Механик против моря

Глава 14

На следующий день Орель бродил в портовом квартале, выискивая нужный корабль. Близнец объяснили, где лучше искать «Благочестие святого Михаила», но описанном месте брига не оказалось. Поэтому последний час пытался найти Куно Нульгмана среди всех кораблей.

Ему нужно было небольшое двухмачтовое судно с парусами в зелено-черную полоску. Но пока не замечал. Вышел на широкий пирс, прошелся примерно на пятьдесят шагов до конца, где столпилась компания женщин. Они внимательно следили за входом в гавань.

Механик остановился неподалеку от них, огляделся. Показалось, что увидел приметные паруса в дальнем конце гавани, на самой границе порта. Развернулся и начал уходить, когда за спиной послышались радостные крики. Из плаванья возвращалась торговая каравелла. Жены дождались своих мужей.

Орель вернулся на берег, прошел мимо складов и караульной городской стражи, вышел на малый пирс. По описанию корабль подходил и расцветкой парусов и флага на корме. И носовая фигура, выполненная в форме мужчины, молитвенно сложившего ладони. На голове был затянут бронзовый обручи, символизирующие нимб. Изображался сам святой Михаил, в честь благочестия которого и назвали судно.

Возле сходен никого не было. Механик решил не спрашивать разрешения и поднялся по доскам. На верхней палубе ходил незнакомый мужчина с вощеной табличкой и стилусом в руках. Он заглянул в люк и перекрикивался с кем-то из трюма. Насколько Орель разобрал, они перепроверяли, что погрузили нужное количество провизии для предстоящего путешествия.

Механик подошел к управляющему, стараясь шагать достаточно громко, чтобы привлечь к себе внимание. Мужчина поднял к нему голову. Казалось, сперва он порывался раздраженно огрызнуться, но взял себя в руки и вежливо спросил:

— Чем хотел, господин незнакомец?

— Я к капитану Куно.

— Он тебя ждет?

— Вчера приглашал на беседу. Передай, что пришел Орель Лехтман.

Управляющий удивленно поднял брови, но не стал переспрашивать. Тоже подумал, что речь идет об основателе города. Мужчина положил дощечку и стилус на бочку и направился в зад корабля, к капитанской каюте. Вскоре вернулся уже вдвоем с Нульгманом.

— О, ты все-таки принял верное решение, Орель. Приглашаю в свой кабинет, обсудим все подробнее.

Капитанская каюта оказалась достаточно тесной. В центре был размещен большой стол, прикрученный к полу и пара стульев, для хозяина и посетителя. Почти все свободное место занимали закрытые ящики.

Куно протиснулся за стол, сдвинул в сторону бумаги и карты, небрежно перевернул их, чтобы механик не смог рассмотреть записи и маршруты. Жестом предложил занять стул напротив.

— Итак, Орель, начнем в открытую. В работе с тобой меня волнуют исключительно деньги. Дядюшка Хаган пусть защищает гильдейские интересы самостоятельно. Здесь мы согласны?

Лехтман молча кивнул.

— Хорошо. Тогда определимся с условиями. Ты — собираешь механизмы. И получаешь от меня за каждый таллеры или веркштейн, что удастся достать. Происходящее дальше — кому и за сколько я продаю — исключительно мое дело. Расскажи, как ты собирал подарок для сына дукса.

Не называя имен и стараясь не раскрыть лишнего, Орель кратко описал, к кому обращался за помощью и сколько серебра потребовалось. Куно задумчиво крутил по столу закрытую бронзовую чернильницу и, казалось, не слушал механика.

— Заметно, что ты в Наяхафене чужак. Все можно было сделать быстрее и дешевле, если уметь договариваться.

— Однако весь город обо мне узнал. И все увидели, на что способны талантливые механики.

— Не обманывайся. Ты выступил мимолетным развлечением, не более. Но теперь все станет иначе. Пожалуй, мы начнем с дюжины штук.

— Нет, слишком много. Сделать двенадцать автоматов — это примерно год работы.

