Майя

29. «Но нет судьбы, а есть одна беда…»

К выше изложенной политической картине стоит добавить еще один штрих из сферы экономической геополитики. На нулевые годы XVII века приходится вершина кривой столетней инфляции испанской монеты и соответствующей пирамиды долгов, хотя связанный с этим кризис бушевал уже полстолетия и, собственно, стал главной причиной религиозных войн между католиками и гугенотами. То есть и в этом пункте «эпоха Владыки в Орле» строго параллельна с нашей «эпохой Владыки в Восходе», когда завершилась глобальная экспансия американского доллара. Финансовый гегемон вынужден перейти к удержанию глобального статус-кво путем разжигания войн и конфликтов и ослабления всех конкурентов.

Такое продолжение параллели несколько удручает, но есть надежда на смену не только «образа действия» в виде перехода от однополярного диктата (Владыка) к формированию родственных коалиций (М.Дерево), но и знака мотивации с прямолинейного прогресса (Восход) на гармонизацию отношений (М.Дерево). В начале XVII века мотивация под знаком Орла, то есть получение или удержание высокого социального статуса за счет обладания Знанием, не менялась. Однако начался переходный период от прежней системы знаний и мировоззрения к его переходной форме. Поэтому «большая эпоха Орла» разделена на две части – Возрождение и Просвещение.

Покажем этот переход на примере известных деятелей философии и науки. Так, Кеплер и его наставник в астрономии Тихо Браге с точки зрения социального статуса были в первую очередь астрологами при пражском дворе Рудольфа II. И лишь во вторую очередь – для своего узкого круга астрономами и математиками. Первый труд Кеплера назван в духе уходящей эпохе «Тайна мира» и в нем научные открытия являются деталями астрологического описания тайной гармонии мироздания. Античная вера Кеплера в предустановленную гармонию чисел и геометрических фигур в основе мироздания – это феномен Возрождения. Однако именно из этой глубокой веры вырастет то упорство, которое преобразует в последующих трудах Кеплера астрологию в новую астрономию, а алхимическое мировоззрение – в научное. Произойдет это ключевое научное открытие трех законов Кеплера к 1618 году, завершающем не только эпоху Владыки, но и весь предшествующий цикл из 16 эпох, в которых Алхимия и Церковь были в центре процессов познания.

Заметим также, что переезд двух протестантов – Браге и Кеплера под крыло Рудольфа II – не только алхимика и католика, но и князя из дома Габсбургов, по времени совпадает с началом «однополярной» эпохи. Аналогичным образом в начале нашей «эпохи Владыки в Восходе» (1992-2012) уезжали в США и в Соединенное королевство лучшие ученые из коммунистических стран, испытавших не меньшие финансовые трудности, чем протестантские Дания или немецкие княжества на рубеже XVII века.

Биография Кеплера вдвойне показательна не только эмансипацией ровно за 20 лет от астрологии путем открытия математически точных законов движения планет. На исходе «эпохе Владыки» ему пришлось защищать свою мать от обвинений инквизиции в ведьмовстве. Суд Кеплер выиграл, но годы тюрьмы и следствия свели мать в могилу.

Трагичная история жизни Галилея более известна, но нам интересны ее повороты на рубеже эпох. Для Галилея «эпоха Владыки» начинается с переписки с Кеплером, где он выступает критиком ненаучной части «Тайны мира». Хотя сам Галилей был католиком и работал в относительно свободной Венецианской республике, он сам стремился быть ближе к Риму, опрометчиво предлагая князьям Церкви оценить свои открытия. Однако нарастающий кризис «однополярного мира» приводит к обратной реакции – запрету в 1616 году гелиоцентрической системы. Это примерно как сегодня подвергаются остракизму все нелиберальные идеи, даже если либеральные очевидно обанкротились.

Несмотря на запрет церкви, а может быть из-за общей установки новой эпохи, свободной от прежних авторитетов, Галилей продолжает отстаивать найденную им вместе с Кеплером гармонию гелиоцентрической системы. При этом, что характерно, главный труд Галилея написан не на церковно-алхимической латыни, а на природном итальянском языке. Это тоже явное влияние новой эпохи.

Двадцатилетие 1618-38 в жизни Галилея – это период самого активного научно-литературного творчества, и одновременно – борьба за торжество истины и достоинство. Нетрудно увидеть параллели между скрытым под сутаной рыцарством Ришелье и жизненным подвигом Галилея, внешне уступившего инквизиции, но делавшего все возможное для победы нового мировоззрения.

В конце этого двадцатилетия после военной карьеры, в том числе под началом Ришелье, пишет свои первые трактаты Рене Декарт, развивший механицизм Галилея до универсальной философской системы. Впрочем, такая система не стала единственной – механистический материализм Гоббса тоже начинается со встречи с Галилеем в 1638 году.

Для лорда Бэкона 1618 год – пик государственной карьеры (под знаком Владыки), а затем начало опалы и активизация литературного творчества. Философский труд «Великое восстановление наук» основан на осмыслении всего предшествующего опыта алхимических экспериментов, и одновременно закладывает методологическую основу будущего естествознания. Имя Бэкона сложно отделить от елизаветинской эпохи, а значит – и от Шекспира, официально почившего в 1616 году. Соответственно, и все творчество Шекспира принадлежит Возрождению, сначала подражанию классическим образцам, а затем осмыслению исторического наследия. В начале «эпохи Владыки» мы видим отражение феномена власти в «Гамлете». В последней пьесе «Буря» тоже – и о власти, и о творце, и о культуре.

К слову, «елизаветинская эпоха» под знаком Орла неплохо рифмуется со столь же долгим правлением Елизаветы II в наше время. Точно так же в России царствование Бориса I (1598-1606) повторяется в правлении первого президента РФ Бориса Ельцина (1991-99), то есть первые семь лет «эпохи Владыки». Чтобы продолжить эту параллель, достаточно понять, что странное стремление московских бояр и украинских казаков заполучить в цари польского короля или хотя бы «мужа Марины» неплохо коррелирует с общей однополярной установкой эпохи. Мотивация под знаком Орла диктует московской элите ориентацию на Запад, но в провинциальной элите и в народе установка на единоначалие однозначно ориентирует на Кремль и православие. Вот и приходилось всеми силами изворачиваться, чтобы совместить несовместимое. Впрочем, и в нашу эпоху то же самое – для элит жесткая ориентация на Запад, а для народа – кремлевское шоу «суверенной демократии».

Закончу многообещающие параллели примечанием о том, что строго научная теория Кеплера тоже родилась от чрезмерного увлечения гороскопами, желания лучше понять влияние светил на ход земных событий. Как и жрецы майя, Кеплер твердо верил, что момент рождения человека во многом определяет его судьбу. Методологической ошибкой было только стремление к большей точности, чем сутки. Однако и подобные заблуждения при глубокой вере в гармонию мироздания приводят к фундаментальным открытиям. Так что мы не первые, кто начинает путь к научному знанию под влиянием и прикрытием моды на гороскопы и предсказания.