Кузнец

Глава 25

Я краем глаза уловил пятёрку мрачных типов. Всё как под копирку: длинные плащи тусклых оттенков, капюшоны, надвинутые почти до глаз. Их движения выдавали профессионалов: синхронность, растянутый периметр, моментальная маскировка.

Стоило мне направиться в сторону переулка, как их хаотичные шаги превратились в идеально отлаженный механизм. Они двигались настолько слаженно, что казалось — управляет ими один мозг.

«Надеюсь, тот, кого я ищу, сейчас здесь», — мелькнула надежда.

Внезапный окрик разорвал ночную тишину:

— Миш! Нас окружают!

Спектакль моментально закончился. Ваня и Женя буквально съёжились от страха — с двух сторон стояло по пять человек. Сзади противный голос с металлическими нотками предложил:

— Прикончим их прям здесь.

— Отличная мысль. — эхом отозвался второй.

Я медленно обвёл взглядом периметр, усмехнулся:

— Интересно, десять человек против троих? Неужели думаете, что не справиться?

Ответом стал дикий рёв и камень, просвистевший буквально в миллиметрах от моей головы. В последний момент я инстинктивно увернулся, почти не глядя.

Впереди раздался командный голос — властный, металлический. Все моментально замерли, словно кто-то невидимый натянул невозможно тугие невидимые нити.

Линия расступающейся группы открыла фигуру, от которой повеяло опасностью. Хромой мужчина двигался с такой манерой, что каждый его шаг был похож на угрозу. Метрах в трёх от меня он остановился, его взгляд буквально прожигал насквозь.

— Ты либо невероятно смелый, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Либо просто тупой.

— Мне больше подходит безумец.

Голос у него был низкий, надтреснутый, с явными интонациями человека, привыкшего решать вопросы силой. Его монолог был холодным, расчётливым:

— Ты хоть понимаешь, кому принадлежит этот город? — он сделал многозначительную паузу. — Куда бы ты ни пошёл с этой "ценной информацией" — тебя даже полицейские не оставят в живых. А ты ещё и друзей привёл на убой.

Воздух в узком переулке становился всё плотнее. Каждый сантиметр пространства наполнялся угрозой. Хромой смотрел пристально, требовательно:

— Рассказывай всё, что знаешь. И я ещё подумаю, оставить тебя в живых или нет.

Внезапный скрежет металла о камень разрезал леденящую тишину. Словно кто-то с неимоверным усилием тащил тяжеленный клинок по камням.

Вся банда моментально обернулась.

И там, откуда мы пришли, стоял Архип. В руках — слегка светящийся меч. Едва заметное сияние говорило, что он вложил частичку своей силы, чтобы нагнать максимум жути.

Хромой небрежно бросил:

— Видишь? Вас четверо. Теперь есть какие-то шансы.

Банда разразилась истерическим смехом, но почти сразу же начала затыкать друг друга. Новые звуки были куда мрачнее и внушительнее.

Саныч волок по каменному тротуару свой чудовищный молот. Звук эхом разносился по переулку, обещая неминуемую расправу.

Хохот банды мгновенно стих, когда они увидели пятого участника нашей команды. Взгляды растерянности и страха метнулись между головорезами, а затем остановились на хромом, который теперь выглядел потерявшим прежнюю уверенность.

— Меняем план. Сначала разберёмся с этими троими, — бросил он своим подчинённым. — Безоружные, слабые. Потом разберёмся мечником, чтобы расчистить пути отступления.

Женя неожиданно крикнул:

— Миш! Лови!

Из темноты переулка полетели металлические прутья. Кто-то из банды презрительно бросил:

— Детские игрушки.

— Вы, навстречу Архипу — скомандовал я. — Хромого я беру на себя!

Хромой усмехнулся, его взгляд буквально прожигал насквозь:

— Ты либо не понимаешь, что тебя ждёт, либо совсем оборзел.

— Понеслась! — выкрикнул я, мгновенно перестраивая боевой порядок.

Хромой отдал негласный приказ атаковать Саныча, одновременно готовясь применить магию против меня. Времени на раздумья не было.

Жёлто-оранжевая аура вибрировала в ночной темноте, выдавая его магическую готовность. Молниеносно сократив дистанцию, я опередил его атаку. Два почти невидимых дротика мгновенно вонзились в тыльную сторону его правой ладони.

Хромой болезненно сжал руку, мгновенно перестраивая боевую тактику. Не успев применить магию, он потянулся к мечу — опытный боец не теряет секунды на раздумья. Но я уже горьким опытом, поэтому был готов к его молниеносной реакции.

Его аура выдавала каждое движение. Один удар прутом пришёлся точно по мечу, второй — в нарукавник. Хромой пытался удержать позицию, но я чувствовал, как его защита начинает разрушаться.

