Лишний

Самолет выходит из зоны турбулентности, и я открываю глаза. Рядом со мной пустые кресла, над которыми свисают дыхательные маски. Я не вижу других пассажиров, хочу пойти умыться, но голос бортпроводницы останавливает меня.

— Пока не отстегивайтесь, мы скоро прилетим, — говорит она, широко улыбаясь ярко-красными губами в цвет униформы. — Может, воды с лимоном?

— А кола есть?

— Найдем, — отвечает она.

— И еще бы льда.

— Это всегда есть, — посмеивается она и удаляется к кабине пилота, закрывая за собой ширму.

— Простите, я хотел узнать, куда мы летим? И где все?

— Вы один здесь, — отвечает она, — остальные полетят в следующий раз, наверное, — пожимает она плечами.

— Ясно. А куда мы летим-то?

— Странный вы, — говорит бортпроводница и уходит, а я открываю шторку окна, и глаза пронзает яркий солнечный свет.

Я открываю глаза и вижу коридор больницы, залитый солнечным светом. Две медсестры о чем-то говорят, одна из них смеется, а потом они заходят в кабинет, и я их больше не вижу. Я поворачиваюсь и вижу рядом спящую маму, в руке ее сжат платок. Рядом с ней сидит отец и что-то читает в телефоне. Под глазами у него мешки, а воротник пиджака поднят. Кажется, он не спал всю ночь. Два охранника молча сидят на стульях рядом с дверью палаты. Отец поворачивается ко мне. У него красные глаза. Он протягивает мне руку через спящую маму. Я жму ее, а он, не выпуская мою руку из своей, устало улыбается. Я хочу спросить про Юлю, но папа, видя, что я хочу открыть рот, качает головой, показывая глазами на маму, потом закрывает глаза, намекая на то, что она спит и мы ее разбудим. Я уже собираюсь выйти в туалет и умыться, когда открывается дверь палаты. Оттуда выходит главврач. Охранники садятся обратно. Мне становится очень страшно. Женщина пристально смотрит на меня, а потом направляет взгляд на отца и негромко говорит:

— Разбудите супругу.

Я резко трясу мамину руку, и она просыпается, а отец убирает телефон в нагрудный карман пиджака и скрещивает пальцы на руках, нервно притоптывая левой ногой. Главврач говорит, глядя на нас:

— Состояние в порядке. Стабильное. Несколько дней ей надо здесь полежать под витаминами, а потом выпишут. Можете заглянуть. Время посещения пациентов — с двенадцати до шестнадцати, каждый будний день.

Мама резко вскакивает и подбегает к женщине, обнимает ее, плачет и громко благодарит, а женщина засовывает руки в карманы медицинского халата, отчего мне снова становится страшно, но она просто молча смотрит на нас с отцом. Папа поворачивается ко мне, потом резко встает и подходит к ней, обнимает ее вместе с мамой. И пока они ее обнимают, стоя ко мне спинами, женщина продолжает смотреть на меня.

— Как вас отблагодарить, скажите? — спрашивает мама.

— Мне ничего не нужно… уже, — монотонно отвечает главврач.

— Так не бывает, — говорит мама, а мне хочется, чтобы сейчас она замолчала и не спорила.

— Так бывает, — отвечает женщина, — так… бывает.

— Но… — снова начинает мама.

— Мам, пожалуйста! — вскрикиваю я. — Простите нас, пожалуйста, — произношу тихо и опускаю голову.

— Всё? — спрашивает женщина маму, когда папа отходит в сторону.

— Может, вам помощь нужна, больнице? — продолжает мама.

— Нет, — отвечает женщина и вырывается из объятий мамы, — не нужно ничего от вас. Побудьте вместе… хотя бы сейчас.

Она уходит быстрым шагом. Другой врач говорит:

— На минуту. Быстро.

Мама с папой скрываются в палате. Я направляюсь за ними, уже на пороге поворачиваюсь в сторону кабинета главного врача и вижу, как дверь туда медленно закрывается и щелкает замок, а потом я встаю между родителями и вижу, как врачи о чем-то говорят возле стены, как солнечный свет заливает всю палату, в центре которой лежит Юля, а рядом с ней капельница с прозрачной белой жидкостью, от которой идет трубка, и ее конец белым пластырем приклеен к левой Юлиной руке.

Юля открывает глаза, и мое сердце сжимается. Она сонно смотрит на меня, а потом уголки ее губ плавно поднимаются, отчего я становлюсь самым счастливым человеком на свете. Мы какое-то время смотрим друг на друга, а потом врач просит посторонних покинуть комнату.

Я выхожу в коридор и вижу в конце женскую фигуру в черном тренче, на плече болтается приоткрытая красная сумка.