Кузнец

Глава 3

Знойный воздух кузницы дрожал от напряжения. Железная дверь скрипнула, готовясь захлопнуться.

— Архип! — властный окрик Саныча прорезал густую тишину.

Годы военной службы въелись в кровь — Архип замер, хотя они с Санычем когда-то носили одинаковые погоны. В глазах промелькнула тень былого братства.

— Виноват, запамятовал совсем, — Дмитрий смягчил тон, словно извиняясь за невольную самодеятельность. — Действительно, мне пора.

— Сумку забыли. — я кивнул на потёртый кожаный мешок.

— Это твоему отцу. Если передумает — пригодится, — Дмитрий шагнул за порог. — Через неделю вернусь.

Воспоминания захлестнули Саныча с головой. Каждый удар молота становился всё яростнее, словно он пытался выковать из металла ответы на мучившие его вопросы. Я знал — он не расскажет мне всей правды, но у меня был козырь в рукаве.

Пока Саныч боролся со своими демонами, я незаметно выскользнул следом за Дмитрием.

— Позволите составить компанию? — я материализовался рядом, словно из воздуха.

Дмитрий едва заметно усмехнулся — он ждал этого.

— Спрашивай, — он опередил мои намерения. — но учти: не на все вопросы получишь ответ.

— Что вы знаете о моей матери?

— О ней он молчал. Всегда, — Дмитрий качнул головой, плечи его поникли.

— А родословная? Отец?

— Не мне об этом говорить, — он снова уклонился. — Да и знаю немного.

— В нашем роду есть какая-то магия?

Дмитрий застыл, тщательно подбирая слова.

— Напрямую сказать не могу, — он положил тяжёлую ладонь мне на плечо. — Но если ты действительно его кровь — тебя ждёт нечто особенное.

— Негусто информации. — я изобразил детскую обиду.

Его лицо омрачилось.

— Правда, не могу больше сказать, — он впился в меня изучающим взглядом. — Но вот тебе подсказка: если возьмётся за мой меч — присматривайся внимательно.

— Благодарю за помощь. Мне пора, — я остановился для прощания. — И в качестве благодарности — одна услуга от меня.

— Какая же? — в глазах Дмитрия вспыхнул интерес.

— Доброго вечера. — я развернулся и припустил к дому, оставив его в недоумении.

— И тебе, малец!

В кузнице тем временем разворачивалась настоящая драма. От металлической заготовки остался лишь призрачный силуэт — Саныч, потерявшись в мыслях, превратил её в тончайший лист металла.

— Похоже, в утиль. — пробормотал я.

Словно в ответ на мои слова, прогремел последний удар. Деревянная рукоять молота разлетелась щепками, оставив в руках Саныча жалкий огрызок. Сам молот отлетел в угол.

Я невозмутимо поднял инструмент и положил на верстак.

— Так-так, а это у нас что?

В сумке обнаружились странные матовые слитки, не отражавшие света. Очевидно, материал для меча Архипа — и явно непростой.

— Может, убрать подальше? — я выжидающе посмотрел на Саныча. — С обычной подковой не справились, а тут меч...

Сумка оказалась неожиданно лёгкой, и я без проблем водрузил её на дальнюю полку.

Инстинкт заставил меня отпрянуть — и вовремя. В стену рядом с полкой впечаталась рукоять от молота.

— Что ты знаешь о моём мастерстве? — от полуобнажённого торса Саныча, едва прикрытого кузнечным фартуком, поднимался пар. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?

— С деревенским кузнецом? — я подобрал брошенную рукоять и положил рядом с обломком.

— Я покажу тебе деревенского кузнеца! — прорычал Саныч, делая угрожающий шаг в мою сторону.

— Лучше делом докажи, а не кулаками. Или совсем навыки растерял?

Он метался между яростью на меня и злостью на собственную судьбу. Я же, словно не замечая его состояния, невозмутимо удалился.

Тем вечером гнев затмил его разум — ещё три заготовки были искорёжены быстрее первой. Осознав тщетность попыток работать в таком состоянии, он бросил всё и исчез в сумерках. Привычка откладывать всё на последний момент сыграла с ним злую шутку — заказ так и остался невыполненным.

Пока Саныч отсутствовал, я взялся за остатки заказа. Руки помнили науку — движения выходили чёткими, выверенными. До отцовского мастерства мне было далеко, но среди прочих подков мои не бросались в глаза.

Вечерняя тишина разбилась о резкий стук в дверь. На пороге возник Гаврила — местный конюх, тощий, сутулый пройдоха, вечно высматривающий, где бы урвать выгоду.

