Кузнец

Глава 16

История нужна правдоподобная, поэтому я начал с самого начала. Мол сел на край покорёженной кареты, и та заскрипела, словно жалуясь на понесённые увечья. Звук разнёсся по окрестности, и я машинально обернулся в сторону дороги.

Там были оказывается ещё двое, словно материализовались из воздуха. Один из них оказался в метре от меня. В глазах мелькнул животный страх, и я, не раздумывая, протянул руку с конвертом:

— Деньги! — выкрикнул я, голосом изображая панику. — Берите миллион и не трогайте!

Первый молниеносно, выхватил конверт и мгновенно спрятал во внутренний карман пиджака. Второй недоумённо посмотрел на напарника:

— Где они? — задал вопрос тот, что был подальше от нас и не видел, что первый уже присвоил деньги себе.

— Какие деньги? — тот пожал плечами. — Он просто выдумывает.

В следующее мгновение я услышал глухой удар и сдавленный хрип. В следующий момент первый осёл, получив саблю в спину. Инстинктивно отпрыгнув за дерево, я старался сохранить себе жизнь.

Первый, истекая кровью, каким-то немыслимым образом изобразил полную беспомощность. Второй, клюнув на эту уловку, подошёл ближе, потянулся к внутреннему карману. Началась глухая возня, сопровождаемая сдержанными матерками и хрипом.

Когда всё стихло, я выглянул из-за дерева. Результат был предсказуем — два трупа и абсолютная тишина вокруг и я не стал их трогать, только дожидался вас.

Закончив рассказ, я внимательно наблюдал за реакцией Сан Саныча и Архипова. Их настороженные взгляды.

— Складно говорит, — Архипов дал беглую оценку. — Всё же очевидно.

Сан Саныч тот ещё детектив, не первый день меня знает.

— Ага, складно, — он с прищуром на меня уставился. — Только это не про нашего “героя дня”.

Он подошёл к телам, присев на корточки. Его движения были предельно аккуратны и профессиональны. Он слегка отодвинул верхнее тело, и я увидел, как его глаза остановились на нескольких деталях.

Сабля, торчащая из груди первого трупа, выглядела идеально вписанной в картину насилия. Руки второго, обхватывающие клинок, казалось, были частью какой-то бытовухи. Но вот нож и пробитые руки — эти детали выбивались из общей логики происходящего.

Саныч внимательно осмотрел руки и его брови чуть заметно сдвинулись. Руки второго убийцы были чисты и не касались ни крови, ни земли. Даже из пробитой грудной клетки первого трупа ничего не вытекло — странная, почти театральная аккуратность.

Пазл в сознании Сан Саныча сложился. Он медленно, будто смакуя каждое движение, начал доставать руки второго убийцы. И тут же, не раздумывая, принялся размазывать кровь, придавая им более естественный вид, создавая видимость того, что должно было быть.

Архипов наблюдал молча, изредка кивая, будто соглашаясь с невысказанными мыслями Сан Саныча.

Сан Саныч, окончив возиться с трупами, медленно направился к нам:

— Нам пора, — коротко бросил он.

После действий Саныча Архипову не составило труда разобраться в очевидном. Я дёрнулся в противоположную сторону, куда сбежали ещё трое злоумышленников.

Архипов немного мялся и сначала не придал этому значения. Я представил, что в голове Архипова роятся мысли. «Какая, в сущности, разница — миллион или на двести тысяч меньше?».

И тут Архипова словно озарило:

— А вдруг те трое вернутся и испортят всю картину? — многозначительно протянул Архипов.

Сан Саныч усмехнулся:

— Даже лучше. Скажем, что это были две разные банды — картина станет ещё идеальнее. Эти недомерки сразу подумают, что эти трое просто обокрали трупы.

Мимика Архипова была красноречивей любых слов. Но он упустил возможность немного поправить своё финансовое положение.

Мы двинулись пешком, и через некоторое время вышли на развилку. Сан Саныч остановился, окинул окрестности внимательным взглядом:

— Здесь нам пора расходиться.

— Что делать дальше. — Архипову требовались инструкции.

— Иди в полицию. Заяви о нападении. Говори, что на нас напали две различные группы. Мы бросили деньги и сбежали. Дальше, мол, не знаешь.

