Мыши

35

Чем ближе к центру города, тем труднее было проехать из-за сожженных остовов военной техники. Там, где муниципальные власти приступили к расчистке, было еще хуже: улицы перегорожены пестрыми лентами, закупорены автокранами и тягачами. На пробки внимания не обращалось, поскольку мэрия получила строгий мышиный приказ привести город в порядок в течение трех дней. Сообщения об этом были расклеены всюду на стенах вместе с приказом мужскому населению, начиная от 14 лет, зарегистрироваться у военных комендантов. Это требование очень беспокоило москвичей (которые в том числе не могли взять в толк: почему не приказано регистрировать женщин?). Также беспокоили признаки того, что город начали перестраивать под новых хозяев. В центре появились экскаваторы, прокладывающие под мышиным надзором небольшие траншеи, в которые рабочие укладывали трубы — ну, точно: мышиные улицы. Подземные торговые ряды на Манежной площади закрыли и, согласно слухам, готовились соорудить там громадный мышатник на сто тысяч комфортабельных нор с большим зернохранилищем. Москвичи шепотом сообщали друг другу, что фонтан на нижнем этаже, предназначенном для зерна, уже начали демонтировать, а лифты переоборудовали для доставки сыпучих грузов. Несколько тысяч горожан на всякий случай поспешили подать заявки, претендуя на места тех, кто будет грузить и развозить корм по этажам для новой элиты (уж если суждено вместе со всем человечеством очутиться в рабстве у хвостатых — так хотя бы успеть обеспечить себе хлебное место!)…

Машина, в которой находились Алексей и Лиза, медленно двигалась в уличном салате.

Комов заехал за Лизой на милицейских "Жигулях". В принципе для человека, работающего следователем, в этом не было ничего необычного. Однако будь Лиза повнимательнее, она бы увидела, что ключей в замке зажигания у машины не было. Но в этот день она была просто неспособна замечать подобные мелочи.

В очередном месте, где половина проезжей части была огорожена и экскаватор упрямо копал узкую траншею, Лиза, не сдержавшись, раздраженно заметила:

— Весь город своими норами перерыли!

Комов хмыкнул и укоряюще задвигал бровями, указывая бровями куда-то вниз. Еще через некоторое время он сообщил:

— Подъезжаем, — и громко произнес, непонятно к кому обращаясь:

— Еще раз запомните: самая грязная кнопка у дежурного как правило та, что открывает дверь, потому что ею чаще всего пользуются.

В течение двух дней Алексей и Лиза отрабатывали вместе с мышами план будущих действий по вызволению профессора Цаплина с секретного объекта. Алексей чертил по памяти расположение помещений, рассказывал, как проще обнаружить и определить кабели сигнализации. Лиза училась быстро и точно накладывать на чужое лицо вату с эфиром… Да, да, с тем самым, который непонятная сила так вовремя засунула в карман Алексею. Как видим, непонятные силы порой поступают очень грамотно.

Милицейские "Жигули" въехали в неприметный переулок, застроенный потрепанными временем домами несовместимых эпох. За ближним углом Комов свернул и уперся в синие железные ворота, принадлежащие двухэтажному зданию, почтенному и коренастому.

— Машину оставим здесь, — сообщил Комов Лизе, а потом, снова непонятно к кому обращаясь, громко объявил:-Внимание! Начинаем операцию!

Лиза двигалась очень осторожно, словно у нее вместо ног были протезы, причем сделанные из легко ломающегося материала, вроде китайского фарфора. Нужно сказать, что для этого были свои основания: у девушки под юбкой находился отряд коммандос, набранный из элитных частей мышиного войска. Восемь отборных бойцов, показавших себя лучше всех во время обучения, висели в специальных петлях, прикрепленных к поясу для чулок, и Лиза кожей ощущала их маленькие горячие тела.

Алексей обогнул капот и помог девушке выбраться. Он был крайне галантен, как вы понимаете, чтобы до начала операции не случилось задавить ни одного бойца, каждый из которых был на счету.

В руке у Алексея был небольшой чемоданчик, в руках у Лизы — маленькая сумочка. Мимо закрашенных белой краской окон они подошли к хмурой двери, обещающей быть весьма крепкой.

— Какая страшная… — прошептала Лиза.

