Мертвый ключ

ГЛАВА 18

Среда, 13 декабря 1978 года

— Кофе, и покрепче! — мистер Халлоран швырнул пальто и шарф на стол Беатрис.

Девушка поспешила повесить вещи в персональной гардеробной и услышала, что Рэнди за закрытой дверью своего кабинета уже вовсю ругается с кем-то по телефону. Затем она сходила за кофе и замерла перед матовым стеклом двери, через которое было видно, как силуэт мужчины двигается по кабинету туда-сюда. Мистер Халлоран так орал, что ей было даже боязно постучать.

— Черт, да это твоя проблема! Что нужно делать? Вызови гребаного слесаря! И мне плевать, что там Стоун говорит. Мы бизнесом занимаемся или чем?!

Было слышно, как он швырнул трубку на рычаг.

Беатрис занесла было кулачок, как вдруг по проходу к двери Рэнди протопал какой-то пожилой мужчина в твидовом костюме. Не утруждая себя стуком, он ворвался в кабинет и с грохотом захлопнул за собой дверь. До девушки донеслись приглушенные препирательства, и она вернулась за свой стол. Определенно, сейчас лучше не вмешиваться.

— Да мне плевать, как ты считаешь своим долгом поступать, — заходился посетитель. — Либо ты выполняешь свои служебные обязанности, либо собираешь манатки!

Дверь распахнулась, и седовласый мужчина с пылающим лицом вылетел прочь. Беатрис взглянула на кабинет мистера Халлорана. Дверь уже была закрыта.

Она выждала пять минут, сходила за новым кофе и осторожно постучала.

— Прошу прощения, мистер Халлоран.

Изнутри послышались шаги, и девушка отступила на шаг. Дверь распахнулась, и на нее свирепо уставился Рэнди.

— В течение утра прошу меня не беспокоить.

Беатрис молча протянула ему чашку, и он резко выхватил ее, расплескав кофе на ботинок и штанину.

— Ах, простите, сэр!

— Черт побери, Беатрис! — От его крика девушка так и подскочила на месте. — Пальто принеси!

Мистер Халлоран сунул чашку обратно, забрызгав обжигающим напитком ее запястье.

С мокрыми от слез глазами она поспешила прочь, не сомневаясь, что на нее глазеет все бюро. Вылила несчастный кофе в раковину и ополоснула покрасневшую кожу холодной водой. Затем с грудой кашемира и кожи побежала назад в кабинет. На пороге девушка замерла и поискала глазами Рэнди.

— Мистер Халлоран? Ваше пальто!

— Неси сюда! — крикнул тот из персональной уборной позади стола.

Поколебавшись, Беатрис осторожно направилась к двери. Она и шагу не ступит в уборную. Прошлый урок она усвоила хорошо.

Рэнди стоял перед зеркалом в позолоченной раме, приглаживая свои густые ухоженные волосы. С кривой улыбкой он обернулся к девушке, и Беатрис отпрянула от двери, заметив пляшущий в его глазах безумный огонек. Мужчина вырвал пальто у нее из рук.

— Только не воображай, будто я не знаю, что у тебя на уме.

— Сэр?

— Не делай из меня дурака. Ты и эта твоя подружка, Максин. Вы обе что-то замышляете. Ключи просто так не пропадают. Можешь не сомневаться, я разберусь, что тут творится, и тогда… — Рэнди стиснул ей запястье, и Беатрис скривилась от боли. Она вся сжалась, не осмеливаясь даже пикнуть. Но мужчина отшвырнул ее руку и бросился вон из уборной. Девушка какое-то время так и стояла в дверях, вся трясясь от ужаса.

Наконец она перевела дыхание. Мистер Халлоран не так уж и ошибался в своих подозрениях — ведь у нее и вправду теперь имелась куча ключей. И она побывала в хранилище. На подкашивающихся ногах Беатрис добрела до своего стола. Она попыталась убедить себя, что Рэнди известно о расследовании Макс много меньше, нежели ей. Он просто запугивал ее. Прошлой ночью он наведывался в хранилище. Может, безуспешные поиски ключей выводят его из себя.