Сзади творился настоящий ад. Саныч крушил противников в узком переулке, его молот сотрясал землю с каждым ударом. Гулкие удары отдавались эхом, заставляя дрожать камни мостовой. К счастью, он пока не использовал усиливающую магию — иначе от переулка остались бы одни воспоминания.

Краем глаза я успевал наблюдать за остальными. Архип в ореоле сверкающего меча танцевал смертельный танец против троих противников. Женя с Мишей бок о бок сражались с двумя головорезами, умело координируя атаки.

Мои удары по нарукавнику хромого становились всё точнее. Предплечье противника предательски начинало отказывать, но воля была железной — он продолжал сопротивляться, используя последние резервы мастерства и силы.

Переулок превратился в узкую арену смертельной схватки. За спиной хромого маячили три уцелевших приспешника, а двое других распластались на холодной брусчатке. Ситуация становилась критической — каждая секунда могла стать последней.

Я мгновенно просчитал его возможные манёвры. Хромой понимал, что прямое столкновение с Санычем равносильно самоубийству — между мной и ним он был как мышь в мышеловке. Его единственный шанс — прорваться через мои позиции, ударить в спину моим товарищам, и расчистить себе путь кровью.

Внезапный толчок в спину — Ваня влетает в меня, глаза расширены от адреналина и страха новичка, впервые оказавшегося в настоящем бою. Он напряжён, руки дрожат, но во взгляде — дикая решимость выжить.

Ваня стоял к противнику спиной — роковая ошибка. Его противник уже занёс меч, целясь в беззащитную спину. Резким движением я дёргаю Ваню в сторону, буквально выдёргивая из-под смертельного удара.

Парень, словно встряхнувшись от оцепенения, мгновенно переходит в контратаку.

Хромой — подлец — молниеносно наносит удар исподтишка. Его клинок встречаю блоком в самый последний момент, но по инерции всё же продавил мой блок и зацепил правую руку, и я отскочил назад.

Он, воспользовавшись моей дезориентацией, рванул в сторону Жени, чтобы прорваться дальше и прочистить себе пути к отступлению.

Этого мгновения хромому хватило. Он рванулся к Жене, целясь мечом точно в центр спины. Расстояние не позволяло добежать, и я метнул прут, превращая его в смертоносное копьё.

Металл со свистом вонзился в правое плечо хромого. Удар выбил его из равновесия, заставил дёрнуться — и по касательной задел плечо Вани. Парень отшатнулся, глаза расширились от шока, но инстинкт самосохранения уже толкает его в сторону от новой атаки.

Превозмогая усталость, старые шрамы и свежий порез, я шагнул навстречу. Моя атака была молниеносной — хлёсткий удар выбил меч из руки хромого. Встал вплотную, готовый мгновенно парировать любое движение.

Архип словно призрак смерти — уже закончил со своими противниками. Его зловещее приближение заставило хромого потерять остатки боевого азарта. Саныч, волочащий окровавленный молот, замер рядом — живая угроза, готовая обрушиться единым сокрушительным ударом.

У хромого больше не было выбора.

— Ну что, Петров, раскрывайся. — процедил я.

Стоило прозвучать фамилии, как атмосфера мгновенно накалилась. Архип и Саныч буквально окаменели — мышцы напряглись, рукоятки оружия заскрипели от судорожного сжатия. Ваня с Женей инстинктивно попятились назад, почуяв исходящую от них угрозу.

Петров медленно откинул капюшон, стащил повязку с лица. Бледное лицо исказила гримаса обречённости. Он отступал к стене, нелепо споткнувшись о труп собственного приспешника.

Я узнал его ещё в доме, но это была просто догадка. Тот самый охранник Златовласова, старый подчинённый Саныча. Предатель.

Архип прошипел сквозь стиснутые зубы, от его голоса по спине пробежал леденящий холодок:

— Валите отсюда! — Архип процедил сквозь зубы, не двусмысленно намекая.

Саныч буквально выжигал взглядом Петрова.Ребята подхватили меня и повели прочь, постоянно оглядываясь назад. А я точно знал — Петрову не жить. Не в этот раз.

Неделя в постели, что может быть хуже, но именно столько мне пришлось провести на больничном. Каждая клеточка тела изнывала от боли. Каждое движение как заноза в заднице. Только к концу недели я начал потихоньку проклинать эту ведьму за подставу с ядовитым жуком.

Про Петрова и его прихвостней спрашивать смысла не имело, да и никто не пытался выломать входную дверь, приговаривая “Именем закона”, так что на этом спасибо. Саныч тоже хранил угрюмое молчание. А как Петров перед Сан Санычем изображал великое уважение, чую он за это сполна ответил.