Комов сжал ей локоть, чтобы добавить мужества.

— Береги себя! Если мы погибнем, наш договор с мышами потеряет силу, и людям будет не на что надеяться.

— Я думала, ты беспокоишься обо мне по другой причине!

Маленькая инъекция негодования в кровь подбодрила Лизу, чего и добивался ее спутник.

— Смелее! — тихо сказал он и нажал на безымянную кнопку возле двери.

— Слушаю вас, — сказал голос тоном, не располагающим к длительным беседам.

— Следователь Комов. Я привез из управления материалы к делу Цаплина.

— Сейчас узнаю, — пообещал голос и пропал.

— Нам ничего не сообщали, — снова включился он через некоторое время.

— Разумеется, — сказал Комов в меру раздраженно. — Угадайте, можно ли сейчас доверять связи?

Голос опять пропал, а потом вместо него щелкнуло и зажужжал зуммер. Комов потянул тяжелую створку, и они с Лизой вошли внутрь.

Небольшой вестибюль перегораживала будка дежурного; сам он виднелся за толстым стеклом зеленоватого цвета. Комов не без удовольствия отметил, что эта прочная преграда защищает не только человека за стеклом от них, но и их от него.

В воздухе щелкнуло, губы дежурного зашевелились, и уже знакомый голос в динамике сказал:

— Покажите удостоверение.

Комов положил удостоверение в лоток. Страж изучил его и записал в журнал.

— А вы?

— Это специалист по компьютерам, — объяснил Алексей. — У меня вот здесь, — он похлопал ладонью по чемоданчику, — находится жесткий диск из компьютера профессора Цаплина. Эта дама занималась его предварительной обработкой, поэтому она должна пройти со мной. Я в электронных тонкостях не копенгаген. Только она сможет дать нужные пояснения.

— Давайте удостоверение, — прозвучал приказ.

Лиза подала.

— Почему частная фирма?

— Очевидно, потому что там классные специалисты, — терпеливо разъяснил Комов. — Подробнее можете узнать у начальства.

Дежурный выключил микрофон и неслышно сказал что-то в телефонную трубку.

— Подождите!

Он снова отключился, и слава богу, потому что как раз в этот момент Лиза тихонько взвизгнула: бойцы начали спускаться из-под юбки на пол по специально одетым для данной цели ажурным чулкам. Очутившись внизу, они шмыгнули вдоль плинтуса в глубь помещения.

Через некоторое время расположенная за "аквариумом" дверь открылась, и из-за нее появился молодой человек с отчужденным выражением на лице. Комов успел с удовлетворением заметить, как в щели под открывшейся створкой мелькнули несколько быстрых теней.

— Слушаю вас, — сказал строгий молодой человек, только что впустивший на секретный объект мышиный спецназ. Алексею пришлось всё повторить сначала, но на сей раз он добавил, не скрывая гордости:

— Кстати, это я начинал расследование истории профессора Цаплина. Можете посмотреть в его деле: там везде моя подпись.

Сероглазый работник беспристрастно выслушал Комовскую балладу и сказал всё тем же механическим голосом:

— Я должен вас досмотреть.

— Хорошо, — согласился Комов.

В недрах турникета щелкнуло, и на его металлической груди загорелась зеленая стрелка. Алексей и Лиза прошли на заповедную территорию, где молодой человек предложил Комову:

— Откройте чемоданчик.

Он мельком поворошил бумаги, заглянул по все отделения.

— А это что?

— С этим обращайтесь бережно! — предупредил Комов. — Это все-таки жесткий диск из компьютера профессора Цаплина!

Обыскивающий взял диск двумя пальцами, словно черепашку, осмотрел и положил обратно.

— Оружие есть?

Комов послушно растопырил локти, а у молодого человека в руках оказался жужжащий приборчик, которым он ловко обшарил следовательское тело. Два раза приборчик противно заныл.

— Что это у вас?

— Очевидно, ключи и портмоне, — догадался Комов, достал и продемонстрировал упомянутые предметы.

Наступила очередь Лизы, вокруг которой тоже полетал приборчик.

— Разрешите вашу сумочку.

Наткнувшись на пачку женских прокладок, проверяющий отдернул пальцы. И между прочим, зря, поскольку среди прокладок несколько были пропитаны эфиром, а одна — нашатырным спиртом, после чего снова запаяны горячим утюгом в целлофан.

