Майя

13. «Вон он, Змей, в окне маячит…»

Несовместимость сугубо эмоционального воздействия Гроз на окружающих с мотивацией осторожного Черепа – первое, что мы обнаружили в этой паре. Возможность обратного сочетания «Череп в Грозе» мы тоже сразу могли уяснить из артистичности этого знака. Череп может сам и не испытывать нужных чувств, но легко сыграет любые эмоции, положенные по сценарию. Кстати, есть и конкретное воплощение «Черепа в Грозе» - это известный бард и артист Юрий Визбор. Непроницаемое лицо Бормана ему и не нужно было особо играть, но и управлять эмоциями людей, особенно женщин, этот Череп мог легко.

Востребованность знака Грозы в исторических циклах тоже нетрудно разъяснить, учитывая тот момент, что как образ действия Гроза предшествует Владыке. И в самом деле, прежде чем начать руководить людьми на основе знаний и общего плана, нужно этих людей вдохновить, зарядить эмоциями. Иначе даже обладая всеми знаниями, людей трудно пересадить из кареты прошлого в модерновый экипаж. Нужно хотя бы рекламу с участием любимчика публики. Среди Гроз таких много – взять хотя бы троицу артистов Андрей Миронов, Юрий Никулин, Фрунзик Мкртчян, а также примкнувшего кним фельетониста Максима Соколова. Все четверо – «Гроза в Грифе», то есть комедийно-сатирический образ действия, вызывающий эмоции ради очищения общества. Про Аллу Пугачеву мы писали (эмоционально-экспансивная Гроза в Олене). Эмоциональность Елизаветы Петровны, вдохновившей гвардейцев на переворот, тоже вошла в анналы.

Можно также заметить, что 21 стадия Надлома, которой в плане востребованности соответствует знак Грозы, символически описана булгаковского Романа как «Полет». Сюжет 21 главы наполнен эмоциям героини и заключается в приобретении умения этими эмоциями управлять. Знак Черепа соответствует 11 стадии Надлома. А в 11 главе Романа Иванушка тоже борется с эмоциями взаперти, приобретает необходимую сдержанность. Параллель между 11 и 21 главами (стадиями) можно считать установленной еще в «MMIX». Осталось явно сформулировать это общее между двумя знаками. Число «11» в библейской и в булгаковской символике означает «Переживание несовершенства», то есть неудовлетворенность и стремление к совершенству. Однако у Черепа это критическое чувство направлено вовнутрь, на себя, а у Грозы – вовне, на общество.

Очередная смена мотиваций – от Грозы к Лестнице.

Образ действия Лестницы достаточно легко читается в ее символике. Во-первых, это упорядочение «своего круга» на основе равенства, плюс движение вверх, опираясь на эту основу. Во втором «историческом цикле» востребованность Лестницы соответствует 16-й стадии Надлома, символика которой – это «Башня». По сути – это тот же самый символ, только в лестницы равные ступеньки, а в башне – равные кирпичики, образующие ярусы, ведущие наверх. А поскольку богоборческая идея полного социального равенства утопична, то попытки ее реализовать ведут к обрушению Башни. Впрочем, уже сама символика Лестницы, как и Башни, несет в себе противоречия, ведь равенство исполнителей предполагает возвышение архитектора на уровень демиурга и порождает иерархию в процессе строительства.

Однако, из этого вовсе не следует, что идея равенства и руководство Лестницы не будут востребованы в определенные фазы развития сообщества. Только нужно понимать, что речь идет, скорее, о расчистке фундамента для будущего строительства и приобретении исторического опыта, который будет востребован в 22 стадии, под знаком Владыки. Возможно, по этой самой причине самыми известными историческими персонажами под знаком Лестницы являются Маркс и Ленин (оба – во Владыке), не считая короля Генри Восьмого и маршала Жукова. Известные мизантропы Фридрих Ницше и Николай Ежов (Лестница в Лестнице) тоже много говорят о его очистительной разрушительности. Впрочем, когда равенство и карьерный штурм небес – всего лишь мотивация, а не средство, то и люди встречаются душевнее – Сталин, Ворошилов, кардинал Ришельё, Джон Кеннеди и даже Саакашвили. А еще Высоцкий, Смоктуновский и Юрский, Инна Чурикова, Евгений Леонов, Григорий Горин и Марк Захаров, Сергей Проханов – весьма театральная мотивация, однако. Если еще вспомнить лестницу в небо, завершающую мой любимый фильм Захарова и Горина, то и вовсе поверишь в гороскопы.