Спустя семь дней раздался стук в дверь. На парней это не похоже, они либо сами заходят, либо в окно как ненормальные орут. Это Архип нарисовался. Выглядел он так, словно провалился в какую-то мясорубку и чудом остался жив. Я кивнул, пропуская его:

— Его дома нет. Когда будет — хрен его знает.

Архип мотнул головой:

— Не к нему я. К тебе!

А от меня то ему что надо, общих вопросов у нас больше нет. Что-то тут не то.

— В академии после того эксперимента со ставленницей из Москвы собрали комиссию, — придерживаясь аристократического тона, начал Архип, — трое: Олег, Дарья... и третий. Третьего никто не называет. Даже я не знаю.

Опять эти закулисные игры:

— И чего хотели?

— Тебя, — процедил Архип. — Через неделю.

От общения с этими высокомерными у меня обычно несварение желудка, но становилось ясно: это нелюбезная просьба и не приглашение. Это его величество, приказ.

Я был в таком усталом состоянии, что за порог дома не хотелось выходить, и недовольно кивнул головой, давая понять, что у меня в любом случае нет выбора. Тот тут же заёрзал, мгновенно собрался и, коротко попрощавшись, исчез за дверью.

А я только строил новые планы, чем теперь займусь, жаль только в голову ничего не приходило. Но это точно от отравления, так бы я что-то придумал.

Кажется, слова о проигранной войне оказались преждевременными. Ещё повоюем.

Да и сподвижники тоже необходимы. В академии такое количество амбициозных и голодных до власти молодых прыщей — есть из кого выбрать. А уж чертежи и технологии, которые закрыты от всех… Они станут моим главным козырем.

Только одна загвоздка — ко дню комиссии все абитуриенты уже пройдут третий этап отбора. А обычно места ограничены, но при эксперименте многие пострадали, буду надеяться, что местечко для меня останется.

За следующую неделю я практически восстановился. Яд отступил, мышцы окрепли, голова стала ясной как стёклышко. Я готов. Пусть попробуют меня запугать.

Архип встретил меня на пороге академии, я его об этом попросил в нашу последнюю встречу. Не хочу больше пробираться словно шпион. Архип любезно проводил меня по длинному коридору академии. Он словно на параде отбивал твёрдые шаги, которые эхом отдавались. Сухо кивнув на прощание, он остановился у входа в кабинет — словно чёрта, которую нельзя переступать.

Выдерживая тон, я постучался и переступил через порог, я замер. Маленький невзрачный кабинет.

За длинным столом сидели Олег Анатольевич и Дарья Сергеевна. На их лицах было написано, что они облажались, но нужно что-то сделать, что прикрыть свою задницу.

Олег Анатольевич, бесящий меня только своим присутствием, начал первым:

— Нам необходимо обсудить ваш первый экзаменационный тест, — он достал мои ответы для демонстрации. — Странность в том, что правильные ответы есть, но они зачёркнутые и стоят галочки в других местах.

Опять он включил свою шарманку. Видимо, этот неизвестный большая шишка, раз он пытается себя хоть чем-то защитить. Но для него это провальная история.

— Вам есть что сказать? — Олег Анатольевич откинулся в кресле, демонстрируя спокойствие хищника, который знает, что загнал добычу в угол, видимо, надеясь, что у меня всё вылетело из головы за это время.

Я уставился на него с выражением “какого чёрта”:

— Повторить ещё раз по памяти все вопросы и ответы к ним?

Олег Анатольевич от злости скривил гримасу:

— Не сомневаюсь, — короткая, режущая фраза. — Повторяться не требуется.

В этот момент невидимая фигура в кресле с высокой спинкой едва заметно шевельнулась, и я почувствовал, что за моей спиной разворачивается нечто большее, чем простой экзаменационный разбор.

Атмосфера кабинета накалялась, отчего я получал удовольствие.

Дарья Сергеевна — с поджатыми тонкими губами и напряжённой линией челюсти — попыталась перехватить инициативу:

— Вы пробыли в измерении дольше всех, — она выждала паузу. — Но по гласным негласным правилам бегство от противника на экзамене расценивается как трусость, что ведёт к немедленному отчислению.

Я уставился на неё, прожигая взглядом:

— Если я просто убегал, — голос мой был спокоен, как штормовое затишье, — то откуда на моём теле столько боевых отметин? Каждый порез и синяк — свидетельство реального противостояния.

Она попыталась возразить, но я не дал ей шанса:

— И почему второй жук был ядовитым? — вопрос повис в воздухе, как отточенное лезвие.

В кабинете воцарилась мёртвая тишина. Дарья Сергеевна виновато опустила голову, её профессиональная маска треснула, обнажив внутреннее смятение. Олег Анатольевич буквально впился в неё изучающим взглядом, как будто его совесть чиста.

