Майя

9. «Мир вашему дому!»

Иногда при анализе сложной эмпирической модели бывает полезно перейти от «физики», то есть эмпирических закономерностей, к метафизике, то есть к описанию граничных состояний, необходимых внешних условий для найденной модели. Когда-то, не так уж и давно, «физика» была еще совсем небольшой, ограничивающая ее сферу граница метафизики казалась столь же незыблемой как небесная твердь с блестящими гвоздиками звезд.

Даже Иммануил Кант, безжалостно разодравший в клочья этот ветхий полог, полагал, тем не менее, что открытая им для новой физики картина «новой метафизики» – четырехмерной априорной гармонии Чистого Разума тоже есть незыблемая твердыня. Хотя именно Кант в рамках новой метафизики дал понятие «вещей для нас и самих по себе», то есть понятийной основы для различения предмета и объекта исследования, а значит наличия кроме познанного физикой объема свойств объекта еще и непознанных, скрытых за метафизической границей. Из этой разницы вскоре родились неевклидовы геометрии и теории относительности. И вообще по мере расширения «физики» ее внешние границы увеличивались в масштабе еще быстрее, превращаясь из гармоничной звездной сферы в скопление туманностей и темных протуберанцев неясной топологии.

Каждому продвижению в область неизведанного, каждому эмпирическому обобщению требовалась своя оригинальная метафизика, чтобы вписаться в полную и стройную, «как учение Маркса», естественнонаучную картину мира, полагаемую единой. Ну не признаваться же, в конце концов для обывателей, особенно облеченных властью, что единая картина давно уже распалась на окруженные плотным туманом островки вокруг физико-химического континента.

Очень наглядным, я бы даже сказал – хрестоматийным примером такой туманной метафизики является космически лучезарная рамка (скорее, даже киот), избранная Львом Гумилевым для популяризации своей теории пассионарности и великолепного эмпирического обобщения, наглядно представленного в виде знаменитой диаграммы фаз развития этносов. Проблема в том, что сегодня эта древнетюркская по смыслу метафизика пережила свое время вместе с прочей научной фантастикой. Все-таки скорость развития научного знания и смены метафизик на ее границах сильно выросла даже за полвека.

Однако, даже памятуя о предшествующих незадачах, нам тоже никуда не деться от построения собственной прикладной метафизики. Только в отличие от Канта и Гумилева, мы уверены в ее непрочности и преходящем значении. Ведь речь идет всего лишь о некоей абстрактной проекции нашей эмпирической модели на область пока непознанного, но уже интуитивно воспринимаемого. Завершив философское отступление, перейдем к минимально необходимой метафизике.

Итак, пытаясь еще плотнее совместить две эмпирических модели – майянскую и русскую, мы вступили на зыбкую почву интуитивных предположений о смысле магического числа 13. При этом половину этого смысла мы, вроде бы, уловили. Повторим для ясности:

При чередовании социальных волн адаптации того или иного сообщества к внешней среде можно насчитать 13 разных «знаков» (9 фаз и 4 узла) между одними теми же фазами такой волны (пик подъема, смена вектора или дно надлома). При этом 4 переходным периодам (узлам) между четвертями Надлома соответствуют «творческие» знаки (Змей, Вода, Тростник, Землетрясение). Например, узел 10/11 российской истории связан с восстанием декабристов в декабре 1825 года. При этом символическое описание майянского знака Змей включает не только созерцательность и внешнее спокойствие, но и непредсказуемость накопленной энергии, внезапное бурное проявление чувств. Чем не общая характеристика «тайных обществ»? А если еще добавить к этому майянский знак Пушкина – Змей в Землетрясении…

Соответствие 4 плюс 16 знаков майя одному природному и четырем историческим циклам мы уже разбирали достаточно подробным. Это соответствие является успешной проекцией майянской модели на нашу русскую модель. Менее надежной получилась обратная проекция из структуры фаз Надлома на структуру цолькина, его 13-дневные группы знаков. Почему менее надежной? Потому что в первой проекции нашлась эмпирическая интерпретация 20 знаков как психологических типов, востребованных в конкретных фазах исторических циклов. А вот для обратной проекции в «цолькин» мы такой проекции базовых элементов «русской модели» не назвали.

Что у нас является элементом гумилевско-булгаковской модели «Подъем-Надлом-Покой», включая по четыре четверти в каждой из больших стадий, и по четыре фазы в каждой четверти? Таким структурным элементом является социальный процесс, объединяющий личности в сообщества, либо сама личность как развивающаяся социально-психологический процесс. Следовательно, чтобы удачно завершить обратную проекцию (из «этногенеза» в «цолькин»), нужно как-то прояснить один вопрос: Что это за социально-психологический процесс, которому соответствует 260-дневный цикл и каждая из 20-ти 13-дневных волн «цолькина»?

Для начала попробуем найти ответ на более простой вопрос: Если такой процесс реально имеет место, то где он протекает, в каком месте? Но чтобы ответить на вопрос «Где?», придется вспоминать и «Когда?».

Когда у нас, согласно майянской модели, каждая отдельная личность приобретает на всю оставшуюся жизнь свой знак Цолькина? В момент своего рождения, причем независимо от степени доношенности или наоборот. Ускорили акушеры процесс или затянули, и вот уже настал рассвет нового дня, так что младенец получит совсем другой психологический тип, чем родившийся еще час назад. Удивительное дело, мистика, причем весьма соответствующая древним представлениям о психике, душе как «пневме», дуновении или вдохновении осмысленной жизни вместе с первым вдохом.

