Наш маленький, маленький мир

КНИГА О ДЕТСТВЕ

Яромира Коларова сегодня по справедливости считается одним из наиболее интересных чешских авторов. Начав литературную деятельность еще в довоенные годы как критик и публицист, она в дальнейшем отдала предпочтение художественной прозе: ее перу принадлежат романы, повести, рассказы, репортажи. В разнообразном по жанрам творчестве явно ощущается пристальное внимание к судьбам детей и подростков, к морально-этической проблематике духовного созревания подрастающего поколения.

Так, например, сборник рассказов «Чужие дети»[1] (1975) посвящен первым особенно острым столкновениям с жизнью юных существ, по тем или иным причинам лишенных семейного уюта и тепла. О радостях и огорчениях девочек, рано начавших работать продавщицами большого магазина, рассказывается в повести «Девчонки из фарфорового» (1973). Разнообразно представлен мир детской души и в книге «Дома на зеленом лугу» (вышла на русском языке в издательстве «Детская литература», 1971).

В современной чешской литературе необходимо отметить принципиальный интерес к проблематике подрастающего поколения, семьи, к моральным вопросам, с этим связанным. Из писателей, наиболее близких к Коларовой в этом отношении, можно назвать Я. Моравцеву, Й. Кадлеца и других.

В произведениях Коларовой рельефно проявляется тенденция, вообще характерная для сегодняшней чешской литературы: мир ее героев, даже если речь идет только об их семейных и личных делах, так или иначе входит в большую историческую панораму. В романе «Только о делах семейных» (1965), несмотря на такое камерное, даже полемически направленное заглавие, отчетливо слышатся отзвуки серьезных общественных конфликтов. В более позднем романе — «Мой мальчик и я» (1974) — повествование героини о своей жизни тесно связано со значительными событиями истории Чехословакии нашего века.

Этот роман написан в форме дневника героини, который перемежается позднейшими записями ее сына. Перед читателем возникает обаятельный образ женщины, вышедшей из бедной трудовой семьи и пережившей во времена буржуазной республики немало унижений, прежде чем ей удалось получить образование. Она участвует в антифашистском Сопротивлении во время гитлеровской оккупации, в послевоенные годы самоотверженно отдает все силы борьбе за укрепление социалистического строя. Превратности истории резко отразились на ее жизненном пути, но она до конца сохраняет страстную убежденность коммунистки и преданность своей партии.

Необходимо отметить определенную автобиографичность некоторых произведений писательницы. Это касается не только романа «Мой мальчик и я», но и книги «Наш маленький, маленький мир» (1977), где героиню зовут так же, как и Коларову, — Яромира. Это, конечно, не случайно, собственно говоря, Яромира не в первый раз появляется в творчестве Коларовой. Мы знаем ее дальнейшую судьбу по роману «Мой мальчик и я». Только в «Нашем маленьком, маленьком мире» все внимание автора сосредоточено на детских годах героини.

Роман не имеет четкого сюжета. Девочка рассказывает о своей жизни в период от трех до четырнадцати с небольшим лет. Впрочем, сюжет все-таки намечается — вначале Яромира ждет прилета аиста, который должен принести в семью маленького брата. А на последних страницах принесенный аистом мальчик умирает от туберкулеза позвоночника, а его сестра, несмотря на все свое горе, заглянув в зеркало, с удивлением видит почти взрослую девушку, к чьим светлым волосам так идет траур.

Роман написан от первого лица. Но можно ли сказать, что писательница воспроизводит действительность только через призму детского сознания? Пожалуй, это не совсем так. За очень живыми и убедительно переданными впечатлениями и переживаниями девочки чувствуется зрелый, много испытавший автор, его порой грустная, но, по существу, оптимистическая жизненная мудрость.

В романе Коларовой тонко раскрыт сложный и не всегда подвластный анализу процесс становления человеческой личности. В этом смысле перед нами произведение, которое можно определить как «роман воспитания».