Неизвестный в кресле — до этого неподвижный, словно уснул — вдруг напрягся. Кожаное кресло предательски заскрипело, выдавая его внутреннее напряжение. Одно едва заметное движение пальца — и Олег Анатольевич моментально, словно хорошо отлаженный механизм, оказался рядом.

Шёпот между ними был настолько тих, что я уловил лишь отдельные интонации — резкие, напряжённые. Суть разговора, естественно, я не понял, но потому как Олег вытянулся по стойке смирно, понятно, что неизвестный недоволен их действиями.

— За мной! — скомандовал он, выходя за дверь.

Выходя, я чувствовал затылком пристальный взгляд невидимки в кресле. Взгляд, который был тяжелее свинца и острее бритвы.

Коридор встретил нас гулкой торжественной тишиной старинного академического здания. Каждый шаг отдавался эхом — как отсчёт невидимых часов судьбы.

Коридоры академии — словно артерии древнего организма — вели всё глубже, туда, где история здания переплетается с тайнами, скрытыми от посторонних глаз. Он двигался впереди так, словно что-то опять замышляет.

Мы остановились перед неказистой дверью, которая, по моему мнению, ведёт в какую-то подсобку, только безмолвная статуя с вытянутой рукой выдавала особую значимость того, что скрыто за ней.

— Жди. — процедил он сквозь зубы.

Олег снял с шеи какой-то кулон, небольшой камень серебристого цвета и вложил её в руку статуи, и та начала светиться, и сразу погасла, и Олег спрятал кулон обратно. Дверь сразу затрещала и раскрылась, и я услышал очередную команду:

— Пошли!

Двадцать метров вниз — и пространство раскрылось, как древний храм посвящения. Зал дышал первозданной магией — приглушённый свет играл на влажных стенах, создавая мистические тени. В центре — фонтан, который больше напоминал алтарь мироздания.

Камни по контуру — синие, зелёные, красные, голубые… Каждый цвет — код доступа к определённому магическому пласту. Язык без слов, язык цвета и энергии.

Олег Анатольевич протянул мне белую накидку — лёгкую, почти невесомую:

— Переоденься, — его тон не допускал возражений.

Центр фонтана призывал. Две рукоятки — холодные, как клинки — торчали из пьедестала. Прозрачная вода, как слеза, обжигала своим ледяным прикосновением.

— Возьмись, — приказал Олег Анатольевич.

А инструкции? Делать нечего, нужно подчиниться. Минуты тянулись, наполненные ожиданием. Ничего. Абсолютно ничего.

Олег выдал усмешку, и, поправляя очки, произнёс:

— Если бы я знал с самого начала — обошёлся без всего этого...

В его голосе — чётко уловимое злорадство! Торжество! Ирония!

Фонтан молчал. Камни хранили свои секреты. А я — посередине, в белой накидке, с леденящей водой по пояс.

Пять минут абсолютного молчания фонтана — Олег, словно стервятник, буквально впивался взглядом в мои тщетные попытки. Его невозмутимость граничила с садистским спокойствием.

— Можешь не торопиться, я готов простоять здесь весь день, — процедил он, поправляя очки, — наблюдая за вашими... бесплодными усилиями.

Мышцы напрягались до предела. Фокусировка. Концентрация. Пустота. Ничего.

Внутренний голос нашёптывал: этот старый хрыч что-то скрывает. Интрига — его любимое оружие. Манипуляция — его язык.

В момент окончательного отчаяния я расслабился. И тут же — сковывающий эффект. Тело — марионетка без единой возможности двигаться.

Магические нити, словно разноцветные щупальца потянулись от камней. Красные, синие, голубые. Танец энергий. Но зелёная, моя истинная, обходила стороной, словно заигрывая со мной.

Внезапно зелёная нить зашла ко мне в тыл и впилась в меня словно иглами по всему телу. Мощнейший ток. Безостановочный. Боль и экстаз одновременно.

Тело непослушно стремится вырваться из этих невидимых оков, чтобы спастись от этого насилия, но это невозможно.

Когда организм был полностью физически истощён, то всё прекратилось. Я как обессиленный мешок костей и мышц повис на руках. А в глазах — только темнота и вспышки неведомых миров.

— Недурно! — спокойствие Олега пропало. — Переодевайся и пойдём.

Пару движений и никакого эффекта. Руки, что ли, прилипли? Уточню:

— Помогите, — голос сел, превратился в хрип. — Я не могу выбраться.

Олег словно застывшая статуя холода и расчёта. Взгляд — режущий, препарирующий, анализирующий каждую клетку моего существа.

Шаг за шагом он медленно и размеренно приближался к краю фонтана. В руках сверкнул его кулон с серебристым камнем и он потянулся к пустому месту среди магических камней.

— Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет…