Ледяная корона

Глава 31. Откровенность за откровенность

Рассказав каждый, что знали, мы зашли в очередной тупик.

С чем было связано такое поведение Энионы?

Стояла ли она за прошлым похищением?

Одна ли она все это спланировала?

На все эти и прочие вопросы ответов ни у кого не было. Ясно было лишь то, что нужно созывать Совет и совместными усилиями искать решение. Слишком много противоречивых предположений: проблемы Ралины, пропажи наследниц и артефактов, Эниона. Ниточки вели в разные стороны и сходились лишь в одной точке: срыве моей коронации и получения экрьеры. По крайней мере, так нам казалось. И то, что я не могла найти Полярную звезду, а точнее Поляриса, тоже меня сбивало с толку. Дубхе предложил поискать ключ к разгадке моего предсказания в библиотеке. Туда мы и отправились втроем после собрания.

– И что конкретно мы ищем? – уточнил Мерак, разглядывая одну из рукописей. Затем в очередной раз принялся хвалить Дубхе: – Ну, Дубхе, ай да драконий сын! Как ты по полочкам все разложил! А ты заранее приготовился, знал, что тебя допросят? Знал же?

– Это была не ложь. Когда ее величие задала мне этот вопрос, я ответил то, что пришло в голову. Как если бы рассказывал о своей жизни, понимаете? – задумчиво отозвался Дубхе, перелистывая страницы. – Дайте подумать. Нивис, что там было сказано?

Я постаралась припомнить дословно:

– «Отыщи Медведя и Небесную ось, они приведут тебя к Полярной звезде. Они – одно целое, если глаз твой будет зорок, а сердце сможет услышать их зов».

– Ищите что-то про проклятья или заклинания. Что-то в этом роде.

– Почему про заклинания? – опешила я, будто это впечатлило меня куда больше признания Дубхе о своем прошлом.

– Если рассудить, то должно быть что-то сверхординарное. Если речь все-таки о звезде, то почему? Если о маге, то почему его никто не может найти?

Я задумалась, соглашаясь с ним.

– То есть ты это не придумал? Может, если бы спросили меня, то я наконец вспомнил бы хоть что-то из своей жизни?.. Какое-нибудь событие, перевернувшее мир, подойдет?

– Нет, тогда об этом было бы известно. Нет, нужно предсказание, которое могли истолковать превратно или на которое не обратили внимание по его незначительности, – продолжал Дубхе. – Меня знаете, что озадачило? Мы ведь тогда искали на карте. Небесная ось, Медведь и Полярная звезда – это все звезды, но как они могут вести друг к другу, если и так на одной прямой? Бред какой-то.

– Никогда не понимал предсказаний, – пожал плечами Мерак. – Написано одно, значит другое, еще и не факт, что сбудется, а ты голову ломаешь.

– Богини пытаются помочь нам, наставить на путь истинный, – укоризненно поправил его Дубхе. – И вот еще что. Предсказаний попусту не дают. Не будут же предсказывать, что ты сейчас оступишься и уронишь на себя стеллаж.

Я обернулась на мужчин: Дубхе, беззвучно отсчитывая что-то, следил за Мераком, а тот засмотрелся на одну из книг, не заметил выступ в полу и грохнулся на пол, потянув за собой стеллаж. Я хохотнула.

– Предсказатель несчастный, – выругался Мерак, поднимаясь и потирая ушибленный зад.

– Так вот, – довольно кивнул Дубхе, вернувшись к своему занятию, – если тебе дали такое предсказание, Нивис, значит, что-то требует твоего вмешательства. Возможно, что-то пошло не по задумке Богинь, и они хотят исправить положение.

– Подожди-ка, – остановила я его, – ты ведь мне говорил, что не веришь в Богинь.

Дубхе недовольно кивнул.

– Ты не веришь в Богинь? – удивленно переспросил Мерак.

– Да верю я, – выдохнул Дубхе. – Кто-то же посылает эти предсказания нам. Я сказал, что их давно не видели. Возможно, раньше и существовали Богини, но какова вероятность, что они все еще живы? Я к этому сказал.

– Я видела чьи-то воспоминания и сцены из прошлого. Может, Полярис пытается помочь в поисках? – задала я вопрос, возвращаясь к разговору.

– Вполне, – кивнул Дубхе, – а что ты видела?

– Сначала он показал мне свою ссору с Ичесом. Видимо, это было его воспоминание, раз я не могла никак к нему повернуться и разглядеть.