В пестром хороводе детей и взрослых, который окружает Яромиру, с недетской наблюдательностью присматривающуюся к своим многочисленным родственникам, соседям, школьным подругам и их родителям, колоритно выделяются образы отца и матери маленькой героини. Эти сильные и незаурядные люди претерпели многочисленные лишения и нужду, но сохранили верность друг другу в долгие годы разлуки во время войны. Отец сосредоточен, уравновешен, его отличает гордость рабочего и страстная жажда свободы, свободолюбие и чувство собственного достоинства столь же свойственны и матери девочки, хотя у нее менее стабильная и более нервная натура. В ее душе живет прекрасная мечта о великих деяниях, о той полноте и красоте жизни, которая не вяжется с ее более чем скромным положением. Романтическую устремленность в прекрасное будущее она вносит и в свои убеждения коммунистки. Романтический максимализм матери сказался в отношении к детям: она разочарована «обыкновенным» обликом дочки, не может проникнуть в ее богатый духовный мир, и всю свою материнскую страсть отдает сыну, красивому, умному, но безнадежно больному мальчику, чья болезнь нависает черной тенью над дружной и по-своему счастливой семьей. Постоянные упреки матери и ее явно неодобрительное отношение к дочери порождают в Яромире неуверенность в себе, но вместе с тем в ней зреет дух протеста, стремление отстоять свое «я».

Отец, напротив, безмерно любил дочь, но его сдержанность, сила и цельность характера несколько пугали девочку, не позволяли ей раскрыться перед ним.

Чувствуя недоверие матери, робея перед отцом, Яромира привязалась к брату, прикованному болезнью к постели. Гибкость его ума, способность измышлять бесконечные проделки, безудержность фантазии помогли развитию девочки, во многом освободили ее от некоторой заторможенности и стесненности.

И все же познание мира нелегко дается впечатлительной и замкнутой Яромире, которая не любит ни о чем спрашивать и все пытается понять сама. Неудивительно, что мир проходит перед ее глазами вереницей светлых или печальных сказок.

Сначала Яромиру интересуют бесконечные детские вопросы, вроде «Какой величины игрушки у крохотных жуков?». Потом она решает, что важный деревенский селезень — заколдованный принц, которого можно расколдовать поцелуем. Постепенно в ее сознание вторгается горькая реальность мира.

Ее потрясает первое знакомство со смертью. Когда она узнает о внезапной смерти от дифтерита румяного соседского мальчика, с которым ей так хотелось познакомиться, чтобы поиграть с его разукрашенным рисунками школьным ранцем, до нее впервые доходит смысл страшных слов: «никогда больше». А после похорон родственника, на которых она присутствовала, смерть для нее ассоциировалась с мокрой, скользкой глиной и перерезанными заступом корешками цветов.

Так шаг за шагом впечатлительная и чуткая Яромира входит в жизнь. Многое вызывает у нее обостренную, неожиданную реакцию: она не может без слез смотреть на распятие в церкви и ощущает разочарование, когда Христос не сходит с креста во время пасхальной службы; она переживает за бедного, беззащитного Чарли Чаплина в комедийных фильмах — тумаки, достающиеся героям, и их злоключения рождают в ее душе не смех, а глубокую боль и сострадание.

Конечно, все переживания девочки связаны с тем маленьким миром, который ее окружает. Но хрупкие стены этого мирка потрясают внешние события. В литературе, особенно современной, мы найдем немало значительных произведений, в которых общественная действительность интерпретируется в детских понятиях и категориях. В таких произведениях детское видение порой помогает, так сказать, «остранить» действительность, выявить в ней нечто уродливое и неестественное, выступающее более резко в наивном восприятии ребенка или подростка. Всем известно, как убийственно звучит в детских устах утверждение «король гол». Именно по этому принципу построены, скажем, такие известные произведения, как «Над пропастью во ржи» Сэлинджера или «Урок немецкого языка» Ленца.

Современные чешские писатели также используют этот прием. В качестве примера можно привести роман Л. Фукса «Мелодия для темной струны», где воссоздана мрачная обстановка кануна Мюнхена, или роман К. Мисаржа «Окраина», где свидетелем острых общественных столкновений первых послевоенных лет становится мальчик из пролетарской семьи.

