Лехнаволокские истории

15

Малой как обычно отправился на остановку в девять вечера.

Из-за белых ночей что в пять, что в девять вечера, что в два часа ночи в Лехнаволоке небо оставалось светло-серым, так что даже читать можно было без боязни посадить зрение, если, конечно, не спишь. Именно в это время с разных сторон на остановку стекалась поселковая молодежь, вернее, то, что от неё осталось, а это, как правило, уже знакомые нам Ира, Даша и Галя.

Приходила иногда еще странная Инна, еще одна Ира, которой едва перевалило за двенадцать, подруга Гали, и две-три малолетки, мальчишки лет по десять из тех, кому уже интереснее якшаться со взрослыми, чем со сверстниками.

Занимались они обычно одним и тем же: курили выклянченные у кого-нибудь сигареты и точили лясы.

Впрочем, сегодня Даша предложила прокатиться по ночному озеру. Уговорила соседа дать им лодку.

— И кто поплывет? — поинтересовался Малой.

— Ты, я, Ирка и Галка, — сразу безоговорочно определила Даша.

Оставшиеся девчонки посмурнели, но ничего возразить не могли: Даша была из всей компании самой старшей — ей минуло двадцать один. Хотели было напроситься мальчишки, но Даша и их отвадила:

— У нас что — пароход? У нас лодка. К тому же не такая уж и громадная.

Малой не возражал. Признаться, он сам никогда еще на лодке не плавал, рос в лесу, к тому же в Карпатах. С детства знал в округе все тропинки, можно сказать, каждый куст, каждое деревце. И хотя лес он очень любил, и здесь тоже чувствовал себя в лесу, как дома, неторопливая прогулка по озеру на лодке была для него чем-то удивительным. На рыбаков в лодках он посматривал с завистью. Должно быть, здорово плыть и плыть по широкой воде под одним только небом…

За анекдотами не успели и оглянуться, как очутились возле озера. Лодка оказалась достаточно вместительной. Даша сразу же взяла руководство на себя:

— Значит, Коля садится на весла, Галка на корму, Ирка на нос, я посередине.

— Почему это я на нос? — запротестовала Ирина. Не понравилось ей быть так далеко от Николая, к тому же за Дашкиной спиной. — Я сяду посередине, — стояла она на своем, — или на корме.

— Сядешь на нос! — упрямо отчеканила Даша, посмотрев на подругу с вызовом.

— Да какая разница! — вмешался в их перебранку Николай. — Садитесь уже, я оттолкну.

Николаю было интересно наблюдать, как девчата препираются, ругаются из-за него, хотя Ирина кипятится зря, он с ней уже встречается, и выходит, у нее перед Дашкой преимущество, хотя ему по большому счету все равно, какие там планы на него строит одна или другая.

Ирине он сразу сказал:

— Губу не раскатывай. Хочешь, будем встречаться, нет — вольному воля.

Ирине ничего не оставалось, как смириться. Ей бы и хотелось встретить такого парня, как Николай: видного, красивого, интересного да влюбить в себя, но как-то не подвернулся никто, а ей уже перевалило за двадцать, уже молодые старухой кличут, замуж пора. Ладно, Дашка. Она толстая, дородная, лицо, что лопата, плоское, губы, как оладьи, расплылись — кто на неё позарится? Но саму ее и фигурой Бог не обделил, и рожицей вышла. Ноги, правда, чуть кривоваты, низкорослая, — да мало ли девчат с такими недостатками замуж повыскакивали, только ей никак не везет на суженого.

Вот и Николай: приглянулась будто ему, ан-нет, не серьезно всё, мимолетом, из баловства. И не уступила бы ему, не поддалась бы на его соблазны и ухаживания, дак Дашка, курица, подле него вьюном вьется, хвост веером распускает. И сейчас вот завелась вокруг лодки, кому, где сидеть, поближе к Николаю пристраивается.

— Вы как хотите, девчата, а я уже сел и гребу, — прервал её размышления Николай. — Кто не успел, тот опоздал. Отчаливаем! — как заправский мичман скомандовал он и оттолкнул лодку веслом от берега. Девчата еле запрыгнуть успели. Галка пробралась на нос, Даша с Ириной бухнулись на днище перед Николаем. Даша не принимала возражений, снова распорядилась:

— Вдвоем здесь сидеть нельзя, иди уже на корму.

Ирина поднялась, но только из-за того, что там она будет сидеть лицом к Николаю, а Дашка к ней спиной.

— Э-эх! — взмахнул проворно веслами Николай, чувствуя, как сладко напрягаются мышцы рук, ног, спины.

Лодка мягко заскользила по озерной глади. Все смолкли, очарованные ночным озером. Чем дальше отплывали от берега, тем тише становилось вокруг. Ветер непривычно стих, чайки угомонились и больше не вскрикивали звонко над головой. Лишь где-то неподалеку нет-нет да и всплеснет рыба. Закрывшиеся кувшинки, белея крупными головками, мерно качались на тихих волнах. Уснули на своих длинных крепких стеблях и желтолицые кубышки. Деревенские хижины, приземистые сараи и прибрежные баньки, враз почерневшие, постепенно превратились в крохотные игрушечные домики, забавно рассыпанные на скалистом пологом берегу. Вскоре и оттуда перестали долетать голоса и звуки. На горизонте тусклыми бликами в легком тумане заблестел Петрозаводск.

