Мертвый ключ

ЭПИЛОГ

Пятница, 28 августа 1998 года

Рамон втолкнул Айрис в двери автобусного вокзала компании «Грейхаунд». Зал ожидания насквозь пропитался табачным дымом и запахом кофе, желтый плиточный потолок испещряли грязные пятна. Напротив передней стойки располагались ряды пластмассовых скамеек с изорванными виниловыми подушками. Здесь вряд ли что изменилось с семидесятых, и у Айрис возникло ощущение, будто она вновь оказалась в одном из заброшенных кабинетов банка. Под ногами похрустывал истрескавшийся линолеум. Она добрела до скамейки и рухнула на сиденье.

Рамон закурил сигарету и принялся изучать расписание над кассой. Названия городов и время отправления следовали одно за другим:

Через считаные минуты они отправятся в какое-то выбранное наугад место. В горле Айрис встал ком. А как же машина? А одежда? Квартира, наконец? Мрачный взгляд Рамона подтвердил ее худшие опасения. Со всем этим можно попрощаться. Навсегда.

Ее сумка так и осталась лежать в брошенной полицейской машине в переулке за гостиницей. А сам полицейский мертв. В ближайшие несколько часов ее квартиру наводнят копы, если только не вмешаются Кармайкл и Бруно. В любом случае, отныне она пропавшая без вести. Кармайкл выразился без обиняков: они должны исчезнуть.

— Так куда думаешь направляться? — Рамон предложил ей из помятой пачки сигарету без фильтра. Значит, он не поедет с ней.

Девушка вытащила дрожащими пальцами сигарету, и бывший охранник поднес зажженную картонную спичку. Айрис втягивала пламя через табак, пока не обожгло всю глотку. Ей даже захотелось, чтобы стало еще больнее. По крайней мере, в боли имеется хоть какой-то смысл.

Рамон поставил тяжелую сумку на сиденье рядом с девушкой. Она звякнула, словно набитая четвертаками, вот только внутри находились отнюдь не четвертаки. Айрис метнула взгляд на кассиршу. Та совершенно не обратила внимания на звук и даже не оторвалась от журнала.

Айрис еще раз глубоко затянулась и потерла ободранное колено. Одна штанина порвана, футболка заляпана грязью и крошечными черными пятнышками — брызгами крови. Крови детектива Макдоннелла. Девушка едва ли слышала Рамона. Ей казалось, будто кровь взывает к ней.

— В Чарлстоне в это время года хорошо.

Айрис выдавила улыбку.

— А ты куда?

— Неважно. Меня-то не будут искать.

— А с этим что? — Девушка указала на сумку.

— Это поедет с тобой в Чарлстон или куда там.

— Тебе разве не нужно? — Вся эта груда драгоценностей и наличных, что Рэнди украл из ячеек, стоит целого состояния, прикинула она.

— Да мне и так хорошо. Я уж перехватил там и сям кое-чего. Бедствовать точно не буду. — Рамон подмигнул девушке. — Да и потом, нагляделся я на богатеев, совсем не тянет таким становиться. Слишком много денег до добра не доведет.

Айрис кивнула.

— Я не могу взять это.

— Черта едва не можешь. Тебе придется где-то обустраиваться. А для этого нужны деньги.

— Но ничего из этого мне не принадлежит. Все здесь… краденое, — прошептала она, косясь на кассиршу.

— У кого краденое? Думаешь, сейчас кто-то сможет разобраться?

— Может, нужно все это передать властям? — Именно так и поступил бы детектив, подумала девушка, снова взглянув на кровь. Он жаждал правосудия.

— Так а кто, по-твоему, власти-то? Тебе не приходило в голову, что копившие все это золото в банке прямо сейчас и заседают в городском совете? Ты вправду надеешься, что тебе позволят дойти до полицейского участка и рассказать, что ты видела? Позволят дать показания в суде? — Рамон посмотрел Айрис в глаза, и она не могла с ним не согласиться.

«Детектив наверняка хотел бы, чтобы я жила, — сказала себе девушка. — Тогда он не потащил бы меня в хранилище, — мелькнуло у нее возражение». Но это уже запрещенный прием. Ведь именно она что-то выискивала в банке. Воровала ключи. Потревожила призраков. Нашла труп. Айрис задалась вопросом: что же она все-таки надеялась найти? Уж точно не деньги. Не нужны ей кровавые деньги Рэнди. Нет, она искала нечто другое. На глаза у нее навернулись слезы. Девушка, выглядывавшая из окна банковской высотки, по-прежнему может быть заперта где-то внутри здания. Беатрис.

