Лишний

Юля сидит напротив меня — завтракает, уткнувшись в телефон. Ее светлые вьющиеся волосы забраны назад и заколоты, только один локон свисает перед глазами, но он ей не мешает. На ней белая растянутая футболка с большими цифрами «911» — подарок, когда она первый раз приехала ко мне в Штаты, — черные шорты, на запястье татуировка в виде черного горизонтального прямоугольника (била тоже в Штатах). Раздается сигнал микроволновки, и Юля, не отрываясь от телефона, идет к ней, достает разогревшуюся пасту, возвращается за стол, смотрит на меня.

— Тебе, может, тоже разогреть?

Я смотрю на нее и улыбаюсь:

— Дай лучше сока.

Юля пускает по столу картонную упаковку, которую я ловлю. Открываю, наливаю в стакан и делаю глоток.

— Ты надолго? — спрашивает она.

— Думаю, дня два, и обратно, — отвечаю и смотрю в ее большие черные глаза.

— Ну-у-у, отстой! — говорит Юля и продолжает есть пасту.

— Нет, Юль, там дел много, — говорю я. — Хочешь со мной? У тебя же виза еще действует? Погуляем, как в прошлый раз, — киваю в сторону ее татуировки.

Юля делает глоток сока, что-то обдумывает несколько секунд, ставит стакан и говорит:

— Не помню, но мне понравилось там.

— Ну вот и поехали. Полетели.

За окном пролетает самолет, оставляя на голубом небе белую полоску, и я несколько минут залипаю на нее, жду, когда она исчезнет, но она не пропадает. Юля снова уткнулась в телефон, двигая большим пальцем то вверх, то вниз по экрану.

— Что ты там все читаешь? — спрашиваю ее.

— Телеграм-канал один, — отвечает Юля, не отрывая взгляда от дисплея телефона. Мне кажется, что она нервничает.

— Какой? «Антиглянец»? — посмеиваясь, спрашиваю я. — Или что вы там, школьники, сейчас читаете?

— Да так…

— Ну, говори давай!

— «Невиновных нет», — отвечает Юля и углубляется в телефон.

Мне становится любопытно:

— И что там?

Она встает из-за стола, подходит к плите, включает чайник.

— Про… исчезнувших, — отвечает она, — такой закрытый канал… — Юля замолкает, потом добавляет: — Я про Миру читаю.

Я чувствую, как моя левая ладонь начинает замерзать, и мне почему-то кажется, что это не оттого, что в ней стакан с ледяным соком.

— Что?!

— Про Миру, — очень тихо повторяет Юля, не поднимая глаз.

— Что там? Дай почитать!

Юля через стол передает мне свой телефон.

«Вот вам еще на долгую память и недолгое обсуждение за вашим неостывшим ланчем: бизнесмен Павел Трубецкой имел долю в торговом центре “Семейный” на юго-востоке Москвы. В январе этого года там произошел пожар, в результате которого погибло 17 человек, среди них четверо детей. Возгорание произошло на втором этаже центра; пожарная тревога, как и автоматические спринклерные оросители в торговом центре, не сработала. Если вы не знаете, чья компания при строительстве этого ТЦ занималась всей этой противопожарной системой, то получайте: ООО “Гарантия”, генеральным директором которой приходится двоюродный брат Трубецкого, который с недавнего времени вместе со своей семьей, по нашей информации, проживает в Тель-Авиве, а сам Павел Валерьевич Трубецкой, помимо доли в уже остывшем торговом центре, имел долю еще и в этой оросительной компашке. Жадность — это хорошо, как говорил герой Майкла Дугласа в фильме “Уолл-стрит”. Кстати, хотим напомнить, что не так давно дочь Трубецкого — Мира Трубецкая, красавица-студентка МГИМО, — была обнаружена мертвой во дворе одного из домов на юго-западе Москвы. Что стало с Мирой и почему она так скоропостижно ушла из жизни — это не наше дело. Но, может быть, ваше?»

Под текстом стоит фотография, на которой запечатлены Павел Валерьевич с Мирой на площади Трокадеро в Париже. Мира заливисто смеется, Павел Валерьевич одной рукой обнимает ее, вторую протягивает куда-то вверх. Я видел эту фотографию у них дома — она стояла в гостиной среди десятков других семейных фотографий. Я смотрю на дисплей телефона, и мне сильно хочется курить. Возвращаю телефон Юле.

— Кто пишет весь этот бред? — с испугом спрашиваю. — Кто ведет канал?

— Никто не знает. Туда еще не всех принимают. Закрытая тема.

— А ты как туда попала?

— Мне мальчик из параллельного класса показал как-то эту группу, я оставила заявку — и где-то через полгода приняли. Кто-то год ждет, кого-то быстро принимают, кого-то вообще нет. — Юля ставит передо мной стакан с чаем, а рядом — блюдечко с нарезанным лимоном. — Ты чего загрузился? — спрашивает.

— Все ок, Юль.

— Точно?

— Точно. Нет.

Мы пьем чай, Юля дальше продолжает читать что-то в телефоне. Потом берет пульт и не глядя включает телевизор. На экране появляются часы, секундная стрелка которых приближается к двенадцати, а часовая — к единице. Далее следует заставка: на экране один за другим меняются кадры: официальные лица, потом кадры с какой-то Олимпиады, вздымающийся флаг России, следом бегут кадры с мест боевых действий, кадры начинают идти быстрее, составляя пазл, складывающийся в надпись «Новости». Появляется мама в сером брючном костюме, белой блузке, на лацкане пиджака значок в виде логотипа телеканала. Мама несколько секунд что-то читает в бумагах, а потом поднимает голову и смотрит на меня. «Добрый день», — говорит она. Мне кажется, что она обращается ко мне.

— Добрый день, мам, — говорит Юля и смеется.

Мама рассказывает о встрече президентов России и Китая, которая сейчас проходит в Москве, о чем договорились главы государств, какая программа запланирована дальше, а потом передает слово корреспонденту, который выходит в прямой эфир из Кремля. Юля выключает звук. Поэтому о чем корреспондент говорит — никому не ясно. Никто не слышит.

— Сначала появляется фотография, потом пропадает человек, — внезапно говорит Юля.

— В смысле? — перевожу я взгляд с экрана телевизора на сестру.

— Я про канал, — отвечает Юля, ставит стакан в посудомойку и уходит в коридор. — Меня такси ждет, хочу с девочками погулять.

Я направляюсь за ней, смотрю, как она обувается, берет небольшой черный кожаный рюкзак, закидывает туда джинсовую куртку, разрисованную красками. Берет со стола ключи, смотрит на меня, что-то хочет спросить. Мне хочется присоединиться к Юле и погулять с ней, в какую-то секунду я почти предлагаю ей это, но она опережает меня.

— Слушай, дай сигарету, а! — улыбается она.

Я достаю из кармана смятую пачку ментоловых «Мальборо».

— Юль… Не читай всякий бред. Я тебя люблю!

Она поворачивается ко мне, слегка улыбается и говорит:

— И я тебя. С возвращением! Никому про сигареты!

Я остаюсь в квартире один. Прохожу в гостиную, где мама продолжает что-то рассказывать без звука, ложусь на диван. Думаю о встрече с Алексом. Почему он вспомнил наш выпускной, почему решил встретиться со мной ночью? Потом вспоминаю, что не ответил Кате ни на один звонок, про белую машину во дворе и про телеграм-канал. В окне на фоне ярко-голубого неба снова пролетает самолет. И когда он равняется с солнцем, становится черным. Закрываю глаза и не чувствую себя спокойно.