Трудно себе представить рациональное объяснение, но все-таки можно. Придется признать, что психика человека еще в утробе матери имеет в своей основе своего рода биологический хронометр, как минимум, с двумя «колесиками» по двадцать «зубцов». Первое «колесико» с каждым ежедневным шагом постепенно приближается ко второму, чтобы через тринадцать дней зацепить его и повернуть второе «колесико».

Возможен ли такой биологический хронометр в принципе? А почему бы и нет, если вся живая природа, включая простейшие одноклеточные имеет в основе своего алгоритма жизнедеятельности строгий суточный ритм. Сине-зеленые водоросли поднимаются с утра к поверхности воды, даже если эта вода скрыта в самом темном резервуаре.

На каких принципах и биологических механизмах может быть основан такой психический механизм? Видимо на тех же самых, что и вся психика. Но только ответа на этот вопрос современная наука не имеет. Вернее, делает вид, что имеет, указывая на активность мозга и остальной нервной системы. Однако в практической медицине «нервы» и «психика» проходят по разным отделениям. Как и в случае с генетической наследственностью, исследования ведутся не там, где потеряно, а там, где видней.

Помнится, перед самым миллениумом эти «кандидаты в доктора» заверяли нас, что расшифровка (а по правде – всего лишь декодировка) генома вот-вот ответит на все оставшиеся у науке вопросы. И за десять лет после успешного секвенирования – ни одного ответа, только новые вопросы. Мало того, что геном человека по объему информации сопоставим всего лишь с толстовской «Войной и мир», это было бы еще полбеды. Главное, что геном человека на 99% совпадает с геномом шимпанзе, а оставшийся процент никак не объясняет тех феноменов наследования людьми сложных социальных умений и предпочтений. Хотя бы тех, что были выявлены при исследовании пар разлученных близнецов. Это не считая всяких творческих династий, которые можно было бы списать на прямую передачу опыта, но тоже не получается.

Поэтому даже сам руководитель пилотного проекта по секвенированию генома Крейг Вентер из «Селера Дженомикс» в отчетной статье в самом научном журнале «Нэйчур» был вынужден признать, что кроме бедного информацией генома в организме должна присутствовать некая «управляющая сеть», основанная на пока не понятных принципах. Тем самым еще на рубеже «Миллениума» был поставлен жирный крест на метафизике генов как причины всех физиологических и социально-психологических феноменов. До открытия ДНК на все вопросы отвечали – «съел что-нибудь», после – «одно слово, гены».

О наличии этой самой «управляющей сети» можно было бы догадаться и раньше, но всеобщая «вера в гены» мешала осмыслению принципов развития большого организма из единственной оплодотворенной клетки. Почему же в таком случае, помещенная в питательный раствор отдельная клетка или даже оплодотворенная в пробирке яйцеклетка не развивается как надо хотя бы некоторое время. Ведь все нужные гены у нее в наличии. Наверное, все-таки кроме двух наборов хромосом и другого строительного материала из общих кибернетических принципов для столь сложной задачи необходим столь же сложный управляющий центр или управляющая сеть, проникающая во все органы и ткани. Набор генов – это всего лишь аналог библиотеки подпрограмм и утилит, безусловно необходимых при установке и развитии ПО в современных компьютерах. Только вот для правильной и упорядоченной установки всех модулей из библиотеки изначально требуется некая минимальная конфигурация операционной системы, которая затем сама себя развивает.

Будет самым верным назвать такую управляющую сеть для организма Матрицей с учетом функции передачи не только генетической информации, но и работающей, как хронометр, системы управления библиотекой генов и прочих РНК, митохондрий и так далее. Но в таком случае на более высоком, чем клеточный и физиологический, уровне управления внутри нашей операционной Матрицы должны быть зашиты механизмы психики, включая все возможные психологические типы, развившиеся в процессе антропогенеза.

Собственно, это интуитивное, но необходимое предположение о существовании внеклеточной Матрицы, настраивающей и регулирующей не только связи органов и нервные процессы в организме, но и психологические настройки социальных связей – это и есть минимально необходимая для нашей модели метафизика. Сможет ли эта метафизика превратиться из интуитивной догадки в подтвержденную опытом «физику» или будет сначала заменена более глубокой метафизикой – это только вопрос времени.

Можно было бы еще немного порассуждать о Матрице в контексте эволюции живых систем. Например, вывести ее происхождение из современных представлений о симбиозах как источнике эволюционного развития. В биологии известны клеточные организмы без собственной мембраны, паразитирующие внутри других клеток, типа микоплазмы. Логично предположить, что качественный скачок эволюции к многоклеточным организмам произошел из-за такого же симбиоза колонии клеток с такого рода управляющей «плазмой», ставшей первичной Матрицей.

Однако это интереснейшее направление рассуждений уведет нас слишком далеко от нашей практической метафизики. Более интересным метафизическим ответвлением будет гипотеза о том, что первобытная прачеловеческая Матрица была немного медленнее и делала один шаг не за день, а за лунный месяц. В таком случае полный цикл оборота Матрицы занимал те самые 260 месяцев. И лишь позднее, когда в результате социального катаклизма в первобытной стае произошел разрыв с исходным природным циклом, эта часть Матрицы начала работать намного быстрее в привязке к суточному, а не лунному циклу. Во всяком случае в нашем детективном расследовании таинственных происшествий человеческой Предыстории под названием «Заповедь Субботы» есть главы, описывающие механизм влияния лунных циклов на формирование человеческой психики.

Итак, мы пока не обнаружили, а реконструировали некоторый глубинный фундаментальный психологический процесс, необходимо вытекающий из работающего календаря «цолькин». Теперь можно будет этот «двухколесный» зубчатый процесс повертеть мысленно так и этак, проверить на прочность доступными методами.