Беатрис некогда открыла депозитные ячейки и оставила в них ключи, странные улики, загадочные записи и свечи. Причем не просто свечи — церковные, поминальные. Возможно, она тоже за что-то ощущала вину. Айрис взглянула на изодранное сиденье рядом и попыталась представить, каким оно выглядело двадцать лет назад, когда было совсем новеньким. Возможно, Беатрис сидела на этой же самой скамейке. Если вообще выбралась живой из здания.

— Рамон, а что произошло с Беатрис? Ей удалось убежать?

— Мы опаздываем, Айрис. — Он кивнул на часы над кассой.

— Скажи мне. Я должна знать.

— Зачем тебе тревожить призраков? Тебе мало, что ли?

— Пожалуйста. Мне нужно знать, что с ней все хорошо. — Она смахнула слезинку со щеки.

— Зачем? — Рамон пристально посмотрел на девушку, но вдруг сдался. — По правде говоря, я и сам не знаю. Никто особо и не встревожился после ее исчезновения, кроме меня да брата Макс, Тони. Наверное, он полагал, если найдет Беатрис, то найдет и Макс. Мы проверили все мыслимые места и даже больше. Детектив целый месяц ежедневно караулил на кладбище Лейквью.

— На кладбище? Но если Беатрис погибла, разве не надо было проверять… — Айрис осеклась, не в силах вымолвить слово «морги».

Рамон кивнул, тем не менее поняв ее.

— Их мы тоже проверяли. Нет, кладбище много шансов не обещало, но Тони все равно был уверен, что девушки рано или поздно там покажутся. Думаю, он до сих пор наведывается туда время от времени… То есть наведывался.

— Но почему?

— Через несколько недель после закрытия банка умер кое-кто, кого они знали. Родственник или что-то вроде этого. Но это все равно ничего не дало.

— Они так и не пришли?

— Тони показалось, что во время похорон он заметил одну из них среди деревьев. И даже погнался за ней. Только я подумал, что у него просто съехала крыша. Он действительно тогда малость рехнулся. В каждой встречной девушке на улице видел Макс. — Рамон помолчал, уставившись перед собой. — Хотя мне и хочется надеяться, что он не ошибся.

Айрис догадалась, что снимок сестры детектива все так же стоит в уголке рамки с фотографией матери Рамона.

— А тебе удалось узнать, что случилось с ней? С, Макс? Она… мертва?

— Я сам так считал долгое время. Порой даже только этого и желал, коли она взяла и бросила меня. Но пару лет назад получил по почте вот это. Ни записки, ни обратного адреса. Со штемпелем Мехико. — Мужчина достал из бумажника маленькую фотографию девочки-подростка со смуглой кожей и голубыми глазами.

— Кто это?

— Никогда ее не встречал. Но улыбка мне знакома.

Какое-то время Рамон молча смотрел на снимок, затем спрятал обратно в бумажник и встал. Айрис послушно поднялась, когда он потянул ее за руку.

— Мне пора, Айрис. Тебе тоже. У тебя еще вся жизнь впереди, чтобы разбираться в этом дерьме. Береги себя.

Он действительно собирался просто оставить ее здесь. Девушка закусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Ты тоже.

Рамон похлопал ее по плечу и направился к дверям.

— Эй, Рамон!

Он обернулся.

— А кто это был? Кого похоронили на кладбище?

— Не ищи, Айрис. Здесь ты все равно ничего не найдешь.

— Я и не собираюсь. Просто… мне надо знать.

Несколько мгновений он колебался, наконец покачал головой и ответил:

— Дорис… Дорис Дэвис.

Через десять минут Айрис уже нервно грызла ноготь в задней части автобуса за зданием вокзала. «Грейхаунд» на Чарлстон стоял на холостом ходу с открытыми дверями, пока пассажиры рассаживались по местам. Из открытого окошка она смотрела на проезжающие мимо машины. Их поток проносился мимо нее, как вся ее прежняя жизнь, которой уже никогда не будет.

