Мыши

4

Какое тошнотворное занятие: в конце месяца пытаться перехватить у сослуживцев денег в долг! Когда тебя окружают представители среднего звена МВД, трудно рассчитывать на быстрый успех. Зато можно рассчитывать на самые лучшие в мире глупые шутки, поскольку народ начитанный, подкованный, слова в простоте не скажет.

— Извини, старик, сам на мели, ты разве не слышал, что сингапурский доллар упал?

— Денег не дам. А как разбогатеть, подскажу: женись — и будет у тебя заначка.

— Будь философом. Вспомни, как Антисфен говорил: Дети наших врагов пусть живут в роскоши.

Впрочем, все эти шуточки — просто попытка придушить чувство собственной финансовой неполноценности.

Получается, что взять в долг можно снова только у лучшего друга, Марата Халиулина, которому уже должен полторы тысячи.

— Марат, ты на меня не сердись, ладно?

— Да что ты, Лешь, потом отдашь. Мне не к спеху.

Такая предупредительность друга спутала все карты.

— Да я вообще-то не про это… То есть про это. Но не совсем…

— Какие-то проблемы? — Марат забеспокоился.

— Проблемы… — угрюмо сказал Комов. — С девушкой познакомился.

— Всем бы такие проблемы! И как девушка?

— Не знаю. Компьютерами занимается. На одной фирме.

— О! Значит богатая. В любовной истории хорошо, когда один участник богатый.

— Говорю тебе, не знаю. Вчера познакомился.

— Откуда же проблемы, если только вчера познакомился? Чтобы проблема проявилась, знаешь ли, некоторое время нужно.

Наконец-то подрулили к нужной теме.

— А ты не догадываешься, что девушек нужно развлекать?

— Своди ее в кино. Или погуляйте в Коломенском.

Дипломат Маратик!

— Твой совет был бы чрезвычайно хорош, если бы я уже не пообещал ей.

— Что? Угостить мясом пьяной обезьяны под кисло-сладким соусом?

— На худой конец хотя бы так.

Халиулин замолчал. Очевидно, начал понимать смысл разговора.

— Работник такого ведомства, как наше, не должен жить не по средствам.

Может он от чистого сердца это говорил, но Комову было не легче. Отчего это, скажите мне, мужчина, повстречав приглянувшуюся мордашку, так редко дает себе труд подумать о последствиях. Не потому ли, что таким простым и милым всё кажется поначалу, и только потом вспоминаешь, что ведь надо будет развлекать, угощать, с живым интересом выслушивать наивный до оскомины щебет и непринужденно смеяться в нужных местах.

— Ты со мной согласен?

Молодец Марат, образцовый работник. Трудится, как пчелка и мечтает со временем из следователей перейти в судьи. А чего хочет Комов? Стрельнуть пару тысяч, не представляя толком, когда сможет их отдать.

— Ты же знаешь, Марат, что я отдам.

— Я-то знаю. А если бы вместо меня был нечистоплотный человек с плохими намерениями?

— У таких я не прошу.

Лучший друг посмотрел на Комова, не слишком скрывая, что относится к его словам, как к художественной литературе.

— Значит, обещаешь?

— Что? Отдать? Конечно обещаю.

— Нет. Брать только у меня.

— А что, у тебя так много лишних денег завелось, что девать некуда?

— Это тебя не касается. Если хочешь получить заем, то обещай.

Комов заколебался, словно зверь, почуявший на пути западню. Но другой тропы не было.

— Ладно, обещаю.

— Точно?

— Точно.

Халиулин разломил портмоне — такое же аккуратное, как весь он.

— Вот тебе тысяча. Это всё, что есть, и в ближайшие три месяца свободных денег у меня не будет. А может и дольше.

— Я так и знал, что дело нечисто. Всё-таки нарвался на человека с плохими намерениями, — сказал Комов, глядя на протянутые бумажки как на Иудины серебреники.

— Бери, пока есть. И помни, что обещал.

— М-да, связался с юристом…

— От юриста слышу.

— Что ж, мотивы преступления мне понятны. Хотя основанием для оправдания служить не могут.

Оба засмеялись сдержанным смехом сдержанных людей.

— Ладно, нянька. На самом деле я тебе благодарен за заботу о моем моральном облике.

Ну скажите, много ли на свете людей, которые могут похвастаться, что у них есть такой внимательный, преданный друг?

