Кузнец

Глава 8

Я медленно покачал головой, ругаясь на себя за напрасную тревогу. Краем глаза заметил хрупкую фигурку, замершую у столика.

— Братик? Это правда ты? — голос Танечки Виноградовой дрожал от волнения. Она переминалась с ноги на ногу, теребя край своего платья.

— Я как минимум не рыжий. — мягко усмехнулся я, наблюдая, как её лицо озаряется улыбкой.

Щёки девочки вспыхнули румянцем, она опустила взгляд, но тут же снова подняла его:

— А можно тебя так называть? Ты, правда, не против?

— Знаешь, я никому такого не говорю, — протянул руку и легонько погладил её по голове. — Но для меня честь иметь такую сестрёнку.

Внезапно тишину библиотеки разрезал чёткий звук шагов. Цоканье острых каблуков приближалось, отражаясь от стен.

— А я-то думаю, что здесь происходит, — раздался холодный голос. Анна застыла перед нами, скрестив руки на груди, отчего пуговицы на белой блузке готовы были лопнуть, обнажив прекрасную грудь. Её поза излучала властность надзирательницы. — Ты хоть понимаешь, чья это дочь? И что бывает за домогания к несовершеннолетней дочке аристократа?

Внутри меня всё затряслось от едва сдерживаемого смеха, но внешне я сохранял невозмутимость.

— Анна, постойте! — Таня шагнула вперёд. — Помните, я рассказывала про случай на реке? Это он — мой спаситель.

Лицо Анны исказилось замешательством:

— Подожди... Но ты говорила, ему всего шестнадцать.

— Так и есть! — Таня смотрела на неё широко распахнутыми глазами, в которых читалась детская искренность.

Я наблюдал, как в глазах Анны разворачивается целая буря эмоций. Интерес боролся с недоверием, а профессиональная строгость — с явным смущением.

— Ваши мысли меня пугают. — заметил я с едва заметной усмешкой.

Анна встрепенулась:

— Ничего подобного! Я просто... просто беспокоюсь за Танечку. — она попыталась придать голосу уверенность, но щёки предательски порозовели.

— Рядом с братиком мне ничего не страшно! — Таня просияла, прижимая к груди книгу. — Он со всем справится!

Лицо Анны смягчилось, материнский инстинкт проступил сквозь маску строгости. Она украдкой улыбнулась, глядя на искреннюю привязанность девочки.

— Ну а как твои поиски? Нашёл нужные книги? — Анна элегантно перевела тему.

Я изобразил в воздухе кавычки:

— Увы. Продвинутое кузнечное мастерство мною давно освоено.

Тонкая бровь Анны изогнулась, на губах заиграла хитрая улыбка:

— Знаешь ли, теория и практика — разные вещи.

— В том-то и дело, — я развёл руками, — что в теории я полный ноль. Зато практики — хоть отбавляй.

Не успела Анна выразить сомнение, как Таня энергично закивала:

— Это правда! Его отец — один из лучших кузнецов. Папа постоянно о нём говорит!

Анна застыла в задумчивости, явно перебирая в уме каталог редких изданий, но Таня вдруг встрепенулась:

— Братик! — она схватила меня за руку. — Пойдём к нам! У нас огромная библиотека, и папа всегда привозит редкие книги из путешествий!

— Конечно, пойдём, — я ласково сжал её ладошку. — Тем более мне так мне будет спокойнее за тебя.

Я заметил, как смягчился взгляд Анны. В нём читалось одобрение, смешанное с чем-то более сложным.

Нельзя было оставлять девушку в смущении. Достав из внутреннего кармана плитку шоколада, я вложил ей в руки:

— Спасибо за помощь, Анна. Без вас я бы не справился. Приятного чаепития.

— Я же ничего... — она запнулась, краска снова проступила на щеках. — Спасибо большое.

Выйдя из библиотеки, я повернулся к Тане:

— Почему ты одна гуляешь по городу?

— Я всегда так в библиотеку сбегаю. — призналась она без тени смущения.

— Но у вас же дома столько книг. Неужели всё прочитала?

Таня сжалась, её плечи поникли:

— Нет, даже десятой части не осилила... Просто дома папа постоянно с Петькой ругается. Вот я и убегаю.

— Сегодня то же самое?

— Ага, — прошептала она, опустив голову.

Таня всё это время не отпускала мою руку, и её подавленное настроение эхом отзывалось в моей душе. Я склонился к ней:

— Не грусти, у тебя хороший брат, просто сейчас сложный период. Это пройдёт.