Архипов кивнул, понимающе усмехнувшись.

Мы с Сан Санычем направились домой. Картина, которая нас встретила, была ошеломляющей — полный разгром. Комнаты перевёрнуты вверх дном, вещи разбросаны, мебель частично разбита. В основном всё попросту уничтожено.

Сан Саныч хладнокровно прошёлся к своему тайнику. Запустил руку, пошарил и… пусто.

— Закономерно. — абсолютно спокойно констатировал он.

Я демонстративно направился к своему укромному месту, громко выкрикнул:

— И мои деньги пропали!

Сан Саныч сначала тихо хмыкнул, потом рассмеялся. Смех нарастал, становясь всё громче и истеричнее.

— Что такое? — недоумённо спросил я.

— Академия! — выдавил он сквозь смех. — Не думал, что решение придёт откуда не ждал.

Конечно, основную сумму я хранил вне дома, но сейчас смотрел на него с холодной рассудительностью, которая моментально иссушила его веселье. Взгляд был предельно спокоен и расчётлив.

Смех Сан Саныча резко оборвался.

— Ты же не передумаешь? — голос прозвучал тихо, но в нём дрожали едва сдерживаемые эмоции. — Верно?

Я молчал. Абсолютно бесстрастно. Ни один мускул не дрогнул на моём лице.

— Ты... — начал было спокойно Сан Саныч, но вдруг сорвался.

Его крик разорвал тишину комнаты:

— Да они все — твари! Ублюдки без чести, без совести!

Он буквально извергал слова, брызгая слюной, он судорожно тряс руками, раскинув в стороны и пальцы веером. В этот момент я впервые увидел настоящего Сан Саныча — человека с таким болезненным и трагическим прошлым, что оно разъедало его изнутри.

— Был я аристократом, — голос стал ещё громче, но от этого не менее яростный. — Она... а она была самой потрясающей женщиной на планете. Людмила — её звали Людмила.

Образ в его воспоминаниях был поразителен: женщина с глазами цвета морской волны, которые могли одновременно обжигать и успокаивать. Самый добрый и неиспорченный человек на всей планете. Он даже не понимал, за что она его полюбила.

— Против нас были все — и её, и моя семья были против, и обе они с неограниченной властью. Но мы решили всё бросить и сбежать. Год мы прятались, год были счастливы. Нас приютила семья — простые, но благородные люди.

Не в состоянии сдержать слёзы, в его голосе стали слышны всхлипывания, но одновременно с этим присутствовала ярость, какую я ещё не видел.

— Когда я вернулся, — Сан Саныч буквально прорычал эти слова, — я увидел только трупы. Всех. Её. Приютивших нас и их сына...

Он замолчал. А потом тихо добавил:

— Они оставили тебя живым. Специально. Чтобы использовать тебя как приманку.

В его глазах плескалось настоящее безумие. Он в тот день впал в режим берсерка — состояние, в котором человек превращается в неуправляемую машину смерти. Он уничтожил всех. Дотла. Без жалости и сострадания.

— И ты думаешь, — прорычал он, глядя на меня, — что это всё?!

Я внимательно слушал, как Сан Саныч продолжал свой надрывный монолог, в котором боль смешивалась с яростью:

— Я не могу даже на могилу сходить, — его голос от сожаления стал тише, но от этого не менее разрушителен. — Людмилу похоронил далеко отсюда в безымянной могиле, которую никто не в состоянии найти. А чтобы замести следы он сжёг одного из злоумышленников, похожего на него и женщину с ребёнком до неузнаваемости, — он кивнул на меня. — Чтобы сохранить тебе жизнь. А остальных нападавших скинул в безымянную могилу.

Он замолчал на мгновение, и я почувствовал, как внутри меня что-то начинает дрожать — не физически, а на каком-то непостижимом энергетическом уровне.

— А ты хочешь в их академию? — прорычал Сан Саныч. — Погрязнуть в их проклятом мире.

Внутри продолжала нарастать странная вибрация, которую я не мог до конца объяснить. Во мне всё пульсировало, словно некое инородное образование, которое-то ли пыталось проснуться.

