Наши уже не придут 4

Глава первая Архитектура опасности

*4 сентября 1924 года*

— Не ожидал же, да? — усмехнулся Аркадий.

— Признаться, не ожидал, — произнёс Берия. — Теперь обращаться строго по званию?

— Зачем? — нахмурился Немиров. — Мне привычнее наш предыдущий формат общения. Официально — конечно же, строго по званию, а в неформальной обстановке — как обычно.

— Понял вас, Аркадий, — кивнул Лаврентий.

— Да и это, как я понял, ненадолго — до тех пор, пока обстановка не прояснится окончательно, — добавил Аркадий.

Его повысили до генерал-лейтенанта, после чего прошло немного времени и Сталин назначил его своим заместителем.

Немирова несколько напрягло то, что есть некая параллель с Тухачевским, который занимал должность заместителя наркома обороны аж до самого своего ареста.

К сожалению, 20 февраля 1915 года лейб-гвардии подпоручик Михаил Николаевич Тухачевский погиб в бою под Ломжей — 6-ю роту лейб-гвардии Семёновского полка уничтожили почти полностью.

А Аркадий искал его, слал запросы — несмотря на заскоки с сотней тысяч танков в год и тому подобным, (1) командиром Тухачевский был компетентным.

Поэтому Немирову было жаль, когда он узнал, что лейб-гвардии подпоручик Тухачевский героически погиб в неравном бою против кайзеровских солдат.

Это заставило Аркадия задуматься о том, как рано он начал влиять на события. Он попытался представить себе цепочку событий, которая могла привести к такому, но не смог. Слишком много переменных. То, что Столыпин каким-то образом выжил, могло вызвать цепную реакцию, которая повлекла за собой незначительное изменение некоторых ключевых событий, из-за которых кто-то выжил, а кого-то безжалостно перемололо в жерновах судьбы…

Ему до сих пор было непонятно, как вообще выжил Столыпин. Он не должен был, так как Аркадий тогда ещё ни на что не влиял.

«Возможно, как-то сказалось то, что я изобрёл „Марфа-Колу“, которая начала менять последовательность?» — спросил себя он. — «Нет, мелковатое влияние. Столыпина убивала система, а не случайный студент-идеалист…»

Гадать не было смысла, но он, время от времени, возвращался к обдумыванию этого непонятного факта.

Зато теперь Столыпин в Парагвае, с небольшой армией, которая содержится на британские и французские деньги — её заготовили для особого часа, который может настать в любой момент.

И Пётр Аркадьевич — это лишь одна из проблем, заготовленных Антантой на случай, если ноги колосса дадут трещину.

С другой стороны, чем больше Антанта создаёт «проблем», тем дороже ей обходится их содержание. РОА в Парагвае — это очень дорого. Пуштуны в Афганистане — это тоже дорого. Гоминьдан в Китае — это и вовсе безумно дорого.

Пока СССР расходует сравнительно немного средств и ресурсов, Великобритания и Франция, дабы не утратить свою гегемонию в прилегающих к СССР регионах, затрачивают огромные деньги на поддержку всевозможных реакционеров.

— Важно не забывать, что твоим непосредственным начальником, как и прежде, является Иосиф Виссарионович, — произнёс Аркадий. — А я так, у него на подхвате.

— Тем не менее, товарищ Сталин не очень заинтересован проникать в детали, — покачал головой Берия. — Я думаю, что мы будем работать по стандартной для нас модели — все подробности вам, а товарищу Сталину общие отчёты.

— Разберёмся, — кивнул Немиров. — Что ж, тогда до встречи на совещании, товарищ Берия.

— До встречи, товарищ Немиров, — улыбнулся Лаврентий Павлович.

Аркадий пошёл в свой новый кабинет, расположенный через дверь от кабинета Сталина.

В коридорах сейчас царит ажиотаж, по причине того, что Ленин принял решение — переносу столицы быть.

Он посчитал, что Петроград, несмотря на недавнее смещение границы дальше на запад, находится в зоне прямого доступа для вражеского флота, поэтому он всегда будет оставаться в опасности.