— О, Мишка! — его глазки забегали по комнате. — Отец где?

— Ушёл. Когда вернётся — не сказал.

— Вечно он пропадает в самый неподходящий момент! — Гаврила заметался по комнате. — А заказ? Мне ждать некогда!

Я молча вышел и вернулся с мешком, где лежали двадцать подков.

— Вот ваш заказ.

Гаврила впился взглядом в каждое изделие, словно ястреб.

— Это что за издевательство? — отложил четыре подковы, кажется, мои. — За такое полную цену не плачу!

— Заберите те, что подходят. Остальные завтра. — я сохранял невозмутимость, просчитывая его следующий ход.

— Делать мне нечего — бегать туда-сюда! — возмущался конюх. — Договор был на десять тысяч. Семь пятьсот дам и забираю всё!

— При всём уважении, — мой голос стал ледяным, — Шестнадцать подков стоят восемь тысяч. За остальные полцены. Итого девять. Или завтра сам принесу замену.

Гаврила заёрзал — я видел, как в его голове крутятся колёсики жадности.

— Восемь пятьсот, — выдавил он. — И нечего ко мне бегать!

— Деньги на стол — и забирайте.

— А зачем вам столько, разве подкова не делается индивидуально под каждую лошадь?

— Мне то что, — на лице Гаврилы появилась ухмылка. — Лошади то не мои, а кроме меня некому, лошади-то казённые.

Конюх торопливо отсчитал купюры, схватил мешок и скрылся за дверью.

Саныч вернулся ночью, весь измотанный. Увидев на столе деньги, он нахмурился — по его прикидкам сумма не сходилась. Денег было больше, поэтому будить меня не стал.

Следующие дни я держался в стороне — знал, что отцу нужно время. Занялся тренировками, хотя без спарринг-партнёра это было непросто. Мешок с песком — молчаливый, но верный противник. Сверхъестественной силы у меня не было, но я верил — всё впереди.

Через пару дней решил снова прощупать почву.

— Расскажи, каково это — ковать магическое оружие?

Саныч вскинулся, словно от удара, одарил меня тяжёлым взглядом.

— Опять за старое? — в голосе звучала не злость, а усталость.

— Если не посмотреть, хотя бы послушать. — я старался говорить как можно безразличнее.

Его взгляд затуманился, мысли унеслись куда-то далеко.

— Иди, готовь кузню. — произнёс он неожиданно спокойно.

Внутри всё пело от предвкушения, но я сдерживал эмоции.

— Ладно. Только чай допью.

Я чувствовал — моё показное спокойствие ему по душе.

Подготовив всё необходимое, замер в ожидании.

— А я не говорил, что позволю смотреть. Иди отсюда, — Саныч махнул в сторону двери.

— Как скажешь, — я двинулся к выходу размеренным шагом.

У самого порога его окрик остановил меня — разрешил остаться. И тут уже не смог сдержать восторга — заметался по кузне в предвкушении чуда.

Обычного жара было мало. Я налёг на мех, раздувая пламя до невиданной силы. Огонь взревел, словно живой, готовый к таинству, которому предстояло свершиться.

Металл накалился добела, готовый к преображению. Саныч отошёл в дальний угол кузни, где громоздилась куча инструментов. Из-под вороха хлама он извлёк нечто, заставившее меня затаить дыхание.

Молот с причудливыми узорами, которого я прежде никогда не видел, источал едва уловимое сияние. Первый удар — и вихрь вопросов закружился в голове. Откуда у Саныча такая мощь? Почему от сокрушительного удара лишь тихий звон? Отчего молот светится при замахе, словно живой?

Я слышал о магии внутреннего усиления — теперь не сомневался, что Саныч ею владеет. Но светящийся молот... Неужели и он зачарован? Когда я тайком пробовал ковать, от ударов обычного молотка звон разносился по всему дому. Этот же, похоже, не только обладал невероятной прочностью, но и глушил звук. Хитрый Саныч — предусмотрел всё, чтобы не привлекать внимания.

Архип оказался прав — стоило увидеть процесс, и часть загадок прояснилась. Но появились новые.

Обычный меч можно выковать за полдня. Мы же начали на рассвете, а закончили затемно. Даже на обед не отвлекались — только короткие передышки между повторными разогревами заготовки.

— Это правда, — я не удержался. — Внутреннее усиление, молот с защитой от износа и подавлением звука.

