Кузнец

Глава 13

В воздухе стоял тяжёлый запах пота, крови и ненависти. Тусклый свет масляной лампы едва освещал помещение, отбрасывая жуткие тени на покрытые плесенью стены. Железные кандалы впивались в запястья, заставляя держать унизительную позу на коленях.

Наконец, я впервые услышал его имя — Владислав.

— Владислав, — я откашлялся. — У меня есть сообщение для Аркадия Златовласова.

— Для тебя Волков Владислав Сергеевич. — Его лицо исказилось от злости.

— Владислав Сергеевич. — я нехотя процедил.

— Ну наконец-то! Вот с этого и надо было начинать, голубчик, — он театрально развёл руками. — А то строил из себя героя. Все вы герои, пока вас как следует не прижмёшь.

Я медленно поднял голову, чувствуя, как саднит разбитая губа:

— Передайте ему, что я знаю про Лапшина. И если он не хочет это обсудить — пусть устроит встречу.

Волков расхохотался, запрокинув голову:

— Ты посмотри на этого наглеца! — он картинно обратился к пустому углу, — Мало того, что мы его с поличным взяли, так он ещё и бредовые условия ставит! — он наклонился ко мне, скривив губы в презрительной усмешке. — Ты кто такой, чтобы торговаться с самим Златовласовым? Петух, что возомнил себя орлом.

Он начал медленно закатывать рукава, явно готовясь продолжить экзекуцию:

— Сейчас я тебе объясню, как нужно разговаривать с благородными господами...

Внезапно в дверь раздался громкий, настойчивый стук. Волков раздражённо дёрнул головой:

— Не сейчас! — рявкнул он, занося руку для удара.

Три новых удара в дверь, ещё более настойчивых, заставили его побагроветь от злости.

— Да чтоб вас всех! — он резко развернулся и, чеканя каждый шаг, направился к двери. — Что за идиоты там собрались?! Я же ясно сказал...

Распахнув дверь, он вылетел в коридор, изрыгая отборные проклятия. Его гневный голос эхом разносился по коридору, постепенно затихая вдали.

Из коридора доносился приглушённый разговор, в котором гнев Волкова смешивался с плохо скрываемым замешательством:

— Какой ещё, к чёрту, аристократ?! За этого оборванца?! — его голос то срывался на крик, то падал до злобного шёпота, — Да кто вообще может... — он осёкся на полуслове, видимо, получив ответ, который его совсем не обрадовал.

Судя по удаляющимся шагам и затихающим проклятиям, старший всё-таки отправился на встречу с неожиданным заступником.

Я остался наедине со своими мыслями. Кто мог вмешаться? Моя предварительная подготовка не возымела должного действия, на которое я рассчитывал.

Минуты тянулись как часы. Тишину нарушали только приглушённые крики из соседних камер да редкие шаги в коридоре. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге снова возник старший. Но что-то в нём изменилось — исчезла прежняя спесь, а в глазах появилось странное выражение, смесь удивления и настороженности.

— Кто же ты такой на самом деле, а? — он медленно прошёлся по камере, задумчиво потирая подбородок, — Простой драчун с улицы? — он хмыкнул. — За которого вдруг вписываются люди, чьи имена я даже произнести боюсь?

Он остановился прямо передо мной, склонив голову набок:

— За тобой стоит кто-то настолько влиятельный, что его слово против Златовласова уравновесило чашу весов, — он говорил будто сам с собой, пытаясь разгадать загадку, которая теперь не давала ему покоя. — Поэтому повторю вопрос, кто ты такой?

В полной тишине камеры я ощутил странную смесь замешательства и азарта. Сам не зная подробностей, но чувствуя внезапный шанс, я решил поддержать интригу.

— Не знаешь, с кем связался? — я усмехнулся, сплюнув кровь на пол. — Боюсь, тебе это аукнется, дружочек.

Смех становился всё громче, истеричный и надрывный. Старший попятился, не понимая моей реакции.

— Ты даже не представляешь, какие могут быть последствия, — продолжал я. — Твоя карьера, твоя репутация... Одно неосторожное движение — и ты спустишься ниже плинтуса.

Кровь стекала по подбородку, а глаза блестели лихорадочным весельем. Волков явно терялся, не зная, как реагировать.