— Проходите.

Он сделал знак дежурному, и очередной щелчок дал понять, что путь в загадочный лабиринт открыт.

Про кишке коридора, миновав по дороге два поста, они добрались до приемной советского дизайна, где сопровождающий сдал гостей помощнику начальника.

— Товарищ полковник, они здесь, — сообщил тот, нажав кнопку на столе.

— Пусть войдут, — ответил селектор.

— Прошу!

Помощник в лучших традициях штабной культуры распахнул перед Алексеем и Лизой двойные двери.

Хозяин кабинета встретил их стоя, покинув кресло-гнездо, обложенное со всех сторон телефонными аппаратами и прочими устройствами. Короткая стрижка и правильные черты делали его лицо неуловимо знакомым, так что уже через минуту начинало казаться, что вы с ним где-то встречались. Полковничья форма подошла бы этому лицу больше, чем невзрачный темно-синий костюм, подумал Комов, и Лизе, думаю, такая мысль тоже пришла в голову.

— Сергей Петрович, — представился законспирированный полковник и продемонстрировал вошедшим (разумеется, исключая помощника, который тут же тихо исчез) свое энергичное рукопожатие. — Рассказывайте.

Комов аккуратно положил чемоданчик на длинный стол для совещаний.

— Должен вам сообщить, — сказал он, — что я вел дело профессора Цаплина первые три месяца.

— Да помню, помню, везде ваша фамилия так и мелькает. Но добраться-то вы до него не смогли!

— Точно так же, как вы не смогли добраться до профессорского архива, — уколол в ответ Комов, откидывая крышку.

Полковник жадно заглянул в нутро чемоданчика.

— Ого! — и тут же усомнился:-Это что, действительно всё-всё — его?

— Действительно, — подтвердил Комов. — Его.

— Ай-яй-яй! И где же вы всё это раскопали?

— В его собственной квартире.

— Вот даже как! — снова воскликнул Сергей Петрович, между тем как его пальцы потянулись к чемоданчику.

Он вытащил одну тетрадь, потом другую. Многолетний опыт безошибочно подсказал ему, что всё в них написано хорошо знакомой преступной рукой.

— Потрясающе! — выпалил он, возбужденно листая бумаги и пробегая их глазами, словно изображенные там формулы и схемы говорили ему больше, чем египетские иероглифы. — М-да, теперь он у нас в руках! Вот только хватило бы времени!.. Эти материалы могут здорово помочь нам. Я вам открою один секрет: этот гребаный профессор… — продолжил он, но спохватился. — Извините, Елизавета, мы тут все на нервах!.. Так вот, этот замечательный профессор — наша последняя надежда. Мы подозреваем, что у него есть способ покончить с гадостью, которой он нас осчастливил.

— Он сам вам об этом рассказал?

— Ну что вы! Силовых методов мы к нему пока не применяли. Всё гораздо проще. Выяснилось, что этот ученый-моченый разговаривает во сне. Мы записали, как он однажды сказал: "Осторожно, это их убьет". К сожалению, ему слишком поздно начали подливать в компот кое-какие препараты. Надеялись на его сознательность. Сегодня как только заснет, зададим ему несколько вопросов — посмотрим, что ответит.

— А снотворное давать не пробовали? — спросил Комов почти не дрогнувшим голосом. — Чтобы побыстрее заснул.

— Ни в коем случае! Искусственный сон может оказаться слишком крепким.

— Это верно. Это вы здорово всё просчитали, — с облегчением одобрил Алексей.

"Боюсь, у вас уже не осталось времени, чтобы расколоть профессора, — подумал он. — Либо его украду я, либо уже скоро хвостатые сюда доберутся".

Сергей Петрович между тем походил взад-вперед, потирая в возбуждении руки.

— Точно! Есть у него управа на своих гномиков! Наверняка! Не полный же он дурак!

— Ну, это не факт, — усомнился Комов.

— А я вам говорю: секрет есть, и мы его размотаем.

— Сергей Петрович, — сказал Комов. — Прошу извинить, не найдется ли у вас стакана чаю? Всю ночь работали.

— Ах, да! — спохватился полковник. — Как это я забыл! Вы принесли такие прекрасные новости, что у меня из головы всё тут же выпало.