Саныч прищурился, улыбка тронула его губы — мои догадки пришлись ему по душе.

В назначенный день явился Дмитрий Архипов — без меча, но полный надежды.

— Саш, можно? — голос разнёсся через распахнутую дверь.

— А если нет, ты уйдёшь? — донеслось из глубины дома.

— Ответ ты знаешь, — хмыкнул Архип, уверенно шагая внутрь. Заметив свёрток на столе, замер. — Неужели...?

— Вот она, аристократическая кровь — даже поздороваться забыл, — проворчал Саныч, качая головой.

Архип сгрёб его в охапку, рассыпаясь в приветствиях и благодарностях.

— Я и не надеялся на такое исключение, друг мой. — бормотал он, не разжимая объятий.

— Как же не надеялся? Свой клинок дома оставил, — Саныч вывернулся из медвежьей хватки. — Хватит телячьих нежностей. Посмотрел бы я на тебя, откажи я в просьбе.

— Но ведь сделал! — Архип бросился к свёртку. — Он великолепен!

— Сам удивлён. Благодари мелкого — вечно меня своими хитростями обводит, — в голосе Саныча звучала добрая усмешка.

Архип окинул меня внимательным взглядом, вспоминая наше прощание. Я ответил лёгкой улыбкой.

— Он преувеличивает, не обращайте внимания.

— Вот! — воскликнул Саныч. — Я этому не учил!

— Верно подмечено, — рассмеялся Архип. — Чтобы научить такому, надо самому уметь.

— Тебе лишь бы зубоскалить, — фыркнул Саныч.

— А куда его дальше думаешь определить? Выбрал место? — Архип перешёл к делу.

— Сам решит. Он меня каждым шагом удивляет, — в голосе Саныча звучала гордость. — Только не к тебе, надеюсь.

— Вечно ты всё испортишь под конец. — шутливо махнул рукой Архип.

— Вижу, у вас всё складывается, — я пожал Архипу руку. — Пойду. Не теряйтесь больше.

Уходя, я слышал смех Саныча и чувствовал пристальный взгляд Архипа.

Итак, магия внутреннего усиления. Возможно, у меня есть к ней предрасположенность, но это прояснится лишь к совершеннолетию. Полную силу смогу обрести после какого-то таинственного обряда — какого именно, оставалось загадкой. От Саныча подробностей не дождёшься, а все знающие немеют от одного его взгляда.

Архип после этого заглядывал ещё пару раз — уже просто как друг. Они с Санычем уходили куда-то, возвращались навеселе, и кузница наполнялась их смехом и воспоминаниями о былом.

***

За три года я методично выстраивал фундамент своего будущего. Каждое утро начиналось с пронзительного звона будильника и заканчивалось изнуряющими тренировками до темноты. Вода в реке закаляла тело, а раскалённый металл в кузнице закалял дух. Между делом я собирал крупицы знаний о внутренней магии — казалось бы, простейшем умении, но таящем в себе необъятный потенциал. Особенно меня интересовало усиление оружия, хотя эта техника требовала особого металла из измерения. В глубине души я надеялся на помощь Архипа — только он мог достать такой материал.

Полуденное солнце нещадно палило, когда я заканчивал очередную тренировку. Пот градом катился по спине, мышцы приятно гудели от нагрузки. Внезапно тишину разорвал взволнованный голос.

— Миш! У нас волчок отобрали! — На заднем дворе стоял помятый Женька, его обычно аккуратная рубашка была измята и испачкана.

Я смерил его внимательным взглядом:

— Какой ещё волчок? Выражайся яснее.

— Ванин волчок, который с плёткой крутится, — затараторил он, размахивая руками.

— К чёрту волчок. Что с тобой стряслось? — мой голос стал жёстче.

Женька переминался с ноги на ногу:

— Хотели забрать обратно, а нас отметелили.

Я медленно осмотрелся, просчитывая ситуацию:

— Где второй? Сбежал, пока тебя били?

Женя отчаянно замотал головой:

— Нет! Мы были вместе. — его голос предательски дрогнул.

— Хватит мямлить как девчонка. Говори всё или разбирайся сам. — я накинул рубашку на влажное от тренировки тело.

Плечи Женьки поникли:

— Я ему сразу сказал к тебе идти, а он не послушал. Полез драться с двумя старшими. Сначала ему навешали, потом и мне досталось, когда пытался разнять. — он буравил взглядом землю, словно хотел в ней раствориться.

Внутри шевельнулось раздражение, но я подавил его. Ситуацию нужно было брать под контроль:

— Идём к нему. Надо проверить состояние.