— С одним кузнецом — да. Но вот мои заказы возьмется выполнять сразу вся гильдия. На тебе останется сборка и контроль конечного результата. Ну и та волшебная часть, после которой механизмы начинают слушаться команд. Скажи заранее, потребуется мастерская?

— Нет, близнецы позволили работать у них, — покачал головой Лехтман. Решил последовать наставлениям Агнессы.

Контрабандист не стал спорить. Они пожали руки, подтверждая договор. Куно выглянул из каюты и криком подозвал к себе мужчину с восковой дощечкой, с которым Орель заговорил первым. Тот медленно и неохотно подошел, остановился в дверях и достаточно дерзко спросил:

— Чего случилось?

Куно не придал значения тону вопроса. Указал рукой на мужчину.

— Орель, познакомься с Изааком. Он первый помощник на «Благочестии святого Михаила». Изаак останется в городе. И, поскольку он помощник, то и будет помогать с работой. Решит все возникшие проблемы.

— Сделаем, — односложно подтвердил мужчина.

Уже втроем обсудили детали договора и первые шаги. Механик настаивал на задатке в треть от общей стоимости. Куно его высмеивал и сбивал цену. Орель плохо умел торговаться, но чувствовал, что именно сейчас стоило бороться до последнего. Поэтому упорно требовал самородки и набивал цену. В конечно счете договорились на четыре фунта веркштейна за каждый автомат, либо серебра, достаточного для покупки четырех самородков. В качестве задатка механик получит треть об обещанной суммы.

Когда закончили разговор о деньгах, начали обсуждать внешний вид и возможности автоматов. Куно потребовал, чтобы они полностью состояли из металла, без деревянных вставок и вываренной кожи. Механик не стал возражать. В случае первого автомата он стремился сэкономить. А теперь он был готов тратить чужие деньги.

Куно настаивал на охраннике с его стороны, который бы присутствовал во время всего процесса. Для больше безопасности, чтобы никто ночью не пробрался в мастерскую и не украл либо испортил работу. Но тут Орель отказывался до последнего и настоял на своем.

Всего разговор занял часа три. Когда закончили, Куно вышел проводить механика. Вместе дошли до сходень, где контрабандист остановился.

— Не ожидал таких яростных переговоров. Возможно, ты живешь чужую жизнь, Орель Лехтман. Тебе стоило быть торговцем, а не возиться с шестеренками и противовесами. Преуспел бы намного больше, чем сейчас.

— Но я лучший механик в Наяхафене. Твой дядя не способен и близко подойти к фехтовальным автоматам.

— И сильно тебе помогает? Ты далеко от родины, без денег, имущества и связей. Живешь в доме родственников с поганой историей в недавнем прошлом.

Лехтман ничего не отвечал. Оставался контраргумент — по сути, Нульгман описывал выдуманную жизнь, которую на самом деле никто не проживал. Но, разумеется, говорить об этом было нельзя.

— Ситуация настолько плоха, что даже согласился на мое предложение. Малышка Агни наверняка рассказала о репутации Куно Нульгмана. Но тебя это не остановило.

— Не продолжай, — решил перебить Орель. — Согласен. Давай работать.

***

Механик вернулся в дом Виглеров и до вечера провозился с останками фехтовального тренажера. Попросил у Готтольда писчую бумагу и перо с чернильницей. Кукольник неохотно поделился. В Наяхафене легко можно было купить листы бумаги, которые производили прямо в республике. Но она оставалось достаточно дорогой.

А близнецы старались во всем экономить и не тратиться зря. Даже после того, как прочно встали на ноги, не смогли побороть привычки из тяжелой юности.

— Не бойся, я вам все возмещу, когда закончу заказ.

— Агни предупреждала тебя, что не стоит слишком сильно доверять Куно?

— Да. Думаешь, он меня обманет?

— Не сразу. Но в конечном счете он обязательно тебя предаст. Променяет на деньги или чтобы улучшить с кем-нибудь отношения. Например, Хагану Нульгману. Пусть Куно с ним и не ладит, но ради собственной выгоды может оказать услугу.

— Ну вот с первой законченной работы я вам точно верну. А дальше посмотрим.