Я почти взял ситуацию под контроль. Мышцы расслабились, дыхание выровнялось. В глазах появилось спокойствие, которое, казалось, даже Сан Саныча немного насторожило.

Чтобы ситуация не вышла из-под контроля, я решил удалиться, так как не смогу контролировать, когда он рядом. Увидев такое безразличие, Саныч схватил меня за одежду, и в следующий момент с силой впечатал об стену. Удар был такой силы, что должен был бы выбить весь воздух из лёгких.

И тут произошло нечто невероятное.

Меня буквально выдернуло из тела. Я парил где-то под потолком, наблюдая за происходящим со стороны. Внизу Сан Саныч продолжал встряхивать моё тело, которое реагировало как-то странно, почти механически, и я посчитал, что это рефлексы.

Осмотревшись в этом новом, астральном состоянии, я понял — со мной всё в полном порядке. Более того, эмоциональный накал происходящего не имел ко мне никакого отношения. Моё физическое тело действовало абсолютно самостоятельно, будто управляемое кем-то невидимым.

Внизу разворачивалась какая-то странная сцена, в которой я был и участником, и наблюдателем одновременно.

С этого ракурса я впервые увидел ауры, которые окутывают человека. Над Сан Санычем клубилось нечто невероятное — языки зелёного и красного пламени, которые метались и переплетались, словно подсказывая о его нестабильном эмоциональном состоянии. Каждый всплеск зелёного цвета говорил о едва сдерживаемой магической силе, а красные всполохи — о ярости.

Надо мной же — только красная аура. Никаких дополнительных всплесков. «Магической силы нет», — подумал я с холодной усмешкой. По возвращении в тело придётся рассчитывать исключительно на себя, на холодный расчёт, интуицию и навыки.

Сан Саныч продолжал трясти моё обездвиженное тело, с каждым движением провоцируя странные энергетические всплески. И тут они — зелёные вспышки. Они становились всё отчётливее. Сначала едва заметные, они постепенно набирали силу, становясь всё ярче и интенсивнее.

В момент максимального эмоционального накала что-то произошло. Красно-зелёная аура вдруг зафиксировалась, словно мощный разряд, концентрируясь вокруг моего тела. И в следующую секунду Сан Саныч буквально отлетел, будто пушинка, отброшенный силой к противоположной стене.

Удар был такой силы, что по дому прошла вибрация, а сам Сан Саныч осел на полу, ошеломлённый произошедшим. В его глазах смешались непонимание. Я же продолжал парить под потолком, наблюдая за разворачивающейся сценой с холодным любопытством исследователя.

В следующую секунду что-то внутри моего тела надломилось. Словно какая-то внутренняя перегородка, что сдерживала невыносимый поток эмоций, внезапно рухнула.

— Ты думаешь, мне легко?! — вдруг истошно заорало моё тело собственным голосом, но интонации были совершенно чужими, надрывными, полными невыносимой боли. — Я тоже всё потерял! Я тоже... — голос захлебнулся всхлипом. — я тоже не знаю, кто я такой!

Сан Саныч, только что отброшенный невероятной силой, замер. Его взгляд метался от непонимания происходящего. Его удивило проявление магической силы и эмоционального состояния, в котором пребывало моё тело, ведь он не знает всей истины. Всегда хладнокровный и рассудительный, а тут такое…

И также внезапно, как началось истерическое откровение, оно оборвалось. Тело буквально выключилось — словно кто-то резко нажал невидимую кнопку "стоп". Оно безвольно осело на полу, обмякнув, как кукла с перерезанными нитями.

Астральное состояние, в котором я парил, моментально схлопнулось. Меня резко, болезненно втянуло обратно в тело, как в узкий футляр. И в этот момент всё погасло — будто кто-то одним движением выключил свет.

Полная темнота. Абсолютная пустота.

Когда я открыл глаза, было уже утро. Первым делом я машинально стал ощупывать себя — руки, ноги. Я в теле. Ни синяков, ни ссадин.

"Надо будет научиться контролировать эту силу", подумал я, — “Нет, надо держаться подальше от Саныча” сделал я итоговый вывод.

Не успел я начать уборку, как снаружи послышался характерный полустроевой шаг.