Рамон ушел. Элли, Ник, Брэд — их она тоже никогда больше не увидит. Сегодня-завтра маме позвонят. «Когда в последний раз вы получали вести от вашей дочери? Она пропала. Если вдруг что-либо узнаете о ней, немедленно свяжитесь с таким-то». С бедной женщиной наверняка случится удар. Она побежит к отцу: «Айрис пропала! Что нам теперь делать?» Как будто у него и вправду на все имеются ответы. По необъяснимой причине они с матерью всегда именно так и полагали. Но он не проронит ни слова, и впервые Айрис не станет его винить. Что же ему ответить на дурную весть, что предпринять? Он просто будет сидеть в своем коричневом кожаном кресле и грустить. Старик, потерявший единственную дочь. И уже неважно, стала она преуспевающей проектировщицей или нет. Она пропала. Айрис с трудом сдержала слезы. Отца она тоже потеряла. Она все потеряла.

Автобус отправится еще только через пять минут. Девушка вышла и закурила сигарету. Айрис Лэтч мертва. Может, она и сама хотела умереть. Ее изводила скука, перед ней не стояло никакой цели, и она была несчастна. Может, именно поэтому она и принялась искать в старом банке призраков. Беатрис навсегда заперта где-то в здании, и теперь вот и Айрис тоже.

— К черту, — прошептала она. Ей необходимо знать, спаслась ли Беатрис. Девушка закинула на плечо сумку и двинулась прочь от автобуса. Рамон наверняка сказал бы, что она спятила. Возможно, он бы не ошибся.

На углу Евклид-авеню и Восточной 123-й улицы Айрис отпустила такси и вошла на кладбище Лейквью. Настоящий лабиринт из статуй, мавзолеев и вьющихся дорожек раскинулся на несколько квадратных километров.

По главной аллее девушка проследовала в глубь кладбища. Прошла мимо статуи воительницы на лошади, размахивающей мечом прямо над дорожкой. Здесь, среди мертвых, она вдруг ощутила себя поразительно уместно, в компании резных ангелов и скорбящих матерей, изъеденных копотью и кислотными дождями.

Большинство склепов и обелисков были почти вековой давности, однако Айрис отмечала и относительно недавние захоронения. Могилы двадцатилетней давности различить не составляло труда. С течением лет на смену грандиозным памятникам пришли лежащие на земле скромных плиты.

Девушка бродила по тропинкам между надгробиями, выискивая нужную дату. Банк закрылся в декабре 1978 года. Дорис умерла несколько недель спустя, значит, в 1979-м. Айрис ступала по мягкой траве, и вокруг не сновали машины, в выси не маячили здания, и никто на нее не таращился. Сквозь листву просачивались лучи теплого солнца, и впервые за много дней она наконец-то смогла свободно вздохнуть. Напряжение в спине и плечах потихоньку отпускало. Вопреки всем произошедшим ужасным событиям, жизнь не закончилась. Солнце над головой словно бы убеждало ее, что мир будет продолжаться, с ней или без нее, вне зависимости от тяжелой сумки у нее в руке.

«Не будет сегодня Беатрис на кладбище», — убеждала себя Айрис. Могиле вот уже двадцать лет. И все же она продолжала искать. У нее столько вопросов, на которые может ответить только Беатрис. «Куда ты отправилась? Что ты делала? Нашла ли Макс? Удалось ли тебе сбежать с украденным состоянием? Пыталась ли ты его вернуть? Прекратили ли тебя преследовать призраки банка? А меня когда-нибудь они прекратят преследовать?»

Даты на могилах дошли до 1979 года. Айрис замедлила шаг и стала читать каждое имя, хоть и чувствовала себя все глупее. Даже если Беатрис и окажется здесь и ответит на все вопросы, какое это будет иметь значение? Ответы не воскресят детектива Макдоннелла, не свергнут коррумпированные власти, не вернут украденные ценности законным владельцам. Если она и найдет Беатрис, это абсолютно ничего не изменит.

Свернув в следующий ряд, девушка вдруг замерла как вкопанная. В траве под огромным дубом что-то краснело. Со стучащим сердцем она выпустила из руки сумку и бросилась туда.

На гранитной плите стояла красная поминальная свеча. Вырезанная надпись на надгробии была залита несколькими слоями красного воска, однако Айрис все же разобрала:

Она повертела в дрожащих руках свечку и заключила по ее побитой поверхности, что солнце и дожди воздействовали на нее вот уже несколько недель. А может, даже дольше. И все же свеча стояла здесь. По лицу Айрис потекли слезы. Беатрис приходила на могилу. Она все-таки выбралась. Айрис опустилась на колени. С Беатрис все хорошо. Может, однажды и с ней тоже все будет хорошо.

На наклейке в нижней части свечки она прочла: