Мыши

29

Как предупреждали философы, плод долго созревает, но быстро падает. Порой его падение на голову позволяет сделать гениальное открытие. Если при этом не убивает до смерти.

На следующий день после заседания Совбеза в Москве начались необъяснимые и неприятные события. А именно — сошла с ума телефонная сеть. Причем, не вся сразу, а именно та ее часть, которая обслуживала наиболее значимых в обществе и государстве лиц, что включало в себя, разумеется, и верхушку уголовного сословия. В эти дни у всех этих непростых людей, как обычно, звонили телефоны, но, подняв трубку, их владельцы с удивлением слышали разговоры посторонних лиц (и нередко голоса эти оказывались хорошо знакомыми). Причем темы разговоров как правило оказывались для поневоле подслушивающих весьма близкими и интригующими, поскольку касались их самих и их дел. Одни внезапно узнавали, что компаньон предательски готовится тайно уступить свои акции конкуренту, другие — о том, что незаметная ранее фирмочка специально создана серьезными людьми, чтобы нанести удар в спину. Видные чиновники внезапно оказались в курсе плетущихся вокруг них интриг, финансистам и политикам открылось много интересного, касающегося переброски средств и принадлежности счетов… Была, разумеется, и масса совсем банальных новостей: о том, кто кого и как собирается кинуть или убрать. При этом соблюдались некие правила игры: если, скажем, какая-то коммерческая структура узнавала, что компаньон собирается поменять ее на другого посредника, то упомянутого компаньона, в свою очередь, извещали, где и когда его будет поджидать киллер. Соответственной была и реакция тех, кто вдруг узнал столько интересного о своей будущей судьбе. А как прикажете реагировать, когда хорошо знакомый вам голос считает остроумным мило пошутить на ваш счет: "Кончен бал — и скрипки в печку"?

А потом вдобавок посыпались факсы и e-mail'ы всё на ту же тему человеческой нечистоплотности. Одним словом, образовалось чуть ли не то самое царство истины, о котором всегда мечтала человечья молва. Разумеется, через три дня в столице царила полная чехарда.

Работа правоохранительных органов была парализована, поскольку места предварительного содержания заключенных, и без того не пустовавшие, заполнились до отказа в течение двух дней. Кроме того, выяснилось немало увлекательных подробностей, касающихся деятельности самих надзирающих органов, после чего от их руководителей стали поступать совершенно противоречивые приказы, ставящие подчиненных в тупик. Видя, что досрочно наступает эпоха очередного великого передела, но всегда к этому готовые промышленно-финансовые группы и уголовные сообщества вывели на улицы свои вооруженные формирования. Наступил банальный террор.

Не удовлетворившись этим, невидимые злодеи подключили аппарат муфтия к телефонной линии патриархии во время одного из сугубо личных разговоров, когда первый высказал вполне законное предположение, что все беды являются карой Аллаха, ниспосланной неверным за прегрешения. На следующий день несколько консервативных газет вышли с заголовками, вроде: "На то и мусульмане в России, чтобы христианин не дремал!" Мусульмане ответили примерно в том же духе. Армия была вынуждена использовать значительную часть личного состава на то, чтобы окружить все церкви и мечети на территории страны с целью не допустить инцидентов на почве обиженного религиозного сознания.

Короче, стало ясно, что все катится туда, куда ему положено катиться: к концу света. На 666-м автобусе, курсирующем между Новыми Черемушками и проспектом Вернадского, теперь осмеливались ездить только отъявленные атеисты, кавказцы и буддисты с кришнаитами.

Вскоре поступил новый ультиматум: если профессора Цаплина не отпустят, то через несколько дней Кремль будет взят. В подтверждение угрозы невидимые силы вывели из строя правительственные и военные каналы связи, парализовав управление войсками. Возможностей армии хватало теперь лишь на то, чтобы охранять главные государственные учреждения и центр Москвы по периметру Бульварного кольца. Правительство и президент срочно перебрались на Соловецкие острова (временно, как было объявлено), подтвердив историческую репутацию надежной уединенности этого места. Дума осела в Торжке — ближе к народу.

Выступая сразу после отъезда руководителей перед толпой возбужденных журналистов на Васильевском спуске, командующий ВДВ жизнерадостно сообщил, что вылетает в элитные подразделения, прошедшие специальную подготовку для борьбы с маломерными террористами. Он призвал не поддаваться паническим слухам и противостоять наглому шантажу и заверил, что любое нападение будет отбито, а враг безжалостно уничтожен.

— Через две недели всё будет закончено!

Изобразив рукой уверенный римский жест, он под взглядами многочисленных телекамер направился к стоявшему позади вертолету. Лопасти дрогнули и завращались, разгоняясь всё быстрее. Когда они слились в сверкающий на солнце прозрачный круг, командующий уже был внутри и прощально помахал собравшимся сквозь стекло. Покачиваясь, вертолет оторвался от набережной и пошел вверх.

Внезапно первый пилот увидел, что на приборной доске вспыхивает странный голубоватый огонек, двигаясь по периметру круглой шкалы одного из приборов. Затем маленькие лапки отогнули вырезанный кусок, и вместо цифр со стрелкой под стеклом оказалось маленькое серое существо с красными нашивками, напоминающими ордена. Существо торжественно прокричало что-то неслышное, подняв сжатую в кулак лапу в жесте гибнущего партизана — и тут же двигатель вертолета подавился и заглох.

На глазах у всех винтокрылая машина беспомощной рыбой нырнула вниз. Сначала показалось, что она падает в реку. Но командующему не повезло: в последний момент стальное тело ударилось о Москворецкий мост — и горячий ветер взрыва долетел до закричавшей от ужаса толпы.