— Снять кандалы! — рявкнул он конвоиру. — Немедленно!

Меня отвели отмыться, и я смыл кровь и грязь с лица и рук. Я рассматривал свою изодранную одежду:

— Эту одежду уже не спасти, господа. Придётся списать.

Конвоир вёл меня по коридору, когда навстречу попался сам Волкову. Его тон мгновенно изменился:

— Слушай меня внимательно, — процедил он сквозь зубы. — Если у меня появятся хоть какие-то проблемы, я превращу твою жизнь в настоящий ад. Это будет делом моей чести.

Делом чести? Эта шестёрка даже не имеет представления, что это значит. Я молча усмехнулся.

Когда я вошёл в кабинет, первое, что бросилось в глаза — напряжённая фигура отца, Сан Саныча. Его лицо моментально исказилось яростью при виде моих изуродованных побоями чёрт. Мышцы шеи и скул напряглись, превращая его черты в жёсткую, режущую маску.

Рядом с ним сидел его старый друг — Дмитрий Архипов. Расслабленная поза, хладнокровное лицо которого не выдавало ни единой эмоции.

Сан Саныч стиснул рукоятки деревянного стула с такой силой, что массивный стул начал протяжно, угрожающе скрипеть. Взгляд был такой, что казалось — ещё мгновение, и он готов разорвать обидчика голыми руками. Владислав Волковым невольно попятился, почувствовав исходящую от отца леденящую ярость.

— Недоразумение, — тут же начал Волков, явно пытаясь спрятаться за служебное положение, — простое недоразумение. Нельзя поддаваться эмоциям. Тем более за нападение на представителя власти полагается... — он многозначительно замолчал.

Архипов мягко положил руку на предплечье Сан Саныча:

— Не сейчас, — негромко, но твёрдо произнёс он. — Не здесь.

Отец медленно разжал пальцы, но гнев не исчезал, а только затаился, подобно готовому сорваться с цепи зверю.

Архипов повернулся к Волкову:

— Расскажите мне об официальном заявлении от Захарова, на основании которого был произведён арест.

Волков заметно занервничал. Его уверенность моментально испарилась, он переминался с ноги на ногу, глаза бегали.

— Я... мм... заявление... — начал было он.

— Никакого заявления нет, — жёстко перебил Архипов. — Верно?

Волков опустил голову, сломленный.

— Так, — Архипов встал, давая понять, что разговор окончен. — нам пора.

Движение было резким, властным и окончательным. Я почувствовал, что наша маленькая война только начинается.

Мы вышли из кабинета в длинный казённый коридор. Сан Саныч вдруг остановился, обернулся к нам:

— Я забыл ему кое-что сказать, — голос был холодным, как лезвие ножа. — Подождите меня здесь.

— Отец, — я было попытался его остановить. — не надо...

Но Архипов мягко перехватил меня за локоть, преграждая путь.

— Не вмешивайся, — негромко, но твёрдо сказал он. — Твой отец умеет разговаривать так, что люди потом дважды подумают, прежде чем что-то предпринимать.

В его голосе была странная смесь восхищения и понимания.

— Волков не пострадает физически, — продолжил Архипов. — Но после разговора с твоим отцом он будет чувствовать себя хуже любых побоев. Саша умеет влиять на людей одним взглядом, одним тоном. Его харизма — это оружие куда более страшное, чем кулаки.

Внезапно раздался оглушительный удар. Да такой силы, что стены здания буквально содрогнулись, а штукатурка посыпалась с потолка. Мы переглянулись.

Из кабинета донеслось короткое, хлёсткое:

— Я не тронул никого из твоих людей только на этот раз, в следующий раз они так просто не отделаются.

Архипов усмехнулся:

— Ну, у него своеобразная харизма.

Через мгновение Сан Саныч вышел, — абсолютно спокойный, будто ничего не произошло.

— Пошли. — коротко бросил он.

В карете повисла напряжённая тишина. Я медленно подбирал слова, чтобы объяснить отцу всю ситуацию.

— Отец...

— Потом, — резко перебил Сан Саныч, не поворачивая головы. — Сначала разберёмся с первоисточником всех проблем.

Я посмотрел на Архипова: — Вы знаете, где сейчас находится Аркадий?

Архипов усмехнулся, не отрывая взгляда от окна: — У меня свои источники. Люди есть везде.