Беатрис достала блокнот и начала делать заметки скорописью: «Рэнди любит заложить за воротник. Обеденные перерывы у него затягиваются. Он кричал по телефону. Посещал хранилище. Родился в богатой семье и получил работу в отцовском банке. Его отец — Тедди. Он и его отец — толстосумы, а делать деньги — бизнес грязный». Она как раз припоминала спор между Рэнди и рассерженным пожилым мужчиной, когда у нее на столе зазвонил телефон.

— Первый кливлендский банк, контрольно-ревизионный отдел слушает.

— Беатрис, это ты? — Девушка узнала голос Тони.

— Да. Чем могу вам помочь? — ответила она будто бы на звонок обычного клиента. Ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдают, и она быстро спрятала сделанные записи в ящик.

— Нужно встретиться. Вечером.

— Вечером? — прошептала она. Франсин или кто-то еще наверняка слушают. Беатрис прочистила горло и громко ответила: — Да, конечно.

— Тогда в шесть, в «Театральном гриле». — Тони повесил трубку.

— Всего хорошего, — проворковала она и положила трубку. От воспоминаний о подземных туннелях по коже у нее пробежали мурашки. Беатрис проверила кошелек и обнаружила, что он пуст. А ведь ей понадобятся деньги на такси, чтобы доехать от бара до проулка за «Гостиницей Стоуффера».

Во время обеденного перерыва Беатрис спустилась на первый этаж, чтобы снять денег со счета. Из величественного фойе прошла в кассовый зал, где симпатичные кассирши за решетками поджидали клиентов, и стала просматривать кабинки, пока не встретила знакомое лицо.

— Привет, Пам! — Она улыбнулась женщине, которая помогла ей открыть сберегательный счет сотрудника, когда Макс потащила ее по магазинам.

— Привет! — отозвалась та несколько озадаченно. — А ты ведь подружка Макс, верно?

— Именно. — Беатрис выдавила улыбку.

— Как там поживает старушка Макси? Давненько я ее не видела.

— Да она вроде в отпуске в Мексике. — Эту ложь сочинила сама Макс.

— В отпуске? Да как же она ухитрилась его выбить? — рассмеялась Пам, а затем тихо добавила: — Я слышала, она сняла авансом зарплату за несколько месяцев.

Беатрис попыталась не выдать своего удивления.

— В этом вся Макс, — махнула рукой Пам. — Она всегда была сумасбродкой. Я такого могу порассказать о ней, у тебя челюсть до пола отвиснет… Так чем могу помочь?

— Мне нужно снять деньги. Пятьдесят долларов. — Девушка сунула под решетку бумажку с номером счета. Пам выписала квитанцию и отсчитала деньги из кассы. Когда Беатрис доставала кошелек, на глаза ей случайно попалась связка ключей на дне сумки.

— Слушай, Пам, ты знаешь что-нибудь о здешних депозитных ячейках?

— Они внизу. Мимо лифтов и вниз по лестнице. — Она просунула банкноты под решеткой. — Увидишь Макс, передай, с нее все еще причитается, ладно?

— Ладно. Спасибо.

«Значит, у Макс финансовые проблемы», — нахмурилась Беатрис. Она вернулась в фойе и отыскала лестницу на подземный этаж. Спустившись по мраморным ступенькам, она, хотя и не сразу, признала помещение, из которого через потайную дверь и попала в туннель. При свете дня большой зал выглядел почти таким же изысканным, как и фойе наверху. В нем располагались большая стойка регистрации и ряд кабинок с красными бархатными занавесками. С потолка свисали люстры из хрусталя и меди, на полу лежал красный ковер с узором из цветов и лент.

За стойкой дежурила женщина с черными, как смоль, волосами, стянутыми в строгий пучок. На ее аккуратном носике восседали очки «кошачий глаз». Она не замечала Беатрис, пока та вежливо не кашлянула.

— Чем могу помочь, мисс? — Через толстые линзы она окинула девушку взглядом, каким, наверное, ученый взирает на микроба в микроскоп.

— Даже не знаю. Моя тетя очень больна. Она в больнице и просила взять для нее кое-что.

Беатрис достала из сумки ключ от ячейки Дорис и протянула женщине, которая глянула на него поверх очков.

— Вы уполномоченный агент?

— Простите?

