Лехнаволокские истории

24

Прямо с утра, едва перекусив на скорую руку и прихватив с собой буханку хлеба и банку тушенки, наши горемыки отправились на дачу армянина.

На лавке возле своего двора уже сидел дед Митрофан, высматривая утренний автобус. Они поздоровались с ним. Мишка Суворов спросил:

— Всё ждешь, Митрофан?

— Жду, — ответил он, не вставая, и тут же отвернулся в сторону: наверное, ему стало неловко от того, что даже они, чужие, узнали его тайну.

Участок армянин выбрал себе за поселком на мысе, с двух сторон омываемом озером. Здесь уже появились первые дачи, но все — деревянные. Армянин же решил поднять особняк полностью из кирпича, в два этажа, с гаражом. На втором этаже планировался «скромный» — восемь на восемь — банкетный зал, зал для тренажеров и небольшая детская для игр. Монтажники в ударном темпе заложили блочный фундамент, и каменщики, не мешкая, погнали первый этаж.

Хоть и немалый — пятьдесят соток — участок, а часам к трем все вокруг фундамента было прибрано, пляж обновлен, акватория для купания приготовлена. С камнями дело они имели, песок разнесли носилками, ветки, палки, корни и прочий мусор сожгли на разложенном посреди пляжа костре. Немого дольше повозились с камышом и стрелолистом, так как руками вырвать их с корнем не удавалось, а лопатами в воде сильно не поорудуешь. Однако вскоре приловчились спутанные лохмы корней подрубывать под водой и вытаскивать на берег почти целиком.

Закончив работу, мужики в ожидании хозяина с превеликим удовольствием раскинулись на прогретом солнцем пляжном песке. Даже не верилось, что еще неделю назад их встретило дождливое неприветливое северное небо.

Армянин приехал часа в четыре. Вылез из своего красного «Гелендвагена», окинул взглядом прибранный участок, вычищенный от растительности уютный пляж, но первым делом прошел в дом, где осмотрел свежую кладку и потолковал с мастерами. Потом только подошел к новым работникам. Приветливо улыбаясь, поздоровался за руку с каждым. Видно было, что он доволен и каменщиками, и преобразившимся участком. Без лишних слов предложил поставить за домом на возвышении небольшую стационарную теплицу с остеклением, покатой крышей и отопительной печью внутри — такую, как на даче его приятеля, директора промышленно-экономического колледжа. Теплица находилась на противоположном берегу озера и отсюда виднелась как на ладони.

— Я свожу тебя туда и оставлю, — сказал он Женьке-бригадиру. — Посмотришь, запишешь размеры. Сделаете точь-в-точь, как там.

О таком подряде можно было только мечтать: это уже неплохие деньги. Все неприкрыто радовались удаче.

Ждать до утра не стали: чем им еще заниматься, поспать могли и дома. Отправили только Суворова в магазин за хлебом и сигаретами, пока Женька осматривал соседскую теплицу, затем наспех перекусили чем бог послал и уже к шести часам вечера по выверенным Женькой размерам сделали разметку фундамента, вырыли траншею и даже стащили в нее бордюры — монолитные основы будущего сооружения.

Часов в одиннадцать вечера неожиданно нагрянул Михалыч. Удивился, что в такой поздний час мужики еще работают. Это польстило ему: они не показались лежебоками.

Он заехал сначала к Пашкину, где они стояли, но, узнав, что никто еще не вернулся с дачи, подкатил прямо сюда.

— Я только дома вспомнил, что завтра никого не будет, а вам понадобится инструмент и материалы. Вот ключ от сарая, — передал он Женьке ключ и, осмотрев траншею, одобрил: — Грамотно, грамотно. Молодцы! — похвалил он новых работников и стал прощаться: — Поеду, а то дома всё бросил, умчался на ночь глядя.

А, садясь в машину, бросил:

— Так держать!

Приезд Михалыча оказался кстати. Во-первых, он в который раз уверился, что «хохлам» действительно нужна работа. Во-вторых, понял, что они дорожат его доверием и им совсем не безразлично, как будет сделано то, что поручено, да и вкалывают за милую душу.

Новые силы будто наполнили их, и если бы не опустившиеся вдруг сумерки, они, наверное, и опалубку сколотили. Но выбирать не приходилось. Сложив инструмент, побрели обратно к Пашкину на постой.

Пока ужинали, пока пили чай, стрелки добрались к двум часам ночи. Ночь промелькнула как один миг. До полудня следующего дня бордюры выровняли, опалубку сбили, дело оставалось только за бетоном.