Резиденция Златовласова представляла собой массивное здание в стиле минимализма. У входа стояли два охранника, которые даже не планировали нас пропускать.

— Стоять! Без предварительной договорённости...

Архипов холодно произнёс свою фамилию. Мгновенная перемена — охранники буквально съёжились.

— Прошу прощения, Дмитрий Петрович, — один из них торопливо направился внутрь докладывать.

Когда нас вели по лужайке, я заметил пожилого охранника лет пятидесяти, который сторожил периметр. Он то и дело косился на Сан Саныча, в его взгляде отчётливо читался затаённый страх.

Каждый его взгляд был похож на испуганный трепет загнанного волка, который чувствует приближение настоящего хищника.

Архипов шёл впереди с невозмутимостью опытного игрока, Сан Саныч — с хищной решимостью, а я — с настороженным любопытством, пытаясь понять, что нас ждёт впереди.

Впереди под навесом за богатым столом сидел Аркадий. Каждый шаг, приближающий нас к нему, увеличивало его настороженность.

Аркадий Златовласов сидел во главе стола, его поза казалась расслабленной, но каждый мускул был напряжён, словно пружина. На небольшом отдалении от него стояли двое охранников — молодые, крепкие, с настороженными взглядами.

Спустя несколько минут рядом с ними встали ещё трое. Среди них был тот самый пожилой охранник, что косился на Сан Саныча. Теперь его взгляд был ещё более напряжённым.

Златовласов первым нарушил тишину, натянуто улыбнувшись:

— Дмитрий Петрович, какая неожиданная встреча.

— Аркадий Романович, взаимно, — столь же фальшиво ответил Архипов.

Улыбки не доходили до глаз. Каждое слово было отточено, как клинок.

— Странно, что вы явились с таким... сопровождением, — Златовласов бросил красноречивый взгляд в мою сторону.

Архипов медленно положил руки на стол:

— Знаете, Аркадий Романович, меня давно интересует один вопрос. Как уважаемый человек, дворянин с безупречной репутацией, — в этот момент он закашлил, намекая обратное. — Может, будуче проиграв спор, вместо выплаты травить юношу через своих псов? Неужели в этом теперь заключается дворянская честь?

Аркадий усмехнулся, но в глазах промелькнуло раздражение:

— Зачем такой уважаемый человек, как вы, Дмитрий Петрович, поручается за... простите, за какого-то оборванца?

Когда Златовласов процедил слово «оборванец», упоминая меня, Сан Саныч медленно поднялся. Его фигура буквально наполнилась невероятным напряжением — такой мощной, давящей энергией, от которой воздух в комнате, казалось, стал вязким и тяжёлым. Но помимо ауры чувствовалась и магичская сила, которую я ранее только наблюдал, а сейчас я даже чувствовал.

Охранники инстинктивно попятились. Архипов ухмыльнулся, еле сдерживая смех, а Златовласов буквально окаменел.

В этот момент из-за спины охранников вышел тот пожилой страж, что косился на Сан Саныча. Он шагнул вперёд, слегка склонив голову:

— Александр Александровч, — голос дрожал от смеси страха и глубокого уважения. — Виктор Петров. Служил вместе с вами когда-то. Я помню ваши подвиги, вашу невероятную силу.

Он быстро покосился на Златовласова:

— Аркадий Романович просто не в курсе о заслугах этого молодого человека. Прошу понять его неосведомлённость.

Сан Саныч медленно вспоминал его, напряжение чуть спало:

— Виктор? — голос был холодным, но уже не убийственным. — Ради памяти о нашей старой службе я сегодня остановлюсь.

Взгляд, брошенный на Златовласова, был красноречивее любых слов:

— Но если ты позволишь себе ещё одно оскорбительное слово в адрес моего сына или меня, — он угрожающе пригрозил пальцем Аркадию. — то…

Аркадий содрогнулась от недосказанной угрозы.

— Долг? Это не проблема, — он театрально махнул рукой. — но нападение на Захарова — это уже совсем другая история. За такое нужно ответить по всей строгости. И тут уж я бессилен что-либо изменить.

Архипов криво усмехнулся, его голос стал режущим, как холодная сталь:

— Все прекрасно знают, как было дело. Захаров дважды позорно проиграл и, затаив подлую обиду, напал на Михаила и его товарища вместе со своими четырьмя дружками. Это что, тоже называется справедливостью?

