Ледяная корона

Глава 36. Новые дороги

– Ваша светлость, письмо, – лакей внес конверт на подносе и протянул его мне.

– Благодарю, Педитем.

Я развернула конверт и принялась читать. Остальные следили за мной в недоумении. Письмо пришло от Джорана, конверт без каких-либо отметок, так что сразу было и не догадаться о его происхождении. У Джорана размашистый четкий почерк истинного аэста. Я напряглась, вчитываясь в общепрестольную письменность:

«Дорогая Нивис,

Я не смог связаться с тобой по кристаллу, может, оно и к лучшему. Пишу я тебе не как посол Аэсты, и не как ненаследный паринс Джоран Аэстский, а потому надеюсь, ты простишь мне любые вольности изложения. Мы расстались друзьями, и я хочу предупредить тебя.

Калор приехала в гневе после вашего Совета. Она долго советовалась с приближенными, в кои ряды вхожу и я, и теперь вся верхушка Аэста убеждена в твоей причастности к похищению не только наследниц, но и артефактов. Я пытался переубедить сестру, но она сказала, что ты намеренно пыталась оскорбить ее на Совете (в чем лично я сомневаюсь).

Никаких действий она предпринимать пока не намерена – на момент отправки письма.

Но зная Калор, рискну предположить, что угрозы и обвинения Аэтерне могут быть выдвинуты при любом удачном обстоятельстве.

Уверен, вы тоже гадаете, кто за всем этим стоял, а потому нам нужно объединять силы, а не искать раздора. Вот, что мне известно на данный момент:

1) Калор была похищена из города группой стихийников-перебежчиков. Они родом из Ралины. Некоторые из них утверждали, что их просто наняли и обещали побольше денег, а подробностей они не знают. Тут тупик. (Чего еще ждать от простых исполнителей?)

2) Наши артефакты и амулеты пропали при странных обстоятельствах. Сложно точно установить, когда именно их выкрали. Никто никуда не отлучался, спускались в хранилище только свои. Мы все еще выясняем обстоятельства.

В замен я ничего не прошу, лишь надеюсь застать тебя в добром здравии.

С надеждой, что был тебе полезен,

Джоран».

Я держала письмо в руках, не в силах сказать что-то.

– Нивис, что там? – спросил Никос, и я перевела на него глаза. Ичес уже стоял у него за спиной.

– Это Джоран, ненаследный паринс Аэсты. Мы познакомились с ним в Вернуме. Он пишет, что Аэста считает меня виновницей в произошедшем.

Дубхе забрал у меня листок, вчитываясь, а Никос в гневе спросил:

– Так он тебе угрожает? Что ему надо от тебя?

– Ничего, – вместо меня ответил Дубхе. – Он делится сведениями, чтобы помочь.

Ичес расхохотался:

– Паринс Аэсты делится с нами сведениями? В честь чего?

– Мы вроде как подружились, – поделилась я. – Он был добр ко мне, мы вместе проехали до застойки с Аэстой, откуда мы с Мераком поплыли в Тэш, а он отправился домой.

– Нивис, да они все напыщенные лжецы и интриганы! – не унимался Ичес. – Да чтобы огонь со льдом дружил!..

– Не руби с плеча, брат. Дубхе, дай мне письмо.

Никос пробежался глазами по бумаге и спросил:

– Сведения, конечно, так себе. Но кое-что дают. Про стихийников из Ралины ты, Дубхе, говорил. Значит, все пути ведут туда. Что будешь с этим делать, Нивис?

– Нам нужно выезжать в Уан, как можно скорее.

***

Мама, как и ожидалось, все еще сидела за какими-то бумагами.

– Нивис? – удивилась она моему приходу. – Что-то случилось?

Я села в кресло напротив ее стола и четко, с расстановкой, как учила ба, произнесла:

– Мы должны поехать в Ралину. Я не знаю, что происходит, но нам нужно это узнать.

– Никакой Ралины, – покачала головой мама. – Только не сейчас. Что ты собираешься узнавать? Что против нас готовиться какой-то заговор? Или что все Четыре престола в подвешенном состоянии? Слава Богиням, никто войну начинать не хочет – непонятно, против кого биться.

– Больше не будет никакого подходящего времени, – твердо заметила я. – Если мы продолжим только защищаться, мы навечно застрянем в «только не сейчас». Мама, мы обязаны туда поехать.

– Давай отправим послов, – предложила мама. Она отодвинула бумаги, понимая, что я не сверну разговор, пока мы к чему-нибудь не придем.

– Нет, – покачала я головой, – мы должны увидеть все своими глазами. Еще нужно проехать по Аэтерне и узнать настроения наших подданных. В такое непростое время они должны знать, что мы – их опора и защита. На том Совете мне дали понять, что теперь каждый сам за себя. Королева Аэсты настроена против нас, против меня. Чем быстрее мы выясним, кто за этим стоит, тем быстрее я смогу заявить о своей непричастности.

– Нивис, ты понимаешь, как это опасно? Отправиться в Ралину, под прикрытием…

– Нет, поездка должна быть официальной, со всеми приготовлениями. Я хочу, чтобы вся Неора была в курсе, куда я поеду. Это лишит их возможности действовать в открытую. Если Ралина не причастна или же хочет казаться таковой, то она меня не тронет. И опасность никуда не уйдет, пока мы не найдем того, кто за всем этим стоит. Мне надоело сидеть в кристалле.