За вечер механик подготовил шесть заказов — набор деталей и подробную инструкцию, чего он ожидает на выходе. На первом этапе решили обратиться в полудюжину кузнечных мастерских одновременно. Орель постарался разделить элементы так, чтобы не удавалось понять, для чего предназначались шестерни.

К следующему полудню в лавку кукольников зашел первый помощник Изаак в сопровождении двух крепких загорелых мужчин, по виду моряков. Немногословный Изаак молча положил на стойку сумку и начал выкладывать самородки веркштейна. По размеру каждый был не меньше кулака взрослого мужчины.

В это время спутники Изаака вышли из лавки и встали возле дверей. Первый помощник не хотел, чтобы и дела случайно увидел кто-нибудь посторонний. Орель подумал, что легче было передать веркштейн в мастерской. Но вслух ничего говорить не стал, дал Изааку шанс покрасоваться.

Всего получилось девять камней.

— Осмотри и подтверди, что забираешь.

Механик готов был поверить на слово, но решил на всякий случай убедиться, что все в порядке. Неторопливо начал перебирать самородки. Они определенно представляли собой самый настоящий чистый веркштейн. Орель дошел до середины, когда увидел нечто необычное.

На угловатом камне был вырезан символ. Механик провел пальцем по грубым линиям, пытаясь понять, что именно изображено. Это определенно не буквы здешнего алфавита, не христианский атрибут. Более простой символ, похожий на сильно стилизованный рисунок человека. А может, и озирта.

— Что это? — механик протянул самородок первому помощнику.

— Камень как камень. Картинка хуже не делает. Заменить сейчас не сможем. Либо бери, либо жди окончательного расчета после завершения работы.

— Это метка моря, — подсказал кукольник, заглянувший через плечо.

Орель подумал, что спрячет веркштейн сразу, как Изаак уйдет. И будет держать в тайнике до момента, пока не понесет их в пещеру. Так что символ никто не увидит. Поэтому не стал спорить. Быстро проверил оставшиеся, потом сгреб все самородки и унес в мастерскую. Когда вернулся, первый помощник уже забрал пакеты с деталями и инструкциями, поле чего не прощаясь вышел из лавки.

Поначалу Лехтман хотел спрятать камни в тайнике на чердаке, но все туда не поместились. Пришлось оставшиеся самородки просто положил под кровать, поближе к стене, чтобы сразу не получилось заметить.

После ужина Орель остался за столом. Обратился к близнецам за ответом.

— Готтольд, ты обещал мне правду, если я переживу дуэль. Скоро нужно будет отправлять на мою родину следующую партию веркштейна. Что это за мечи?

Брат с сестрой переглянулись. Агнесса чуть заметно пожала плечами, Готтольд серьезно кивнул. Но сразу говорить не стал. Медленно обвел взглядом комнату, собираясь с мыслями. Когда механик порывался поторопить, кукольник наконец прервал молчание.

— Наш отец был честным человеком. Помни это. Почти всю он вел дневники. Делал записи о делах, о семейной жизни. Обо мне и Агни, нашей матери. Ну и о контактах с озиртами, разумеется. Когда в городе пошли слухи, что Виглеры торгуют с морем, отец уничтожил большую часть записей. Кое-что обвинители во главе с Хаганом Нульгманом смогли найти. И остался еще один журнал, надежно спрятанный много лет назад. О котором похоже забыл даже отец.

Орель подумал, что Готтольд прямо сейчас достанет дневник для большего эффекта. Но тот продолжил смирно сидеть за столом.

— Тайник был в этом доме, его в то время использовали как импровизированный склад. Лет пять назад Агни нашла журнал под половицей. Там далеко не все, но есть самое важное: причины. По которым отец до последнего стремился помочь озиртам. Прочитай записи и если останутся вопросы, то мы постараемся ответить.

— Согласен. Дневник все еще в доме?

— Да. Пошли, покажу где лежит. Только пообещай, что не станешь выносить его с чердака и даже оставлять вне тайника, пока не читаешь.

Виглер первым встал на ноги, вышел с кухни. Механик последовал следом. Готтольд прошел до лестницы на чердак, поднялся и вошел в отведенную Орелю комнату. Приблизился к кровати и жестом попросил помочь. В четыре руки отодвинули в сторону.