Златовласов попытался было возразить, но слова застряли у него в горле. Он явно чувствовал себя загнанным в угол.

— Над Захаровым стоит семья мэра, — процедил он сквозь зубы. — Я здесь не при чём.

В этот момент к нему подошла прислуга — молодой парень в безупречно выглаженной форме. Его лицо выражало крайнее беспокойство.

— Простите, Аркадий Романович, — негромко произнёс он. — К вам посетитель.

— Я занят! — раздражённо отрезал Златовласов.

— Настоятельно прошу, — парень не отступал. — Говорят, очень важно.

Аркадий недовольно взглянул на Архипова:

— Извините, Дмитрий Петрович, — он явно сдерживал раздражение, — продолжим наш разговор, как я вернусь. — И, резко развернувшись, направился к выходу, оставляя повисшее в воздухе напряжение.

Архипов лишь усмехнулся, обменявшись со мной взглядом. Наш молчаливый диалог был красноречивее любых слов: мы добились своего.

Мы отчётливо наблюдали, как Аркадий направляется к главному входу в дом, где его уже ожидал человек в форме полиции.

Сначала разговор казался непринуждённым. Полицейский, что-то негромко говорил, Златовласов поддакивал, слегка похлопывая собеседника по плечу. Но буквально через несколько мгновений выражение лица Аркадия стремительно изменилось.

Он резко подался вперёд, и полицейский невольно отшатнулся. Полицейский стал говорить быстро, то и дело указывая в нашу сторону.

Аркадий то и дело бросал затравленные взгляды в нашу. Он старался не оборачиваться, но напряжение выдавало его с головой.

Внезапно разговор перерос в откровенный скандал. Аркадий буквально наступал на полицейского, тот пытался сохранить остатки самообладания, но явно проигрывал.

Вернувшись к нам, Аркадий весь кипел от ярости. Он буквально набросился на Архипова:

— Вы злоупотребляете моим гостеприимством! — прорычал он. — Эти ваши обвинения по делу Лапшина — полный абсурд! Никто не поверит словам какого-то обор...

Он осёкся на полуслове, встретившись взглядом с Сан Санычем. В глазах Сан Саныча полыхала такая леденящая ярость, что Златовласов буквально вздрогнул.

Одно это действие было убийственнее любой угрозы.

Архипов с трудом сдерживал усмешку, наблюдая за происходящим. Картина была безнадёжно ясна — Златовласов проигрывал по всем фронтам. Он откинулсяна спинку стула, его взгляд буквально сверлил Златовласова:

— У меня есть свидетели, которые видели, как Захаров напал на Михаила после праздника. Причём напал подло, впятером против двух.

Аркадий попытался было возразить, но Архипов продолжил:

— А что касается Лапшина — под этим заявлением могу подписаться лично я.

— У вас нет никаких доказательств, — выдавил Златовласов, но голос его прозвучал неубедительно.

Архипов усмехнулся — холодно и расчётливо:

— В мире аристократов доказательства — это последнее, о чём кто-либо задумывается. Достаточно просто пустить слух о происшествии с Лапшиным, и эффект будет сокрушительным.

Аркадий буквально съёжился под его взглядом. На несколько мгновений в воздухе повисла абсолютная тишина.

— Боюсь представить, — тихо, но с нажимом продолжил Архипов. — в какую лютую ярость придёт весь род Лапшиных, когда узнают обстоятельства. Они могут даже объявить… кровную войну.

Последние слова прозвучали почти шёпотом, но эффект был сравним с ударом обнажённой шпаги. Аркадий Златовласов буквально осунулся, глядя куда-то поверх нас, погружаясь в лихорадочные размышления.

Сан Саныч и я наблюдали за этой словесной дуэлью, не проронив ни звука. Каждое слово Архипова было отточено, как клинок, и бил безошибочно в самое уязвимое место.

Из всей этой ситуации я сделал вывод: у меня на данный момент нет никакого веса, чтобы самостоятельно решить вопрос такого масштаба, что меня подстёгивает.

Аркадий молча встал и без всяких слов удалился в дом. Мы то и дело наблюдали его фигуру, хаотично шастующего по дому.