Хотя обличительный пафос не является преобладающим в книге Коларовой и хотя в социальном плане жизнь семьи Яромиры сравнительно удачна, критика буржуазной Чехословакии в книге достаточно сильна. Разоблачаются легенды о преуспеянии общества и о гуманных началах, якобы лежащих в его основе. Показательна судьба отца Яромиры: солдат австрийской армии, сразу же сдавшийся в плен русским, он становится бойцом так называемых легионов, созданных из чехов и словаков, пожелавших сражаться против Австро-Венгрии в надежде добиться независимости для своей родины. Раненый, он был подобран на поле боя австрийцами, и ему грозила виселица как государственному изменнику, если бы ему не удалось в госпитале выдать себя за русского солдата. Отлежавшись в госпитале в Кошице, он вернулся домой в первые же дни провозглашения независимой республики и стал одним из рекламных героев ура-патриотической прессы, создавшей шумиху вокруг подвигов легионеров. Когда он женился, брак был заключен в канцелярии президента республики, и он получил денежное вспомоществование, на которое и была куплена мебель, прослужившая семье Яромиры почти всю жизнь. Столь блестяще начавшаяся карьера быстро оборвалась: отец пожелал стать простым рабочим и к тому же решительно отказался принять участие в подавлении рабочих волнений. Он чувствовал, что его одинаково предали и в те дни, когда товарищи по оружию бросили его на поле боя, и тогда, когда ему предложили стрелять в своих братьев рабочих. Он понял, что крепкая дружба легионеров, официально называвших друг друга «братьями», — всего лишь миф. В романе есть характерная сцена: как-то под Новый год отец решил нанести визит своему бывшему командиру и вместе с Яромирой пошел к «брату генералу». Отец нес генералу в подарок серебряный портсигар, и девочка размечталась, что генерал в свою очередь подарит им по меньшей мере гнедого коня с белой звездой и серебряной уздечкой. Действительность оказалась много неприятнее. Визитеров не пустили дальше кухни. Генерал, крайне удивленный, что отец Яромиры не собирался его просить о какой-либо протекции, тайком сунул девочке деньги — Яромира навсегда запомнила бледное от ярости лицо отца, когда он это обнаружил и с негодованием выбросил милостыню.

В школе, а потом в гимназии Яромира постоянно сталкивается с социальным неравенством, которое прикрывалось маской показного демократизма. И в доме своей любимой подруги Зорки, состоятельные родители которой гордились дружбой дочери с «малоимущими» девочками, Яромира, для которой чистый платок — уже роскошь, не может не чувствовать кричащей разницы в условиях жизни своей семьи и семьи подруги.

А годы кризиса и безработицы научили девочку особенно ясно понимать, какая пропасть разделяет господ и бедных тружеников.

Социальные контрасты, характерные для действительности буржуазной Чехословакии, предстают в романе во всей их остроте. Вместе с тем в книге пленяет светлое, поэтическое начало, которое чешский литературовед Й. Грабак определил как «стремление объять жизнь не только в ее нищете, но и в ее красоте».

Самоотверженность, душевное благородство, взаимная преданность простых людей, окружающих семью героини, — все это благотворно влияет на развитие ее характера. Глубокая любовь, доверие, уважение родителей друг к другу также способствуют формированию в ней высоких моральных качеств.

Светлая поэтичность многих страниц романа неотделима от основной темы — темы становления, несмотря на неблагоприятные социальные условия, богатой, гармоничной человеческой личности.

Писательница оставляет героиню на пороге взрослого мира. Стоя у гроба младшего брата, она поняла, что «маленький, маленький мир» ее детства исчез навсегда. Яромира чувствует, что и в большом мире чужое страдание не будет давать ей покоя. Большой мир приоткрылся перед ней в своей красоте и радости, страданиях и печали, и живая активная натура девочки побуждает ее отправиться на поиски достойного места в нем. Так кончается эта светлая, гуманная, мужественная книга.

И. Бернштейн