— Уполномоченный агент. Ваша тетя написала расписку, разрешающую вам доступ к ячейке в присутствии сотрудника банка?

— Хм, нет. — Беатрис понизила голос. — У нее был инсульт, а я… Кроме меня у нее никого нет.

Печальная правда, однако, нисколько не тронула женщину за стойкой.

— По закону я могу предоставить вам доступ к ячейке, только если у вас имеется полицейский ордер или свидетельство о смерти с доверенностью. — Она со стуком положила ключ назад на стойку.

— Я не понимаю. — Беатрис шмыгнула носом. — Тетя Дорис всего лишь хотела, чтобы я принесла ей… четки.

Ей только и оставалось, что прибегнуть к подобной невинной лжи. На глаза сами собой навернулись слезы, и ключ на прилавке расплылся.

— Единственное, что я могу сделать, это проверить записи. Как зовут вашу тетю?

Сотрудница хранилища посмотрела на номер на ключе и выдвинула под стойкой картотечный ящик.

— Дорис. Дорис Дэвис, — уныло ответила Беатрис.

Ничего у нее не получится, поняла она. Доверенности или чего там еще от нее требовали у нее не имелось. Однако молчание с другой стороны стойки затянулось, и девушка подняла взгляд. Женщина внимательно изучала ее.

— Так ты племянница Дорис?

— Простите? — Беатрис охватила смутная тревога.

— Дорис Дэвис когда-то здесь работала.

— Да, я знаю. — Девушка схватила ключ. Зря она пришла сюда.

— Нет же, она работала именно здесь. — Женщина указала на стойку. Ее непроницаемое лицо несколько смягчилось. — Много лет назад она обучала меня. Ты сказала, у нее был инсульт?

— Да, на День благодарения… Так вы были подругами?

— Да, были. — Женщина отрывисто кивнула. Она явно расстроилась. — Мне так жаль, что Дорис нездорова. В какой она больнице?

— В Университетской. Она в реанимации.

— Я чувствовала, что что-то произошло. Надо было позвонить ей. Она ведь заходила сюда каждую неделю. — Женщина прикрыла рот тонкой рукой и покачала головой, но затем взяла себя в руки. — Я не должна этого делать, но пойдем со мной.

Сотрудница вышла из-за стойки и повела Беатрис через круглый проход к хранилищам. Там стоял навытяжку вооруженный охранник.

— Привет, Чарльз. Ключ S1, пожалуйста.

Охранник отпер ящик в деревянной тумбе и копался там несколько минут, пока в конце концов не вытащил нужный ключ.

— Благодарю. — Она поманила Беатрис и пробурчала под нос: — Эти новые меры безопасности сводят меня с ума!

В недрах металлической пещеры женщина принялась искать среди бесчисленных рядов ячеек нужную. От пола до потолка вдоль стен тянулись сотни металлических прямоугольников, каждый с собственным номером.

— Что вы имеете в виду?

Ячейка нашлась, и женщина сунула в замочную скважину врученный охранником ключ.

— Да этого охранника… Они отдали ему ключи — мои ключи! Я владела этой связкой целых десять лет, а на прошлой неделе у меня ее отобрали! Видите ли, ради большей безопасности! Ну что за чушь! — Она повернулась к Беатрис. — Тебе нужно вставить сюда свой ключ, милочка.

Девушка сунула ключ Дорис в скважину рядом с первой, да так и раскрыла рот, когда дверца словно бы сама собой распахнулась. Сотрудница хранилища извлекла ключ, и Беатрис сделала то же самое, и затем женщина достала из открывшейся ниши нечто смахивающее на длинную металлическую коробку из-под обуви.

— Пойдем. — Вместе с контейнером женщина покинула хранилище и направилась в нижнее фойе.

— Э-э, Ширли, кажется, ты кое-что забыла, — окликнул ее охранник.

— Ах, да, конечно, — раздраженно отозвалась та и вернула ему ключ.

Беатрис проследовала за ней через круглый проход до красной занавески. Ширли отдернула ее, и глазам девушки предстала крошечная каморка, в которой находились только столик, стул да маленькая настольная лампа. Женщина поставила ящик на стол.

— Оставляю тебя одну. — С этими словами Ширли задернула за собой занавеску.