Несмотря на предложения Аркадия перенести столицу, то есть, всю администрацию, за Урал, Ленин решил, что лучше перенести её в Москву, древнюю столицу России.

Немиров сказал ему, что это не очень хорошая идея, так как инфраструктура там старая и нужно будет вкладываться в перестройку города, но Ленин резонно заметил, что это будет дешевле, чем строить что-то с нуля прямо посреди Западной Сибири. Убедительных контраргументов Аркадий не нашёл.

Возможно, причиной решения о переносе столицы в Москву послужил он сам, косвенно. РККА сейчас овеяна победоносностью — у того же Сталина крепнет убеждение, что стоит просто выпустить в поле генерала Немирова с парой-тройкой механизированных корпусов, как вопрос с вражеской армией закроется сам собой. В первый же раз они обсуждали перенос столицы в совершенно другой обстановке…

— Что, кстати, по проекту «Стекло»? — спросил Аркадий.

— Добыча руды уже начата, — вздохнул Берия. — Но есть ряд вопросов.

— Например? — уточнил Немиров.

— Откуда эти сведения? — спросил Лаврентий Павлович. — Я обстоятельно изучил эту папку, которую мы, почему-то, не обсуждали.

— Рано её ещё обсуждать, — вздохнул Аркадий. — Пока данные не подтвердятся в НИИ «Аквамарин», обсуждать, собственно, нечего.

Это НИИ учреждено специально под атомный проект. Для каких-то серьёзных телодвижений ещё слишком рано, но теория уже прорабатывается, а обоснование нездорового интереса к теме у Аркадия уже есть.

Мария и Пьер Кюри, Эрнест Резерфорд, Альберт Эйнштейн, Фридрих Зодди и Нильс Бор уже сделали своё дело, и теперь разработка ядерного оружия неизбежна. Резерфорд, Бор и Эддингтон, к слову, орудуют прямо сейчас и открывают кое-что необходимое для понимания всего масштаба задачи, поэтому можно сказать, что это промах Аркадия. Но Резерфорда он не вспомнил, об Эддингтоне вообще не знал, а о Нильсе Боре всё понял только постфактум. Не мог он отправить к ним специально обученных людей…

Резерфорд в 1919 году облучил азот радиоактивными ядрами гелия, в результате чего образовался кислород-17 и выделился протон.

Артур Эддингтон в 1920 году выдвинул гипотезу о термоядерном синтезе в звёздах, которой заинтересовал научное общество идеей, что звёзды получают энергию за счёт преобразования водорода в гелий.

Резерфорд в 1921 году предположил, что может быть нейтрон, а также провёл эксперимент по бомбардировке атомных ядер.

Нильс Бор в 1922 году усовершенствовал квантовую модель атома, оснастив её энергетическими уровнями — как-то всё это прошло мимо Аркадия. И сейчас уже известно, что Бору интересна ядерная физика, поэтому он собирается фокусироваться на ней. Это значит, что к нему поедут специалисты из датского отдела ОГПУ…

Аркадий понимал, что делает плохо, но ему очень не хотелось иметь дело с ядерным оружием. Он, буквально, умер от него. И никому не желал такой же участи. Даже если не удастся остановить его разработку, то замедлить — это задача, стоящая всех понесённых материальных затрат и совершения аморальных поступков.

Резерфорда убить не получилось — он в Великобритании, где работает MI5, сфокусированная на отлове советских шпионов.

Достать можно далеко не всех, поэтому Аркадию приходится терпеть новости, связанные с развитием ядерной физики.

— А когда сведения подтвердят или опровергнут — что мы будем делать с этой программой? — поинтересовался Лаврентий Павлович. — Я сужу по примерной её оценке, которую вы дали в одном из документов — сейчас мы такое не потянем.

— Сейчас — нет, — согласился Немиров. — А вот после завершения индустриализации — обязательно потянем. Если данные подтвердятся.

— Да, если подтвердятся… — произнёс Берия и загадочно улыбнулся.

*1 декабря 1924 года*

Леонид вышел из парилки, сел на лавку и открыл бутылочку «Царь-Колы», к которой сразу же с наслаждением приложился.