Дорога к полю петляла между деревьями. Женька всю дорогу молчал, только изредка вздыхал. Минут через десять мы нашли Ваню под старым дубом — он сидел, обхватив колени руками, весь в ссадинах и синяках.

— Будешь дальше нюни распускать или пойдём разбираться? — в моём голосе прозвучала сталь.

В его глазах на миг вспыхнул огонёк, но тут же погас.

— Отвали! — процедил он сквозь зубы, пытаясь сохранить остатки гордости.

— Как скажешь. — я намеренно добавил в голос иронии.

Ваня резко развернулся, в глазах плескалась ярость:

— Достал ты со своими нравоучениями! Тебе легко говорить — ты любого уложишь! — он яростно жестикулировал. — Я хотел просто доказать себе, что могу постоять за себя.

— Похвальное желание. Только где ты был, когда я предлагал тренироваться? Играл в свои игрушки? И где теперь эта игрушка?

Мои слова попали в цель.

— Да пошёл ты! — он отвернулся, пряча обиду.

— Пойдём, Жень. Покажешь, где эти умники. — я приобнял Женьку за плечи.

— Миш, может слишком жёстко? — в его голосе звучало искреннее беспокойство за друга.

— Жизнь бьёт жёстче. — отрезал я.

Вскоре мы нашли обидчиков. Они топтались на утоптанной площадке, неуклюже пытаясь раскрутить трофейный волчок. Плеть в их неумелых руках только путалась, вызывая глухое раздражение на их лицах. Я смерил их оценивающим взглядом, мыслено просчитывая варианты развития событий.

— Думаю, хватит развлекаться. Верните волчок, и разойдёмся мирно. — произнёс я намеренно спокойным тоном, от которого у любого здравомыслящего человека должны были зазвенеть тревожные колокольчики.

Гриша и Сява замерли, обменявшись растерянными взглядами. Моя вежливость явно выбила их из колеи — они привыкли к крикам и угрозам, а не к спокойным предложениям.

Гриша, сын Антона-мясника, был точной копией отца в миниатюре. Широкие плечи, намечающееся брюшко и самодовольная ухмылка, будто приклеенная к круглому лицу. Глядя на него, я понимал, что гены взяли своё — такой же задира и хулиган, как батя.

Рядом с ним, словно тень, маячил Сява — щуплый прихвостень с вечно бегающими глазками. Сын Гаврилы-конюха, он с детства привык прибиваться к сильным, чтобы хоть как-то выживать. Сейчас он нервно переминался с ноги на ногу, явно чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля.

— Гринь, это же сын Саныча! — зашептал Сява, дёргая приятеля за рукав. — Нам точно влетит!

На лице Грини расплылась хитрая ухмылка. Он вытянул руку с волчком, словно делая одолжение:

— Конечно, Сява, нам это ни к чему. А то ещё скажут, что мы мелюзгу обижаем.

Я смотрел на эту показушную щедрость с холодным презрением. Сделав несколько уверенных шагов вперёд, я протянул руку к волчку. Но Гриня, видимо решив, что я слишком спокойный для того, чтобы быть опасным, резко дёрнул игрушку на себя, пытаясь втянуть меня в нелепую борьбу.

Время словно замедлилось. Годы тренировок сработали на автомате — корпус развернулся, вес перенёсся на переднюю ногу, и моя рука, всё ещё державшая волчок, превратилась в таран. Удар пришёлся точно в нос.

Гриня рухнул на землю, как подкошенный. Несколько секунд стояла звенящая тишина, а потом...

— А-а-а! — он схватился за лицо, между пальцев засочилась кровь. — Ты мне нос сломал!

— А на что ты рассчитывал? — в моём голосе звучало искреннее любопытство.

Сява застыл соляным столбом, Женька побледнел, а Гриня продолжал выть, размазывая кровь по лицу:

— Я же не хотел драться!

Я не сдержал смешка:

— А что ты хотел сделать таким жестом? — мой взгляд стал жёстким, — Это же твоя заслуга. — я указал на помятый вид Жени.

Гриня только всхлипывал, явно неготовый к такому повороту событий.

— Миш, — Женькин голос дрожал, — что теперь будет? Даже если не пожалуется, у него же лицо разбито...

Я потрепал его за светлые волосы успокаивая:

— Не дрейфь. Это моих рук дело, мне и отвечать, — я направился к сидящему на земле Грине. — Давай посмотрим, что тут у нас…