Оставшись наедине с металлическим ящиком, Беатрис уселась, не сводя взгляда с его крышки.

Вскоре она вернулась к стойке регистрации. Тяжелый металлический контейнер, должным образом закрытый, оттягивал ей руки, и она поставила его на стойку. Ширли подняла на девушку взгляд.

— Нашла что хотела, милочка?

Беатрис лишь кивнула, опасаясь выдать голосом переполнявшие ее чувства. Раньше она не знала, чего ожидать от содержимого ячейки, а теперь вот терялась в догадках, как его понимать. Вопросов стало еще больше, и их бремя легло на ее плечи. Ширли наверняка заметила произошедшую с ней перемену.

— Надеюсь, твоя тетя скоро поправится. — Затем она подалась вперед и тихо продолжила: — Ни в коем случае не теряй ключ.

— Простите?

— Ключ — не вздумай потерять его. Без него ячейку можно открыть только с полицейским ордером и сопровождающим. Раньше-то, при наличии соответствующих документов, мы могли осторожно открывать ячейки, но теперь нет. — После такого откровения Ширли с деловитым видом принялась перебирать бумаги на стойке.

— Осторожно… — повторила Беатрис, не совсем понимая, к чему клонит женщина.

— Неофициально. С помощью мастер-ключа. Вещи иногда теряются, особенно после смерти владельцев…

Из уважения к Дорис Беатрис опустила глаза. Ширли прочистила горло.

— Иногда в ячейках хранятся весьма щепетильные материалы.

— Деньги, — безучастно отозвалась Беатрис. В ящике тетушки она обнаружила в том числе и множество упакованных столбиков четвертаков и пачек долларовых купюр.

— Иногда. — Ширли склонилась еще ниже. — Твоя тетя работала на износ. И лично мне не понравилось бы, если бы Налоговое управление наложило лапу на то, что она с таким трудом заработала.

Налоговое управление, полиция, деньги — Беатрис начинала кое-что понимать. Ширли сказала, что тетушка приходила сюда каждую неделю. А приходила она сюда каждую неделю с чаевыми, которые и складывала на хранение в ячейку. Интересно, почему она не воспользовалась простой банкой или какой-нибудь другой копилкой, как обычно и поступают? Как бы то ни было, Дорис утаивала чаевые от налоговиков. Однако данное обстоятельство заботило девушку менее всего.

Ширли же, судя по всему, решила, что откровений с нее хватит, взяла контейнер и понесла его в хранилище. Беатрис проследовала за ней и понаблюдала, как сотрудница запихивает ящик назад в нишу и затем, захлопнув дверцу, запирает ее ключом Дорис. По окончании всех манипуляций каблучки ее кожаных лодочек торопливо застучали обратно к стойке.

— Я буду молиться за тебя и Дорис.

Беатрис поняла, что ее вежливо выпроваживают, но все же помедлила, не сводя взгляда с Ширли.

— А что случилось с мастер-ключом?

Женщина отвела глаза и поджала губы.

— Насколько я знаю, просто исчез. — Она бросила взгляд на охранника в углу и снова занялась бумагами.

— Когда?

— Ах, еще до того, как я начала здесь работать. Хотя даже не знаю. Как раз Дорис и рассказала мне о пропаже. Передавай ей мои наилучшие пожелания. Я буду молиться за нее. А теперь, дорогуша, мне надо работать.

Беатрис сконфуженно кивнула.

— Спасибо, что помогли.

Дорис и Ширли занимали все ее мысли по пути назад, на рабочее место. Помогая ей, ладно, помогая Дорис, Ширли нарушила правила. Возможно даже, предоставив ей доступ к ячейке, она нарушила закон. Похоже, они с тетушкой действительно были близки.

Мастер-ключ пропал еще годы назад. Мистер Томпсон потрошил депозитные ячейки, однако явно не мог владеть всеми ключами от сейфов совершенно незнакомых ему людей. Так что мастер-ключ наверняка сейчас у него — только такое объяснение и напрашивалось. Однако ворчливый голосок в голове у нее настаивал, что все не так просто. Ведь есть еще Джим и Тедди, обсуждавшие той ночью подкуп чиновников. И Рэнди, не далее как прошлой ночью наведывавшийся в хранилище. И еще кое-что, обнаруженное ею в ячейке 547. Беатрис озабоченно потерла лоб.

— Голова разболелась? — раздался рядом чей-то голос. Это оказалась Франсин.

Девушка недоуменно моргнула и впервые за несколько дней повернулась к соседнему столу. Франсин, часами не отрывающуюся от работы, она воспринимала чуть ли не как часть обстановки бюро. Затем Беатрис вспомнила, что ранее утром секретарши стали свидетельницами вспышки гнева Рэнди. Она покраснела и призналась:

— Да, денек выдался не из легких.

— Насчет мистера Халлорана не беспокойся. Его тут всерьез никто не воспринимает.

Удивленная откровенностью коллеги, девушка слабо улыбнулась. Она собралась что-нибудь ответить, однако Франсин снова погрузилась в работу. Близости словно бы и не бывало, но это оказались первые добрые слова, что Беатрис услышала на работе за последние дни.

В пять часов вечера Беатрис в кои-то веки наравне с остальными сотрудниками покинула здание банка и направилась прямиком в «Театральный гриль» на встречу с Тони. В баре в это время как раз действовали скидки, и потому народу там набилось прилично. Девушка обеспокоенно осмотрела зал и, не обнаружив знакомых лиц, устроилась в единственной незанятой кабинке.

В дальнем конце бара готовился к выступлению джаз-банд из четырех музыкантов. Обрадованная возможностью отвлечься, Беатрис увлеченно наблюдала, как парни начищают медные трубы и настраивают огромный контрабас, и потому Кармайкла заметила, лишь когда он возник рядом.

— Красавица! Как дела? — Он нес поднос с выпивкой к другому столику. — Через секунду вернусь.

Бармен действительно вскоре появился, поставив перед девушкой стакан воды.

— Не хочешь ли поужинать?

Она с готовностью кивнула.

— Превосходно! Рекомендую мясной рулет. Надо же тебе нарастить что-то на ребрах! Ты чахнешь прямо на глазах!

Беатрис смущенно покраснела, однако не нашлась что возразить. Вот уже несколько недель питалась она кое-как, и одежда висела на ней, как на вешалке.

— Хорошо.

— Как же там моя Макси? Я так давно ее не видел!

— Думаю, она все еще в отпуске. Как увижу ее, непременно скажу, чтобы заглянула к вам. — Ответ бармена как будто удовлетворил, и он отправился выполнять ее заказ.

Беатрис снова принялась наблюдать за музыкантами и попыталась перед появлением детектива Макдоннелла собраться с мыслями. После всего узнанного надо было определиться, о чем ему рассказывать, а о чем умолчать, а то и вовсе соврать. Она полезла в сумку за своими записями, как вдруг из кабинки сзади донесся тихий женский голос:

— Надо думать, и этот ищет. Да Кармайкл всегда тащился по Макси.

Беатрис даже страшно было оборачиваться. Какая-то незнакомая женщина подслушала ее разговор с барменом.

— Раньше здорово меня раздражал. — Незнакомка закашлялась и понизила голос почти до шепота: — Не ведись на его болтовню. Ей лучше оставаться в отпуске, коли она в отъезде. Уж больно много людей ее ищут. Так и передай!

Беатрис нахмурилась и в конце концов решилась обернуться, однако место за ней оказалось пустым, на столе лишь остался пустой бокал да пара долларов. Девушка встала и поискала глазами в зале женщину с хрипловатым голосом. За стойкой смеялась какая-то компания, и звон льда в бокалах вторил их веселью, но все женщины там как будто уже давно были увлечены разговором. Она снова осмотрела бар и на этот раз заметила, как в самых дверях мелькнуло золотое ламе, загорелая кожа да копна черных волос.

Две минуты спустя появился улыбающийся Кармайкл с мясным рулетом и картофельным пюре.

— Что-нибудь еще? Вино?

Так и не обретя дар речи, Беатрис кивнула.

Бармен вернулся с бокалом, прежде чем до нее дошло, что же она заказала. И все же девушка глотнула красного вина, понадеявшись, что оно поможет ей прийти в себя. Исстрадавшийся желудок наконец-то как будто успокоился, и когда с едой и алкоголем было покончено, мозг снова включился в работу. В памяти Беатрис всплыл голос загадочной брюнетки. Макс ищут, и незнакомке как будто известно об этом гораздо больше, нежели ей.