— Уф-ф-ф… — выдохнул он и отрыгнул.

Хотелось обычного пива, но он, по рекомендации личного врача, начал ограничивать себя в алкоголе. Не потому, что у него проблемы со здоровьем, а потому что частые застолья начали вредить работе.

«А у Марии Константиновны без застолий никак…» — подумал Курчевский.

— Ну и хоромы ты себе отстроил! — вышел из парилки Кирилл Смутин.

Геннадий Парфёнов продолжил париться — из парилки доносились удары веником.

— А пива у тебя нет? — спросил Смутин.

— Посмотри в холодильнике, — мотнул головой в сторону здоровенного металлического ящика Леонид. — Ох, хорошо…

— Хорошо быть богатым, плохо быть бедным, — усмехнулся Кирилл, открывший холодильник и обнаруживший там ассортимент напитков.

Прислуга пополняет холодильник самыми свежими напитками, включая и пиво.

— Нет, пожалуй, тоже попью газировки, — произнёс Смутин и вытащил полулитровую «Марфа-Колу».

Стеклянная бутылка, жестяная крышка и узнаваемая красная наклейка — то, во что влюбилась Америка…

Рецептура была выработана в России, что вызывало у Леонида приступы гордости, так как, Родина.

Из парилки выскочил Парфёнов и сразу же подлетел к холодильнику, из которого вытащил бутылку пива «Coors».

Это пиво, которое запрещено на территории США, но его можно достать у бутлегеров. Все говорят, что «Coors» производят только слабоалкогольное пиво, которое пьют рабочие, от безысходности, а также солодовое молоко, которое приносит совершенно не те деньги, что пиво, но Леонид, как никто другой, знал, что нормальное пиво «Coors» можно получить, если знать людей…

«Пока вся страна страдает, мы, богатеи, можем наслаждаться любыми количествами алкоголя», — подумал он, прикладываясь к бутылке газировки.

У Бострем вообще ни дня без попойки — у неё в особняке всегда находится какое-то постоянное количество бывших царских офицеров, которые развлекают её беседами, а сами развлекаются алкоголем.

Так как всё это происходит за закрытыми вратами особняка, государству всё равно, чем занимаются все эти русские…

— Надо кое-что обсудить, — сел за стол Парфёнов, перед этим выдувший бутылку пива залпом.

— Ты говори, а я послушаю, — кивнул Леонид и начал есть селёдку с запечённой картошкой.

— Центр велит интенсифицировать работу в Мексике, — произнёс Геннадий, также взявшийся за селёдку.

Леонид кивнул. С «другой стороны» его тоже подталкивают — влиятельные американские бизнесмены будут очень рады, если кто-то влезет в это дерьмо вместо них и расчистит путь.

— Панчо Вилья не очень склонен делать то, что мы говорим, но его осталось лишь дожать, — продолжил Парфёнов, прожевав кусок засоленной рыбы.

С этим известным революционером связана одна история — люди Парфёнова и Смутина спасли ему жизнь. Правительственные чиновники решили, что с революцией надо кончать физически, с любыми её проявлениями, поэтому Панчо Вилью ждала очень незавидная судьба — его хотели расстрелять прямо в машине.

Но люди из частной военной компании «Царская стража» следили за Вильей, а разведывательный отдел был в курсе происходящего в штате Чиуауа, где и проживает революционер.

Попытка пристрелить Вилью закончилась неудачей, так как в ходе перестрелки погибли все нападавшие, а сам Панчо отделался лёгким ранение в левую руку.

Теперь он считает себя должным Парфёнову, который курировал эту спасательную операцию, но и покорно «танцевать под дудку гринго» ему очень не хотелось.

Это нападение было в прошлом году, а в этом году, в середине августа, его попытался прищучить прямо на его вилле целый взвод федеральных солдат. Но и об этом, благодаря очень развитой в рядах федеральных офицеров коррупции, заблаговременно узнали, поэтому «Царская стража» умело отразила нападение, истребив почти всех федералов.