Ему пришлось оторваться от содержимого чемоданчика и переместиться к селектору.

— Слушаю, Сергей Петрович! — послышался голос помощника.

— А чай кто будет нам подавать? Пушкин? — поинтересовался хозяин кабинета. — И лимон не забудь!

Комов между тем выложил содержимое чемоданчика на стол.

— Забирайте документы, а Елизавета готова продемонстрировать вашим специалистам, что ей удалось раскопать на диске.

— Нет уж! — возразил Сергей Петрович клекочущим голосом офицера-джентльмена. — Сначала будем пить чай!

— Не возражаю, — согласился Комов.

Словно угадав момент, тут же появился помощник с подносом, на котором находились три белые чашки, сахарок и блюдце с колесами лимона.

Алексей и Лиза взяли по чашке.

— Что-то вы в самом деле бледноваты, — сказал полковник, разглядывая их. — М-да, тяжело без отдыха работать, самому не раз доводилось.

"Надо же, как я вовремя насчет ночи брякнул", — подумал Комов, обеспокоенный проницательностью полковника в штатском.

— Мне поставь здесь, — сказал тот, присаживаясь рядом с Лизой. — Всегда преклонялся перед людьми, умеющими повелевать компьютерами, — признался он.

— Не скромничайте, — сказала Лиза. — Заниматься людьми, как это приходтся вам, куда как сложней.

— С людьми — да… с людьми тяжело, — согласился полковник. — А теперь приходится еще и с этими греб… нехорошими мышами. А еще отчетность, доклады, срочные донесения…

— Вы, кстати, не были случайно знакомы с генералом Фединым? — спросил Комов.

— С Фединым? — напрягся Сергей Петрович. — Не припомню.

— С Андреем Платоновичем. Он все бумаги первым делом аккуратно клал в стол. Когда же подчиненные говорили ему: "Товарищ генерал, это же срочный документ!", он отвечал: "Ничего! Полежит — еще срочнее будет".

Какой же полковник не любит шуток про генералов! Пока Комов балагурил, Сергей Петрович не заметил, как Лиза слазила в сумочку — и внезапно в воздухе разлился острый запах.

— Что это? — встрепенулся полковник, принюхиваясь. — Какой-то запах… вроде — аммиак?

С хорошо отрепетированным ужасом Алексей и Лиза вскочили со своих мест. Комов стал быстро шарить по карманам, вытащил носовой платок и с досадой бросил его на пол.

— Скорей посмотри, нет ли у тебя чего-нибудь! — почти истерически велел он Лизе, которая начала лихорадочно рыться в сумочке.

Сергей Петрович с изумлением смотрел на эту панику (Комов даже постарался опрокинуть чашку).

— Живее, что ты копаешься! — закричал Комов на Лизу. — Это они! Это не аммиак! — срывающимся голосом сообщил он полковнику. — Это их новое психотропное средство, влияющее на человеческий мозг!..

Лиза между тем достала пачку прокладок, развернула одну и сунула Комову, который тут же прижал ее к носу. Другую прокладку девушка таким же образом приложила к себе.

— Товарищ полковник! Срочно! — продудел Комов из-под своего лоскута. — Лиза! Позаботься о Сергее Петровиче!

Полковника бросило в краску, он замахал руками, словно отбиваясь от наваждения:

— Нет-нет! Я лучше платком! Сейчас прикажу… противогазы…

Он попытался вскочить, но Комов, подскочив, выдернул платок у него из руки и повис на полковничьих плечах:

— Вы что! Дорога каждая секунда! У нас так погибли два лучших работника! Или хотите сделаться идиотом?

И тут же Лиза, сорвав маникюром полиэтилен, ловко прижала пропитанную эфиром прокладку к носу Сергея Петровича.

— Мне что-то… того, — сообщил тот; в его глазах появилась лунатическая задумчивость.

— Эх, товарищ полковник! Вас же предупреждали, что надо поторопиться! — крикнул Комов вслед ускользающему сознанию Сергея Петровича, помогая Лизе в две руки удержать позорный предмет на мужественном лице начальника секретного объекта.

Скоро они остались наедине с бесчувственным телом, которое бережно уложили на пол.

— Неужели получилось? — прошептала Лиза. — Я так боялась!..