Мама молча смотрела на меня, а затем откинулась на спинку стула, не сводя с меня глаз:

– Расскажи мне свой план.

План! Громко сказано. Я набрасывала в голове идеи, отметая то, что могло не понравиться маме, а затем изложила, как я вижу свою поездку по Аэтерне, а затем и в Ралину.

– Мне нравится твоя самоотверженность, Нивис. Нравится, твоя готовность действовать в нынешних условиях.

Я не ожидала услышать от нее этих слов. Мамина похвала, конечно, случалась чаще, чем меня хвалила ба, но была особенно ценной, учитывая, кем она являлась.

– Так ты… согласна? – удивилась я, когда мама замолчала.

– Я не договорила. То, что Аэста настроена против тебя, – совершенно не стоит нашего внимания. Мы никогда не были в дружеских отношениях. А старая королева, мать Калор, была еще более невыносимой и непримиримой правительницей. Калор не досталась и треть ее сумасбродности, поверь мне.

– Но мне написал ее брат, Джоран. Он боится, что она может выступить против меня. На кону стоит моя репутация.

– Когда ты успела познакомиться с ее братом?

– Пока развозила дары. Мам, я месяц была в дороге по Вернуму. Ни разу на меня даже не попытались напасть.

Мама рассмеялась:

– Глупышка, кому ты была нужна без символа? Меня скорее удивляет, что они не рискнули выкрасть твою сестру. Ее спасло лишь то, что в зимний сезон ее было не достать.

Тут я обмякла: ни разу даже не подумала, что мишенью может стать Стирия.

– Стирия пропустила твой день рождения по той же причине, что и сейчас отсутствует в замке. Для ее же безопасности. А почему похитители решили, что символ у тебя есть – вот, что главное.

– Ощущение, что все знают о его отсутствии.

На что мама глубоко вздохнула.

– Не понимаю, почему тебя это так расстраивает.

– Но как же?.. Я ведь не смогу тебя сменить. Какая я правительница без символа? Что я могу дать Аэтерне?

Символ власти нужен правительнице не ради самой возможности ею стать: иначе его бы не было у братьев наследниц. Символ – отражение того, что маг в полной мере владеет своими силами, они по-настоящему переполняют его и подчиняются ему, а потому чем сильнее правительница, тем счастливее жизнь ее подданных, чьи земли она питает, отчего возрастают и их силы.

– То, что никто раньше не вступал на трон без символа власти, не говорит о том, что это невозможно, – улыбнулась мама. – Твоя бабушка просто очень старомодна в таких вопросах. Мы с твоим отцом посчитали, что оставим свои предположения при себе. Возможно, тебе перейдет символ одного из нас, когда ты взойдешь на престол.

С каждым словом дышать становилось тяжелее. Мама говорила всё так легко и непринужденно, будто о прописной истине. Выходит, я зря так мучилась, металась?

– Подожди, но ведь в томике о получении символа власти было написано про двести лет?

Она прищурилась, а затем закивала и лишь коротко отметила:

– Давно было пора его выбросить.

– Почему никто раньше не объяснил мне? Вы с папой могли бы рассказать мне про символ, чтобы я не переживала! Я ведь… могла столько всего натворить!

– Нивис, не кричи, голова заболит, – поморщилась мама, потирая виски. – Во-первых, ты ни с кем не обсуждала свои страхи. Во-вторых, я лично отдала бы тебе свой символ, если бы от этого что-то там зависело! А в-третьих, мы с Близом решили, что такова воля Богини Зимы и она одарит тебя, когда придет время.

– Я бы не приняла от тебя символ, – обиженно ответила я.

– Да кто бы тебя спрашивал, – покачала головой мама. – Вернемся к поездке, мне еще работать нужно. Как твоя мама: я против. Как королева Аэтерны: я понимаю, что ты права. Одной беглянки, от которой до сих пор сердце замирает, мне достаточно. Предположим, что виновники пока затаятся. Траурная неделя подходит к концу. В Аэтерну ты давненько не выезжала…

Мама думала, постукивая ногтем по столу. Я предположила, что разрешение она даст, скрепя сердце.

– Ладно, будь по-твоему. Завтра я вышлю письмо в Рафэйн. Поедешь, как только мы получим ответ. Но только с братьями, Мераком и Дубхе.

– Ты им доверяешь? – удивилась я.

– Да. Хотя, наверное, и не должна. У них действительно было слишком много возможностей навредить тебе или нам, и все же они оба раз за разом доказывали свою преданность.

Мама вздохнула, протирая глаза. Ее лицо сильно осунулось за последние месяцы. Обычно наследницы сменяют друг друга каждые двести-триста, реже – четыреста лет. Для сохранения баланса и для того, чтобы не исчерпать всю силу. Мама занимает пост королевы более трех столетий, ее сила угасала, и некому было ее сменить. Она уже давно не посещала шумные события, не проводила с нами время, когда мы чем-то активно занимались, все чаще последние пару лет в поездках по Аэтерне ее заменяла я. А я списывала это на простую усталость. Но с мамой что-то было не так, и я так боялась спрашивать.

– Если это все, то я вернусь к работе.

– Мам, как ты себя чувствуешь? Все хорошо?

Она странно посмотрела на меня:

– Иди, Нивис. Мне нужно закончить с этими отчетами до ужина. Надоело сидеть до полуночи. Иди.

– Чуть не забыла, – я положила письмо Джорана ей на стол. – Это то, что известно Аэсте.