Среди пленных был офицер, который получил приказ убить Панчо Вилью от чуть ли не самого президента Плутарко Элиаса Кальеса, но это было известно Парфёнову и Смутину за несколько дней до нападения. Офицер безбожно, (2) как и принято у Кальеса, брехал — приказ ему отдал полковник Хоакин Амаро, которого уже пристрелили люди Парфёнова.

Панчо Вилья со всех сторон обязан ЧВК «Царская стража», некоторым его людям сильно помогли с разрешением проблем с федералес, поэтому Леониду не очень понятно, чего он продолжает мяться.

Сам Курчевский бы уже давно принял определённое решение, но Вилья медлит. Но если Парфёнов говорит, что его надо лишь «дожать», то это, скорее всего, соответствует действительности.

А у «Царской стражи» всё завязано на поддержку местного населения. Панчо Вилья, овеянный славой народного героя, может обеспечить их такой поддержкой, которая ещё никому не снилась.

Народное восстание им не нужно, им нужно лишь народное невмешательство. Бывшие царские солдаты и офицеры, служащие в ЧВК «Царская стража», официально получившей право иметь пулемёты, броневики и артиллерию, сами всё сделают — их немного, всего четыре тысячи, но они очень компетентны.

Есть несколько планов операций, которые предусматривают быстрый захват власти в северных штатах, а там уже можно будет готовить из местных жителей военизированные подразделения, которые и будут воевать дальше.

Армия США не может участвовать в подобного рода операциях, КМП США тоже не может, ведь президент на такое никогда не пойдёт, но вот такое мутное с точки зрения Конституции США формирование как частная военная компания — вполне способно и не на такое.

Юридический отдел Леонида изучал этот вопрос почти два месяца — нет в законах США актов, запрещающих частные военные компании. А если не запрещено, то, получается, можно?

— Что требуется от меня? — уточнил Леонид.

— А что мы обычно от тебя требуем? — спросил Геннадий.

— Денег? — нахмурил брови Леонид.

— И ты снова угадал! — усмехнулся Парфёнов. — Как ты делаешь это раз за разом⁈

— Опыт, наверное, — пожал плечами Курчевский. — Сколько?

— Мы сильно потратились на подкуп разных федеральных функционеров, а также внепланово вложились в устранение последствий пожара в Далласе… — начал перечислять Кирилл.

Обязательства перед губернатором Техаса никуда не делись, поэтому ЧВК «Царская стража» занимается решением всех возникающих местных проблем. Только при этом условии её терпят в Техасе.

— Мне не нужны подробности и отчёты, — перебил его поморщившийся Леонид. — Просто назовите сумму.

— Четыре миллиона, — назвал сумму Геннадий.

— Сколько⁈ — поперхнулся газировкой Курчевский.

— А вот надо было дослушать Кирюшу, — усмехнулся Парфёнов. — Тогда бы не заливал стол…

— Что вы хотите делать на эту сумму? — вытер Леонид стол салфеткой.

— Частично решить проблемы Техаса, — пожал плечами Кирилл.

— Я должен вытягивать из вас по слову? — нахмурился Курчевский. — Четыре миллиона — это огромная сумма. Мне нужно обоснование.

— Безработица, босс, — вздохнул Смутин. — Есть множество мужчин, которые не знают, чем себя занять. Мы решили, что это ведь потенциальные солдаты. Нужны деньги на новые казармы и программу подготовки. Наберём пять тысяч новобранцев, обучим их и отправим в Мексику, когда придёт время.

— Это прямо обязательно? — уточнил Леонид.

— Это на случай, если что-то пойдёт не так, — ответил Парфёнов. — На войне ты никогда не можешь предсказать, что пойдёт или не пойдёт не так. Поэтому лучше иметь резерв из хоть каких-то вояк, чем вообще никакого. Но на это нужно четыре миллиона.

— Не ограничитесь ведь этой суммой… — поморщился Леонид.

— Возможно, потребуются дополнительные вливания, — пожал плечами Смутин. — Но у тебя так много денег, что тебе эти четыре миллиона — пшик и нету. Чего ты волнуешься?

— Я волнуюсь из-за того, что все узнают, кто именно вложил в «Царскую стражу» столько денег, — произнёс Леонид. — Но это ладно, мне всё равно. Но ваши запросы никогда не заканчиваются, а аппетиты растут — вам нужно всё больше и больше! Вы хотите обанкротить меня?

