Куда уж хуже

63

В году бывает от силы три дня, как правило, в июне, когда солнце находится под таким углом к острову Манхэттен, что его лучи проникают даже в квартиру Дортмундера на 19-й Восточной улице. Это как раз случилось в четверг, 8 июня, через две с половиной недели после незабываемой поездки в Лас-Вегас, когда Дортмундер сидел у себя в гостиной, размышляя, чем бы сегодня заняться. Солнечный луч проник в окно над диваном, отразился от поверхности журнального столика рядом с его локтем и заплясал на темном экране телевизора. Заметив это, Дортмундер открыл ящик стола и вытащил кольцо.

То самое кольцо. Плоская пятиугольная верхушка в форме щита с тонкими блестящими линиями. Он подставил кольцо под солнечный луч и долго смотрел на него.

Странно, но с тех самых пор, как оно вернулось к законному владельцу, Дортмундер ни разу не ощутил потребности надеть его. Вылетая домой, он сунул кольцо в карман, затем переложил в ящик, и с тех пор оно там и лежало. Едва Дортмундер, наконец-то, решил напялить его на палец, как зазвонил телефон. Он положил кольцо на столик и взял трубку.

– Алло?

– Это Псевдоним, Джон.

– О, Псевдоним! Как дела?

– Все путем. Помнишь семью Анадарко?

– Нет.

– Джон, ну вспомни! То дело снова на мази, можно сорвать хороший куш за плевую работу.

Вошла Мэй с традиционным пакетом, набитым украденными ей на работе продуктами. Она кивнула Джону и направилась на кухню. Он кивнул в ответ и произнес в трубку:

– Знаешь, Псевдоним, я так не думаю.

Его действительно совершенно не вдохновляла идея оживлять воспоминания о семейке с Ред-Тайд-стрит, что в городке Каррпорт. К тому же он совершенно не испытывал сейчас финансовых проблем. Даже с учетом накладных расходов на долю каждого участника налета в Лас-Вегасе пришлось около семидесяти двух тысяч долларов. Это было гораздо больше, чем Дортмундер привык иметь с одного ограбления. Чаще он возвращался с дела с синяками, ушибами и собачьими укусами. Поэтому было чертовски приятно осознавать, что в ближайшее время он совершенно не нуждается в заработке. И совершенно ни к чему вновь погружаться в жизненные коллизии семьи Анадарко ради каких-то жалких пятисот баксов.

– Извини, Псевдоним, но можешь считать, что я временно ушел на пенсию.

– Я тебя понял, Джон. Поищу еще кого-нибудь. Я просто решил попробовать, помня, что ты однажды на это подписался.

– Одного раза мне вполне хватило,– сообщил Дортмундер и повесил трубку, поскольку в гостиной появилась Мэй.– Как дела?

– Ух! Что-то ноги гудят,– пожаловалась она и села.

– Я же тебе сказал, что на время можешь завязать с работой.

– И чем тогда я буду заниматься целыми днями? У нас там работают персонажи, у которых жизнь покруче любой мыльной оперы, и не хотелось бы пропускать ни единой серии. Я в порядке, Джон. О, кольцо?

– Да.– Дортмундер взял его и начал вертеть под солнечными лучами.– Я смотрел на него.

– Но ты его не носишь.

– Нет. Хотя подумываю. Ты же знаешь – я не суеверен.

Мэй знала, что он на редкость суеверен, но просто об этом не догадывается, и поэтому просто кивнула:

– Ага.

– Считается, что оно приносит удачу, так? – Он взглянул на кольцо и покачал головой.– И что случилось, когда я впервые его надел? Меня замели прямо на месте преступления. И только когда у меня его забрал Фербенкс, мне начало везти. А Макс завладел кольцом – и что с ним сейчас?

– Я прочитала сегодня в газете, что у него крупные неприятности. Хотя у него больше и нет кольца.

– А что такое? – нахмурился Дортмундер.– Его все еще подозревают в организации тех ограблений?

– Это еще не самое страшное. Он много лет умудрялся выходить сухим из воды, потому что платил деньги за то, чтобы копы закрывали глаза на его грешки. Но теперь он влип крепко. Только за финансовые махинации, даже без учета ограблений, ему светит пожизненное.

– Что же, главное – что этого не случилось с более симпатичными парнями.

– Ты имеешь в виду меня? – поинтересовался Энди Келп, возникая на пороге гостиной.

– Мы говорили о Максе Фербенксе,– пояснила Мэй.

– Ты опять не воспользовался входным звонком,– неодобрительно заметил Дортмундер.

– Не хотел вас зря тревожить. Кстати, у меня вопрос – а не поехать ли нам куда-нибудь отдохнуть?

Дортмундер посмотрел на Мэй. Та развела руками:

– Это – твои деньги, Джон.

– Тогда надо подумать.

– Это то самое кольцо? – заинтересовался Келп.

– Да. Мы просто смотрели на него.

– А я до этого никогда его не видел.– Келп взял кольцо и покрутил на свету.– Не выглядит чем-то выдающимся. А почему ты его не носишь?

– Я думаю, что оно израсходовало всю свою удачу на дядюшку Гидеона. И сейчас большей удачей будет не надевать его.

– О!– Келп проворно положил кольцо на телевизор,– И что ты с ним собираешься делать? Подарить?

– Если найду человека, который мне настолько не понравится, А пока пусть полежит в ящике.– И Дортмундер засунул кольцо обратно в стол, подальше от солнечного света.

– Джон а не поехать ли нам...– начала было Мэй, но ее прервал телефонный звонок.

– Секундочку,– Дортмундер потянулся к трубке, гадая, может ли это снова быть Псевдоним, отчаявшийся найти другого Кандидата на роль Фреда Маллинза, но его остановил Келп.

– Джон, это у меня.

Дортмундер непонимающе уставился на приятеля. А Келп вытащил из кармана миниатюрную трубку, раскрыл ее и поднес к уху.

– Да? – Его лицо расплылось в широченной улыбке, и он радостно закричал.– Привет, Энн-Мэри! Как дела?