Комов уже было открыл рот, чтобы дать высокую режиссерскую оценку мужественной актрисе, но его опередил истошный вой сирены. Они с Лизой застыли, чувствуя, как их обволакивает морозом.

— Что это? — полным отчаяния голосом спросила Лиза.

— Боюсь, что нашим бойцам не удалось справиться с сигнализацией, — угрюмо отозвался Комов.

Тут же ожил селектор, и голос помощника обеспокоенно сказал:

— Тревога, Сергей Петрович!

Лиза вскрикнула, но к счастью ее вскрик смешался с сиреной, а Комов глубоко вздохнул, чтобы поставить на место подпрыгнувшее сердце, и рявкнул на весь кабинет:

— Порядок! Проверка. Сейчас замолчит.

Селектор помедлил, потом осторожно спросил:

— Это вы, Сергей Петрович?

— Нет, Пушкин! — ответил Комов.

— Виноват! — бодрым, избавимшимся от сомнений голосом сказал помощник и отключился.

Тут же оборвался и собачий вой сирены. Хотя этому обстоятельству впору было радоваться, Алексея и Лизу почему-то пробило холодным потом. Наконец Комов велел:

— Действуем дальше!

Затем он начал делать удивительные вещи, а именно: взъерошил себе волосы, растрепал воротник рубашки и даже повалялся по полу. Лиза тоже зачем-то испортила прическу и внешний вид блузки, правда, валяться по казенному полу все-таки побрезговала.

После этого они снова принялись за несчастного Сергея Петровича, на сей раз брызгая ему в лицо остатками чая, шлепая по щекам и при этом цинично приговаривая:

— Товарищ полковник! Очнитесь! Вы в порядке?

Довольно скоро крепкий организм Сергея Петровича ожил. Глаза его приоткрылись, и, хотя они всё еще плавали в дурмане, голос вполне осмысленно произнес:

— Тревога! Враг уже здесь!

— Так точно, — согласился Комов, не уточняя, что к упомянутым врагам прежде всего нужно было бы отнести его и Лизу. — К сожалению, ваш объект скорее всего подвергся нападению. Думаю, что цель врага — освободить профессора.

— Тревога! — снова сказал полковник, для которого это слово имело, очевидно, спасительный смысл.

Алексей и Лиза помогли Сергею Петровичу подняться, он увидел раскиданные по полу прокладки и окончательно всё вспомнил.

— Да… — сказал он, почему-то ощупывая голову, — Вот уж не думал, что такими нестандартными… гм… подручными, так сказать, средствами… Вы меня, кажется, спасли? Здорово меня прихватило… А сами-то вы как? — спросил он, заметив встрепанный вид своих спасителей.

— Да мы ничего, — сказал Комов. — Правда, тоже успели слегка надышаться, но поменьше, чем вы.

Сергей Петрович попытался отряхнуть костяшками пальцев полы пиджака, но понял, что это бесполезно, и, пошатываясь, бросился к своим кнопкам.

— Внимание! — закричал он. — Всем, кто меня слушает!.. — потом защелкал переключателями, перейдя на общегражданское "Алло!.. Алло!..", и наконец сообщил:

— Связь не работает!

— Я бы скорее удивился, если бы она работала, — заметил Комов.

— И что нам теперь делать? — спросил полковник, признав этим, что видит в Алексее более опытного специалиста по проискам хвостатых мерзавцев.

— На мой взгляд, лучше всего срочно вывезти профессора, чтобы они потеряли его след.

— Куда же мы его вывезем? — живо поинтересовался Сергей Петрович.

— Это мы решим. Придумаем! — заверил его Комов. — Главное — срочно утащить профессора у них из-под носа.

— Утащить из-под носа… — повторил полковник; его душа работника спецслужб отреагировала на эти слова с полным пониманием. Он выдвинул ящик и вытащил зловеще блеснувшие наручники; Лиза от волнения икнула.

— Пошли!

Сергей Петрович решительно распахнул дверь и тут же накинулся на подскочившего помощника:

— Почему не в противогазе? Не видишь, что происходит? Живо проследи за обеспечением всего состава средствами индивидуальной защиты! Прежде всего — нас!.. И пусть срочно приготовят машину. Попрочнее и помощнее. И предупреди дежурного, что мы скоро выйдем!..