– Ту самую, где у Ичеса девушку увели? – уточнил Мерак.

– Да, а потом показал, как Ичес проклял его. Он назвал его Полярисом, но Ичес говорит, что не знает Поляриса, но узнал голос своего друга в тебе. Да и мне тот голос из воспоминания напомнил твой.

Мерак покачал головой.

– Кто отправил тебя на мои поиски? – спросила я, глядя в его задумчивое лицо.

– Я не знаю, – Мерак пожал плечами, растерянно глядя на нас. – Проснулся однажды с четким пониманием, что ищу тебя, чтобы защитить. Мне казалось, что меня отправили отсюда.

Я закрыла лицо ладонью, пытаясь переварить услышанное.

– Выходит, один мой звонок тогда мог решить твою судьбу?

– Да, я блефовал, надеялся, что ты не позвонишь.

– Но ты знал, что в сезон я вряд ли смогу дозвониться до семьи?

– Догадался. Но я никогда не причинил бы тебе вред.

Я возвела глаза к потолку, моля Богинь о силе выдержать всю новую информацию, что я получаю. Но Мерак действительно не причинил мне вреда, если только его целью не было безопасно доставить меня в Тэш. Я выдохнула:

– Если я когда-либо узнаю, что ты хоть как-то был причастен к моему первому похищению, – даже косвенно, – знай, что я найду способ заставить тебя страдать.

Мерак выдержал мой взгляд и лишь покорно кивнул. Растеряв всех союзников, пусть даже и временных, я рисковала остаться ни с чем. Но я буду пристальнее следить за каждым из них.

Дубхе, смиренно наблюдавший за нами со стороны, заключил:

– Мы точно знаем, что ищем не звезду, а мага. Тогда нам нужно что-то об освобождении или спасении. Значит, Медведь и Ось – тоже имена.

– Интересная мысль, – протянула я. – Так, давайте искать.

Я выбрала свитки с недавними предсказаниями и продолжила копаться.

– Там должно фигурировать имя «Полярис»? Или «Полярная звезда»? – уточнила я.

– Не обязательно.

– Насколько старыми должны быть свитки? Или предсказания эти? – спросил следом Мерак.

– Так ты думаешь, Мерак – это Пол? – уточнил Дубхе.

– Он ведь ничего не помнит, – протянула я.

– Но ведь я точно знаю, что я – Мерак, – вклинился он.

– Я точно знаю, что я – Дубхе, – хмыкнул маг. – Однако, что из наших воспоминаний верно, а что нет – одним Богиням известно.

– Мы не допускаем мысли, что Полярис и предсказанием Нивис не связаны? – вдруг спросил Мерак. – Вот ты говоришь, что Ось, Медведь и Полярная там – имена, а если нет? Если они не имена, но если найти звезду или созвездие, то она уже приведет к Полярису?

– Предсказания на древнем языке всегда иносказательны, – пожал плечами Дубхе. – И даны неспроста в таком виде.

– Будто обычные нет, – фыркнул Мерак. Дубхе окинул его неодобрительным взглядом.

– Они зашифрованы особым способом. Сейчас в моде иносказательность мысли, а в древнем языке – иносказательность слова, понимаете? Это точно маги, все трое. Полярис – тот, кого мы ищем.

– Я все равно не понимаю, откуда такая уверенность?

Дубхе посмотрел на нас и закатил глаза, словно собираясь разжевывать и без того понятные вещи:

– В древности имена несли особое значение, и тебе представлялись значением, а не именем, для защиты. Это то же самое, что ты, Нивис, вместо «Нивис Вьерго» говорила бы «Дочь снега», а Мерак – «Поясница», понимаете?

– Поясница?! – возмущенно воскликнул Мерак. – А твое имя тогда что значит?

Дубхе замер, будто до него только-только дошел смысл чего-то очень важного.

– Ну вот он опять! – Мерак всплеснул руками. – Сейчас будет пугать, стоит мне к нему подойти. Он вообще какой-то странный, Нивис. Зря мы с ним водимся.

– Дубхе, – позвала я, не ответив на иронию друга. – Ты чего? Что значит твое имя?

– Мерак может значить не только «поясница», но и «ось». А мое имя – «медведь».

Мы неверующе уставились друг на друга.

– Да ну вас! Не может это так работать, – отмахнулся Мерак.

– Мать драконья, – прошептала я, войдя в транс не хуже Дубхе. – Если это правда…

– Тогда только мы втроем можем его найти.