Её лицо просветлело, и только я успел погладить её по голове, как она судорожно вцепилась в мою руку. Со стороны особняка донёсся раскатистый мужской голос:

— Захар, твою мать! Куда ты смотрел? — громыхал Владимир. — Олеся! А ты чем занималась?

Ответ Олеси растворился в воздухе — слишком тихий, чтобы разобрать слова.

— И куда она опять сбежала? — В голосе Владимира послышалась усталость. — Чего застыл? Найди её!

По лестнице застучали уверенные шаги — Захар спускался, чтобы начать поиски. Увидев нас, он едва заметно кивнул, в знак благодарности:

— Нашлась! — крикнул он в окно второго этажа.

Таня вздрогнула и спряталась за моей спиной. Я наклонился к ней, шепча короткие инструкции и успокаивающие слова. Мы замерли, ожидая неизбежного появления её отца.

Владимир вылетел во двор как ураган. Его глаза метались по сторонам, пока не нашли нас. Но не успел он и шага сделать, как Таня, следуя моему совету, подбежала к нему. Она крепко обняла отца, рассыпаясь в извинениях. Суровость мгновенно стекла с его лица, уступив место нежности.

— Добрый день, Владимир, — я чуть склонил голову. — Не буду мешать вашему воссоединению.

— Братик! — Таня развернулась ко мне. — Я же обещала показать библиотеку!

— В другой раз, маленькая леди.

Владимир замер, его взгляд стал острым и оценивающим. Я видел, как в его голове щёлкают шестерёнки: его дочь, которая обычно сторонится чужаков, называет кого-то братом? Это требовало немедленного решения.

— Михаил, постой, — его голос стал бархатным. — Мы, Виноградовы, всегда держим слово.

Я мысленно одобрил его подход — другой бы отмахнулся, сославшись на детские капризы.

По знаку Владимира Захар провёл меня в библиотеку. Вскоре появилась прислуга с подносом: дымящийся чай и изысканные сладости — молчаливая благодарность хозяина дома.

Кузнечное дело. Композитная сталь. Способы сборки. Способы закалки. Информация накатывала волнами, грозя затопить сознание. Я настолько погрузился в чтение, что стук приближающихся мужских каблуков едва пробился сквозь пелену новых знаний.

— Как тебе моя коллекция? Нашёл что-нибудь полезное? — Владимир излучал показное дружелюбие.

— Безусловно. Боюсь, за один раз столько знаний не освоить.

— Приходи, когда пожелаешь, — он небрежно махнул рукой. — Наши двери всегда открыты.

Я отложил книгу, выпрямился:

— Владимир, давайте начистоту. Вы пришли не только выразить своё радушие?

Его губы дрогнули в усмешке — моя прямота явно пришлась по вкусу.

— Сразу к делу? Хорошо. Что насчёт новых мечей? Начал работу?

— Запроса не было, контракта нет, — я подчеркнул каждое слово. — Первый экземпляр был демонстрационным.

Владимир откинулся в кресле, его глаза сузились. Он явно оценил мой деловой подход, но как опытный торговец искал свою выгоду.

— Не рановато ли ты о контрактах заговорил? — он подался вперёд, впиваясь в меня взглядом. — Один удачный клинок ещё ни о чём не говорит. Может, это отцовские запасы?

Я понимал его сомнения — перед ним сидел шестнадцатилетний юнец и вёл речь о серьёзных делах.

— Ваши опасения справедливы, — я зеркально повторил его позу, показывая равенство позиций. — Но и вы поймите: я не могу рисковать остаться с партией специфического товара на руках. У меня есть встречное предложение

При упоминании предложения поза Владимира неуловимо изменилась — исчезла показная небрежность торговца, уступив место живому интересу покупателя.

— За неделю я изготовлю пять мечей, идентичных тому, что вы уже видели. После этого обсудим контракт. — мой голос звучал размеренно и уверенно.

— И каковы будут условия? — В глазах Владимира вспыхнул азартный огонёк.

— Давайте по порядку, — я неторопливо допил чай, намеренно растягивая паузу. — Для начала, вы согласны с моим предложением?

По едва заметному движению его скул я понял — Владимир осознал, что потерял инициативу в переговорах. Опытный делец, он явно не привык уступать контроль, особенно юнцу. Но рациональность предложения была очевидна.

— Хорошо, согласен, — он поднялся, протягивая руку. В его движении чувствовалась сдержанная сила. — Но цену не меняем.