Ошалевший помощник еле успевал кивать после каждого указания.

— А вы — быстро за мной! — скомандовал полковник Алексею и Лизе.

Вслед за Сергеем Петровичем они устремились в коридор, где навстречу уже бежали сотрудники объекта, и тут же устремлялись следом за начальником.

Полковник шел летящим шагом, принимая со всех сторон донесения:

— Ничего не работает!.. Вся система безопасности отключилась!..

На это он только отмахивался:

— Да знаю, знаю!..

Достигнув стальной решетки, перегораживающей проход, он скомандовал:

— Открывай!

— Посторонние, товарищ полковник, — робко заметил часовой, косясь на следователя и его спутницу.

— Посторонние у тебя под носом орудуют! — сообщил полковник. — Делай, что приказано!

Часовой сделал, что приказано, и Алексей с Лизой прошли внутрь вслед за полковником. Чтобы не затягивать рассказ, сразу сообщу, что камеры, где содержался профессор Цаплин, они достигли беспрепятственно.

— Заключенный, встать! — приказал Сергей Петрович, входя.

Несмотря на то, что состояние нервной системы Алексея и без того было напряженным, он не смог помешать ей еще больше возбудиться от нетерпения в ожидании этой встречи. Сколько он ждал мгновения, когда сможет произнести: "Гражданин Цаплин, вы арестованы!" (пару раз, как мы знаем, был даже очень близок к тому, чтобы иметь возможность это сделать). А сейчас он, наоборот, пришел вырвать эту седую голову из лап правосудия.

За время, проведенное в этих лапах, профессор несколько оброс, ежик теперь висел белыми прядками, на щеках приютилась дымчатая щетина изрядной запущенности. Странная одежда напоминала то ли народовольца, то ли рок-певца. Тем не менее, Комов сразу узнал профессора, и тот узнал следователя тоже.

— Какой сюрприз! А я, признаться, с удовольствием вспоминал нашу беседу в театре.

— В театре?.. В каком еще театре? В деле я такого эпизода не видел! — сказал полковник, с подозрением глядя на Комова.

— Был один эпизод, — сказал Алексей, — когда гражданин Цаплин оказался у меня в руках, а я не понял, что это он.

— Разумеется! — едко сказал Цаплин. — Разве можно представить, что такое ничтожество, жалкий любитель музыки, которому любой ублюдок может раздавить очки, вдруг окажется силой, приложенной в точке равновесия мира? Но потом вы быстро догадались, верно? Впрочем, это было нетрудно после того, как вашим ищейкам не удалось накрыть наш объект, — профессор захихикал. — Немножко не успели, а?

— Теперь всё ясно, — заметил полковник. — Должен вас предупредить, — с офицерской прямотой сообщил он Комову, — что вынужден буду сообщить вашему руководству о сокрытии вами информации.

— Искуплю вину героическими действиями, — пообещал Алексей.

— Заключенный, идите с нами, — приказал полковник.

Он достал наручники и одну баранку защелкнул на запястье профессора.

— Можете пристегнуть его ко мне, — опрометчиво предложил Комов.

Сергей Петрович тут же возмутился:

— Что у нас — людей нет? Сейчас капитана покрепче заарканим!..

К счастью, он тут же опомнился и решил никому не отдавать важного узника.

— Вот так, — сказал он, сцепив с профессором Цаплиным самого себя. — Теперь я спокоен за течение истории! — в отличие от Комова, который всё еще опасался альтернативных вариантов этого течения.

Возле стальной решетки ожидал помощник, тиская резиновые морды противогазов.

— Ваши указания выполнены, машина готова!

— Берите противогазы! — приказал полковник Алексею и Лизе; сам он взял два — для себя и для профессора.

Они двинулись дальше, а помощник прицепился следом. Постепенно процессия обрастала всё более многочисленной свитой, и каждый вновь присоединившийся сообщал страшные новости:

— Центральный компьютер завис, ничего не можем сделать!..

— Сектор Б обесточен, сотрудники оказались заблокированными!..

— Потом! Потом! — отмахивался полковник, увлекая за собой неуклюжее тело профессора. — А как входная дверь? Тоже заблокирована?

— Пока работает.

— Разумеется, — с облегчением сказал полковник Цаплину. — Не в окно же вашим зверюгам вас вытаскивать!