* * *

Мы вышли из библиотеки, с трудом переваривая сказанное Дубхе, как услышали крики моей сестры.

– Я ненавижу тебя! Никому до меня нет дела, никому!

Стирия летела по коридору в нашу сторону, так я смогла ее поймать.

– Стирия, что случилось?

– Отстань, Нивис! – крикнула она, вырываясь. Сестра называла меня полным именем, когда злилась. – Это все из-за тебя!

– Стирия, в чем дело? – надавила я. Стирия пыхтела, как дракон, едва дым не валил.

– Никос с Ичесом обещали сходить со мной на выставку в город. Приехал мой любимый художник. А из-за тебя мне запретили выходить!

– Кто запретил?

– Стирия Аэтернская! – послышался раздраженный голос мамы, которая вынырнула из того же поворота. – Кто разрешил тебе от меня убегать?

Я вздохнула, а затем посмотрела на Дубхе и Мерака, неловко мнущихся у меня за спиной.

– Отпусти меня на выставку!

– Я запретила тебе ходить, почему ты не слушаешься?

– Мама, ты не пускаешь ее из-за меня? – спросила я.

– Разумеется! – подтвердила мама. – У меня все четверо детей на счету. Я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб. Мне хватило, что одну мою дочь уже второй раз крадут непонятно как, причем у всех на виду.

– Но это нечестно! – опять взвыла Стирия. – Почему я не могу жить так, как хочу? Почему я всегда должна вас слушаться? Ты говорила, что если братья пойдут со мной, то я могу выйти в город.

– Это было тогда, а сейчас у нас экстренная ситуация. Стирия, ты должна же понимать, что ты наследная прионса!

Стирия демонстративно закрыла уши и начала вопить:

– Бла-бла-бла!

Мама покачала головой и, бросив мне «Присмотри за сестрой, пожалуйста», пошла прочь:

– Никакой выставки, никаких балов и никакого досуга до конца сезона!

Мама не любила истерики. Одним из правил моего воспитания было: «Если хочешь истерить – пожалуйста, позови меня, когда закончишь». Мы с братьями знали, что истерики и капризы не помогут достичь желаемого, но со Стирией эти правила не работали, что и вылилось вот в это.

– Нет! – услышала ее сестра и истошно завопила ей вслед.

– Хватит! – бросила ей через плечо мама. – Веди себя подобающе, тогда и на разговор рассчитывай, а пока что это не разговор.

– Стирия, – позвала я сестру. Кажется, дедушка был прав, нужно что-то делать, пока мы не потеряли ее.

– Что? – с вызовом ответила она раздраженно. – Почему мне приходится быть, как ты? Почему? Почему? Почему? Все сравнивают меня с тобой! Почему я должна быть, как ты?

Я в ступоре смотрела на сестру, не понимая, что должна сказать. Почему она должна быть, как я?

– Снежочек, ты прионса…

– Я не хочу быть прионсой! Я хочу быть свободной!

Эта фразы выбила меня из колеи, я не знала, что ответить, ведь для меня быть прионсой означало стать королевой и получить свободу, а не наоборот.

– Госпожа, – обратился к ней Дубхе и присел на одно колено. Стирия внимательно смотрела на него, поджав губы. – Что за выставка? Кто такой важный потревожил ваш покой?

– Эфиджес Артифекс.

– Слышал-слышал, – закивал Дубхе. Кто же не знает этого напыщенного индюка?

– Это портретист, что ли? – встрял Мерак. – Я его знаю, кстати.

Мы молча уставились на него.

– Знаешь? – почти одновременно отозвались мы с Дубхе.

– Ну да, Эниона его приглашала, он пару раз приезжал. Но я не фанат его работ.

– А можете познакомить? – завороженно протянула сестра.

– Я знаю, как его найти, если этого будет достаточно, – улыбнулся Мерак.

Я поблагодарила Мерака и Дубхе. Я, разумеется, тоже слышала об Эфиджесе. Но, как и Мерак, не была фанаткой его работ. И даже имела неосторожность нелестно высказаться о его технике. Из-за чего этот мастер запретил мне появляться на его выставках. Оснежительно смешная ситуация, но в своей стране я не могу посещать выставки Эфиджеса Артифекса, на которые, впрочем, я бы и не пошла. Что в нем нашла Стирия до сих пор оставалось для меня загадкой.