— Обанкротить⁈ — усмехнулся Смутин. — Да мы тебе рекламу сделаем! Самую лучшую в мире — на поле боя. Броневики твои же ещё толком не воевали, да?

— Не воевали, — признал Курчевский.

— Ну, вот, — поставил на стол очередную пустую бутылку пива Парфёнов. — Будет тебе реклама. Отобьёшь ты все затраты, не переживай.

— Да я не переживаю, — произнёс Леонид.

Если смотреть на перспективу, то каждый вложенный в это дело доллар принесёт десять в будущем: рынок Мексики, даже с учётом того, что придётся поделиться с остальными «людьми сверху», очень жирный кусок.

Только вот его беспокоили риски. А если всё это затянется? А если кто-то начнёт помогать федеральному правительству Мексики?

Длительные вооружённые конфликты где-то там — это хорошо для бизнеса, но только при условии, что за всё это платит государство. Леонид же выступает генеральным спонсором «Царской стражи», которая должна будет совершить государственный переворот и привести к власти нужных людей.

Но у него слишком маленький бизнес, чтобы вести длительную войну — денег может просто не хватить. Поэтому-то никто из американского бизнеса и не делал ничего в отношении Мексики. Государство не хочет ввязываться в конфликт с непонятными перспективами, а бизнес не хочет тратить деньги без гарантии успеха.

А у Курчевского просто нет другого выхода — Центр дал приказ.

Цель Центра понятна: Союзу нужно больше денег, а его единственный актив в США — это Курчевский. Чем богаче будет Курчевский, тем больше денег он сможет «размыть» и передать на Родину.

«Назад дороги нет», — подумал Леонид, прикладываясь к бутылке газировки. — «Путь назад я перекрыл себе 29 ноября 1917 года, когда подписал ту бумагу…»

*11 января 1925 года*

— Да всё так же — беспризорники… — вздохнул Феликс Эдмундович. — А у тебя что?

Проблема беспризорников, несмотря на то, что ею занимаются уже давно, всё никак не решалась. Пусть их гораздо меньше, чем могло бы быть, длись Гражданская война дольше и охватывай она больше территорий России, но сейчас это триста восемьдесят тысяч с лишним мальчиков и девочек, многие из которых не получили должного образования и жили впроголодь.

Дзержинский, сотрудничающий с Макаренко, размещает отловленных беспризорников в трудовых коммунах. В отлове сильно помогает нарком путей сообщения Ян Рудзутак, сотрудники которого идентифицируют беспризорников и отдают их на поруки ОГПУ.

— А у меня, как всегда, учёные и конструкторы, — улыбнулся Аркадий.

— Кстати об этом… — вспомнил что-то Феликс. — Есть запрос от сотрудников — очень просят увеличить поставки защитных жилетов.

— Ты Берии запрос слал? — уточнил Аркадий.

— Конечно, — кивнул Дзержинский.

— Тогда жди — всё точно будет, — уверенно заявил Немиров. — Я лишь наблюдаю за процессами и создаю новые, а исполнение лежит на Лаврентии Павловиче.

— Удобно устроился, — усмехнулся Феликс Эдмундович.

— А то, — заулыбался Аркадий, а затем посерьёзнел. — Как здоровье?

— Врачи говорят, что сильно лучше, по сравнению с прошлым годом, — вздохнул Дзержинский. — Весной еду с семьёй в санаторий Крыница-Здруй…

— Это же город сильно на юге Польши? — нахмурился Аркадий.

— Да, почти что на границе с Чехословакией, — подтвердил Феликс. — А что, бывал там?

— Бывал неподалёку, — ответил Немиров. — Когда Кошице брали, в июне восемнадцатого года. Били австро-венгерские и немецкие войска… А сейчас и страны-то такой нет — Австро-Венгрии, как и Германской империи…

— В этом и твоя заслуга тоже есть, — с усмешкой произнёс Феликс. — Если бы немцы с австрияками победили в Империалистической, сам понимаешь, что бы было…

— Как сказал однажды товарищ Сталин: «История не знает сослагательного наклонения», — ответил на это Аркадий. — Если уж так получилось, то значит, так и должно было быть.