Я пожал протянутую ладонь, отметив про себя, что текущая цена меня вполне устраивает. Главное сейчас — закрепить постоянное сотрудничество. Торговаться можно будет потом.

Что-то в его взгляде подсказывало — на душе у Владимира остался осадок. Такие люди не привыкли проигрывать, даже в мелочах.

— Есть ещё кое-что, — он махнул рукой в сторону заднего двора, в его голосе появились вкрадчивые нотки. — Окажешь честь?

С такими людьми нельзя терять бдительность, как бы учтиво они ни улыбались. Но отказываться сейчас было бы неразумно.

— Как можно отказать? — я позволил себе лёгкую улыбку, давая понять, что готов к любым сюрпризам.

Моя реакция заставила его двигаться осторожнее, тщательнее подбирать слова. Он провёл меня к массивному столу, заставленному тренировочным оружием и доспехами. Солнечные блики играли на отполированной стали.

— Видишь ли... — он замялся, подбирая слова. — Мне нужно убедиться в твоих боевых навыках.

Я вскинул бровь:

— Боевых? И каким образом?

Словно по сигналу, к нам подошёл Захар. Его рукопожатие было крепким, профессиональным. Мощное телосложение и особая грация движений выдавали в нём опытного бойца, а не простого слугу.

— Прошу прощения, это моя инициатива, — Захар не спешил отпускать мою руку, изучающе глядя в глаза. — Предлагаю дружеский поединок.

— Вова! — От резкого голоса Олеси все вздрогнули. Она стояла в дверях, сжав кулаки. — Если ты это сделаешь, неделю будешь без…

— Добрый день, Олеся Сергеевна.

— Миша, — её голос дрожал от гнева. — Ты же не станешь участвовать в этом безумии?

Я уважаю женщин, особенно Олесю Сергеевну, но есть вещи, в которые им лучше не вмешиваться.

— Неужели вы лишите меня такого удовольствия? — я позволил себе особый взгляд, от которого она слегка смутилась. — Тем более, это наше общее решение.

Она развернулась и ушла, чеканя шаг. Стук каблуков эхом отражался от стен.

Когда я повернулся к мужчинам, их лица светились предвкушением. Но я заметил, как по телу Захара пробежала дрожь — он почувствовал пробудившийся во мне боевой дух.

— Господа, приступим?

Адреналин хлынул в кровь, заставляя волосы на затылке встать дыбом.

Экипировка должна быть минимальной — только самое необходимое. Защита предплечий, голени и груди не стеснит движений, но прикроет критически важные точки. Выбрал небольшой треугольный щит для левого предплечья — им можно не только защищаться, но и атаковать. В правую руку лёг меч средней длины, идеально сбалансированный для быстрых выпадов.

— Ты уверен, что тебе достаточно защиты? — в его голосе звучала искренняя озабоченность, руки машинально поправили ремни собственного доспеха.

— Более чем. — мой ответ прозвучал как удар колокола. Направляясь на позицию, я заметил его едва уловимый кивок.

Краем глаза я уловил движение за окном второго этажа. Пётр. Его силуэт за полупрозрачной занавеской застыл неподвижно, словно стервятник в засаде. Горечь прошлого поражения всё ещё терзала его — я чувствовал это кожей. Его молчаливое присутствие добавляло поединку особую остроту.

Захар замер напротив, его защитное снаряжение блестело в лучах холодного солнца. Два меча в его руках казались продолжением тела — настолько естественно он их держал.

Кровь застучала в висках, предвкушение схватки электрическими разрядами пробежало по телу. «Держи себя в руках», — напомнил я себе. — «Это всего лишь тренировочный бой».

Захар начал демонстрацию. Мечи в его руках превратились в серебристые вихри, рисуя в воздухе замысловатые узоры. Каждое движение говорило о годах практики. Моё сердце забилось чаще — это будет достойный поединок.

Я двинулся вперёд, намеренно сдерживая силу ударов, прощупывая его защиту. Эта осторожность едва не стоила мне головы — его контратака была молниеносной. Мои выпады, казавшиеся мне достаточно быстрыми, для него были как движения в замедленной съёмке. А его удары... Каждый парированный удар отдавался вибрацией во всём теле, высасывая силы быстрее, чем я мог предположить.

Очередная атака сверху заставила меня опуститься на колено. Пот заливал глаза, дыхание участилось. Нужно было менять стратегию. Вместо прямого блокирования я начал отводить его удары по касательной, чтобы не тратить силы в лишний раз.