Чёткий, размеренный стук в дверь. И голос, от которого на лице появилась ионизирующая ухмылка:

— Именем закона, открывайте!

Сан Саныч подошёл к двери и, открыв её, моментально оказался вплотную к входящим. Его огромный корпус, словно стена, перекрыл весь дверной проём. Пятеро полицейских попытались было войти, но он с лёгкостью одним движением выдавил их обратно на улицу.

Они отшатнулись, явно не ожидав такой физической мощи и реакции.

— Вам чего? — процедил он сквозь зубы.

Я понял, что хуже точно уже не будет.

— Пропусти, — холодно сказал я, встретившись с ним взглядом.

Сан Саныч медленно повернулся, встретился со мной глазами и, недовольно махнув рукой, потеснился.

Первым вошёл старший. Лейтенант лет тридцати пяти, с выправкой кадрового военного. Лицо — словно высеченное из гранита: резкие скулы, прямой нос с еле заметной горбинкой. Он двигался с той особой плавностью, которая свойственна людям, которые всех призирают.

— Лейтенант полиции Федорцов Андрей, — представился он. — По заявлению Архипова Дмитрия Петровича о разбойном нападении и краже денежных средств.

Я усмехнулся:

— О краже?

— А что тебя удивляет? — надменно отрезал подполковник. — Нам необходимо произвести обыск

Я рассмеялся:

— Обыск? — Я театрально развёл руками, указывая на полный хаос в комнате, — Господа, у нас уже провели обыск. Причём очень основательно, — я наигранно задумался. — Кстати! Это же нас и ограбили!

Взгляд лейтенанта заходил из стороны в сторону, а в его лице мелькнуло мимолётное замешательство.

— Кто провёл? — процедил он сквозь зубы.

— Как бы точно описать, — пожал я плечами. — Похожие на вас.

Лейтенант резко развернулся к своим подчинённым и фыркая от злости:

— Обыскать всё! Каждый угол! Найти деньги!

Я тут же встрял, сделав максимально благожелательное лицо:

— Совершенно верно! Помогите нам найти деньги. Мы уже всё обыскали — нигде не нашли.

От лейтенанта несло снобизмом и отвращением.

— Как хорошо, что вы приехали! Я так рад, что полиция переживает не только о благородных господах вроде Архипова, но и о простых жителях. Мы же тоже пострадавшие. — я продолжал давить на него.

Четверо полицейских принялись методично обыскивать помещение. Каждый шкаф, каждый угол был осмотрен с профессиональной дотошностью. Через двадцать минут они вышли, разводя руками:

— Ничего, господин подполковник.

— Вам необходимо проехать с нами для дачи объяснений. — холодно процедил тощий полицай.

В этот момент что-то внутри меня напряглось. Руки буквально наполнились какой-то неведомой энергией. Воздух вокруг меня стал вибрировать, и полицейский невольно отпрянул и попятился назад.

— Насчёт поездки, — процедил я сквозь зубы. — я не забыл прошлую поездку. Так что на этот раз доберусь пешком сам. Сам. Понятно?

Последнее слово прозвучало таким тоном, что даже Сан Саныч оглянулся.

Лейтенант, сквозь скрип зубов, процедил:

— Вы обязаны явиться в отделение не позже завтрашнего дня, иначе...

В момент, когда он произнёс «иначе», на него одновременно уставились я и Сан Саныч. Наши взгляды были настолько красноречивы, что не требовали никаких слов. В них читалось молчаливое предупреждение: «Ты уверен, что хочешь договаривать?»

Он моментально осёкся:

— Вам и так всё понятно. — быстро пробормотал он и стремительно удалился.

Дверь закрылась. Наши взгляды с Сан Санычем пересеклись, словно в дуэли. Предвидя дальнейшее, я его опередил:

— Опыт уже имеется, — твёрдо сказал я. — Поступлю иначе.

Сан Саныч явно хотел возразить, что-то предложить, но передумал. На этот раз он решил довериться. Молча кивнул и продолжил уборку.

На следующий день, закончив приводить дом в порядок, насколько это было возможно, я оказался у кованого забора высотой в два с половиной метра напротив здания.

Что меня ждёт внутри? Неизвестно. Но одно я знал точно — нужно войти.

Я сделал шаг вперёд.