— Отправьте ваших людей куда-нибудь! — прошипел Комов; его отчаяние было совершенно искренним. — Эта толпа нас выдаст!

Ах, если бы Сергей Петрович знал подлинную причину этих опасений! Но он, разумеется, не знал.

— Живо по местам! — рявкнул он на подчиненных. — Займитесь прямыми обязанностями! — а когда все разошлись, велел помощнику:

— Давай сюда свой пистолет и иди на пост. Если связь заработает, рапортуй, что я лично вывез заключенного в надежное место… И опиши, как мы тут… героизм и прочее. Понял?

За следующим поворотом коридора Комов исподтишка огляделся. Никого не было, только таращились мертвые видеокамеры. Он выразительно посмотрел на Лизу, и та незаметно сунула руку в сумочку.

Сделав еще несколько шагов, Комов внезапно остановился и сказал страшным шепотом:

— Тсс!.. Слышите?

Полковник тоже остановился, а следом за ним и Цаплин.

— Что еще такое? — спросил Сергей Петрович, прислушиваясь и на всякий случай принюхиваясь.

— Мне кажется… — проговорил Комов медленно, как мог, чтобы Лиза успела примериться к полковничьему носу.

— Что? Что кажется?

— Кажется, что… — промямлил Комов, — что…

Хлоп! — белый лоскут с крылышками во второй раз за этот день упал на лицо Сергея Петровича. Чтобы не дать полковнику выразить возмущение таким обращением, Алексей схватил его одной рукой за короткую прическу, а другой — за руку, свободную от профессора.

Вторая рука полковника, как мы помним, была пристегнута к Цаплину, который, поняв, что присутствует при совершении преступления, стал рваться с привязи и требовать:

— Прекратите сейчас же! Отпустите этого человека! — вследствие чего своим необузданным поведением лишь помешал полковнику оказать сопротивление.

Надо сказать, что профессор даже попытался оттащить Комова от Сергея Петровича, но следователь легко отлягнул его ногой.

После непродолжительной борьбы и громкого мычания тело в темно-синем костюме снова обмякло, как тогда, в кабинете. Его аккуратно положили на пол, отчего прикованному к нему Цаплину пришлось присесть рядом на корточки, повторяя:

— Ну и нравы!

— Послушайте, Арнольд Андреевич, — сказал Комов. — Напоминаю, что меня зовут Алексей, а это — Лиза. Мы пришли освободить вас по просьбе ваших друзей.

— Каких еще друзей? — заерепенился Цаплин. — Это провокация! Я не поддамся на провокацию! У нас с вами не может быть общих друзей!

— Ошибаетесь, может. Генерал Тиуи, например.

— Это провокация! — снова повторил Цаплин, но уже без прежней горячности.

— У нас нет времени на разговоры! — сказал Комов довольно резко. — Сейчас я постараюсь снять с вас наручники, и, если это удастся, у нас всех будет шанс отсюда выбраться. Нижайшая просьба не мешать моим действиям.

— Честное слово, профессор! — сказала Лиза; она впервые за последние полчаса подала голос, если не считать повизгиваний во время борьбы с полковником. — Я вам даю свое слово.

Цаплин засопел.

— Вы говорите так, будто женщина не умеет обманывать!

— А вы полагаете, что я умею? — спросила Лиза, приблизив свои выразительные глаза к профессорским.

— Я не знаю, — сварливо сказал тот.

— Это уже лучше, — заметила Лиза, поощрив профессора улыбкой. — Умный человек всегда сомневается.

Под напором женского обаяния Цаплин сдался.

— Ладно, будем считать, что я вам верю.

— Тогда скорее к делу, — сказал Комов, нервничая, потому что где-то недалеко уже слышались голоса. — От вас требуется лишь одно: продолжайте играть роль узника — несчастного, обиженного, ненавидящего всех сразу… — он с профессиональной ловкостью принялся обшаривать одежду полковника Сергея Петровича. — Но при этом — никаких лишних движений и слов! Вам придется слушаться меня, словно роботу. А действовать еще расторопней, чем робот… Есть! — встрепенулся он, выудив связку блестящих ключиков, и пошутил:-А то пришлось бы либо вам, либо полковнику руку отпиливать.