Галка легла набок и прислонилась щекой к борту лодки. Свесила правую руку за борт, залюбовалась игрой волны, исходящей от руки. Даша радовалась, что ей удалось добиться своего и примоститься рядом с Николаем. Николай пару раз взглянул на ее томные, по-коровьи мутные глаза и отвернулся, усмехнувшись. Взгляд Ирины то и дело перебегал от Даши к Николаю и обратно к Даше, — не заметила ли та ее взгляда. Она злилась на Дашу: почему она так упорно вклинивается между ними и будто назло ей не сводит с Николая глаз? Ведь знает же, как далеко зашли уже их отношения!

Тонкие трепетные пальцы Ирины нервно перебирали складки мягкой шелковой юбки.

Иногда взгляды Даши и Ирины встречались. Тогда глаза Даши наливались вызовом. Казалось, ей доставляло удовольствие изводить Ирину.

«Чего она добивается? — не могла понять Ирина. — Николая или моего унижения? Подруга называется…»

Хотя, о чем говорить. Сколько помнит себя Ирина, с Дашкой дружба у нее всегда была своеобразная. Почему-то все время выходило, что возле Ирины как по злой иронии судьбы постоянно оказывалась Дашка. В школу идти (а они ходили из Лехнаволока в Заозерье, почитай, за четыре километра), — Дашка рядом, появится у Ирины подруга, глядь — уже уехала в город дальше учиться, а Дашка снова рядом. Никогда Дашка не могла без нее обойтись, повсюду тянула за собой: школьный вечер — «я без тебя не пойду», дискотека — «ты не пойдешь, и я останусь». Едет на рынок в город: «Ир, поехали со мной, ну что там мамка увидит, а у тебя глаз верный, и вкус есть…» Вроде человек человеком, но стоит Ирине кем-то заинтересоваться — делает все, чтобы интерес этот заглох на корню. Сколько раз Ирине ее новые друзья выговаривали:

— Слушай, что этой Дашке надо, лезет и лезет, достала!

Вот Николай появился, и снова старая песня пошла, как наваждение какое. Это ж нарочно всех девок спровадила, оставив ее и Галку. Галку, потому что она все равно как банный лист — не отцепится, а ее, Ирину, чтобы опять побесить, поиздеваться над ней.

Сказать ей в лоб: «Да на тебя Николай и не глянет, он уже давно встречается со мной», только быстрее завести Дашку, потому как она из породы тех, которых неудачи только подталкивают на совершение поступков. Но самое обидное, что Ирина, зная эту гаденькую черту характера Дашки, ничего не высказывала коварной подруге, как будто была заколдована. Вот и сейчас, ей очень хотелось бы сесть рядом с Николаем, увидеть его глаза, почувствовать тепло его рук, но он почему-то сидит далеко, и она снова ничего не может сделать. А Дашка-бесстыдница все пялится и пялится на него… «Ох!» — наигранно вскрикнула, когда лодка чуть накренилась, и нарочно, будто невзначай, положила свою ладонь сверху на руку Николая, стерва! И Николай, кажется, тоже не сводит с нее глаз, тоже решил поиграть в «переглядки»?

«Чего же я сижу?» — не унимается сердечко Ирины.

Тут Дашка спросила Николая:

— Послезавтра у меня День рождения. Придешь?

— А кто будет?

— Да все, кто здесь, плюс двоюродная тетка Иры, продавщица нашего поселка, Ленка, она всегда с нами.

— Так может, и я кого-нибудь прихвачу?

— Кого?

— Да хоть Виктора. Такой — самый высокий из нас.

— Ну, если захочет, пусть приходит.

— Договорились.

Ирина во время их недолгого разговора все не могла успокоиться. Дашка так и не отняла своей руки от руки Николая.

— Не устал еще? — спросила Дашка с придыханием. — Может, я погребу?

Этого Ирина перенести не смогла, вскочила как ошпаренная: ежели Дашка сядет за весла, Николай переберется на ее место и, значит, сядет к ней спиной. Чего ж я думаю!

— Я сяду, я! — торопливо подхватилась она да покачнулась, накренила лодку, потеряла равновесие — так и повалилась в воду.

Слава богу, встала на ноги — вода чуть выше груди, озеро у них неглубокое. Но обидно — до слез. Да еще и смеются все, и Николай — туда же. Не удержалась и плеснула на Дашку водой:

— Чего ржешь, с тобой такого никогда не было?

Николай протянул ей руку:

— Куда ж ты так спешила, Иришка, всю рыбу распугала.

Ирина забралась в лодку, поеживаясь от озноба. Николай согнал Дашку, усадил Ирину, укутал ее в свою телогрейку.

Не столько от сухой одежды, сколько от неожиданной, пусть и крохотной заботы Ирине стало теплее. Вот если бы Николай всегда был таким…

Оставшуюся дорогу домой Дашка больше не приставала к Николаю. Как перемкнуло что-то.