Наконец в дверях появился Тони. Вид у него был изможденный. С последней встречи с Беатрис у него успела отрасти настоящая борода, под глазами набухли мешки. Он так и рухнул в отделанную красным винилом кабинку и махнул Кармайклу. Бармен живо принес ему чашку кофе, однако задерживаться, чтобы поболтать, не стал. Одного взгляда на Тони было достаточно, чтобы понять, что ему сейчас не до пустых разговоров.

Детектив взглянул на девушку:

— Ну, удалось что-нибудь выяснить?

— Думаю, да, — тихо ответила она. Бар наполняла толпа, и теперь даже музыка заигравшего джаз-банда не избавляла Беатрис от опасений, что их подслушивают. — По-видимому, Джим — это Джеймс Стоун. Заместитель директора банка, каждое утро понедельника меняет комбинации хранилищ.

Тони кивнул и извлек блокнотик на пружине.

— Тедди — Теодор Халлоран. Тоже какой-то заместитель.

— Еще что?

Девушка помолчала, так и не определившись, что именно рассказывать детективу, ведь Макс велела ей сохранить в тайне их встречу в больнице.

— Раньше у банка имелся мастер-ключ от депозитных ячеек, которым пользовались, если владелец терял свой или умирал. Но он официально пропал вот уже больше десяти лет назад.

Детектив оторвался от записей.

— Вот, значит, как они вскрывают ячейки.

Беатрис кивнула.

— На законных основаниях доступ к ячейке получить не так-то просто. Чтобы вскрыть ее, требуется предписание суда и веское основание. В них можно прятать все что угодно — краденое, изобличающие улики, наличные. — Тони умолк и занялся своим кофе.

Девушка ощутила укол вины. Ее тетя утаивала чаевые. Детектив меж тем продолжил:

— И если у кого-то имеется мастер-ключ, все это можно перепрятать в другие ячейки, причем не оставив после себя никаких следов.

— В ячейки других людей, — подумала вслух Беатрис.

— Довольно рискованно, — возразил Тони. — Достаточно жертве проверить свой сейф — и все, игра окончена. С другой стороны, владельцы заглядывают в ячейки довольно редко. И если преступник не проколется, он может скрывать целое состояние годами. Никаких налогов. Никаких вопросов. Самая безопасная на свете копилка.

Беатрис по-прежнему молчала. Сюзанна, Макс, Дорис и пять других женщин из картотечного ящика Билла — на их имена арендовались депозитные ячейки, наполненные бог знает чем. Однако внутренний голос (и это был голос Макс) напомнил ей, что с Дорис было по-другому: у нее имелся ключ.

Тони заметил ее обеспокоенность.

— Макс в этом замешана, так ведь?

Не желая распространяться на этот счет, девушка ограничилась кивком и спросила:

— А тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Сделал несколько звонков. Тот еще дурдом. Стоит лишь упомянуть банк, и люди просто бросают трубки. Пришлось прибегнуть к крайним мерам, но в итоге удалось выйти на одного фэбээровца, согласившегося поговорить. Оказывается, федералы вот уже пять лет тихонько расследуют деятельность банка, но постоянно сталкиваются с помехами.

— И что они расследуют?

— Мошенничество, рэкет, растраты, отмывание денег — да все что угодно. — Тони заглянул в свой блокнот и снова его захлопнул. — Деньги в Кливленде исчезали на протяжении десятилетий. Через фонды модернизации города, планы застройки, школьные программы. Округ, штат и даже федеральное правительство годами субсидировали решение городских проблем, и за это время как в воду канули целые миллионы.

— И ФБР считает, что здесь замешан банк? — Беатрис постаралась припомнить все подробности из подслушанных разговоров: утрата наводчика, исчезновение ключей, необходимость переместить средства, подкуп полиции.

— В правлении банка состоит каждый почтенный богач города. Без участия кого-либо из банка в Кливленде и скамейку не поставят. И каждый проект, в котором недосчитались крупных сумм, возглавлялся членом правления Первого кливлендского банка, вот только федералам к ним совершенно не подступиться. Никто из городского совета в свидетели не пойдет, а судьи просто не станут выписывать ордера на обыск. — Полицейский возмущенно покачал головой.