— Не развращай меня лестью. Скажи лучше, зачем ты всё управление заинтриговал своими запросами?

— Какими?

— Насчет какого-то института с подопытными животными. Говорят, все сильно веселились. "Прошу уточнить существо проводившихся опытов и номенклатуру подопытных животных".

— В принципе мне это не нужно уже. Я ниточку к одному человеку нашел, он мне всё сам теперь расскажет.

— Про номенклатуру животных?

— Ты не смейся. Помнишь, как лектор говорил: у маленького хвостика может оказаться большой хозяин.

— Еще бы! Помню, как заявление о краже гуся привело к трупу в холодильнике.

— Вот видишь!

— Ладно, потом расскажешь, что к хвостику прицеплено: слон или мышка.

— А если крокодил?

— Еще скажи: дракон! Никогда за тобой карьеризма не замечал. Или ты как урка: без престижа не можешь? Я тут сажал одного крутого, так он чуть не плакал: повесь, говорит, на меня хоть что-нибудь еще, а то с таким сроком в зону стыдно идти!..

Побалагурив еще чуть-чуть, Халиулин ушел. Теперь можно было позвонить.

— Здравствуйте, Лиза. Это Алексей Комов. Напомнить вам, где мы познакомились?

— Да вроде не надо, — хихикнула она. — Ведь встреча была незабываемая, верно?

— Польщен такой оценкой. Как вы смотрите, чтобы посидеть завтра в одном уютном месте?

Голос ее немного растерялся.

— Завтра?..

— У вас что — ночная смена?

— Нет-нет, я только днем работаю… А где вы хотите посидеть?

— На Пятницкой. Есть там одно место, очень уютное… (по утверждению Марата).

— Скажите, а есть там рядом площадь какая-нибудь… желательно пошире?

— Насколько помню, нет.

— А можно выбрать место, чтобы рядом была площадь… лучше — с памятником? Поклонная гора, например…

Хорошая штука девушки. Особенно до того момента, пока не известно, что у них под прической. Потом бывают разочарования. Но чтобы так вот сразу навести на подозрение!..

— Насчет Поклонной горы не знаю. Мне кажется, место не совсем удачное для нашей встречи.

— Жаль…

Уж не сдвинутая ли попалась, подумал Комов. Теперь много сдвинутых. Раньше все были повернуты в одну сторону, как подсолнухи на поле. Теперь — каждый в свою сторону. Комову однажды попалась буддистка-индуистка. Без душевного содрогания невозможно вспоминать такое знакомство. Нормальная была девушка, очень даже ничего, пока не решила открыть Алексею глаза на то, как устроен мир. Ему с его Уголовным кодексом места в этой философии не оказалось, поскольку судьбы людей предопределены энергетикой предыдущих жизней. "А жертвы серийных маньяков?" — спросил он, потрясенный. "Значит, тянется за ними какая-то темная ниточка из прошлого, потому именно с ними так и случилось", — безмятежно пояснили ему. При этих словах Комов сначала ощутил желание показать ей в натуре одну из таких… с ниточкой, а потом тошноту. Потом тошнота прошла, а вместе с ней прошла и любовь.

Все эти воспоминания пронеслись в Комовской голове в одно короткое мгновение. Речевой же аппарат его жизнерадостно отозвался:

— Ладно. Подберем что-нибудь с площадью.

— Большое спасибо.

По ее смущенному голосу он понял, что спрашивать сразу в лоб, зачем ей площадь с памятником, нетактично.

Рядом с площадью по деньгам получилось дороже. Дальше Октябрьской фантазия не пошла. Зато там с памятником, еще с каким!

Потом Комов ознакомился с результатами экспертизы: на тачке Чекана оказались следы краски рижской фабрики, советских времен. Значит, речь может идти скорее всего о "Волге", "Москвиче" или "Запорожце", выпущенных до 1992 года.

Пришли сведения и о Петросорокине И.А., всего один оказался такой в Москве. Повезло тебе, Комов, с этой фамилией, еще раз сказал себе Алексей, разглядывая адрес. А вот с адресом не повезло. Неблизко селили рядовых ученых.

Он, разумеется, тут же отметил, что социальные признаки транспортного средства, поцарапавшего бандитское авто, соответствуют статусу интересующего его человека. На всякий случай проверили эту версию. Однако выяснилось, что Петросорокин И.А. машины не имел и водительских прав не получал.