Любовный треугольник

56 Давид

Захожу в комнату, бросаю вещи на кровать и подхожу к окну. Отыскав в контактах номер матери, слушаю гудки.

— Давид, — отвечает отстраненно только на втором дозвоне.

— Больше ты не общаешься с Ани, — ставлю перед фактом, не расшаркиваясь на ненужные речи.

— Что? Это что за разговоры? — напускная отстраненность матери мгновенно исчезает.

— Ты у неё в черном списке, звонить напрасно, не дозвонишься. Если решишь набрать с чужого номера и она ответит, я, не раздумывая с ней разведусь, потому что я запретил ей с тобой говорить. И если из-за тебя она нарушит мой запрет, то этот развод будет на твоей совести.

— Да как ты смеешь? Всё из-за этой дряни, да?

— А если ты вдруг решишь приехать сюда с отцом, мы с Ани и детьми тут же съедем. Объяснять ему причину я буду при тебе. Как и то, почему моя семья больше не хочет иметь тебя в качестве близкого родственника. И плевать мне будет на то, как он это расценит. Не захочет больше иметь со мной дела — значит, так тому и быть.

— Давид, но… мои внуки? — осаживается мать, — Как я без них?

— Я предупреждал тебя. Просил не лезть. Ты сделала по-своему. Теперь я поступаю так, как считаю нужным.

Сбросив вызов, бросаю телефон на подоконник, а потом опираюсь на него ладонями.

Внутри сосущая пустота…

ЛЕТО

— Я поступила!

Светится Ани.

— Да что ты, доченька? — Гаянэ всплескивает руками и обнимает дочь.

— Да. На факультет хлебопекарных и кондитерских производств.

— Молодец, — скупо хвалит Артуш, — я знал, что ты справишься. Ты у меня толковая.

— Умница наша, это же надо. А ты волновалась так. Переживала, — тискает её Гаянэ. — Не спала по ночам.

Ани смущенно опускает глаза.

Еще полгода назад мысль о поступлении вызывала у неё ярый протест и непонимание. Но после окончания курсов, когда она поняла сколько всего нового можно приготовить из привычных продуктов, её протест в разы уменьшился.

А энтузиазм наоборот — возрос. Теперь, помимо национальных армянских десертов у нас дома на постоянной основе присутствуют шоколадные фонданы, трйфлы, Сент-Оноре и другие.

Благодаря тому, что её отец с матерью здесь, она смогла подготовиться к поступлению. Пацанов отдавала им, а сама сидела за учебниками. Пришлось помочь ей найти на сайте список необходимой для поступления литературы, подыскать хорошего репетитора, записаться в библиотеку, куда она всю весну и начало лета ездила за учебниками и штудировала их.

Бывало, Ани срывалась и плакала, когда уставала от обилия информации. Правда, делала она это тайком от меня. Мне же ни разу не сказала, что отказывается от поступления. Упрямо, через слезы, продолжала зубрить. И вот результат — в сентябре она пойдёт на свою первую пару.

Одногруппники, правда все младше неё будут, так как в своем большинстве поступают сразу после школы, но я не вижу в этом проблемы. Даже плюсы — в отличии от них, у неё развита усидчивость и уже гораздо более глубокое понимание необходимости обучения…

Во всяком случае, я на это надеюсь.

— За это надо выпить, — закончив стаскивать с шампура шашлык, Артуш тянется за бутылкой. — Давид, ты сам как?

— Неплохо, — буцаю мяч Арсену.

Сегодня родители Ани приехали к нам в гости на шашлыки. Так сказать, отпраздновать поступление Ани.

— Тигран хвалит тебя. Говорит, ресторан еще никогда не приносил столько прибыли.

Коротко усмехаюсь.

Это правда. Я максимально ушел в работу после того, как Оля уехала.

Она забрала трудовую, сдала свою квартиру, перевелась в другой университет и переехала. Я не видел её вот уже полгода. У Мариам только интересуюсь как она. Нашла подработку около дома, где снимает квартиру, учится, идет вперед…

Я же сделал активный упор на то, чтобы вытащить ресторан из ямы. Занял сумму у Демьяна, успешно вложился в рекламу. А благодаря идее Оли — сейчас в летнее время мы поставили палатку возле ресторана, чтобы любой желающий, проходящий вечером мимо, мог, не заходя в ресторан, взять бокал вина с десертом и продолжить свою прогулку.

Идея оказалась не просто хорошей. Она выстрелила настолько, что и в других заведениях, по нашему примеру, начали предлагать бокалы в залог.

Кредит я уже вернул, как и долг Сане. С Демьяном я рассчитываюсь постепенно. Чтобы иметь возможность и в плюс выходить, и ему сумму частями возвращать. Он не против.