Беатрис повторила слова Рамона:

— Они повязаны с системой.

Тони сверкнул глазами:

— Именно. Макс наведывалась в ФБР с кое-какими уликами, но, насколько я знаю, над ней там только посмеялись. Кому нужны показания секретарши? Да и потом, достаточно лишь покопаться в ее прошлом, и как свидетель она дискредитирована.

От подобного откровения Беатрис так и застыла.

— Не понимаю. Макс проработала в банке несколько лет, ни много ни мало — в контрольно-ревизионном отделе. Если кто что и знал, то именно она!

— Хм, присяжным не очень по душе матери-одиночки с судимостью.

У девушки перехватило дыхание.

— С судимостью?

— Это не то, что ты подумала. Много лет назад в Хоке прокатились расовые беспорядки. Она оказалась не на той стороне — с точки зрения полиции. Отец вышел из себя и не стал за нее хлопотать, вот ей и предъявили обвинения. В целом она отбилась, однако за ней по-прежнему числится преступное причинение ущерба. Преступление мелкое, но все же. — Он махнул рукой. — В семье из-за этого пару лет велась междоусобица. Хотя давно уже все улеглось.

— А что случилось с ребенком? — прошептала Беатрис.

Тони нахмурился, история явно была ему не по душе.

— Она была совсем юной, когда это произошло. Для бедной католической семьи вроде нашей выход имелся только один. Макс договорилась отдать ребенка на усыновление.

Беатрис кивнула, полагая, что на этом история и закончилась, однако детектив продолжил:

— Когда же ребенок оказался неправильного цвета, из затеи, ясное дело, ничего не вышло. Родители заставили ее отдать ребенка в сиротский приют. По-моему, она так и не простила им этого.

Девушка была ошеломлена.

— Но на Дне благодарения все выглядели такими счастливыми! — По доброй улыбке матери Макс ни в жизнь нельзя было догадаться о ее ужасном предательстве.

— Макс сбежала. Не давала знать о себе больше года. А когда вернулась, отказывалась говорить на эту тему. Родители приняли ее обратно в дом и сделали вид, будто ничего и не происходило. С тех пор минуло почти восемь лет. И вот теперь она опять исчезла. — Слова из Тони лились сплошным потоком, словно на исповеди. — Однажды, примерно пару лет назад, она попросила меня отыскать ее ребенка. Заставила поклясться, что я ничего не расскажу родителям.

— И ты узнал что-нибудь?

— У нее родилась девочка. Я сказал Макс, что ее удочерили два года назад. Все записи засекретили. Большего сделать я не мог, как ни больно мне было говорить ей об этом. Самоуверенности у нее всегда было хоть отбавляй. Она была такая бойкая, сама знаешь.

В глазах у него застыли слезы. От добродушного дамского угодника, с которым Беатрис познакомилась несколькими неделями ранее, не осталось и следа. Смотреть на его страдания стало совсем невыносимо.

— Я… Я виделась с ней.

— Что?! — Лицо его разом обмякло.

— Несколько дней назад Макс нашла меня в больнице. Она заставила меня пообещать не рассказывать тебе, но я не хочу, чтобы ты переживал.

— Какого черта она велела не рассказывать мне? Я тут задницу рву, разыскивая ее! — взревел Тони так, что Беатрис непроизвольно сжалась на скамейке.

— Она сказала, что ты все равно не поможешь, — проговорила девушка, уже раскаиваясь в недавней откровенности. — С ней все в порядке. Она где-то прячется.

— Не сказала, где?

— Нет. — Совершенно уничтоженная Беатрис уставилась на свои руки. По крайней мере, она не проболталась насчет ключа, не выдала все. Перед глазами у нее возник образ ключа без надписей.

— Повстречаешься с ней снова, скажи ей, чтоб позвонила мне, поняла? — Детектив встал, пробормотав под нос: — С ума сойти можно…

Потом остановился и сурово посмотрел на девушку:

— Если дела в банке обстоят так же паршиво, как мне и представляется, тебе нужно уносить оттуда ноги, Беатрис. И немедленно. Ты знаешь слишком много… И тебе тоже не поверят.