Попытаемся понять, почему образ действия Лестницы не совместим с мотивацией Грозы. На образном уровне достаточно вспомнить невидимую Маргариту, свободно парящую на метле над лесами и реками, чтобы ощутить несоответствие с образом кирпичика в Стене или даже создателя этой Башни. Нет ничего более не соответствующего желанию свободы, чем стройные шеренги сталинских парадов под ленинскими флагами. В обратную сторону не так, эмоциональный образ действия Грозы вполне совместим с утопической мотивацией всеобщего равенства и штурма небес.

Что значит немного опыта анализа, и уже намного быстрее пошло. Восьмая смена мотиваций меняет волну Лестницы на волну Змея.

Мы уже обращали внимание на то, что заглавный Змей в нашей российской истории – это Пушкин. А исторический узел10/11, где востребован психотип Змея – это «Пик Подъема», для России – это междуцарствие и восстание декабристов 1825 года. (В скобках отмечу для себя совпадение символов, возможно случайное: в Библии змей, вознесенный на дерево, превращается из символа дьявола в символ святости. Не так ли произошло и с казненными декабристами?)

Знак Змея открывает первый исторический цикл и завершает природный цикл. Он столь же интуитивен, как Мировое Дерево, так же стремится к гармонии в своем круге, но не может ее добиться, поэтому одновременно ищет вовне источники и примеры гармонии, но так же обостренно чувствует чужеродность и враждебность. Поэтому, как и змея, вылезшая спокойно погреться на солнышке, такое сообщество внезапно превращается из поэтического и философского кружка в вооруженных мятежников. Мирный поэт, пишущий лирику в альбомы светских дам, внезапно чувствует себя оскорбленным и разражается смертельно жалящей эпиграммой, разбивающей политическую карьеру магната и теневого лидера республиканцев.

«Лестница в Змее» - вполне совместимое сочетание. Не случайно Ленин называет декабристов предтечами большевиков, а Пушкин становится иконой при Сталине, но вряд ли сами декабристы согласились бы с мотивацией Лестницы (Маркса и Ленина). Для Змея имеет ценность гармония, но не единообразие. Хотя образ действия у обоих знаков имеет общие черты – амбициозная разрушительность, самоутверждение и ниспровержение авторитетов (у Змея соперник – царь, у Лестницы – Бог).

Для иллюстрации образа действия Змея можно также привлечь классику кино. Андрей Мягков (Змей в Мировом Дереве) мирно дремлет под новогодней елочкой. И лучше бы его, Змея, и не трогали до утра, а то он из-за неудовлетворенного стремления к гармонии нападает на авторитетного, но слишком вежливого Ипполита, и все рушит.

Змей знак довольно поэтичный – кроме Пушкина еще Волошин, Мандельштам, Гейне. Михаил Булгаков тоже Змей, но в Грифе, поэтому мотивация сатирика подчиняет мастерство, но что касается внешнего спокойствия и жалящего внезапного нападения – то здесь все на месте, не хуже Пушкина.

После поэтического «девятого вала» следует десятая волна под знаком Кремня.

Кремень, как и Змей, озабочен гармонией внутри «своего круга», но Змей обращает свое внимание вовне, а Кремень озабочен состоянием внутри сообщества. Заостренный Кремень в каменной цивилизации майя означал, прежде всего, острие, скальпель. Знак вполне медицинский, например – хирург-офтальмолог Святослав Федоров.

Интуитивный Змей в поисках приятеля или неприятеля ориентируется на образы, общность языка и вкусов. Кремень, как знак из последнего цикла, ориентируется на знания. Его функция – дифференциация сообщества на годное и негодное, или годное к чему-то, в соответствии с некоторыми высшими принципами. Федор Достоевский, Алексей Толстой, а задолго до них патриарх Никон – не просто классики, а носители большого жизненного опыта, участвовавшие в перенастройке общества. Такую же настройку, но в глобальном масштабе задавали Наполеон Бонапарт или Фидель Кастро.