Отцу я рассказал о том, что полностью сменил меню. Сначала он был в ярости, даже приехал. Но когда понял, что основные традиционные армянские блюда остались в меню, и увидел полный зал посетителей, признал, что зря не сделал этого раньше.

Мать с ним, конечно же не приехала. Сослалась на то, что бабушка чувствует себя плохо и ей необходимо оставаться с ней.

Понимает, что если отец обо всем узнает, он останется и без моей семьи. А виновата будет она.

К зиме отец планирует вернуться в строй. А я к этому времени хочу подготовить почву для открытия уже своего ресторана.

— Надеюсь, так будет и дальше, — возвращаюсь к теме нашего разговора.

— Слушай, а у тебя случайно нет должности для меня? — опускается на стул Артуш, — я так долго без работы не могу. Пытался устроиться тут неподалеку грузчиком, не подхожу им, видите ли, по возрасту. Как будто если мне шестьдесят, то всё, крест на мне можно поставить.

Задумываюсь, прикидывая что у меня по рабочим местам.

— Есть, — приходит внезапно идея, — у меня парень обвальщиком только на три летних месяца устроился. В сентябре могу взять вас. Работа знакомая и привычная.

— Серьезно? — на глазах расцветает свекр, — Так это же прямо моё.

— Ваше, — посмеиваюсь я, — почти тоже самое, что вы делали дома. Только тут еще мясо прибавится.

В своем селе Артуш разделывал рыбу для продажи. Собственно, и здесь придется делать тоже самое.

— Не проблема. Я и с мясом знаю как справляться. Прямо гора с плеч. Не люблю я на шее сидеть, ты знаешь. Меня от того, что ты помогаешь с квартирой совесть гложет. Будто у внуков деньги отбираю.

— Да успокойтесь, — отмахиваюсь я.

— Нет-нет. Вот начну копейку в дом приносить, и тогда буду спокоен. Подарки наконец смогу купить им на свои кровные. И дочери. Хоть я и не понимаю зачем ей учиться, но раз она хочет, то нужно будет как-то и её побаловать. Умница она у меня все-таки.

Наблюдаю за тем, как его отеческий взгляд теплеет при взгляде на Ани. Хоть он внешне и скуп всегда на проявление родительских эмоций, но я-то знаю, что на самом деле, за неё он и под поезд лег бы.

— Счастливая такая, — хрипло смеётся, смотря на то, как она играет с Гором в ладушки на качелях.

Перевожу на них взгляд. Сын заливисто хохочет, когда промазывает по её ладоням, а Ани прижимает его к себе, зацеловывая щеки. Тот упирается, со смехом вырываясь и сползая с качели, чтобы побежать к Арсену, с которым мы пинаем мяч.

Почувствовав на себе мой взгляд, жена оборачивается и скромно улыбается.

Я коротко тяну уголок губ вверх.

Нам понадобилось время, чтобы снова научиться общаться. По первой мы даже парой фраз не могли обменяться. Только «Доброе утро», «Приятного аппетита» и «Спокойной ночи». Потом, постепенно, когда она пошла на курсы, начала делиться тем, что узнала там. Сначала это было так, словно она боялась меня и ждала реакции на каждое слово. Со временем информации стало больше, а уровень общения превысил несколько предложений в день.

Окончательно барьер рухнул, когда она начала готовиться к поступлению. В общих предметах были темы, которые ей давались с огромным трудом, и я брался за то, чтобы объяснить их ей.

С тех пор между нами все стало более-менее гладко. Она перестала заискивающе интересоваться всё ли у меня хорошо, с затаённой тоской каждый раз вздрагивать, когда звонит мой мобильный и я ухожу, чтобы поговорить. У неё появились свои мысли и переживания по поводу поступления, и времени на ненужные домыслы стало меньше. Правда пару раз спросила нет ли у меня кого-то, и получив отрицательный ответ, вроде как успокоилась.

Когда гости уезжают и Ани уходит укладывать мальчиков, я отправляюсь курить. Занимаю место на качелях, и отыскиваю в списке контактов номер Демьяна.

Сейчас у них раннее утро, разбудить не должен.

— Да? — бодрый голос подтверждает мои догадки.

— Не спишь?

— Как раз кофе себе завариваю, ты вовремя, — зевает, щелкая кнопками.

— А Оля?

— Спит еще. Они с Мариам до утра болтали, не знаю даже во сколько улеглись.

Грудь привычно сдавливает при малейшем упоминании о ней.

— Как она?

— Да нормально вроде. Вчера встретили, погуляли по городу. Выглядит счастливой, Дав.

Это хорошо…

— Фотки есть?

— Есть, конечно, ты ж просил.

Глубоко затягиваюсь дымом и выдыхаю его наверх.

— Кидай.