Вечером я зашла пожелать спокойной ночи детям и сестре. Я была рада, что они остались дома, хоть их судьба и оставалась в подвешенном состоянии. Стирия открыла дверь, только чтобы прогнать меня. Я не стала надоедать и пришла к Саянусу и Камилле. Они готовились ко сну.

– Нивис! – радостно воскликнул Саянус, подбегая ко мне. Я крепко обняла мальчика:

– Мой маленький спаситель. Кажется, я еще не успела тебя поблагодарить.

– Нивис, а ты расскажешь нам сказку до конца? – спросил Саянус, выведя меня из раздумий. Нужно будет обсудить с мамой вопрос его дара, возможно, ей он покажется интереснее старой вражды.

– Сказку? – переспросила я.

– Да, про Богинь, – подала голос Камилла. – Чем у них все закончилось?

– Ложитесь, я расскажу, – улыбнулась я. Дети легли в постель, а я продолжила рассказ:

– Кажется, мы…

– Богини создали мужчин, – подсказала Камилла. – Мне понравилось, как Водная ковала лед.

– Это называется «вытачивать», – поправил сестру Саянус.

– Вы-та-ва-ть, – повторила по слогам Камилла, весьма развеселенная забавным словом.

– Их вырезают, – поправила я. – Создали Богини мужей своим дочерям. Стали Наследницы устами, руками и глазами своих матерей. Первые два поколения наследниц сотворили мир таким, каким его знаем мы. Усердно заселяли мир, творили законы и строили города. Маги, слепленные их руками, верой и правдой продолжал дело своих матерей и Богинь. Богини научили детей своих мудростям: делиться с братом своим, помогать. Выделили каждому сезон свой, чтобы цветы не вяли, ветра не губили почву, вода не заполоняла все вокруг, а солнце не испепеляло. Прошли десятилетия, и дети научились жить сами. Прошли столетия, и энергия стала питать не каждого ребенка. Так появились люди. Видели Богини, как тяжело им живется, вспомнили своих первенцев. И создали земли людей. Выделили они по кусочку своих владений, разделив их барьером. И стали наблюдать. Хорошо справлялись дети их, но нужно было оставить око, присматривающее за ними, пока Богини могли бы наслаждаться вечностью небытия. Так появился Совет. Не согласна была лишь Воздушная опять, не хотела она детей отпускать и кого-то оставлять за ними присматривать, потому судей было создано лишь трое.

Перед уходом, Богини дали имена своим землям и миру, который создали. Огненная назвала свою страну – жаром кострища – Аэста. Воздушная назвала золотом – Аурумом. Земляная выбрала имя в честь цветения своих любимых цветов – Вернумом. А Водная – в честь вечности снегов – Аэтерной.

Мир же был назван в честь них самих – Неора – по первой букве лишь им известных имен.

– А как звали Богинь? – спросила Камилла, зевая.

– Никто не знает. Имена Богинь никогда не были известны нам. Возможно, лишь первые Наследницы знали, как звали их матерей, но сохранили эту тайну.

– А почему это тайна?

Камилла почти засыпала, ее глаза слипались, но ей отчаянно хотелось знать ответы на 0свои вопросы.

– Потому что маленьким девочкам пора спать, – буркнул Саянус, который уже почти уснул, но ворочался из-за вопросов сестры.

– Я не маленькая… – пробормотала она. Я встала, подоткнула одеяла детям, поцеловала их в макушки и вышла из комнаты.

* * *

– Светлой зари, ваша светлость!

Я приоткрыла глаза, в комнату заглянула горничная. За окном было еще темно. Что за срочность?

– Что такое?

– Ваша светлость, было велено вас разбудить. Кажется, гости прибыли.

– Который час? – спросила я, в попытках проснуться. В Пэрише, как и во всей Аэтерне, вставать слишком рано было не принято, даже для важных государственных дел, поскольку солнце вставало относительно поздно.

– Семь утра, ваша светлость. Мне помочь вам одеться? Я принесла завтрак.

Она указала на столик, где стоял поднос с моими любимыми вафлями и молоком.

– Завтрак не в обеденной? – удивилась я, поднявшись в кровати и наконец проснувшись.

– Так распорядилась королева.

– Можешь идти, я оденусь сама. Спасибо.

Горничная поклонилась и вышла.

Кто мог к нам приехать в такую рань? Неужели Совет?