Пока Лиза не очень умело возилась с наручниками, Комов изъял у бесчувственного Сергея Петровича еще и пистолет и передернул затвор. Пистолет он сунул за спину под брючный ремень.

Наконец браслет раскрылся и соскользнул с полковничьей руки.

— Позвольте! Почему вы сняли его не с меня, а с него? — возмутился Цаплин.

— Потому что вы пока еще заключенный, — напомнил Комов, ухватив стальную гроздь, свисающую с профессорского запястья. Он потащил Цаплина за собой не хуже, чем это недавно делал Сергей Петрович.

Впереди показалась дверь, через которую Алексей и Лиза не так давно вошли.

— Внимание! — прошептал Комов.

Он нажал кнопку. Дверь запищала, выпуская их наружу.

Дежурный ястребиным взглядом смотрел из своей стеклянной будки, потом микрофонный голос спросил:

— А где товарищ полковник?

— Сейчас выйдет, — сказал Комов. — Машина готова?

Он подтащил профессора к турникету, и Цаплин так натурально заартачился, что дежурный после секундного колебания открыл заслонку. Между тремя обманщиками и свободой теперь оставалась последняя преграда — внешняя дверь, не напрасно испугавшая Лизу своей солидностью.

Было видно, как дежурный за стеклом шевелит губами, пытаясь что-то выяснить по отсутствующей связи. Потом опять возник его голос, спросивший уже с некоторой угрозой:

— Где же товарищ полковник?

— Дает указания помощнику, сейчас будет, — продолжал бодро врать Комов, понемногу двигаясь к двери (профессор и Лиза, разумеется, послушно перемещались вместе с ним) и удивляясь, что до сих пор не слышит характерного звука, извещающего о том, что электронный замок открыт.

Ни Алексей, ни Лиза, ни даже командир отряда мышиных коммандос лейтенант Ипиа не знали, что боец, который должен был в нужный момент замкнуть цепь и открыть входную дверь, действовал неосторожно и погиб от удара током. Наконец лейтенант Ипиа понял, что создалась нештатная ситуация, и что вся операция под угрозой. Сам лейтенант, руководствуясь разработанным планом, уже давно находился в будке дежурного, куда он проник, когда дежурному принесли чай. Не думая об опасности, он выскочил на пульт и бросился к кнопке — самой грязной, как инструктировал Комов. Он принялся приплясывать возле нее, скалить крохротные, но острые зубы и громко обзывать дежурного последними мышиными словами, которых тот, правда, понять не мог, но их писклявая фонетика имела целью раззадорить врага и заставить его действовать опрометчиво. Он так отвратительно кривлялся, этот мерзкий зверек, так вызывающе вел себя, что его хитрость удалась. Дежурный на какое-то время позабыл обо всем, кроме ненависти к хвостатому наглецу.

— Ах ты, гад!..

Брезгуя прикончить мерзкое существо голыми руками, дежурный схватил тяжелый журнал для записи поступающих телефонных звонков и со всей силы обрушил ее туда, откуда ему сигналил лейтенант. Ипиа, получившего сотрясение мозга, повреждение внутренних органов и несколько переломов, теперь ожидала мучительная смерть, но его героизм был не напрасен: кнопка сработала, и электрическое жужжание сообщило, что путь наружу открыт.

Комов рванул за собой профессора, за профессора уцепилась Лиза; они выскочили наружу и захлопнули дверь. Потом, домчавшись до машины, Алексей пинком помог Цаплину занять заднее сиденье; Лиза упала на переднее, и Комов, вскочив за руль, бросил "Жигули" вперед. Но перед этим он не забыл включить и выбросить в окно маленький передатчик, издающий громкий мышиный писк на запредельных, не слышных человеческому уху частотах. Это был сигнал завершения операции. Уловив его, боец из отряда лейтенанта Ипиа, обгрызший к этому времени изоляцию на жилах главного входящего кабеля, пропищал:

(- и выдернул последний кусочек черной резины, не позволявший до сих пор жилам соприкоснуться. Тут же в темноте с грохотом лопнул ослепительно яркий шарик, а сам отважный камикадзе, весь опаленный, упал ничком рядом.

Работа всех механизмов на спецобекте прекратилась; лампы погасли. Аварийные генераторы не включились: об этом тоже вовремя позаботились мышиные бойцы.