— Верно, — кивнул Дзержинский. — Но по поводу жилетов можешь посодействовать? Очень нужны.

— Хорошо, я скажу товарищу Берии, — пообещал Аркадий.

Первые бронежилеты, разработанные КБ Ижорского завода, производятся на швейной фабрике «Донбасс», расположенной в Донецке.

Сантиметровой толщины шёлковые пакеты запаиваются в водонепроницаемый брезент, после чего пришиваются к трёхсегментному нагруднику из дюраля, имеющему толщину в шесть миллиметров. Общий вес конструкции колеблется в диапазоне между 6 и 8 килограммами — в зависимости от размера бронежилета.

Бронежилет «1Б» способен удержать пулю из Нагана с дистанции не менее пяти метров, что даёт носителю неплохие шансы на выживание в ходе перестрелки. Поэтому Аркадий не удивлён, что сотрудники ОГПУ, нередко используемые для захвата различных злоумышленников, очень хотят себе такие защитные жилеты. В отличие от военных, им их не каждый день носить…

Но это очень дорогие бронежилеты, так как в их производстве задействован шёлк. Для страны шёлк стал чуть дешевле, за счёт того, что он поступает из Китайской ССР — в областях, прилегающих к Пекину, неплохо развито шелководство, поэтому драгоценную ткань больше не надо покупать за безумные деньги. И, тем не менее, бронежилеты всё равно обходятся слишком дорого. Красную Армию такими не оснастить — даже если только на это будет работать вся страна, игра не будет стоить свеч.

Гораздо выгоднее дождаться, когда же будет налажено производство уже полученных синтетических тканей. Нейлон и капрон — это отличные аналоги шёлка, в чём-то даже превосходящие его. Например, полиамиды не гниют, в отличие от шёлка. А самое главное — предел удешевления себестоимости того же нейлона находится в тысячи раз дальше, чем у шёлка.

— Кстати, раз всё равно идёшь к нему, то скажи ещё, что нас интересует судьба шлемов, — сказал Дзержинский. — Хочется узнать, устранены ли выявленные недостатки.

— Это ты о штурмовом шлеме? — нахмурил брови Аркадий.

— О нём самом, — кивнул Феликс. — Вот всем хорош, но если уронить, то стекло разбивается вдребезги. Хотя пулю из Кольта держит! Как так?

— Там всё сложно… — вздохнул Аркадий. — Ладно, об этом тоже спрошу. Эх, Феликс-Феликс, целого генерал-лейтенанта гоняешь по своим поручениям…

— Не сломаешься, — усмехнулся Дзержинский. — Сегодня, кстати, ждём у нас. Чтобы к восьми вечера, как штык.

— Ха-ха, конечно, — улыбнулся Немиров.

— И сына возьмите обязательно, — кивнул Феликс.

Примечания:

