Лишний

— Спокойно, это я, — Артем зачем-то позвал меня поболтать. Пока я ждал, залип на рекламный экран на Новом Арбате, на котором долго транслировался летящий самолет. Артем хлопает меня по плечу.

— Напугал, — говорю я, глядя на царапину у него в районе шеи.

— Ты просто не бойся. Пойдем посидим?

— Пойдем. — Я надеваю свои очки в тонкой голубой оправе.

Мы в каком-то индийском ресторане в переулках Арбата, и между нами тлеет множество ароматических палочек. От их запаха мне хочется закрыть глаза, но стекла очков не настолько прозрачные, чтобы за ними спрятаться. Артем пьет какой-то чай из очень маленького стакана и рассказывает, как он четыре месяца ездил по Индии и курил каждый день, как увидел на горизонте странное сияние, которое хотел записать на телефон, но камера не уловила его. Как в университете нашел закладку и убил ее с друзьями в машине на парковке, а потом вернулся на пару и очень хотел ответить, но его никто не спросил. Я делаю глоток чая, и он мне даже кажется немного вкусным. Артем начинает рассказывать про Катю, и мне почему-то не хочется ничего слушать, но я должен, потому что в этом может быть что-то важное, в отличие от всего, что он рассказывал до этого. По словам Артема, Катя однажды пришла к нему домой в полном угаре и слезах, она плакала оттого, что отец стал слишком злым и начал срываться по каждому поводу на мать и даже один раз на Катю и ей кажется, что у него какие-то проблемы, о которых он не говорит, или он просто начал сходить с ума. Тогда она осталась у Артема и прожила с ним неделю, а потом они полетели вместе в Рим и украли в сувенирной лавке в Ватикане два креста. Артем говорит, что Кате рядом с ним спокойно, а я думаю, что он просто себе это внушил. Пару раз у Артема звонит телефон, и он с кем-то говорит, выйдя из-за стола, а потом возвращается с тревожным лицом и снова продолжает пить чай. Потом Артем внезапно возвращает меня на землю.

— Я Юлю видел! — говорит он. — Пару раз.

— Какую? — спрашиваю я и смотрю в сторону выхода.

— Твою сестру, — отвечает Артем и откашливается.

— Где? — На меня накатывает волна тревоги.

— В городе. Она была с Алексом, — говорит он. По моему телу прокатывается волна мелкой дрожи.

— Что они делали?

— Просто сидели.

— Где? — нервно спрашиваю я.

— В «Кофемании» вроде бы.

Мне становится неуютно, и я без конца поправляю очки, которые и так хорошо сидят.

— Ты чего? — спрашивает меня Артем.

— Да так… С Алексом, странно просто, — отвечаю я, а потом добавляю: — А еще кого-нибудь видел там?

— Да нет, я не садился. Я взял кофе и ушел. Времени не было… да и…

— Что?

— Ну, как-то с Алексом я не очень хотел бы сидеть за столом. А кого я должен был там еще увидеть?

— Миру, — говорю я, а потом понимаю, что ее имя выскочило непроизвольно.

— Миру? — удивленно спрашивает Артем. — Почему ты это сказал?

— Я… не знаю, — говорю я, — просто не подумал.

Артем смотрит по сторонам, а потом немного наклоняется и тихо произносит:

— Или подумал… — Отворачивается и снова делает глоток чая, морща нос.

— Почему ты не захотел сидеть с Алексом?

Артем какое-то время молчит, словно обдумывает что-то, а потом отвечает:

— Да все уже. В смысле — не все, но… как бы тебе сказать. В общем, я не очень с ним согласен после той вечеринки.

— У Светы? — нервно спрашиваю я.

— Угу, — кивает Артем.

— Что ты имеешь в виду?

— Он много принимает слишком и не отвечает…

— Мы все юзали, а потом…

— Вот о потом-то и речь, — резко говорит Артем и надевает черные очки.

— Я его потом позвал к себе…

Артем молча сидит и смотрит в мою сторону, но смотрит ли он на меня — мне непонятно, потому что стекла очков настолько черные, что глаз его совсем не видно.

— Вот и остался бы с тобой, — выпаливает Артем, и мне становится совсем неуютно.

— Не понял, — говорю я.

— Ну, не возвращался бы.

— Куда? — недоумеваю я.

— Обратно, блядь. Возвращаться — плохая примета! — говорит Артем и смотрит на телефон.

— Он вернулся тогда к Свете?

— Знаешь, мы с тобой не говорили. — Артем встает из-за стола и быстро направляется в сторону выхода. — Мне пора.

— Ты куда? — спрашиваю я его в спину.

— Нас уносит сильный ветер, бро, — отвечает он и толкает дверь.

Я остаюсь один и смотрю на тлеющие палочки.