Съев вафли, я принялась одеваться, не переставая раздумывать над словами Дубхе. Неужели они вдвоем могут привести меня к этому загадочному Полярису? Но ведь его не удалось найти среди магов… Почему? От постоянных вопросов моя голова уже начинала пухнуть. Нужно будет спросить у деда.

– Ваша светлость, прошу прощения, но вас уже ожидают в зале для переговоров, – раздалось из-за двери.

– Уже выхожу!

Я поспешила к месту сбора. Дверь мне открыл лакей, и я увидела, что почти все были в сборе. Помимо родителей и братьев я заметила беседующих друг с другом Мерака с Дубхе и, к своему удивлению, мужчину, которого видела вместе с Энионой в день своего приезда в Лернг. Неужели приехал выступить от ее лица? Но… как он узнал?

– Нивис! – воскликнула мама, увидев меня. – Ты наконец пришла. Прошу всех присаживаться на места, Совет должен прибыть с минуты на минуту.

Я присела рядом с Дубхе и Мераком, желая порасспрашивать их.

– Вы знаете, почему Совет так внезапно прибыл? Разве мы их ожидали не через пару дней?

Мужчины улыбнулись при виде меня как-то чересчур одновременно. Или мне только показалось?

– Светлой зари, – поприветствовал меня Дубхе.

– Вон, видишь того мужчину? Как его звали, Дубхе? Шрам? Шакал? – сразу перешел к делу Мерак, указывая на сопровождающего Эниону.

– Шарк, – припомнила я, отчего получила удивленные взгляды. – Я видела его с Энионой в Лернге. Что он здесь делает?

– Он выступает от имени Папавериса, – ответил Дубхе, бросив взгляд на Шарка, уверенно ожидающего Совет. Казалось, он единственный, кто должен был переживать, ведь его госпоже собираются вынести приговор самого высочайшего порядка, но его выдержке можно было только позавидовать. Родители и братья ни с кем не общались, а лишь молча ждали. – И он созвал Совет.

– Это только он так утверждает, – скептически добавил Мерак. – Я тоже могу сказать, что выступаю от имени Папавериса, который намерен казнить Эниону за измену.

– Он что? – опешила я, Мерак лишь ухмыльнулся:

– Я это только что придумал, как мог и он. Не нравится он мне, чуйка у меня.

Я покачала головой, удивляясь, как можно так шутить в столь сложные времена, как дверь открылась и в комнату вплыл Совет. Три бесцветных пары глаз вперились будто бы в каждого из нас одновременно, словно заранее вынося приговор.

– Совет прибыл решить ваш вопрос. Наши глаза открыты для вас, наши уши слышат вас, наши сердца внемлют вам.

– В последнем я сомневаюсь, – аккуратно шепнул мне на ухо Мерак, и я не могла не согласиться.

– И мы все приветствуем Совет Трех и благодарим за присутствие, – хором отозвались мы все.

– Сначала мы желаем услышать прионсу Нивис Вьерго.

Я встала со своего места. Совет расположился на трех стульях во главе стола. Иногда мне казалось, что невозможно смотреть на кого-то одного из них.

– Нивис Вьерго, прионса Аэтерны. Расскажи же нам, как ты помнишь, о своих исчезновениях.

И я начала свой рассказ. Я говорила медленно, с расстановкой, не желая торопить себя, чтобы не забыть о какой-нибудь детали.

Совет и все остальные под его давлением не проронили ни слова, ни разу не попытавшись меня перебить. Я заметила, что когда я говорила о том, что была заперта в кристалле, как в сосуде, хотя все утверждали, что я крушила все вокруг вне его, мои братья вновь закатили глаза, а Мерак на вопрошающий взгляд Дубхе лишь покачал головой. Было ясно, что они мне по-прежнему не верят. Впрочем, это их право.

– Что последнее ты помнишь? – уточнил Совет, когда я остановилась. Я постаралась припомнить тот день.

– Я говорила с братом, с Никосом, затем отправилась к конюшням, хотела прокатиться. Кажется, кто-то ударил меня, дальше я не помню.

– В этот момент тебя схватили?

– Наверное, помню только пустоту, а затем я очнулась в кристалле. Но в этот раз все было гораздо хуже. Мою силу пытались отобрать, из-за чего я с трудом могла припомнить, кто я такая. Я помню голоса, благодаря им кристалл не поглотил меня.

– Ты считаешь, что Эниона достаточно способный маг, чтобы преуспеть в этом? – продолжал свой допрос Совет. Шарк с нетерпением воззрился на меня, ожидая ответа.

