так же, как Дортмундер, но с чашками, полными жетонов. Они напоминали грешников, бредущих в первый круг Ада, и Дортмундер, проходя мимо, невольно опустил взгляд.

Далее находился большой зал с игровыми столами: слева – для игры в кости, а справа – в блэкджек. Миновав столы для игры в кости, вы оказывались в темной комнате с низкими столами и стульями, где проигравшиеся отдыхающие расслаблялись под популярные мелодии, исполняемые молоденькой певичкой в сопровождении джазового квартета. За столами для игры в блэкджек располагалась зона, где ваши деньги выманивали более изощренными способами: с помощью рулетки, кено[54] и баккара. Здесь встречались мужчины в смокингах и женщины в бальных платьях. Секция кено располагалась в дальнем конце зала, и, обогнув ее, вы оказывались снова у столов для игры в кости.

В помещении не было ни единого окна. Низкий потолок, приглушенное освещение, комфортная температура воздуха, уровень шума, при котором возбужденные выкрики азартных игроков в кости абсолютно не были слышны любителям блэкджека.

Здесь не было ни дня, ни ночи: всегда одно и то же.

Дортмундеру казалось, словно он – астронавт, покинувший Солнечную систему, и, оказавшись в бескрайних просторах космоса, мечтающий о возвращении на родную планету. Даже в своем защитном скафандре, переливающимся всеми цветами радуги, с белым нагрудным кармашком, он чувствовал себя весьма неуютно.

Наконец, они вышли на свежий воздух, где густые кусты вдоль хаотично расположенных заасфальтированных дорожек, по крайней мере, подтверждали, что это – Земля. Они побродили еще немного.

– Вон она,– вдруг сказал Келп и указал на плавающую в бассейне Энн-Мэри.

Они подошли к бассейну, заполненному кучей детей всех возрастов, и подождали, пока Энн-Мэри их заметит. Она подплыла к бортику и выбралась из бассейна, явив им темно-синий цельный купальник.

– Привет, ребята,– поздоровалась Энн-Мэри.– Пошли со мной. Они проследовали за ней к полотенцу, лежащему на белом пластиковом шезлонге. Энн-Мэри вытерлась и затем одарила Келпа влажным поцелуем, а Дортмундера – недоуменным взглядом.

– Кто это тебя так нарядил?

– Он,– указал на Келпа Дортмундер.

– Надо быть осторожнее в выборе друзей,– посоветовала она.

– Это – маскировка,– вмешался Келп.– До этого каждый встречный относился к Джону с большим подозрением.

– И, кажется, это работает,– признался Дортмундер.

– Тогда ладно. Как я понимаю, вам не терпится взглянуть на вид сверху.

– Да, будь добра.

Они поднялись на лифте, и Энн-Мэри впустила их в свой номер. Дортмундер немедленно устремился к окну и выглянул наружу. Перед ним, словно на картинке, открылось поле грядущей битвы.

– Я кое-что сфотографировала,– сообщила Энн-Мэри.– Вон там и еще там.

– Ты у меня чудо что за фотограф,– похвалил Келп, затем подошел к Дортмундер и выглянул у него из-за плеча. Они в течение минуты рассматривали открывающуюся картину, затем Энди поинтересовался.– Ну? И что думаешь?

Дортмундер выразил свои эмоции, одновременно покачав головой, подняв брови, пожав плечами и всплеснув руками.

– У нас неплохие шансы,– сообщил он.