1 — О заскоках Тухачевского — в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — ещё в далёком 1930-м году, на основе анализа опыта Германии и Франции, он вывел, что надо обязательно довести численность РККА до 250 дивизий, что, как выяснилось во времена ВОВ, даже мало, а также достичь годичного производства танков в 100 тысяч единиц, что было указано в докладе наркому по военным и морским делам Ворошилову. Выводил он это так — он просто послушал конструктора из КБ завода «Большевик», Магдесиева Николая Никитича, далее цитата: «По примерному же соотношению, указанному мне инженером Магдесиевым (завод „Большевик“), надо считать эквивалентным два трактора одному танку. Многое, однако, говорит о соответствии одного трактора одному танку». То есть, оказывается, танк = трактор. Очевидно, что с реальностью это имеет мало общего. Тухачевский называл танками танкетки, которые практически не имели брони и вооружались пулемётами. Но даже так, это не одно и то же, что и трактор. Далее он делает смелое заявление, цитирую: «Если взять норму Магдесиева в 50%, то при нашей программе тракторостроения в 1932/33 г. в 197,1 тыс. шт. годичную программу танков можно считать в 100 тыс. шт. Если считать убыль танков в год войны равной 100% (цифра условная), то мы сможем иметь в строю 50 тыс. танков». Сталин, тоталитарный самодур, сказал, что это фантастический бред и Тухачевскому надо завязывать с наркотой. Ну, насчёт наркоты — это не точно. Следующее, что нужно отметить особо — динамореактивные пушки системы Курчевского. Да-да, того самого шпиона, который всех соблазнил, орудующего в этом цикле. Тухачевскому эти орудия понравились прямо очень, поэтому он распорядился сделать всё, чтобы они были прямо везде — в пехоте, на бронетехнике, в авиации и на кораблях. Увы, но Курчевский, видимо, «для оптимизации», использовал, так называемые, нагруженные стволы, которые получал путём распиливания классических артиллерийских орудий и приделывания к ним сопла Лаваля. Собственно, это было всё, что он делал — орудия стреляли, конечно, но имели никак неустранимые, в силу действия законов физики, недостатки. Любому компетентному специалисту сразу станет ясно, что это профанация и прожект, но Тухачевский всё это упорно продвигал, потому что был влюблён в динамореактивные пушки. В 1933 году они с Курчевским вооружили такой пушкой танк Т-26, в девичестве Виккерс, но там уже наготу короля было не скрыть — недостатков было слишком много, поэтому от дальнейших работ отказались. А вообще, голубая мечта Тухачевского заключалась в полном переходе артиллерии РККА на безоткатные орудия. Но, наверное, всё это не раскрывает весь масштаб ущерба от этой авантюры. Оценка ущерба, нанесённого авантюризмом Тухачевского и примкнувшего к нему Курчевского, не представляется возможной, так как это надо как-то найти документы, сколько произвели, сколько конструкторов и заводов на это дело отвлекли, что из-за этого не производили и так далее. Но если плюс-минус косая сажень, по моему мнению, которое я выработал в результате изучения вопроса, выходит что-то в интервале от 50 до 100 миллионов рублей ущерба, то есть, от 10 до 20 миллионов тогдашних долларов США. Для сравнения, один танк Т-26 стоил примерно 70 000 рублей, то есть, 14 000 тогдашних долларов США. Спешу подчеркнуть, это моё мнение, я легко могу ошибаться в этой оценке ущерба, поэтому в каких-то спорах, в качестве аргументации, это смелое заявление прошу не использовать. Но вот что точно — времени и усилий, которое потратили задействованные заводы и конструкторы на этот авантюризм, вернуть было уже нельзя. Так что, то, что человек компетентен в какой-то одной области, а Тухачевский был компетентным командиром, не означает, что он обязательно будет компетентен в какой-то другой, пусть и косвенно связанной, области. И указанное в этой сноске — это далеко не все последствия фестиваля, устроенного Тухачевским в рамках модернизации РККА. Были и другие затратные проекты, которые не привели ни к чему.

2 — О безбожности — президент Плутарко Элиас Кальес был настолько ярым атеистом, активно боровшимся с правоверной Римско-католической церковью, что в 1926 году спровоцировал, так называемую, Войну кристерос, длившуюся до 1929 года. Он принял закон, который сильно ущемлял церковь в правах, а некоторые рядовые набожные мексиканцы не стерпели, из-за чего началась резня. В итоге Плутарко зашёл с другой стороны — надавил на церковь, а вытекло у повстанцев, так как церковь перестала их поддерживать. В итоге договорились, даже объявили об амнистии ко всем сложившим оружие и сдавшимся, но Кальес всех кинул, так как потом всех этих сдавшихся репрессировали. В общем-то, в 1932 году случилась Вторая война кристерос, продлившаяся до 1941 года, но эта была по причине того, что церкви и некоторым очень набожным мексиканцам оказалось противно наблюдать за реформой образования, которое приобрело «социалистический характер» — в основном из-за того, что в нём не было ничего о сотворении мира за семь дней, единорогов и мужиков, которые доживали до 969 лет. Бесстыдство. Разврат. Порок и деградация. Слава всем олимпийским и скандинавским богам, что у нас больше не так…