— Сменил тактику, — в его голосе промелькнуло одобрение. — А это становится интересней.

Внезапно он ускорился. Горизонтальный удар справа я отбил почти играючи, но это была лишь приманка. Острая боль пронзила бедро — второй меч нашёл брешь в защите.

Теперь каждый его выпад требовал полной концентрации. Меч против меча, щит против меча — мы кружили по площадке в смертельном танце. Моя самоуверенность испарилась, как утренний туман. Я был на пределе и видел, что Захар тоже выкладывается полностью.

Удар ногой застал меня врасплох. В глазах потемнело, когда я кувырком пролетел несколько метров. Приземление выбило весь воздух из лёгких. Что-то здесь было не так. Такая сила... такая скорость... В нём было нечто большее, чем просто мастерство.

— Ты в порядке? — В его голосе звучала искренняя тревога. — Ты показал достойный результат. Может, на этом закончим?

Я медленно поднялся, отряхивая пыль с доспехов. Ярость постепенно заполняла сознание, вытесняя боль и усталость. Когда я повернулся к нему лицом, что-то в моём взгляде заставило его отступить на полшага.

Теперь была моя очередь атаковать. Инстинкты убийцы, дремавшие глубоко внутри, пробудились окончательно. Каждое движение противника читалось как открытая книга, каждая уязвимая точка светилась в моём сознании подобно маяку. Я видел, как в глазах Захара мелькнула тревога — он понял, что его секрет находится на грани раскрытия.

Внезапное озарение пронзило сознание — маг воздуха! Теперь всё встало на свои места. Первый сокрушительный удар был усилен воздушным потоком, направленным ему в спину. Губы невольно растянулись в хищной улыбке — у меня пока нет магических способностей, чтобы нивелировать его преимущество, но я не зря считаюсь лучшим в своём деле. В рукаве всегда припрятан козырь для особых случаев.

— Ты хочешь бой на пределе возможностей? — в голосе Захара прозвучали нотки напряжения. Его дыхание стало тяжёлым, плечи едва заметно подрагивали.

Несмотря на превосходящую физическую силу, выносливость явно подводила его. Всё чаще он прибегал к магии воздуха, чтобы компенсировать растущую усталость. Я методично сокращал дистанцию, комбинируя горизонтальные выпады мечом с короткими тычками треугольного щита в его грудь. Каждое такое движение заставляло его отступать.

Вместо словесного ответа я выполнил обманный манёвр: два ложных выпада оружием, а затем, уловив момент его замешательства, нанёс мощный удар ногой в грудную клетку.

— У нас разве были ограничения? — мой голос прозвучал обманчиво мягко.

Краем глаза я заметил Владимира, ходившего из стороны в сторону, вслед за нами. Его лицо выражало смесь восхищения и тревоги — он явно не мог определиться, кому симпатизировать в этой схватке. А вот Пётр, по-прежнему скрытый тенью верхнего этажа, заметно изменил позу — его силуэт подался вперёд, выдавая неподдельный интерес. Я почти физически ощущал, как рушится его предвзятое мнение обо мне, выстроенное на предположении о показной браваде.

— Не забывайте, что это дружеский поединок! — голос Владимира разнёсся над площадкой. В его интонации явственно читалось: «Если что-то пойдёт не так, Олеся меня живьём закопает».

Захар, решив, что терять больше нечего, перешёл от оборонительной магии к атакующей. Воздушный поток, направленный мне в грудь, должен был выбить из равновесия, но я давно научился видеть воздушные потоки. Уклонение вышло почти идеально, словно в танце.

— Пора ставить точку в этом поединке! — я принял угрожающую стойку, всем своим видом намекая на необходимость достойного завершения схватки.

Его ответом стала сосредоточенная тишина. Мышцы напряглись под доспехом, готовясь к решающему броску. Пятнадцать метров между нами казались одновременно пропастью и мгновением. Воздух загустел от напряжения и магии.

Несколько воздушных потоков устремились к моей верхней части тела — очевидная атака, от которой я увернулся с кошачьей грацией. Но это была лишь приманка. Коварный нижний поток, направленный по ногам, я заметил в последний момент. Проклятье! Слишком поздно. Удар воздушной волны сбил меня с ног, швырнув на землю. Пять метров — теперь нас разделяло всего пять метров, и каждый понимал: следующий обмен ударами станет решающим.