– Я не знаю ничего о магическом потенциале Энионы. Однако все Четыре престола сообщили о пропаже весьма ценных и сильных артефактов. Если Эниона была к этому причастна, это могло бы объяснить ее возросшие силы. Но насколько мне известно, у весенних магов нет такого рода способностей.

– Это все клевета! – неожиданно крикнул Шарк. – Кчежне Эниона не могла такого сделать!

– Тебя мы выслушаем после, – мрачно повернул к Шарку голову один из Трех.

– Совет услышал тебя, Нивис Вьерго. Теперь Совету известно о причинах пропажи наследницы. Мы намерены выяснить, кто к этому причастен. Теперь можешь высказаться ты, кондес Шарк.

Мужчина встал, а мне было разрешено сесть.

– Можешь начинать.

– Я бы хотел усомниться в словах ее светлости Нивис Вьерго Аэтернской.

Чем вызвал бурю негодования среди присутствующих.

– Кчежне Эниона не обладает невероятными силами, ей постоянно приходится пользоваться моими услугами, чтобы выполнять поручения его величия.

Совет молчал, безразлично наблюдая за всеми нами.

– К тому же нет никакой гарантии, что их светлости не могли специально оклеветать кчежне, ведь она собиралась выйти замуж за мага Мерака, насколько мне известно, а его светлость Ичес Аэтернский тоже был в нее влюблен, что могло породить непонимание, разлад и беспочвенные обвинения.

Нужно было видеть лица моих родителей и Ичеса, которые от возмущения были готовы выморозить Шарка на месте, но семья Зимнего Престола всегда уважительно относилась к Совету, с самого детства в нас взращивали покорность и уважение к нему, поэтому никто и звука не проронил в ожидании приглашения.

– Так ты выдвигаешь обвинения их светлостям? – уточнил Совет таким тоном, что впору было подозревать угрозу.

– Я подчеркиваю, здесь могли иметь место непонимание и разлад.

– Какие услуги ты предоставлял кчежне? – продолжил Совет.

– Разного рода, – расплывчато ответил Шарк. – Ее магический потенциал невысок, она слабый маг зельеварения. Разбирается в цветах, не более.

Интересно, а Шарк знает, что Эниона опоила Мерак и Ичеса? Я понимаю, с какой целью было выбрало зельеварение. Такие маги, как правило, не обладают огромным запасом сил, а значит заточение в кристалл, выкачивание сил – всё это не могло быть в списке ее прегрешений. Он пытается списать основные обвинения и отмазать ее, но вместо этого ей могут предъявить попытка подчинить двух магов своим целям, использование их помимо их воли.

– Садись. Ичес, теперь Совет хочет выслушать тебя.

Брат встал, полный презрения к предыдущему оратору, что читалось в его глазах, полных грозовых туч, в желваках и в сжатых в кулаки руках.

– Согласен ли ты с предъявленными обвинениями тебе и Нивис Вьерго?

– Разумеется, нет. Я не был влюблен в кчежне Эниону Вернумскую, здесь действительно имело место недоразумение, ведь кчежне опоила и меня, и Мерака, ради достижения собственных целей.

Шарк дернулся, но промолчал, он знал, что Совет может удалить его, и тогда его показания не будут стоить ничего.

– И как лично подтвердил его сиятельство кчежне Эниона обладает знаниями, которые могли бы помочь ей в этом. Но я считаю, что и прочие обвинения против нее были выдвинуты неспроста. Если она сама и не обладала необходимым магическим потенциалом, это не мешает ей быть пешкой кого-то более могущественного.

– Где сейчас ее благородие?

– Она ушла в тот день, когда я освободилась.

– Тогда предъяви кулон.

Я сняла кристалл с шеи и передала его Дубхе, а он дальше по цепочке до Совета. Совет тряхнул кристалл в руке, затем крепко сжал его, на пол повалилась крошка.

– Кулон принадлежит Весеннему престолу, – воскликнул Шарк. – Он должен вернуться в хранилище моей страны.

– Кулон вернется владельцам, – спокойно ответил Совет, передавая кулон Шарку.

– Совет принял решение перенести заседание до установления нахождения обвиняемой кчежне Энионы. Обвинения Нивис Вьерго считаются засчитанными, но требуют подтверждения ее слова в отношении заточения кчежне Энионой. Обвинения Ичеса также считаются учтенными. Можете расходиться.