Образ действия Кремня противоположен Змею, не совместим с мотивацией хотя бы из-за различия в фокусе внимания. Змей абсолютно некритичен к своему кругу, готов подстраиваться и вырабатывать общий язык даже с явными заговорщиками, в то время как Кремень максимально критичен к своему кругу, навязывая ему свои принципы.

В то же время мотивация Кремня может подходить к образу действия Змея, если речь идет о большом сообществе, где Кремень задает на длительный период принципы и мотивацию с высокого уровня, а Змей воспринимает эти принципы и затем защищает их как свои, в том числе и от самого бывшего кумира. Пример Наполеона-Кремня и Пушкина-Змея с его кругом декабристов – тот самый случай.

Десятая смена волны мотивации – от Кремня к Мастеру.

Сами понимаете, без обращения к Булгакову никак не обойтись, с учетом востребованности Мастера на 15 стадии Надлома, то есть применительно к нашей истории – в 1922-30-х годах. При этом нужно заметить, что период востребованности того или иного типа (знака) шире, чем период его доминирования. Скажем, до начала в 1931 году культурной революции «мастера» (и в писательском, и в оккультных смыслах) задавали тон, но не в смысле результата, а в смысле вовлеченности всех в процесс разборок между «мастерами». После завершения разборок и переподчинения «мастеров» на следующей стадии появляются результаты их работы, но в центре политики уже разбираются между собой лидеры под знаком Лестницы.

Теперь уже можно догадаться, что Мастер – это носитель «тайного знания» или «секрета профессии» так же, как Кремень – носитель явных принципов. В этом и сходство, и различие.

При описании предыдущих пар мы для краткости опустили характеристики, связанные с ориентацией знаков, теперь стоит напомнить. Мастер ориентирован на «Юг», то есть на чувство как ведущую функцию, Кремень – на «Восток» (ощущение). Мастер востребован в период глубоко Надлома, ориентирован на внутренние ценности (интровертность). Кремень востребован в период выхода из Надлома, поэтому скорее амбавертен, ориентирован на внутренние ценности в той же степени, что и на реализующие их внешние знания.

Для знаков Востока, важен духовный смысл, то есть принципы как воплощение опыта поколений. Для знаков Юга важна душевная, эмоциональная оценка. При этом и Мастер, и Кремень одинаковы в том, что руководствуются жестко заданными ценностями - соответственно, сугубо внутренними оценками и раскрываемыми вовне внутренними принципами. Ну и, разумеется, знаки Юга и Востока различаются в своих интересах, предметных слоях реальности. Чувствующих «южан» интересуют связи между людьми и материальными объектами, а ощущающих представителей Востока – связи между людьми. И Мастера, и Кремня интересует «свой круг», но Кремня интересуют люди, а Мастера – авторы, критики или адресаты произведений. Материальные предметы без связи с личностями Мастера не интересуют, как и люди без связи с артефактами. Вот и в 15 главе булгаковского Романа, как мы помним, ведущего интересуют не люди сами по себе, а владельцы «кладов» - артефактов, имеющих ценность.

Итак, образ действия Мастера – эмоциональная оценка артефактов несовместим с мотивацией Кремня, работающего с духовными ценностями и межличностными отношениями. В тоже время образ действия Кремня может быть подчинен мотивации Мастера, если отношения людей и духовные ценности отражаются в художественных произведениях или в исполнении артиста (например, Алла Демидова). Достоевского в этой связи мы тоже упоминали, хотя его мотивация Оленя (Юг) больше связана с экспансией на литературном рынке.

Подведем промежуточный итог после обзора десяти, то есть ровно половины смен волн мотиваций. Мы подтвердили выдвинутую гипотезу о механизме смены мотивации через каждые 13 дней вследствие несовместимости следующего образа действия. И более того, нашли дополнительные инструменты для анализа психотипов и их совместимостей.