Кукольник удивленно уставился на лежавшие там самородки веркштейна. Но никак не прокомментировал. Опустился на колено, несколько раз стукнул кулаком по половице, подцепил пальцем и с усилием поднял.

Вслепую пошарил ладонью под полом и достал бумажный журнал в вытертой кожаной обложке. Выпрямился, отряхнул руку и протянул дневник механику.

— Держи. Когда дочитаешь, позови, вернем кровать на место. Если за сегодня не закончишь, то на ночь все равно убери. Не бойся меня разбудить.

Механик кивнул. Дождался, когда Готтольд выйдет из комнаты, закрыл за ним дверь и опустился на кровать. Чувствуя легкое волнение, распахнул обложку. Никакого титульного листа или вводного текста не оказалось, сразу начинались записи. У Виглера-старшего закончился один журнал и он просто продолжил вести дневник в следующем.

Лотар использовал месяцы из местного календаря, в котором механик ориентировался не слишком хорошо. Для удобства Орель просто считал дни, взяв за отправную точку первую запись.

Журнал Лотара Виглера

«День 1

Кажется, я нашел честный способ торговли с озиртами. Показал им украшения. Серьги не приняли. Отвергают саму мысль о том, чтобы протыкать тело. Цепи на шею тоже не подошли, но уже из рациональных соображений. Они часто ныряют и всплывают, цепочка легко может спасть с головы. По тем же причинам отказались от браслетов. А вот кольца и перстни заинтересовали. На следующем собрании Совета Меркаторов выскажу идею использовать их в обмене.

День 3

Меня послушали. Во время переговоров с морем на следующее новолуние предложим вождям перстни с зеленым хризолитом. Взамен они не будут трогать ныряльщиков. Если озиртам понравится, то сможем выменивать у них веркштейн, не снабжая своего же врага оружием.

Главный вопрос, способны ли городские мастера произвести достаточное количество украшений. Ювелиров у нас немного, от силы вспомню троих-четверых. Может быть, кто-то из кузнецов начнет ковать кольца, если увидит потребность.

И золото придется возить с той стороны большого моря. Возможно, для долгосрочной работы это не самая лучшая идея. Но не буду сам искать слабые места в предложении, оставлю на рассмотрение Совету Меркаторов.»

После текста следовало несколько эскизов колец для народа моря. Ничем не примечательные, такие вполне могли носить люди. Орель не смог вспомнить, были ли у озиртов перепонки между пальцами. Похоже, что нет.

Следующие несколько страниц оказались аккуратно вырезаны, остались только узкие вертикальные полоски бумаги. Механик пробежался глазами по шедшим дальше записям, но там больше не упоминались украшения для меновой торговли. Лехтман продолжил чтение.

«День 26

Я ожидал, что к сегодняшнему дню должно было приплыть племя. С трудом получается записать привычными буквами их самоназвание. Я слышу это слово как Голькт. Но не удается точно воспроизвести булькающий звук. К такому плохо приспособлена человеческая гортань.

Обычно они достигали наших берегов к новолунию. Но вот уже третью ночь впустую жду на условленном месте. Не смогу отправить веркштейн с прочим грузом на корабле с капитаном К. Плохо. Придется нарушить обязательства перед постоянным покупателем.

К тому же начинаю волноваться за озиртов. Впервые за время знакомства Виглеров с племенем жители моря опаздывают. Подозреваю, что случилось нечто плохое. При нашей прошлой встрече они явно были встревожены, хотя так и не рассказали, почему.

Вряд ли дело в конфликте с людьми. Озирты могут уйти на глубину и не получится их достать даже бочками с порохом. Скорее подумаю про столкновение с другим кланом. Либо же, что более веронятно, они просто задержались в дороге и это не связано с насилием. Нужно терпеливо ждать.

Завтра отправлю Карла в Глубокое и Загендорф, пусть поспрашивает местных ныряльщиков и попробует купить веркштейн. Потрачу больше таллеров. Но зато выполю обязательства перед гильдией механиков из П.»